Изображение людей в процессе их превращения в животных не позволяет интерпретировать подобные сцепы излишне прямолинейно

Териантропические черты этих фигур предостерегают нас от любой излишне реалистической интерпретации всей сцены (наказание, раны, полученные в сражении, и т.п.). Лю- ди, живущие в обычном мире, не могут превратиться в би- зона, подобно раненому человеку из пещеры Габиллу.

Не могут они и трансформироваться в слона — как один из раненых людей Южно-Африканского региона, а то и во- все в неизвестное науке животное (стандартные тексты обыч- но описывают раненого человека из Пеш-Мерль как суще- ство «с круглой головой, заканчивающейся неким подоби- ем морды или клюва») [5]. Подобные качества придают этим образам налет сверхъестественности, который еще более усиливается благодаря укороченным конечностям, а также расположению этих фигур в пространстве. Мы уже говорили о том, что они словно бы парят в воздухе, не со- относясь ни с одной из сторон света.

И потому, что бы ни означали эти фигуры, совершенно очевидно, что мы имеем дело не просто с «реалистическим» изображением процедуры наказания (на мысль о котором наводит все тот же образ св. Себастьяна). Напротив, посколь- ку все прочие составляющие носят абсолютно нереалисти- ческий характер, нет никаких оснований предполагать, что эти стрелы и копья хоть сколько-нибудь реальны.

Но если это не обычные стрелы и копья, то что же тогда?

Совершенно очевидно, что образы раненых людей
не имеют ничего общего с «реалистическим»
изображением процесса наказания

Подавляющее большинство исследователей склоняется в данном случае к мысли о черной магии. В частности, мно- гие высказывали догадку, что эти рисунки были сделаны и «пронзены в ритуальном порядке до начала настоящей битвы между соперничающими племенами» [6]. Другие же, напротив, утверждают, что эти образы «призваны не столько обеспечить победу над противниками, сколько изгнать злых демонов» [7]. Один ученый рассуждает о «практике магиче- ской смерти» [8]. Другой пишет о <4а magie de la destruction» [9]. И все эти противоречивые суждения являются не более чем догадкой, поскольку мы не знаем, да и не можем знать ничего о том, что так или иначе связано с магической прак- такой каменного века.

C другой стороны, нет никаких сомнений в том, что че- ловеческая психология ничуть не изменилась с того момента, когда были сделаны первые пещерные рисунки. А это значит, что и в Южной Африке, и в Европе эпохи палеолита худож- ники обладали той же способностью входить в состояние транса, что и современные люди. А в прошлой главе мы как раз и говорили о том, что галлюцинации, наблюдаемые в со- стоянии глубокого транса, нередко влекут за собой карди- нальные изменения в человеческом облике. Наконец, совре- менные антропологические исследования, проводившиеся среди шаманов Амазонки и Южной Африки, свидетельству- ют о том, что состояние транса нередко сопровождается мучительной болью и прочими неприятными ощущениями. То же самое подтверждают и западные добровольцы, прини- мавшие участие в нейропсихологических экспериментах с галлюциногенами. Вот эта-то смесь этнографических, антро- пологических и нейропсихологических свидетельств и по- зволила Льюису-Вильямсу выступить с собственной интер- претацией образа раненого человека.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: