Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет. 14 страница




 

По субботам Лаванду навещали родители. Мама несколько раз предлагала мадам Помфри забрать дочь домой, но та отказывала, а мама не слишком-то и настаивала. Лаванда никогда не забудет, какими глазами посмотрела она на ужасные шрамы, когда один-единственный раз попросила дочь показать, как заживает рана. С тех пор мама старалась не смотреть Лаванде в глаза и вздрагивала, если их руки случайно соприкасались. В сентябре в школу должен поступать младший брат, а ещё через год – сестра Лав-Лав. Маме есть, о ком беспокоиться, кроме уродливой старшей дочери.

 

Гойла не навещал вообще никто. Кажется, даже кресло ему купил Гарри Поттер. Отца Грега Лаванда видела в рядах Пожирателей смерти, его убил кто-то из авроров почти перед тем, как на неё напал Грейбэк. С тех пор, как слизеринец стал торчать на улице, мисс Браун своим обострившимся нюхом почувствовала, что он пошёл на поправку. От него больше не пахло кровью и гноем, только иногда – болью и тоской. А однажды утром у неё на прикроватном столике появился букет ромашек. Глупые цветы, годные только для девичьих гаданий, и пахнут неприятно, не то, что розы или лилии. Лаванда уничтожила их «эванеско», чтобы не раздражали.

 

На следующий день на месте ромашек торчали гигантские жёлтые цветы тыквы. От удивления девушка не стала разделываться с ними сразу, за что едва не поплатилась жизнью. Ночью цветы выпустили длинные усики, которые опутали ведьму и едва не задушили её. Она смогла преодолеть оцепенение, вызванное сонным зельем, только когда гибкое зелёное щупальце прикоснулось к тонкой кожице свежего шрама на её груди. Выпутавшись из прочных травяных пут с удивившей её саму силой и яростью, Лаванда испепелила цветы вместе с вазой, наорала на Гойла и мадам Помфри и заснула только после ударной дозы успокоительного.

С утра в новой вазе, как ни в чём не бывало, торчали тигровые лилии. Они пахли уже приемлемо, но были так похожи на Уизли со своими рыжими лепестками и коричневыми пятнышками веснушек, что и их постигла судьба предыдущих букетов. Так и повелось – до рассвета троллев слизеринец летал куда-то на своём кресле, а к пробуждению Лаванды возле неё стоял новый букет. Их все ждала участь первого – девушка не желала видеть рядом ничего, что намекало бы ей на её потери: красоту и внимание самых лучших парней волшебного мира.

 

Сегодня вместо цветов появились ветки шиповника с полуспелыми плодами. Лаванда задумчиво оторвала ягодку и сжевала терпкую, изнутри покрытую жёсткими ворсинками шкурку. У неё не поднялась рука уничтожить коричневые тонкие ветки с аккуратными листиками, ровно по семь на каждой. И алые ягоды, формой напоминающие бутылочки от её любимых духов. Теперь она не может пользоваться парфюмом – её мутит от искусственных ароматов. Зато может есть эти невкусные пока красные амфоры, наслаждаясь еле уловимым запахом леса и уходящего лета.

 

– Лаванда, гляди, как красиво! – здоровенный слизеринец, который был теперь на полфута ниже, впервые обратился к ней.

 

Ведьма оторвалась от пересчитывания листочков на ветке (всегда только семь) и оглянулась. Это ничтожество подсовывало ей модный журнал. Нашёл, чем привлечь внимание! Наверное, специально издевается, ведь знает, что мир шикарных нарядов для неё теперь недоступен. Лаванда решила игнорировать насмешку и отвернулась.

 

– Знаешь, мне всегда нравились женщины, которые носят платья, закрывающие грудь. Они закрывают, а на самом деле только подчёркивают её форму. Ну, посмотри же!

 

Крупная рука сунула ей под нос страницу, на которой ведьма с тонкой талией кокетливо поводила белыми обнажёнными плечами. Её платье действительно полностью закрывало грудь и заканчивалось воротником-стойкой, но при этом гибкая спина и великолепные плечи оказывались открытыми. А мягкая струящаяся ткань подчёркивала форму большой груди. Лаванда прикинула: если использовать более плотный шёлк, то он будет скрывать шрамы, а плечи и спина у неё остались по-прежнему красивыми. Да и грудью её природа не обидела.

 

 

От Гойла пахло свежим мужским потом, травой из Запретного леса, любопытством и робостью. Он так забавно заглядывал ей в глаза, а короткопалая рука, державшая журнал, чуть подрагивала. Когда проклятый оборотень разорвал ей грудную клетку своими жуткими когтями, в кровь Лаванды попала часть его сущности. Нет, девушка не превращалась в полнолуние в жуткое кровожадное чудовище. Но и человеком в полном смысле этого слова уже не была. Она теперь стала чем-то бόльшим, существом с более тонким нюхом, сильной волей и необузданными желаниями. Одно из этих новых, незнакомых ранее чувств, затопило Лаванду. Только теперь это была не ярость или ненависть, не голод, накидывавшийся на неё при запахе жареного мяса, а желание владеть. Вот этот крупный самец, весь пропахший силой и страстью, должен принадлежать ей, Лаванде. Здесь и сейчас.

 

Эти новые чувства всегда пугали ведьму, она внутренне сжалась в комок и попыталась справиться с дыханием. Неужели она хочет заняться любовью с одним из малфоевских телохранителей? С этим куском мяса, у которого мозгов меньше, чем у бандимана? И поняла, что хочет. И не просто заняться любовью, а разложить этого здоровяка на полу, сорвать с него одежду и получить от него всё, что он может ей дать, и ещё немного. Откуда взялось знание того, что она сделала бы с юношей, Лав-Лав не знала, да и знать не хотела.

 

 

Лаванда не была искушённой пожирательницей сердец, как она упорно о себе думала. Более того, в свои восемнадцать она всё ещё была девственницей. Ведьма так надеялась на прошлый день святого Валентина, а Рон умудрился объесться конфетами с амортенцией, и вместо романтического свидания с самой красивой девушкой факультета попал к Слагхорну, а оттуда в Больничное крыло. Лав-Лав напрасно ждала его до самого отбоя в Выручай-комнате. После больницы Рон вообще забыл про неё, вернувшись к своей Грейнджер. Лаванда до конца учебного года так и не смогла залечить душевную рану, нанесённую гриффиндорским вратарём. А потом началась война, и мальчикам стало не до любви.

 

В Последней битве именно Рон спас ей жизнь, она видела. Но он ни разу не навестил её потом в Больничном крыле. Ещё бы, ему, наверное, рассказали, в какого урода она превратилась. Мисс Браун почувствовала себя отомщённой, когда узнала, что Грейнджер бросила Уизли и уехала из Британии. Должно быть, вернулась в свой маггловский мир, где ей самое место. Но и после этого Рон не вспомнил о своей Лав-Лав, а женился на Паркинсон. Что он нашёл в этой слизеринской гадюке с физиономией мопса? Хотя, грудь, не изуродованную шрамами, он у неё точно нашёл. Мисс Браун решительно вырвала рыжего красавца из своего сердца и запретила себе мечтать. Любовь теперь не для неё. Ничего из прошлого теперь не для неё. Хотя вот это платье она бы смогла надеть. И если поднять волосы, а один локон выпустить…

 

Гойл давно укатил на своём кресле по одному ему ведомым делам. Его терпкий запах, наконец, вытянуло сквозняком, и чувства Лаванды пришли в норму. Она развернула глянцевые страницы оставленного на её тумбочке журнала и окунулась в такой запретный, но манящий мир красоты, блеска и веселья.

 

***

 

– Минерва, у меня к тебе будет одна очень деликатная просьба.

Пожилая волшебница оторвалась от длинного свитка пергамента, который изучала с пером в руке, и довольно проворно для своего возраста обернулась, чтобы бросить взгляд на большой портрет, висящий над её креслом.

 

– Да, Альбус, я тебя слушаю.

 

– Директорствуй подольше.

 

– Что? – МакГонагалл от удивления совсем высунулась из-за высокой спинки, не замечая, что чернила с пера капают на тёмно-зелёный тартан.

 

– Я имею в виду, дорогая моя, что мне совсем не хочется переезжать на другую стену, чтобы освободить место тебе, и лишаться прелестного вида из окна напротив.

 

– Не говори глупости, Альбус. В этой башне из каждого окна открывается великолепный вид.

 

– Но не на Чёрное озеро. Ах, лето… Нет, ну что он вытворяет! Молодец, мальчик! Виртуозно!

 

– Альбус, ты о ком сейчас? О кальмаре?

 

– Нет, конечно, Минерва. О мистере Грегори Гойле, который катает над озером мисс Лаванду Браун.

 

– Что?! – директор вскочила с кресла и в несколько стремительных шагов оказалась у высокого окна. – Негодный мальчишка! Он же уронит её в воду! Надо немедленно вернуть их в Больничное крыло, пока он не утопил бедную девочку!

 

И МакГонагалл, каким-то крестьянским жестом подобрав тяжёлую юбку, ринулась к выходу.

 

– Минерва, стой! Стой, кому говорю! – Дамблдор на портрете тоже вскочил с кресла – двойника того, над которым находился. – Ничего он ей не сделает. Минерва, друг мой, разве ты не понимаешь? Это любовь. Да Грегори лучше ещё раз пройдёт через «Адское пламя», чем причинит вред мисс Браун.

 

Озадаченная волшебница остановилась и снова вернулась к окну.

 

– Альбус, какая любовь? Он же слизеринец! Они знают только два вида любви – к деньгам и власти. А мистер Гойл остался сиротой без средств к существованию. Вот он и охмуряет бедную девочку в надежде прикарманить приданое. А что будет с нею, когда он её бросит? Ей ведь и так непросто.

 

– Минерва, ты прекрасно знаешь, что способность любить от факультета не зависит. Какое приданое? Семейство Браун не настолько богато, чтобы о приданом стоило беспокоиться. Ты лучше погляди, как эти двое светятся, когда смотрят друг на друга. Они забывают о своих увечьях и видят только обожание в глазах другого. Это настоящее богатство – дарить возлюбленному мир и волю к жизни. А ещё я вижу у юного Грегори явный талант к вождению волшебных механизмов. Не могла бы ты позвать в Хогвартс старика Эрни? Кажется, мы нашли ему великолепного преемника.

 

– Альбус, о чём ты говоришь? – МакГонагалл в очередной раз вознамерилась бежать на улицу, где летающее инвалидное кресло, заложив крутой вираж над самой поверхностью озера, рванулось вверх, спасаясь от поднятых им же брызг. – Мальчику надо сдать Т.Р.И.Т.О.Н.ы. А так как в августе мы комиссию собрать не смогли, придётся ему учиться вместе со всеми ещё год. Иначе он вообще никогда их не сдаст.

 

– Минерва, погляди правде в глаза. Трансфигурация, чары или зелья – отнюдь не самые сильные стороны мистера Гойла. Я уж молчу о том, что Хагрид не подпускает бедного юношу даже к соплохвостам. Он не сдаст экзамены, проучись он здесь всю оставшуюся жизнь.

 

– Но и к полётам на метле у него тоже никогда не было способностей, – волшебница поджала губы и отошла от окна, тем более, что ученики, наконец, покинули озеро и теперь носились возле Запретного леса, поднимая маленькие смерчи из опавших листьев. При этом звонкий смех мисс Браун можно было слышать даже в директорской башне.

 

– Возможно, метла слишком тонкий и хрупкий инструмент для такого наездника, – Дамблдор аккуратно разгладил несуществующие складки на лиловой мантии. – Думаю, Ночной Рыцарь ему будет в самый раз.

 

МакГонагалл вздохнула и вернулась к прерванному занятию. Первое сентября на носу, а школа не готова, большинство помещений разрушено, учителей не хватает, не говоря уже о полном отсутствии топлива и продуктов. И зелий, кстати, тоже. Кингсли взялся за ум и создал комиссию по оценке потерь в войне, но дела идут ни шатко ни валко. До сих пор ни одна из министерских инспекций не заглянула в Хогвартс. Ещё бы, ведь если оценить ущерб, то надо искать и способы его возмещения. А в замке остались более-менее целыми только подземелья да, как ни странно, директорская башня. Стены зияют дырами, галереи без единого стекла, теплицы погибли. Только хагридовы тыквы, получив, видимо, ударный заряд каких-то заклинаний, разрослись за лето по всему обширному двору замка. Уж чего-чего, а тыквенного сока у них в этом году будет достаточно.

 

Кингсли на свои деньги закупил немного продуктов, чтобы школа могла продержаться первый месяц. Остальные члены Ордена Феникса тоже внесли денежные пожертвования, но это всё была капля в море. Аберфорт Дамблдор вместе с несколькими добровольцами из Хогсмида расчищает завалы и укрепляет готовые рухнуть стены, но без квалифицированных магов-строителей замок не восстановить, а заплатить им нечем. А топлива просто нет.

 

Как нет преподавателей зельеварения, ЗОТИ, полётов и маггловедения. Слагхорн ушёл сразу после Последней битвы и развлекается теперь посещением бывших учеников и написанием воспоминаний о войне с Волдемортом. Хуч вышла замуж за аврора, которого она геройски вынесла на метле из огня, и теперь они живут где-то в Уэльсе. Ну, с ЗОТИ и маггловедением понятно – ни Снейпа, ни Бэрбидж нет в живых, не говоря уж про брата и сестру Кэрроу – не к ночи будь помянуты.

 

– Альбус, а ты не мог бы взять на себя преподавание зелий?

 

– Минерва, как ты себе это представляешь? Я же привязан к портрету! Я не смогу выйти из него и предотвратить взрыв, который непременно последует, когда юное дарование решит слегка модифицировать рецепт.

 

– Тогда в этом году зелий у нас не будет. Полетов, Защиты и маггловедения тоже.

 

– Почему же не будет? Полёты и ЗОТИ можно сделать факультативами и предложить вести их Рональду Уизли и Гарри Поттеру. В свободное от собственной учёбы время, конечно. Благо, у Гарри уже есть опыт. Маггловедение может читать по субботам Артур Уизли. Он, как мне помнится, по-настоящему увлечён неволшебным миром. А преподавать зелья я бы на твоём месте пригласил юного Малфоя. Мальчик умён, дисциплинирован и достаточно хорошо разбирается в предмете.

 

МакГонагалл опять развернулась в кресле, чтобы посмотреть, не смеётся ли над ней бывший директор. Дамблдор нервно одёрнул мантию. Ссориться с Минервой было себе дороже, у этой женщины вспыльчивый характер, нимало не смягчённый возрастом и профессией. Острые кошачьи когти, рвущие прочный холст, словно папиросную бумагу, до сих пор иногда снятся умершему магу.

 

Это было в мае, вскоре после победы. Гарри рассказал учителям о роли Северуса в прошедшей войне, о том, что Альбус сам попросил убить его и не оставил никаких доказательств, опасаясь, что Волдеморт узнает об обмане со Старшей палочкой. О том, ЧТО на самом деле означала избранность самого Гарри. Новая директор Хогвартса тогда так разозлилась, что неосознанно превратилась в кошку и, прыгнув со спинки кресла, обеими передними лапами вцепилась в портрет, метя в глаза за очками-половинками. Дамблдору удалось уберечь лицо, а десять длинных разрезов починил маг-реставратор, вызванный самой Минервой.

 

– Друг мой, ты только не волнуйся, – быстро заговорил Дамблдор. – Юный Драко сейчас живёт один, его родители уехали из страны, а он остался здесь, подозреваю, чтобы не расставаться с какой-то юной особой. Поместье у них отняли за долги, мальчик с дюжиной эльфов-домовиков ютится в маленьком домике. Думаю, если мы предложим ему и его подопечным кров и работу, он не станет отказываться. А я буду консультировать юношу. Я всё же не совсем профан в зельях.

 

МакГонагалл покачала головой, глядя на самодовольно поглаживающего бороду бывшего директора.

 

– Альбус, мне нечем ему платить. Если твой протеже согласится работать так же, как остальные профессора, то есть бесплатно, то почему бы и нет. Но под твою ответственность!

 

– Разумеется, Минерва.

 

Ещё никому в мире не удалось призвать к ответу волшебный портрет.

 

– И ещё, дорогой друг…

 

МакГонагалл прикрыла глаза. Иногда разговорчивость бывшего начальника доводила её до бешенства, и неважно, жив или мёртв он был. Но сдержанность, ставшая буквально частью её личности, на этот раз уберегла портрет от порчи.

 

– Когда ты ответишь согласием моему брату на приглашения пропустить кружечку-другую эля в «Кабаньей Голове»?

 

– По-моему, это совершенно не твоё дело, Альбус.

 

– Ну почему же? Он ведь мой брат, я люблю его, – тонкая бровь МакГонагалл поползла вверх. – Да, люблю, хотя он сам уверен в обратном. И смотреть на его мучения мне больно.

 

– Не замечала никаких мучений. И впредь, Дамблдор, прошу не поднимать этот вопрос, – губы пожилой волшебницы вытянулись в ниточку, серые глаза за квадратными стёклами очков блеснули льдом.

 

– Минерва, тебе всего семьдесят три. Для волшебницы это далеко не закат. Ты так красива – позволь себе быть и счастливой.

 

Директриса выпрямилась в кресле, опершись о жёсткую спинку. Семьдесят три не закат, конечно, но и далеко не юность.

 

– Альбус, ты прекрасно знаешь, что моё счастье сгинуло в небе Второй мировой.

 

– Дорогой друг, Дик был замечательным мужчиной, но сколько вы были вместе? Месяц? Два?

 

– Два месяца и двенадцать дней.

 

– И ты хранишь ему верность больше полувека.

 

– Альбус, прекратим этот разговор. У меня куча дел, и мне некогда отвлекаться на пустую болтовню.

 

– Верность погибшим возлюбленным – это прекрасно. Она помогает переносить тяготы, служит топливом для отмщения или стимулом к борьбе. Но когда война окончена, долги розданы, а потери оплаканы, мёртвых надо оставить мёртвым. Им больше не нужна ваша верность и любовь, только память. Поверь мне, Дик не желал тебе одиночества. Никто из ушедших за грань не будет рад, если в память о нём будут разрушать любовь живых. Вспоминай Дика, но позволь моему брату хотя бы поухаживать за тобой. Тебе ведь он небезразличен: я вижу, что ты пользуешься тростью, которую Аберфорт вырезал для тебя, хотя твоя походка вновь обрела былую стремительность. Конечно, у моего брата не слишком хорошая репутация среди волшебников. Но ты ведь общалась с ним, ты знаешь, всё, что о нём говорят, – чепуха. Ты умеешь видеть, Минерва.

 

– Умею видеть? – волшебница горько усмехнулась в пространство перед собой. – Я не увидела твоей жестокой игры, Альбус. Не помогла своему ученику тогда, когда моя помощь была ему необходима как воздух. Не уберегла его.

 

– Жестокой игры? Да, я был жесток, – голос бывшего директора наполнился болью. – Прежде всего, я был жесток к себе. То, что я совершил, никогда не позволит мне обрести покой. Но знаешь, милая моя соратница, если бы у меня была сейчас возможность вернуться в то время, я бы сделал то же самое. Потому что другого выхода не было. Ты не состояла в Ордене в семидесятые, но всё равно должна помнить ужас тех лет. Когда, ложась спать, ни один волшебник не был уверен, что встретит утро свободным и здоровым. Или хотя бы живым. Волдеморт творил, что хотел, Пожиратели смерти свободно разгуливали по улицам, нападали одинаково на магов и магглов. Волшебники прятались за ненадёжными дверями своих домов и молили Мерлина, чтобы в эту ночь Тёмная метка повисла над крышей соседа, а не над их собственной. А Министерство закрывало глаза и делало вид, что всё в порядке. И тут полупьяная нищенка на тропинке из Хогсмида сообщает мне, что всё можно изменить, но для этого должен родиться ребёнок, зачатый в Самайн. Скажи мне, Минерва, ты бы упустила такой шанс?

 

– Я… я не знаю, Альбус. Но разве это не работа аврората – заботиться о безопасности жизней волшебников?

 

– Аврората? А много ли помог аврорат семье твоей кузины, когда она пришла навестить дочь и увидела над домом череп со змеёй, а в доме растерзанные тела дочери, зятя и внуков? Пожиратели не скрывались. Они кичились своими клеймами, они подписывались под каждым своим убийством, а Министерство, аврорат и Визенгамот старательно игнорировали происходящее. Я ненавидел их всех и, когда заносчивый мальчишка явился ко мне устраиваться на работу, чтобы попутно шпионить за мной, сразу же понял, как его можно использовать против его хозяина. Да, тогда я не знал, какое мужественное и чистое сердце у Северуса. А может, оно ещё не было таким. Я сделал всё, чтобы Избранный родился в предсказанное время. Допустил, чтобы самозваный Тёмный Лорд мог отметить того, кого посчитает равным себе. Я знал, что родителям мальчика не суждено выжить. Правда, не думал, что пострадают обе семьи с предполагаемыми избавителями. Если хочешь знать, то перед Алисой и Фрэнком Лонгботтомами я виноват больше, чем перед Лили и Джеймсом Поттерами. Можешь думать обо мне что угодно, Минерва, но если бы события повторились, я бы снова ухватился за малейший проблеск надежды. И пожертвовал бы не только собой, но и близкими мне людьми, чтобы эта надежда могла сбыться.

 

– Альбус, прости меня, – пожилая волшебница вытерла слёзы. – Я опять была слепа. Конечно, я помню всё, что случилось тогда. И теперь, когда ты рассказал, понимаю, что ты поступил правильно. Ты всегда был смелее и дальновиднее. Я бы не смогла пожертвовать людьми и тем самым добилась бы того, что они просто умерли бы чуть позже. И сейчас Британия была бы под властью Тёмного Лорда. Прости меня.

 

– Мне не за что прощать тебя, Минерва. К тому же я не настолько смел и прекраснодушен, как ты считаешь. Ты назвала Драко Малфоя моим протеже, но ты забываешь, что год назад я предал и его.

 

– Предал? Ты о чём, Альбус?

 

– Ах, Минни, разве ты не помнишь, что говорил Гарри? Почему я заставил именно Северуса убить себя? Чтобы душа Драко осталась целой. Но когда он разоружил меня на Астрономической башне, отнял Старшую палочку, все мои благие намерения мгновенно испарились. Мне было совершенно не жалко капризного злого мальчишку. Вместо этого я решил дать шанс Северусу. Ты не представляешь, дорогой друг, что значит быть хозяином Жезла Смерти. Это значит, что надо просчитывать каждый шаг, что ни одно слово нельзя сказать просто так, от чистого сердца. Каждый человек, стоящий напротив, может стать твоим противником, и приходится постоянно быть настороже. Каждый, кроме нескольких, кому я доверял безоговорочно, – тебе, Северусу, Аберфорту. И всё, пожалуй. Я не мог допустить, чтобы палочка попала не в те руки, поэтому договорился с Северусом. Но тем самым я лишил его права сражаться за свою жизнь. Я не знал, как отреагирует Дар Смерти, перешедший к нему. И Северус этого не знал. А значит, он должен был так же безропотно принять смерть от рук Тома, только чтобы не сражаться с ним. Но стоя против младшего Малфоя, я понял, что не могу поступить так со своим другом. Мне уже было плевать на душу мальчишки, я хотел дать Северусу шанс выжить в схватке с Волдемортом. Он мог сражаться, мог применить свою палочку, защищаясь. И, насколько могу судить, он этим шансом воспользовался.

 

– Что ты имеешь в виду, Альбус?

 

– Оглянись, Минерва. Ты видишь где-нибудь здесь портрет Северуса?

 

– Нет, но, возможно, он слишком недолго пробыл директором. Или то, что он был назначен на это место Тёмным Лордом…

 

– Ах, это всё несущественно. В истории Британии уже были тёмные времена, когда магами правили кровавые диктаторы. И директорами были люди гораздо хуже нашего молодого коллеги. Но их портреты украшают стены этого кабинета, правда, под самым потолком. Я знаю, что директор Снейп жив, ведь теперь я тоже часть замка, часть его магии. Он жив, и этот факт делает груз моих грехов хоть немного, но легче.

 

– Но Аберфорт сказал, что сам похоронил его…

 

– Мой брат, как и Ремус, работал связным между Северусом и Орденом весь этот год. Конечно, он сделает всё, чтобы уберечь своего друга от поспешных действий авроров.

 

– Жив… Мерлин, я бы отдала половину оставшихся мне лет жизни за то, чтобы это было правдой! – директор снова встала из кресла и подошла к окну. – Я так виновата перед ним. Ведь я весь этот год ненавидела его! Я поощряла гриффиндорцев устраивать ловушки в коридорах этой башни, укрывала их, чтобы они не попались ему, Кэрроу или слизеринцам…

 

– А если они попадались? – кустистые брови на портрете вопросительно изогнулись.

 

– Северус приказывал запереть их в карцер…

 

– То есть сам назначал наказание, не давая брату с сестрой их пытать и уберегая самих студентов от новых шалостей.

 

Блестящая ли на солнце ровная гладь Чёрного озера вызывала резь в уставших глазах или стыд за собственную слепоту, но из-под квадратных стёкол очков снова пролились две солёные дорожки.

 

– Я помню, Альбус. Тебе нет необходимости тревожить мою совесть, она и так не спит. Но ведь Гарри Поттер сам видел его смерть!

 

– А ещё были люди, которые видели, как он, раненый, лежал в Больничном крыле.

 

– Но авроры не нашли его там!

 

– Пожалуй, тебе стоит расспросить Поппи. Кому, как не ей знать, что происходит в лазарете?

 

– Хорошо, Альбус. И если он жив, если я только могу сделать для него хоть что-то…

 

– О, не думаю, что с ним случилось что-то плохое. Оказалось, что у него гораздо больше друзей, чем мы с тобой могли представить. Но рядом с тобой есть человек, для которого ты можешь кое-что сделать. Аберфорт лучше меня. Он умеет дружить и любить, его сердце не очерствело в суете борьбы за власть. Мне будет очень больно, Минерва, если оно разобьётся. Тебе ведь не нужно кидаться в его объятия. Просто не отталкивай его.

 

– Хорошо, Альбус. Я обещаю подумать над возможностью посвятить вечер прогулке в Хогсмит. А теперь дай мне поработать, – МакГонагалл вернулась в кресло, и до самого заката тишину кабинета нарушал лишь скрип пера да шуршание пергамента.

 

Глава 13. Истинная магия

 

Северус Снейп в последний момент отдёрнул палец, и серебряный нож, соскользнув с доски, полетел на пол. До приземления он успел два раза перевернуться, порезать колено через новые брюки и больно ударить тяжёлой рукояткой по большому пальцу ноги. Хорошо, хоть кровь не попала в ингредиенты, что в свете последних событий уже можно считать удачей. С тех пор, как он покинул дом, снятый мисс Грейнджер, его преследовало глупое невезение. А казалось, жизнь начала налаживаться.

 

Поттер прислал ему всю его библиотеку, что было удивительно разумно с его стороны. Северус тут же отнёс к букинистам два довольно дорогих фолианта, оставив у себя менее ценные поздние копии. Что поделать, надо было как-то жить, а просить деньги у девушки, дважды спасшей и приютившей его, было немыслимо. На вырученные средства он купил кое-какие ингредиенты, снял крохотную полуподвальную квартирку в магическом квартале и сварил три зелья, которые для своего приготовления требовали не только следования рецепту, но и тщательности, выверенности движений и безупречной подготовки компонентов. Короче, того, чем обычные аптекари заморачиваться не любят. Четыре аптеки, куда он отдал на проверку образцы, на следующий же день заключили с ним договор на поставку этих снадобий.

 

Тогда же привёл в порядок почти готовую статью, которую не успел напечатать в девяносто шестом – Дамблдора угораздило надеть на палец это проклятое кольцо, и научная работа накрылась чугунным котлом. Сначала всё время уходило на поиски способа побороть проклятье. Потом уже не было и желания. А сейчас необходимо подтвердить звание мастера зелий, ведь мастер Снейп умер, а де Солару ещё только предстояло родиться по-настоящему. Пригодились две публикации, которые он по разным причинам печатал под псевдонимами. Теперь готовая статья улетела с попугаем (австралийский аналог почтовых сов) в журнал «Зелья и жизнь», а прошение на восстановление звания вместе со ссылкой на эти публикации – в Австралийский ковен зельеваров.

 

Казалось, всё шло прекрасно, пока готовый котёл с одним из зелий не перевернулся от его неловкого движения. Как он мог это сотворить, Снейп так и не понял – он ведь не Лонгботтом какой-нибудь. Но результат налицо – испорченное зелье, остаток ингредиентов, которых едва хватило бы ещё на одну партию, и почти полное отсутствие времени. Что делать, ему не привыкать бодрствовать несколько ночей подряд. Зелье было сварено заново, тщательно перелито в дважды проверенные сосуды и осторожно упаковано в небьющиеся контейнеры.

 

Тогда он в последний момент умудрился выполнить все заказы, получил деньги и новые предложения. Неделя прошла как в тумане. Из рук валилось всё, что могло вывалиться. Он ошпаривался чаем, резал пальцы, обжигался о горячие стенки котлов. В довершение ко всему в пятницу прорвало канализацию, и профессор, спасая результаты своего недельного труда, вымок и пропах нечистотами так, что его тошнило от самого себя. Все заказы были выполнены, но это стоило такого труда, что Снейп всерьёз задумался о причинах невезения. Попугаи, прилетевшие с отказом сначала из журнала, а потом из ковена, подтвердили его подозрения.

 

Конечно, он знал, что означал тихий звон, когда пообещал этой сумасшедшей девчонке жить долго и счастливо. «Клятва сердца». Теперь, если маг будет стремиться к собственному счастью и долголетию, ему будет сопутствовать удача. Не бешеная пруха, но обычное такое, бытовое везение. Если же ему вдруг вздумается стать несчастным и поскорее свести счёты с жизнью, фортуна покажет ему не самые приятные свои стороны.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных