Наступление на западе. 5 страница

Столкнувшись с требованием сепаратного мира со стороны французов, Черчилль сказал, что понимает их положение. Пораженцы произвольно истолковали его слова как согласие, что он горячо отрицал. Он не был готов освободить французов от их обязательства, до тех пор, пока англичане не будут уверены, что немцы никоим образом не смогут захватить французский флот. Флот в руках противника сделал бы перспективу вторжения в Великобританию значительно более реальной. Он требовал, чтобы Рейно вступил в контакт с президентом США Рузвельтом с целью проверить, будут ли готовы США помочь Франции в экстремальных обстоятельствах. Каждый день продолжавшегося сопротивления Франции увеличивал шансы Великобритании подготовиться к наступлению немцев.

В тот же вечер в Шато-де-Канже состоялось заседание Совета министров. Вейган, настаивавший на заключении перемирия, заявил, что коммунисты захватили власть в Париже, а их руководитель Морис Торез взял под контроль Елисейский дворец, что было просто бредом. Мандель тут же позвонил в столицу префекту полиции, и тот подтвердил, что это абсолютно не соответствует действительности. Хотя Вейгану, таким образом, и закрыли рот, маршал Петен достал из кармана документ и начал читать. Он не только настаивал на перемирии, но и не допускал мысли о том, что правительство уедет из страны. «Я останусь с французским народом, чтобы разделить с ним его боль и страдания». Петен, прервавший теперь свое обычное молчание, объявил о решении содействовать порабощению Франции. Рейно, имевшему поддержку достаточного числа министров и глав Палаты депутатов и Сената, все же не хватило смелости уволить его. Губительный компромисс был достигнут. На следующий день участники соглашения ждали ответа от президента Рузвельта, прежде чем принять окончательное решение о перемирии. Еще через день правительство уехало в Бордо, и начался последний акт трагедии.

Худшие опасения генерала Брука сбылись вскоре после того, как он приземлился в Шербуре. Вечером 13 июня он уже был в штабе Вейгана под Бриаром, но сам Вейган в это время находился на заседании Совета министров в Шато-де-Канже. Брук встретился с ним на следующий день. Вейгана заботил не столько крах армии, сколько то, что его военная карьера не завершилась на высокой ноте. Брук позвонил в Лондон и сообщил, что не согласен с полученным приказом оборонять Бретань силами Второго британского экспедиционного корпуса. Этот план вынашивали де Голль и Черчилль. Генерал Дилл сразу понял, что происходит. Он приостановил отправку во Францию подкреплений. Они с Бруком пришли к согласию о том, что все английские войска, остававшиеся на северо-западе Франции, должны быть отведены в порты Нормандии и Бретани для эвакуации.

Вернувшись в Лондон, Черчилль пришел в ужас от решения Брука. Брук целых полчаса раздраженно объяснял ему по телефону сложившуюся ситуацию. Премьер-министр настаивал на том, что Брук был направлен во Францию, чтобы дать французам почувствовать поддержку со стороны англичан. Брук ответил, что «невозможно заставить труп чувствовать, а французская армия, в сущности, мертва». Продолжать поддерживать Францию «означало просто бесцельно загубить хорошие войска». Брука рассердило предположение, что он «струсил», и он не отступил от своей точки зрения. В конце концов, Черчилль признал, что другого выхода нет.

Немецкие войска все еще были озадачены такой готовностью большинства французских солдат сдаться. «Мы были первыми из тех, кто вступил в один из городов, – писал солдат 62-й пехотной дивизии. – Французские солдаты сидели в барах два дня, ожидая, когда их возьмут в плен. Вот так это было во Франции, и такой была знаменитая “великая нация”».

16 июня маршал Петен заявил, что он подаст в отставку, если правительство немедленно не попытается заключить перемирие. Его убедили дождаться ответа из Лондона. Полученный от президента Рузвельта ответ на отправленный ранее призыв Рейно был полон сочувствия, но не содержал никаких обещаний. Из Лондона генерал де Голль прочитал по телефону предложение, впервые выдвинутое Жаном Монне, которого позднее стали считать отцом идеи общеевропейского единства. В то время он отвечал за закупки вооружений. Великобритания и Франция, предлагал он, должны сформировать объединенное государство с единым военным министерством. Черчилля увлекал этот план, позволявший удержать Францию в войне, Рейно тоже был настроен оптимистично. Но едва он представил этот план на рассмотрение кабинета министров, у большинства план вызвал возмущение и негодование. Петен определил его как «брак с трупом», а другие опасались, что «вероломный Альбион» пытается поглотить их страну и колонии, переживающие момент крайней слабости.

Глубоко удрученный Рейно отправился к президенту Лебрену и вручил прошение об отставке. Он находился на грани нервного срыва. Лебрен пытался убедить его остаться, но Рейно утратил все надежды на возможность сопротивляться заключению перемирия. Он даже порекомендовал предложить маршалу Петену сформировать правительство для заключения перемирия. Лебрен, будучи на стороне Рейно, все же решил поступить так, как он предложил. В 23.00 Петен стал председателем нового Совета министров. Третья Республика была фактически мертва. Некоторые историки, приводя при этом определенные подтверждения, отстаивают тезис, что Третья республика погибла еще в результате внутреннего военного переворота, устроенного Петеном, Вейганом и адмиралом Дарланом, и успешно завершенным 11 июня в Бриаре. Роль Дарлана состояла в том, чтобы сделать невозможным использование французского флота для эвакуации правительства и войск в Северную Африку для продолжения войны.

В тот вечер де Голль вернулся в Бордо на самолете, предоставленном ему по распоряжению Черчилля. Прибыв туда, он обнаружил, что его патрон ушел в отставку, а сам он больше не входит в состав правительства. В любой момент он мог получить от Вейгана приказы, которым как офицер французской армии не имел права не подчиниться. Стараясь не выделяться, что было непросто при его росте и запоминающемся лице, он отправился к Рейно и заявил ему, что имеет намерение вернуться в Англию, чтобы продолжать там борьбу. Рейно выделил ему 100 тыс. франков из секретного фонда. Спирс пытался убедить Жоржа Манделя уехать с ними, но тот отказался. Будучи евреем, он не хотел выглядеть дезертиром, но при этом недооценил возрождавшийся в его стране антисемитизм. В конечном счете, это стоило ему жизни.

Де Голль, его адъютант и Спирс вылетели с аэродрома, забитого выведенными из строя самолетами. Пока они через Нормандские острова летели в Лондон, Петен по радио сообщил французам новость об усилиях по заключению перемирия. Франция потеряла 92 тыс. человек убитыми и 200 тыс. ранеными. Почти два миллиона французов попали в плен. Французская армия, расколотая изнутри, частично из-за коммунистической пропаганды и пропаганды крайне правого крыла, подарила Германии легкую победу, не говоря уже о значительном количестве автотранспорта, который немцы через год использовали для нападения на Советский Союз.

В Великобритании люди буквально онемели от шока, вызванного новостью о капитуляции Франции. Правительство усугубило эти настроения, сообщив, что впредь в церквах не будут звонить в колокола, а исключением может стать лишь предупреждение о вторжении. В официальных брошюрах, которые почтальоны разносили по всем домам, жителей предупреждали, что в случае высадки немецкого десанта следует оставаться дома. Если люди побегут, создавая заторы на дорогах, летчики люфтваффе будут расстреливать их из пулеметов.

Генерал Брук спешил с эвакуацией еще оставшихся во Франции английских войск, и это было абсолютно необходимо, поскольку после заявления Петена они оказались в незавидной ситуации. К утру 17 июня из общего числа в 124 тыс. английских военных, еще находившихся во Франции, 57 тыс. смогли выбраться оттуда. Развернулась широкомасштабная морская операция, целью которой было вывезти максимально возможное количество еще остававшихся военнослужащих из Сен-Назера в Бретани. По имеющимся оценкам, в тот день пассажирский лайнер Lankastria, принадлежавший компании «Кунард» принял на борт более 6 тыс. английских военнослужащих и гражданских лиц. Немецкие самолеты потопили судно, и более 3500 его пассажиров считаются погибшими, включая многих находившихся в нижних помещениях судна. Эта катастрофа стала самой страшной трагедией на море в истории Великобритании. Несмотря на эту катастрофу, во время второй эвакуации в Англию возвратились еще 191 тыс. человек из союзных войск.

Черчилль тепло принял де Голля в Лондоне, стараясь не показать своего разочарования тем, что не прилетели ни Рейно, ни Мандель. 18 июня, на следующий день после своего прибытия, де Голль обратился к народу Франции по радио. Этому дню суждено будет войти в историю и запомниться надолго (по случайному совпадению он оказался еще и 125-й годовщиной битвы при Ватерлоо, хотя сам де Голль тогда этого не знал). Дафф Купер, министр информации и франкофил, столкнулся с тем, что министерство иностранных дел было категорически против выступления де Голля. Оно боялось спровоцировать администрацию Петена в тот момент, когда будущее французского флота было еще неясно. Но Купер, поддержанный Черчиллем и военным кабинетом, дал распоряжение Би-Би-Си выпустить передачу в эфир.

Для своего знаменитого обращения, хотя оно и было услышано тогда лишь очень немногими французами, де Голль воспользовался радио, чтобы «поднять флаг» свободных французов, то есть «Сражающейся Франции» – la France combattante. Не имея возможности выступить против администрации Петена напрямую, де Голль активно призвал к оружию, хотя в более поздней редакции этот призыв звучал так: «Франция проиграла битву! Но Франция не проиграла войну!».

Признав поражение Франции в новой, по форме ведения, войне – современной и механизированной, он предсказал, что промышленная мощь США круто повернет вал событий, становившихся мировой войной. Таким образом, он подсознательно отвергал мнение капитулянтов о том, что Великобритания потерпит поражение в течение трех недель и что Гитлер будет диктовать условия мира всей Европе.

Черчилль в «свой звездный час», в произнесенной им в тот же день речи в Палате общин, также упоминал, что США должны вступить в войну на стороне свободы. Битва за Францию действительно закончилась, а Битва за Британию должна была вот-вот начаться.

Глава 8.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: