Б) Поведение экспериментатора

Здесь стоит обратить внимание на то, насколько значимо для испытуемых по­ведение экспериментатора, и предостеречь его от так называемого чисто «пассивного поведения».

При проведении психологических опытов обычно предписывается, чтобы экс­периментатор сообщал испытуемому определенную, для всех одну и ту же (по возмож­ности, дословно) инструкцию, а в остальном вел себя возможно более пассивно.

Однако в действительности это «пассивное поведение» экспериментатора может столь же сильно воздействовать на происходящее, как и «активное» вмешательство с его стороны. Например, в наших опытах оно может приводить к следующему: на ис­пытуемых, работающих из «чувства долга», которые подстраиваются под желания экспериментатора и «с открытым сердцем» спрашивают у него совета, всегда ровная, заранее предписанная манера держаться может воздействовать как строгое поведение надзирателя и может заставить отказаться от их первоначальной установки. Помимо этого, испытуемый, ведущий себя непринужденно, воспринимает «пассивное» пове­дение экспериментатора как крайне неестественное и может даже испугаться. Тогда он станет сдержанным, молчаливым и скрытным, экспериментатор не получит ни­каких комментариев, и при известных условиях весь опыт в целом может стать без­жизненным и непонятным.

Короче говоря, «пассивное поведение» экспериментатора придает всему экс­перименту отчасти неестественный характер, а также искажает и стирает исходную установку испытуемого. Тем самым оно может приводить к весьма сильному, време­нами весьма нежелательному воздействию на ход эксперимента.

В описываемых здесь опытах экспериментатор пытался вести себя возможно более в духе той, обычно вполне явной и очевидной, установки, которую он обнару­живал у испытуемого, и не вызывать никаких дополнительных осложнений. В частно­сти, имея дело с испытуемыми, побуждаемыми чувством долга, экспериментатор действительно выражал те или иные желания и давал вполне конкретные указания; например: «Да, зеленые бусины мне больше нравятся». При работе с испытуемыми, которыми двигало честолюбие, экспериментатор делал «каменное лицо экзаменато­ра» для подкрепления испытуемого в его исходной установке, что эксперимент свя­зан с тестированием интеллекта. С испытуемыми же, которых стимулировало само содержание задания, экспериментатор вел себя действительно пассивно и избегал делать какие-либо замечания, поскольку эти испытуемые воспринимали пассивность экспериментатора как адекватную ситуации.

Таким образом, экспериментатор вел себя не одним и тем же заранее предустанов­ленным образом, но его поведение было обусловлено установкой испытуемого и ей соответ­ствовало. Такое гибкое поведение экспериментатора при проведении эксперимента, стремящееся учесть не поверхностные взаимосвязи, а каузально-динамические зави­симости, с нашей точки зрения, необходимо именно для того, чтобы создать равные условия для различных испытуемых.

При этом мы не всегда строго придерживались определенной словесной формули­ровки, но стремились к тому, чтобы испытуемый как можно точнее понял смысл за­думанной нами инструкции. Вполне понятно, что для этого надо было с разными ис­пытуемыми вести себя несколько по-разному.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: