ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет. 17 страница

– Но это мучает её. Я не знала, что поступаю так жестоко. Подумать только, я жалела себя и совсем не думала о том, что чувствуют они…

– Так, хватит. Или ты прекращаешь самобичевание, или я не рассказываю, как мы можем помочь твоим родителям, – Снейп по обыкновению брезгливо поморщился, поднимаясь с корточек, но на этот раз в его гримасе Гермиона увидела надежду для себя.

– А мы правда можем им помочь? – она попробовала снизу вверх заглянуть в его глаза, но пламя свечей давало слишком мало света.

– Для этого потребуется довольно много времени и помощь опытного легиллимента. По чистой случайности один из них как раз находится меньше, чем в футе от тебя.

– О, да. Благослови Мерлин случайности. Если бы Гарри не поссорился с Роном и не выкрикнул тогда имя Волдеморта, мы могли никогда не быть вместе. И я бы лишилась не только тебя, но и родителей.

– Когда тогда?

– Утром первого апреля. В тот день, когда егеря схватили нас, а ты меня спас.

Снейп наклонился и опёрся о подлокотники кресла, с недоверием глядя в лицо Гермионе.

– Этот кошмар ты благословляешь? Но ведь ты вынесла столько боли и бесчестья? Я до сих пор не могу поверить, что ты простила меня за тот день…

– Боль – это всего лишь боль. Рано или поздно она заканчивается. Бесчестье? Оно должно коснуться не меня или тебя, а тех, кто сделал с нами это. А ещё тех, кто смотрел на нас.

– Могу тебя успокоить. Из тех, кто видел то, что я сделал с тобой, сейчас жив лишь Люциус Малфой, но он вряд ли когда-нибудь проронит хоть слово. Драко и Нарцисса не видели и не слышали нас, – Снейп снова выпрямился.

Гермиона некоторое время молчала, а потом тихо произнесла:

– Знаешь, у меня нет к нему ненависти, несмотря на то, что он сражался с нами в Министерстве. Никто не может наказать нас сильнее, чем мы сами. Вина из-за того, что я сделала со своими родителями, мучает меня. Не сомневаюсь, что презрение Драко за то, что отец поставил под удар семью, так же мучает Люциуса.

– Может быть. Сейчас ты поешь, а потом ляжешь спать. Нам завтра надо встать пораньше, чтобы перехватить утреннюю почту твоих родителей. Ты сможешь изменить одно из рекламных объявлений так, чтобы оно соблазнило их обратиться к популярному психотерапевту С.Т. де Солару? Его офис придётся делать здесь, моя новая квартира находится в магическом квартале.

– А ты можешь мне рассказать, как будешь возвращать память моим родителям?

Гермиона подтянула ноги, уютно сворачиваясь в кресле, и Снейп остановился в дверях, заворожённый этой картиной. Её лицо было мирным и расслабленным, глаза смотрели со спокойным доверием. Теплая водолазка с высоким воротом подчёркивала хрупкость плеч и мягко облегала небольшую грудь. Шерстяная юбка прикрывала колени, и длинные, идеальной формы голени, обтянутые телесного цвета колготками, так и манили прикоснуться к ним. Маленькие узкие ступни упёрлись в мягкий подлокотник. А возле кресла остались лежать сброшенные туфли. Снейп проглотил комок, вставший в горле, и немного хрипло сказал:

– Не возвращать. Скорее, выращивать заново. Но тебе придётся поделиться со мной очень многими своими воспоминаниями, чтобы я мог подсадить их в разум твоих родителей. И, учти, не только приятными, – от того, что девушка, сидящая перед ним, так доверчиво сбросила туфли, на сердце стало удивительно тепло.

– Всё, что угодно. Северус, ты правда замечательный. Ты совершенно не обязан возиться со мной. Я взрослая женщина и за свои ошибки должна расплачиваться сама. Так почему ты это делаешь?

У него не было ответа на этот вопрос. Он просто молча вышел в кухню и вернулся через некоторое время с подносом, на котором стояла чашка горячего шоколада и лимонные пирожные.

– Северус, не уходи от ответа. Если ты считаешь себя чем-то обязанным мне, то это не так. Ты ничего мне не должен, – она пыталась заглянуть ему в глаза, пока он прихлёбывал из своей чашки чай со сливками. – Ты не можешь меня любить, я понимаю.

– Что ты понимаешь? – досадливо поморщился маг. От комплекса неполноценности излечить эту ведьму будет, пожалуй, сложнее, чем её родителей от амнезии.

– То, что ты сильный, смелый, умный человек, блистательный учёный и привлекательный мужчина. А я всего лишь тощая заучка, надоедливая серая мышь. Теперь перед тобой открыты все дороги, а я гожусь только в посудомойки. Просто подтверди, что не любишь меня, и я буду думать дальше. А иначе с ума сойду.

– Я… – Снейп сглотнул.

«Не люблю тебя» почему-то никак не выговаривалось. Он её желал. Причём, не только когда видел, но и все те ночи, что провёл без неё в полуподвальной квартирке на углу Эвкалиптовой улицы и Среднего переулка. Даже сейчас, основательно выложившись днём, он по-прежнему хотел прикоснуться к её коже, зарыться лицом в пушистую копну волос. И эти её сброшенные туфли внезапно вызвали сладкое томление в паху. Но страсть – это ещё не любовь. Он признавал за ней стойкость, мужество, готовность помочь, ничего не требуя взамен. Но это тоже не любовь, это уважение. Он восхищался её умом, стремлением и умением учиться, но ведь и это не любовь, а желание иметь толкового ученика. Он чувствовал боль и вину от того, что оставил ее одну в чужом городе и даже не поинтересовался, как она будет жить. А боль – это уже похоже на любовь, не так ли?

– Я не могу этого подтвердить.

– Что? Ты не можешь подтвердить, что не любишь меня? – огромные глаза, шоколадные в приглушённом свете свечей, глядят прямо в его лицо. И в них мелькают страх, удивление, надежда, а потом снова страх. – Это… это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Нет, постой! Ничего не говори!

Собственно, он и не хотел ничего говорить. Северус бы просто не мог выдавить из себя те три слова, которые упорно завоёвывали в его душе лишь недавно освободившееся место.

– Послушай, тебе не надо отдавать никому никакие долги. Я освобождаю тебя от всех клятв, которые ты вольно или невольно дал мне!

Снейп замер, со страхом прислушиваясь к ночной тишине пригорода. Но никакие струны не лопались, магия решила проигнорировать эти слова самоуверенной девчонки.

– Не сработало, – с облегчением выдохнул Северус. Значит, его удача будет с ним! Удача и Гермиона.

– Что не сработало? – но профессор не ответил, и девушка, немного подождав, продолжила. – Ты сегодня потратил на меня свой выходной. Мало того, насколько я поняла, ты собираешься ещё довольно долго тратить на меня свои силы и время. И я не про ученичество. Ты совершенно бескорыстно предложил мне помочь вернуть память родителям. Почему?

– Действительно, зачем я возвращаю память своей тёще? Без неё жить гораздо удобнее, – сказал и замер. Четыре месяца без «круциатуса» – и его язык уже опережает мозг.

Можно бесконечно изобретать способы тайно спать со своей ученицей, но рано или поздно правда всё равно выплывёт наружу, и тогда – прощай, звание мастера. Можно попытаться прекратить близкие отношения на все годы ученичества. Но если тебе, старый мазохист, не привыкать к боли неудовлетворённого желания, то почему должна мучиться она? Брак смёл бы все преграды, и его подсознание уже стремилось к нему, но захочет ли терять свою свободу восемнадцатилетняя девушка?

– Северус? Ты что сейчас сказал?

– А что я сказал? – вот теперь она укажет ему на дверь. Потому что изучать и подстраиваться под привычки мужчины это одно, а принять его фамилию и, возможно, родить ему детей – это совсем другое.

– Это было предложение? Я… Я согласна!

– Что? Нет! – он развернулся и стремительно вышел из комнаты.

Гермиона бессильно поникла в кресле. Вот кто её дёргал за язык? Ведь ясно же, что ни общая постель, ни его помощь не означали, что он хочет надеть себе на шею семейное ярмо. Северус Снейп – примерный семьянин, это даже в раздел анекдотов не примут. То, что он назвал её мать тёщей, было всего лишь шуткой. Вот и надо было пошутить в ответ. Ну почему её хвалёные мозги всегда отключаются, стоит ему взглянуть своими невозможными глазами? Теперь он в ужасе сбежит и будет прав. Как обычно, сама своё счастье и разрушила.

Она ждала хлопка входной двери, а его всё не было. Снейп чем-то гремел на кухне, оттуда потянуло запахом нагретого металла. Встать и посмотреть, чем он занят? Но сил не осталось – сегодня у неё был длинный день. Даже переживать из-за его возможного ухода или надеяться на то, что всё можно исправить – Северус же ещё не ушёл – не получалось. Апатия наваливалась душным одеялом, замедляла мысли. Угораздило же её влюбиться в мужчину, у которого мозги работают со скоростью, явно недоступной обычному человеку, да ещё всё время в совершенно непредсказуемом направлении.

– Мисс Грейнджер, вы выйдете за меня замуж?

Гермиона вынырнула из вялого течения своих мыслей. Снейп склонился над её креслом, лицо совершенно бесстрастное, как будто сводку погоды читает.

– Что? Замуж? Но ты же сказал «нет»…

В чёрных миндалевидных глазах блеснуло удивление, обе тонкие брови выгнулись ровными дугами.

– Стой! Я согласна! Только ради Мерлина не дай мне сейчас ляпнуть какую-нибудь глупость!

Гермиона зажала рот правой рукой, глядя, как он осторожно надевал на безымянный палец левой простое жёлтое кольцо. А потом Северус её целовал. Сидел перед ней на корточках, так что ей пришлось наклониться к нему, держал её лицо в ладонях, гладил большими пальцами щёки и целовал губы, нос, подбородок, мокрые ресницы (и когда успела пореветь, даже сама не заметила), брови, лоб.

– Да, это хороший способ заткнуть мою болтовню.

– Я тоже так думаю, – маг легко поднялся и указал на её безымянный палец. – Это чтобы соблюсти традицию. Обещаю, в скором времени я куплю настоящее кольцо и заменю это.

– А оно разве не настоящее? – Гермиона поднесла руку к свету, любуясь совершенным ободком на пальце.

Снейп грустно усмехнулся.

– Я сделал его только что на кухне из галлеона.

– Оно великолепно. Зачем заменять его на то, которое заведомо будет хуже?

– Хуже? Гермиона, ты о чём?

– Северус, ты только посмотри: это же совершенство. Все линии настолько гармоничны, что ни одному ювелиру никогда не создать такой красоты. Это как воплощённая в металле формула. Просто, красиво, идеально.

– В нём почти нет золота. В процентном отношении в сикле больше серебра, чем в галлеоне золота.

– А, ты о сплаве? Но гоблинский сплав – это тоже совершенство, причём, проверенное веками. Нет, я про форму. Всё идеально сбалансировано – ширина, толщина, дуга подъёма. И поверхность – она настолько гладкая, что взгляд в ней как будто тонет.

– Но эта безделица ценой всего в один галлеон. Ты можешь подумать, что моё отношение к тебе стоит так же мало.

– А разве любовь измеряется деньгами? Это кольцо – самое великолепное из всех, какие я видела. Если мерить красотой, то твоя любовь, хоть ты никогда не произнесёшь этого слова, самое прекрасное, что есть на земле. А я – счастливейшая из женщин. А теперь давай пойдём спать? Только я устала сегодня и ни на что не способна. Можно, мы просто уснём вместе?

Снейп засмеялся своим тихим смехом, наклонился и поднял Гермиону на руки. Она уткнулась лбом ему в шею, как раз в бугристый шрам и подумала, что как только доберётся до ингредиентов, сварит настойку белого ясенца. Человеку с такой стремительной грацией, наверное, тяжело терпеть это безобразие, которое стягивает кожу и не даёт легко поворачивать голову.

Глава 15. Вместо эпилога

«Здравствуйте, дорогие мои Гарри и Рон. Как ваши дела? Как Джинни, Панси, Молли и Артур? Очень рада за Фреда, который научился колдовать левой рукой. Передавайте привет ему и Джорджу. Гарри, все зелья, которые ты заказал, мы сварили. Почему так много костероста? Рон, ты что, совсем не следишь за своими учениками, и они у тебя на каждом уроке падают с мётел? И почему так мало перечного зелья? У вас же там скоро наступит зима! К сожалению, мы не можем пока помочь вам деньгами, чтобы вы могли купить топливо. Северо сказал, чтобы ты, Гарри, больше не мучил мадам Помфри вопросами, что нужно в Больничном крыле. Он сам сварит вам всё необходимое. Следующую партию забирай, как обычно, через две недели. Рон, пузырьки с розовыми ленточками – для Панси. Из маленького по чайной ложке раз в неделю натощак – это витамины и минералы. Из большого – каждый вечер перед сном по десять капель на полстакана воды. Это зелье – последняя разработка Северо. Оно поможет убрать последствия «круциатуса» и восстановит нервную систему вашей малышки.

Простите, что не пригласила на свадьбу, но её и не было, как таковой. Мы с Северо расписались в Министерстве Магии, чтобы не расставаться на то время, пока я буду его ученицей. На близкие отношения учителя и ученика смотрят косо, зато свою жену муж может учить, как и чему угодно. Вы спрашиваете, как я живу со своим угрюмым испанцем? Можете смеяться, но мне с ним очень легко и спокойно. Единственное условие – ему надо доверять полностью и безоговорочно. Помнишь, Гарри, после Победы я кричала, что никому не буду верить? Я обманула тебя, как, впрочем, и себя. Я не могу жить, никому не веря. А верить Северо очень легко и приятно. И ты, и я знаем, что он из тех, кто никогда не предаст.

Мои родители пока не вспомнили меня, но только потому, что Северо «придерживает» их воспоминания. Он хочет, чтобы это произошло после родов, когда психическая встряска, неизбежная в мамином случае, уже не сможет сильно повлиять на состояние её и ребёнка. Папа, по-моему, начинает догадываться, но и он молчит, оберегая маму. А ещё он очень пристально смотрит на Северо, как будто прикидывает, подходит ли этот неулыбчивый мужчина в мужья его дочери.

Рон, извини, следующие несколько строчек ты не увидишь – они только для Гарри.

Гарри, ты не прав. Не надо злиться на Рона. Он не бросал меня, мы расстались друзьями. И то, что он нежен и заботлив с Панси, ни в коей мере не может меня оскорбить. Если хочешь знать, я рада, что Рон нашёл свою любовь. А Панси достойна счастья, как никто другой: она сильная, умная, преданная. И к тому же она чистокровная волшебница и лучше понимает нашего друга, чем мы с тобой.

Следующая часть для Рона, так что, Гарри, можешь не размахивать палочкой, мои заклятья тебе не взломать.

Рон, перестань давить на Джинни. Она умная девушка и сама знает, что делать. У Гарри, если ты ещё не понял, «синдром спасателя». Он стремится оградить её от всех переживаний, буквально укутать в вату, запереть в шкатулку, а шкатулку убрать в сейф. Ни одна девушка долго такой заботы не выдержит. Северо пытался как-то решить вопрос, который касался меня, без моего ведома, так я такой скандал устроила – сама от себя не ожидала. Зато теперь он всегда интересуется моим мнением, хотя делает, конечно, всё равно по-своему. В общем, оставь сестру в покое – они с Гарри сами разберутся. И, да, я согласна стать крёстной твоей дочери, если Панси не будет против.

До свиданья, дорогие мои друзья! Я очень по вам скучаю. Поцелуйте за меня Джинни, Молли и Артура. Надеюсь увидеть вас после Рождества, или когда на свет появится новая Уизли.

Всегда ваша, Гермиона де Солар.»

Конец

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: