Тревога и опасность

Тревогу пациента, страдающего от фобии можно рассматривать как противоположность органично выходящей тревоги при неврозе тревоги в чистой форме, тревога при фобии психически обусловлена. У пациентки, боявшейся играть на фортепьяно на публике, были веские причины для страха, но они оставались в бессознательном. Это похоже на тревожный сон. Сновидец чувствует тревогу, но психическую опасность, вызвавшую эту тревогу, он может воспринять только в замаскированной форме. Однако различия между фобией и тревожными сновидениями с одной стороны и объективной тревогой с другой, не так велики, как это может показаться на первый взгляд. Объективная тревога — это тревога, вызванная известной опасностью. Невротическая тревога вызвана неизвестной опасностью. При фобии опасность с помощью проекции становится похожей на объективную опасность: внутренний источник тревоги трансформируется во внешний.

Тревога — это реакция на опасность. Но бегство тоже является реакцией на опасность. После того, как пациент, страдающий фобией, переместил внутреннюю опасность во внешний мир, он может попытаться убежать от нее. Но убежать можно только ненадолго, не навсегда, ведь, на самом деле, невозможно убежать от себя самого. Следовательно, пациент с фобией должен постоянно возводить все новые защитные сооружения, чтобы не подпустить к себе тревогу. Поскольку опасность скрывается внутри, он не может встретиться с ней, изменив реальность, он должен изменить себя и результатом этого является ограничение свободы его эго.

Таким образом, фобия при тревожной истерии — это реакция на тревогу, которая, в свою очередь, является реакцией на опасность Тут возникает вопрос: что же это за опасность и какая задача у тревоги?

Тревога и аффект

На этот вопрос ответить не просто, но мы попробуем сделать все, что в наших силах Прежде всего, мы попытаемся более подробно описать тревогу. Тревога состоит из внутреннего неприятного возбуждения — неровного дыхания, учащенного сердцебиения и нарушений в вазомоторной сфере (человек бледнеет или краснеет и так далее); кроме того, усиливается или ослабевает активность мышц корпуса и конечностей (дрожь или паралич). Моторное возбуждение, учащенное дыхание и сердцебиение, усиленная секреция (потоотделение, слезы, мочеиспускание) и вазомоторные изменения — все это телесные выражения аффекта, характер которого зависит от его природы. Аффекты, как уже подчеркивалось, происходят непосредственно от инстинктов; они являются психическими представителями телесных изменении и регулярно соединяются с идеями или с другими психическими образованиями. Таким образом, тревога — это аффект, который отличается от всех остальных аффектов только своим специфически неприятных характером. У нее есть и физиологический и психологический аспект, и она может быть вызвана и физиологической и психологической причиной. Соматически она выражается в усиленной активности определенных систем органов. Усиленная активность органов сопровождается аффектом, показывающим, что энергии, возникшие из инстинктов, достигли разрядки. Процесс разрядки, а также сопровождающие его специфические ощущения, воспринимаются как аффект. Таким образом, тревога состоит из процессов разрядки и из восприятия специфических неприятных чувств и ощущений.

Хотя мы узнали, какова феноменологическая ориентация физиологических процессов при тревоге, мы не приблизились к пониманию ее смысла. Возможно, мы продвинемся чуть дальше, если подойдем к проблеме тревоги с исторической точки зрения. Согласно Фрейду, иннервации и ощущения при каждом аффекте исторически обусловлены. С соответствии с концепцией Дарвина, Фрейд сделал вывод, что филогенетически аффекты были действиями, направленными на приспособление к реальности, и представляли собой первичную реакцию на важное событие, и целью этой реакции было преодоление травматических переживаний. В ходе развития, от поколения к поколению, эти действия, благодаря постоянному повторению, стали автоматическими и бессознательными: они наследовались и, в конце концов, стали проявляться, как аффекты в жизни личности. Истерический припадок, который представляет собой максимальное достижение бессознательных действий и энергетической разрядки, служит прекрасным примером аффекта. Эмоциональное поведение истерика во время припадка кажется бессмысленным, но если мы посмотрим на его исторические корни, то увидим, что, когда эти эмоции возникли, они были вполне осмысленными. Первым большим достижением психоанализа было то, что он доказал, что истерические припадки — это бессознательное повторение некогда адекватных реакций на реальные переживания. Если мы будем рассматривать истерический припадок, как яркий пример аффекта, мы увидим, что аффекты — это осадок архаичных переживаний; они играют роль символов в жизни личности. В целом, они представляют собой попытки приспособиться к реальной ситуации (не всегда успешные). Они представляют собой унаследованные действия, как бы остатки действий, которые когда-то соответствовали реальности, но теперь вытеснялись из сознания и зависят от инстинктивной жизни. С точки зрения происхождения, тревога, как особый аффект, представляет собой реакцию на травматический опыт и занимает уникальное положение среди аффектов благодаря своему специфическому ощущению. Аффект фиксируется на ранней стадии и оживает в виде реакции на реальный раздражитель. Следовательно, тревога — это унаследованная, архаичная реакция на реальный раздражитель.

Тревога и травма

Средний, нормальный человек способен переносить обычные раздражители, переваривать их и экономно распределять их энергию. Но если интенсивность раздражителя выше, чем обычно, возникает травматический эффект. Увеличение энергии раздражителя, с которым эго не может справиться за обычный срок, мы называем травмой. Эго справляется с обычными раздражителями с помощью защитного барьера против раздражителей, о котором мы уже говорили. Но если эго сталкивается с травматическим раздражителем, то есть с раздражителем, с которым невозможно справиться за обычное время, тогда оно переполняется энергией и защитный барьер против раздражителей испытывает огромное напряжение или ломается. Если барьер ломается, а тревога при этом не возникает, тогда может наступить шоковая реакция или даже смерть. Если защитный барьер против раздражителей может вот-вот сломаться, эго теряет способность реагировать целенаправленными действиями, приспособленными к реальности, и, вместо этого, появляется аффект тревоги.

К нашему определению тревоги, как архаичной реакции на чрезмерно сильные раздражители, мы можем добавить, что она возникает, только когда эго теряет способность справляться с усилением раздражителей.

Было замечено, что у человека подвергшегося неожиданной опасности, возникает травматический невроз, а не невроз тревоги. Хотя в симптоматологии таких пациентов тревога отсутствует, она проявляется в сновидениях, в которых они заново переживают травматическую ситуацию. Создается впечатление, что тревога, не возникшая во время травмы, появляется во сне для того, чтобы можно было заново пережить опасную ситуацию и тревога бы при этом возникла. Во сне человек как бы ждет травму, поэтому элемент неожиданности исчезает. Фактически, элемент ожидания всегда присутствует в тревоге; во многих случаях создается впечатление, будто пациент стремится к тревоге. Между свободной от тревоги, но опасной ситуацией, при которой возникает травматический невроз (для возникновения травматического невроза необходима неожиданность) и ситуацией в тревожном сновидении существует фундаментальная разница. Событие, вызвавшее травматический невроз, — это реальный факт, который невозможно аннулировать, а в сновидении травма объективно не существует; пациент ищет ее и психически повторяет ее в более мягкой форме. Тревога, не возникшая в реальной ситуации, теперь переживается во сне. Ожидание, присущее тревоге, выполняет важную задачу: оно подготавливает это к опасности, чтобы та не застала его врасплох и оно смогло бы встретить ее целенаправленными действиями. Однако, в случае травмы, адекватная реакция невозможна, вероятно из-за диспропорции между силой раздражителя (количество энергии на единицу времени увеличивается) и нормальной способностью эго справляться с раздражителями (защитным барьером против раздражителей). В результате, в виде реакции возникает неэффективный аффект тревоги. Однако тревога ожидания выполняет свою биологическую цель: во-первых, она позволяет человеку подготовиться к опасности; во-вторых, эго, стремясь к приступам тревога, которые повторяются раз за разом, может на некоторое время разрядить энергию, накопленную в результате травмы.

Нетрудно понять, что для того, чтобы не возник травматический эффект, эго должно подготовиться к встрече с новым и чрезвычайно сильным раздражителем. Каждый новый раздражитель ставит перед эго новую задачу. Вначале эго склонно не принимать раздражители, поскольку они могут нарушить состояние покоя. Такая консервативность эго проявляется также в том, что оно стремится сохранить катектирующие энергии на крайне низком уровне. Раздражители, с которыми эго встречалось уже несколько раз, воспринимаются с меньшими затратами психической энергии, чем незнакомые раздражители. Кроме того, эго уже научилось оценивать силу знакомых раздражителей. Эго, столкнувшееся с чрезвычайно сильными незнакомым раздражителем, вначале теряется и становится беспомощным. Поскольку эго не может связать этот новый раздражитель с воспоминаниями о других раздражителях, оно не знает, какой он оказывает эффект и, что более важно, ему не хватает активности, необходимой для того, чтобы овладеть этим раздражителем. Происходит обратное: раздражитель овладевает эго и заставляет его играть пассивную роль. В этом-то пассивном, беспомощном состоянии и возникает тревога. Биологически, прототипом этой беспомощности является младенчество и, до некоторой степени, ранее детство; психологическим прототипом являются те моменты, когда ребенок или взрослый чувствует, что внешние или внутренние раздражители сильнее его. Следовательно, тревога младенца — биологическая; тревога более поздних периодов жизни, главным образом, психологическая. При биологической тревоге, грозящая опасность не осознается; такая тревога — это просто реакция на травму. При психологической тревоге травма осознается, как надвигающаяся опасность; таким образом, эта тревога — это реакция на грозящую опасность.

Тревога является биологической реакцией эго, цель которой — самосохранение. У младенца эго и ид почти не различаются и фактически невозможно определить, принадлежит ли реакция ид или эго. Поэтому нет смысла говорить о том, является ли тревога младенца (актуальная тревога) психической или не является. Согласно формулировке Фрейда, психические процессы — это соматические процессы, которые изначально являются бессознательными. Только в ходе развития эго подчиняет себе бессознательные реакции ид, и они получают доступ к восприятию и к моторной части психического аппарата. Другими словами, когда эго отделяется от ид, аффект тревоги достигает сознательной системы эго, воспринимается и выражается психическим комплексом «тревоги».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: