Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Инкарнация в России. 1 страница




Из лекции 17 января 1915 г. в Берлине. GA 157 — Откуда приходят души для инкарнации в России.

...С тех пор как Мистерия Голгофы включилась в происходящее на Земле, те импульсы, те силы и существа, которые прошли через эту Мистерию Голгофы, стали входить в качестве живых сил во все, совершающееся в развитии человечества на Земле. Иными словами, говоря конкретнее: во всех решающих событиях, во всем, что происходило важного и существенного, Импульс Христа действует через тех, кто является его служителями, его спиритуальными помощниками. В настоящее время христианством часто называют только то, что может быть понято людьми. Но я часто подчеркивал: то, что пришло в мир через христианство, столь велико, столь могущественно, что и до настоящего времени человеческий разум был отнюдь не в состоянии действительно постигнуть хотя бы только самые элементарные из сил Импульса Христа. Если бы Христу пришлось действовать только посредством того, что люди в нем могут понять, то у Него было бы мало возможности действовать. Но дело не в том, что вошло в человечество через понятия человеческого разума, что люди могут мыслить о Христе, а в том, что со времени Мистерии Голгофы Он находится здесь, действует непосредственно среди людей и в их образе действий. Дело не в том, насколько Он понимается людьми, а в том, что Он как живое существо находился здесь и изливал себя в то, что происходило в виде решающих фактов развития. Правда, благодаря нашей Духовной Науке мы и сегодня в состоянии только немного понимать глубины Импульса Христа; грядущие эпохи будут все больше и больше понимать и видеть их. Нам не может служить поводом к высокомерию то, что мы сегодня можем постичь в Импульсе Христа. Духовная Наука хочет постигать несколько больше, нежели люди могли постичь во Христе в истекшие эпохи. В истекшие эпохи о Христе могли размышлять только при помощи тех средств, которые дает внешний рассудок, внешний разум, внешнее исследование. Ныне мы получаем для этой цели Духовную Науку, смотрим благодаря ей в сверхчувственные миры и из сверхчувственных миров можем давать некоторый ответ относительно значения Мистерии Голгофы. Меньше всего были в состоянии понимать, что такое Христос и что такое те спиритуальные силы, которые находятся у Него на службе как народные души и тому подобное, те люди, в чью область сначала должен был вступить Христос. И все-таки Импульс Христа должен был вливаться, — например, в римский мир. И к.р. на одном примере, который в иной связи мы уже приводили, можем мы лучше всего видеть, как действует Христос как живая сила и как Он предводительствует своими спиритуальными служителями, когда речь идет о том, чтобы вызывать вещи, которые должны влиться в развитие для настоящего прогресса человечества.

Я хотел бы еще раз указать на факт, который я имею в виду. В 312 г. нашего летоисчисления случилось, что тот, благодаря кому христианство сделалось государственной религией в Римской империи, Константин, сын Констанция Хлора, выступил со своим войском против тогдашнего повелителя Рима, Максенция. И, конечно, глядя на то, как противостояли друг другу 2 войска, надо было сказать: обстоятельства для Константина были самые неблагоприятные, ибо его войско было в 5 раз меньше войска Максенция. Мы можем представить себе, что по состоянию тогдашнего военного искусства у обоих войск были вполне выдающиеся военачальники. Однако тогда дело было к.р. не в человеческой искусности, а в том, что текущему вперед Импульсу Христа была дана возможность вторгнуться в человечество требуемым тогдашней эпохой образом. Что тогда можно было понимать в Импульсе Христа, что принимали сердца людей из Импульса Христа, исходя из сознания той эпохи, на этот счет мы можем убедиться, если посмотрим, что происходило вокруг Рима и что осуществлялось из Рима 2 10летий позже, — если посмотрим, как исходя из честного убеждения в том, что тогда можно было приобрести из человеческого знания, боролся с христианством Юлиан Отступник. И тот, кто обратит внимание, каким образом боролся с христианством Юлиан и его сторонники, тот скажет себе: несомненно, в отношении человеческого знания Юлиан и его приверженцы находились на вершине своей эпохи; с этой точки зрения, они были намного просвещеннее христиан своего времени, хоть они и снова перешли в язычество. О них можно сказать: они представляли собой все, что тогда можно было представлять как человеческое знание. Однако, то, что является человеческим знанием, не могло в 312 г. стать решающим, но должна была быть дана возможность вхождения Христа и его служителей в историческое развитие человечества. Если же бы Максенций и его сторонники еще могли опираться на искусство военачальников, как и на то, чего тогда можно было бы достигнуть с помощью человеческого знания и человеческой мудрости, и далее не произошло бы ничего, тогда, вне всякого сомнения, не выявилось бы то, что должно было выявиться. Итак, что же произошло?

Произошло следующее: движущийся вперед Импульс Христа вливался в те деятельности душ, которые не лежали в области сознания людей, о которых человечество ничего не знало. И он действительно направлял людей так, что осуществлялось то, что должно было осуществиться. Ибо битва между Константином и Максенцием, происходившая 28/10/312 г. у Saxa Rubra*, была решена не человеческим искусством, а была решена, — сколь бы нынешняя просвещенность ни сопротивлялась признанию этого, — снами-сновидения, т.е. тем, что называют снами-сновидениями, но чем они для нас уже не являются.

* Saxa Rubra — Красные камни (лат.), местность в Этрурии. — Прим. перев.

Ибо через сны в души обоих военачальников влилось все то, что не могло влиться в них через человеческий разум. Сначала Максенцию приснилось, что он должен покинуть свой город. Он обратился еще к сивиллиному оракулу; тот сказал ему, что того, что должно свершиться, он достигнет, если отважится на битву за пределами города. Это было самое злополучное, что он мог сделать, особенно еще и потому, что его войско было намного сильнее, чем войско Константина. Он должен был бы знать, что полученное из высших миров он должен был бы сперва истолковать и что изречение оракула могло ввести его в заблуждение. Константин тоже видел сон, сказавший ему, что он победит, если поведет свое войско в битву под знаком Христа, и в соответствии с этим он и поступил. То, что влилось в души на окольном пути через сон, перешло в действие и повлекло за собой то, что тогда так изменило мир, что достаточно лишь немного поразмыслить, чтобы сказать: что сталось бы с западным миром, если бы сверхчувственные силы столь очевидным образом не вторглись в происходившие события?

Но рассмотрим эти события поближе. В то время на западе и на юге Европы были инкарнированы души, которые должны были воспринять христианство, должны были стать носителями христианства. К.р. самые просвещенные души своим рассудком, своим разумом тогда не могли прийти к тому, чтобы стать носителями Импульса Христа, потому что время для этого еще не пришло. Им пришлось приходить к христианству посредством того, что внешним образом складывалось вокруг них. Об этих людях можно сказать: они облачались в христианство как в платье, а в глубинах своего существа они не были чересчур захвачены им. Они стали скорее служебными звеньями, нежели в своем глубочайшем существе непосредственно охваченными Импульсом Христа. Так еще долгое время, вплоть до 8, 9 века и даже далее обстояло дело, в сущности, с лучшими душами в западной области Европы. Им нужно было принять христианство как платье, носить это платье христианства в своем эфирном, но не в астральном теле. Подумайте над тем, что значит, когда я говорю, что они несли христианство в эфирном теле. Это значит, что они восприняли его так, что были христианами в бодрственном состоянии, но что они не могли брать христианство с собой, когда выходили из физического и эфирного тела. Так они и проходили чрез врата смерти, так что о них можно сказать: из того царства, через которое человек проходит между смертью и новым рождением, они взирали вниз на то, чем они были в истекшей земной жизни; однако христианские импульсы, проистекавшие из тогдашней жизни, им тогда было невозможно брать с собой непосредственно для их дальнейшей жизни. Христианство они носили скорее как платье.

Заметим эту взаимосвязь ради того рассмотрения, которое я хочу привести сразу вслед за этим; заметим, каким образом души принимали христианство во внешней жизни, и заметим, что это христианство не принадлежало к тому, что души могли пронести с собой через духовный мир, когда человек проходит через врата смерти, чтобы подготовиться к новой земной жизни. Заметим, что эти души могли приходить в новое земное существование, лишь забыв христианство. Ибо в более поздней земной жизни не помнят о том, что в более ранней жизни носили как платье. Если бы имело место обратное, то нашим гимназистам не надо было бы учить греческий, ибо многие из них были воплощены в Греции; но они не помнят своей греческой инкарнации и поэтому должны учить греческий заново. Через жизнь же, которую те, бывшие инкарнированными на западе Европы души проходили между смертью и новым рождением, они не могли пронести христианство, потому что они внутренне не сочетали эти импульсы со своим Я и астральным телом. Нечто своеобразное было в том, каким образом души переходили к жизни в более поздних воплощениях. Запомним это и рассмотрим теперь другие факты, на которые я уже тоже указывал.

Мы знаем, что эпоха, в которой мы ныне живем, пятый послеатлантический культурный период, начиналась главным образом в пятнадцатом, шестнадцатом веках, когда для европейского мира должно было подготавливаться то, что преимущественно в наше время должно было вести к развитию души сознательной. Ведь это то, о чем идет речь в нашем пятом культурном периоде. То, что здесь должно было быть до-стигнуто, должно было достигаться, учитывая, что даже внешне в земном бытии наступили такие условия, которые благоприятствовали как раз развитию души сознательной, той души, которая может развиться, когда она направляет свои силы на материальное существование, на внешние факты физического бытия. Это должно было начаться и началось. Нам только надо вспомнить, сколь расширился кругозор Европы благодаря великим открытиям и тому, что за ними последовало, так что душа сознательная должна была развиваться преимущественно под материальным влиянием. При этом нам надо подумать лишь об одном, на что мы тоже указывали: к развертыванию и развитию души сознательной особенно призвано, но призвано односторонне все то, что относится к области британской народной души. И если взвесить все частности, едва ли можно себе представить, чтобы что-либо происходило столь планомерно, как это обращение британской народной души к этим материальным задачам жизни. Предначертание к этому целиком находится в пределах развития человечества.

Представим себе теперь, что в 15 ст. Англия была бы отвлечена от своей склонности именно к той области Земли, к которой она была обращена благодаря открытию великих областей за пределами Европы, и что в 15 ст. британская народная душа пришла бы к переживанию значительного территориального роста на европейском континенте. Представим себе, следовательно, что карта Европы изменилась таким образом. Тогда бы невозможно стало, во-первых, достичь того, что в Европе должно было быть достигнуто благодаря тому внутреннему углублению жизни, которое именно с этого момента, среди всевозможных препятствий происходило при содействии находящегося иод влиянием немецкой мистики протестантизма. Однако, вступая в развитие, Импульс Христа должен был позаботиться о том, чтобы держать британские интересы вдали от области, где души еще должны были подготавливаться к тому, чтобы стать внешними, наружными носителями Импульса Христа.

Импульс Христа должен был вливаться в дела европейского континента. Он должен был действовать так, чтобы вызывать гораздо большее, нежели то, что могло происходить благодаря человечеству, благодаря человеческой искусности. И что же произошло?

Произошло чудо. Все то, чего не могли осуществить те, кто стоял на высоте своего времени, осуществила бедная пастушка из-под Орлеана, Жанна д’Арк. То был действительно Импульс Христа, действовавший чрез своих михаэлических служителей в Жанне д’Арк, воспрепятствовавший слиянию Франции с Англией и вызвавший оттеснение Англии на ее остров. Тем самым было достигнуто двоякое. Одно — это то, что Франция получила свободу действий в Европе (это мы можем изучить, прослеживая последующие ст. в истории Франции), и то, что еще было заключено во французском народном духе, могло беспрепятственно воздействовать на европейскую культуру. Другим из достигнутого было то, что Англия получила область своего действия за пределами европейского континента. Это деяние, воздвигнутое таким образом посредством Жанны д’Арк, было благословением не только для французов, но и для самих англичан, поскольку они были отодвинуты в свою область.

Однако, если мы рассмотрим это в связи с тем, что заключено в движении вперед Импульса Христа на Земле, то деянием Жанны д’Арк было вызвано нечто, о чем мы можем сказать: то, что она в нем понимала своим обычным человеческим рассудком, было равно нулю в сравнении с тем, что дало карте Европы ее современный облик. События должны были протекать именно так, чтобы Импульс Христа мог распространяться правильным образом. Здесь мы видим, что такое живой Христос, вторгающийся из подземных глубин человеческой природы в исторические события; не тот Христос, которого люди понимают. Ибо Христов Импульс мы можем рассматривать двояко. Мы можем спросить себя: что понимали тогда люди в Импульсе Христа? Если мы раскроем книгу по истории и проследим историю человечества, то в истекших ст. мы увидим спорящих теологов, защищающих или оспаривающих всевозможные теории, пытающихся установить, как следует понимать человеческую свободу, божественную Троицу и т.д. Мы увидим бесчисленных теологов, спорящих между собой, взаимно объявляя себя правоверными теологами или в противном случае еретиками. Поэтому мы и христианское учение видим распространяющимся в меру возможностей того времени. Это одно. Но дело не в нем, как и не в том, что ныне люди могут осуществлять с помощью обыкновенного рассудка. Дело в том, что Христос незримо живет среди людей, Он незримое Существо и может из незримых глубин втекать в человеческие дела. И Он делал это там, где ему не было надобности втекать через человеческий рассудок, через человеческий разум, но где Он мог втекать через душу какого-нибудь «невразумленного», через душу Орлеанской Девы. А когда Он втекал, то как вели себя те, кто умел понимать христианство как официальное учение? Ну, они полагали, что носителя Импульса Христа надо сжечь! Требовалось некоторое время, пока это официальное учение не придет к другим взглядам. Пусть для официального учения это и имело значение, но тогдашним событиям провозглашение Орлеанской Девы святой репутации не создает.

Таков один из примеров, на котором мы можем видеть, каким образом Христос через своих служителей, — я сказал, он действовал через Орлеанскую Деву посредством своих михаэлических служителей, — каким образом Он как живое Существо вторгался в развитие человечества, а не просто через то, что о нем понимают люди. Но как раз на этом примере мы можем видеть еще и нечто иное. Ведь христианство уже существовало. Люди, находившиеся вокруг Орлеанской Девы, называли себя христианами. Они под своим христианством что-то понимали. Но о том, что они понимали, надо было бы сказать: тот кого вы ищете, его здесь нет, здесь есть Тот, кого вы не ищете, ибо вы Его не знаете. Несмотря на это, нам должно быть ясно, что было важно, было существенно, чтобы Христово развитие проходило через развитие Европы даже в том внешнем облачении, в котором оно там выступило. Сюда принадлежали души, которые могли воспринять христианство именно в этом внешнем обличии, которые могли носить его словно внешним образом. Это были все еще потомки тех душ, которые там были воплощены прежде, т.е. душ, которые все еще не приняли Христа в свое Я, а все еще принимали его в эфирное тело. И великое различие между Орлеанской Девой и прочими состояло в том, что она приняла Импульс Христа в глубочайшие подосновы своего астрального тела и из глубочайших сил астрального тела действовала ради Импульса Христа. Именно здесь мы имеем тот пункт, где мы можем уяснить то, что нам должно стать ясным: разницу между текущим развитием народов и текущим развитием отдельных человеческих индивидуальностей.

Если мы посмотрим, к примеру, на современных французов, то во французском народе, естественно, живет некоторое число человеческих индивидуальностей. Эти индивидуальности не те, которые, например, в их прежней инкарнации жили в этом народе, который там, на западе Европы принял внешнее облачение христианства. Ибо к. р. из-за того, что некоторое число людей на западе Европы должно было принять христианство как внешнее платье, эти люди проходили через врата смерти так, что при других условиях в ближайшей жизни были вынуждены соединиться с христианством в их астральном теле и Я. Именно из-за того, что они были воплощены на западе Европы, для них существовала необходимость иметь свое ближайшее воплощение не на западе Европы. Вообще это весьма редкий случай, — редкий, говорю я, но нет надобности, чтобы так было всегда, — чтобы душа в нескольких инкарнациях последовательно принадлежала одному и тому же земному сообществу. Души переходят из одного земного сообщества в другое.

Однако мы имеем пример, — и я говорю это, не желая возбуждать симпатии или антипатии или кому-нибудь польстить, — мы имеем пример, где души на самом деле многократно проходят через одну и ту же народность. Это имеет место у народа в Средней Европе. Этот средне-европейский народ имеет много душ, которые живут в нем сегодня и которые и прежде были воплощены в германских народах. Такой факт мы можем установить. Средствами оккультного исследования, какими мы на сегодня располагаем, мы часто даже не сможем это полностью объяснить; но факт этот существует. Такой факт, как, например, тот, что был изображен в публичной лекции в прошлый четверг «Германская душа и немецкий дух», получает свое объяснение, если мы знаем, что в среднеевропейской народной общности души появляются повторно. Является фактом, что к.р. в пределах этой народной сущности мы имеем определенно очерченные культурные эпохи. Надо лишь представить себе, что значит, что на заре германской культуры была эпоха, когда творили создатели «Песни о Нибелунгах», Вальтер фон дер Фогельвейде и другие; и надо представить себе, что позже настало время, когда начался новый расцвет германской культуры, а первое цветение было совсем забыто. Ибо к тому времени, когда Гете был молод, ничего, т. ск., не знали о первом расцвете германской культурной жизни. Именно потому, что души возвращаются в эту народную общность, должно забываться то, что уже некогда было, чтобы души находили нечто новое, когда они возвратятся, и не могли непосредственно примыкать к тому, что осталось от прежних времен. Ни у одного другого народа так, как у среднеевропейского, не переживалось такой метаморфозы, — от той вершины, какая была достигнута в 10, 11, 12 в.в., до той другой вершины, которая снова возникла в эпоху с конца 18 и начала 19 ст. и на продолжение которой мы смеем надеяться. От 1 момента ко 2 не идет никакого непрерывного потока, что становится объяснимым, только если мы знаем, что к. р. в этой области духовной культуры происходит возвращение душ. Быть может это связано также и с тем, что я упоминал вам относительно одного потрясающего факта, — что действительно только у современных среднеевропейских воинов можно было заметить, что они, пройдя через врата смерти, продолжают воевать; что вскоре после того, как они проходили через врата смерти, можно было видеть, что они воюют вместе с оставшимися. Поэтому можно иметь лучшие надежды на будущее, видя, что не только живые, живые в физическом смысле, но и умершие соучаствуют в происходящем.

Поставим теперь вопрос: как же обстоит дело с теми душами, которые были воплощены в Западной Европе в те времена, когда христианство принималось как внешнее облачение, а именно в эпоху 6, 7, 8, 9 в.в. и которые там или также среди римлян принимали христианство, но еще не могли соединить его со своим астральным телом и со своим Я? Как обстоит дело с этими душами?

Да, насколько странными для современного материалистически мыслящего человека, настолько значительными для жизни становятся учения Духовной Науки, когда дело идет о конкретных фактах. Люди все еще считают измышлениями некоторых глупых мечтателей, когда слышат о повторных земных жизнях. Этой идеи не приемлют, но находят ее извинительной после того, как даже великий Лессинг в минуту слабости допустил идею повторных земных жизней. Когда же действительно вникают в результаты оккультного исследования, тогда для людей большой просвещенности уже не являешься дураком, требующим какого-либо извинения. Тем не менее, мы должны подробнее остановиться на некоторых вещах, которые нам дает оккультное исследование; ибо только благодаря этому проникнет свет в то, что иначе должно оставаться великой иллюзией.

Поразительное здесь состоит в том, что из душ, которые при завершении римской эпохи жили на Западе, когда христианство постепенно приобретало влияние и затем стало государственной религией, весьма большое число идет нам навстречу с востока Европы, т.е. душ людей, которые выросли на востоке и находятся среди воинов России. Я говорил, замечайте факты, которые мы привели ранее. Ибо среди людей, которых убивают на востоке, которые воюют там или берутся в плен, мы находим души, жившие в последние времена Рима на западе Европы. Ныне нам навстречу с востока идут те, которые тогда давали христианству втекать в эфирное тело, а теперь в телах, принадлежащих относительно ниже стоящей культуре, благодаря своеобразной жизни востока, в бодрственном состоянии принимают христианство в свои души, инстинктивно, в чувстве, соединяясь с ним. Следовательно, они соединяются с Импульсом Христа в их астральных телах и благодаря этому наверстывают то, чего они не смогли достичь в их предыдущих инкарнациях. Таков весьма своеобразный факт, который оккультное исследование может явить нам в наши дни. Среди множества потрясающих фактов, которые под влиянием наших нынешних событий могут вступать в поле оккультного исследования, есть и такие. Что мы можем извлечь для себя из этих фактов?

Мы должны уяснить следующее. Мы должны вспомнить, что в поступательном движении среднеевропейской духовной жизни заключена задача совершенно сознательного соединения германской душевной жизни с христианством, возведения ее к вершинам истинно христианской культуры. Ведь к этому удивительным образом ст. направлялись ее течения и пути. Мы видим, как все это начинается. К. р. принимая во внимание наше время со всеми его ошибками и заблуждениями, мы увидим, что в среднеевропейской культуре есть зачаточное предрасположение, чтобы в немецком народном духе, в германской народной душе всеми силами осуществлялась подготовка к тому, чтобы теперь стать сознательно охваченными Импульсом Христа.

15 ст., когда девушка из-под Орлеана должна была спасать Францию, потому что тогда Франция имела великую миссию. Мы стоим, следовательно, перед тем значительным фактом, что немецкий дух призван в полном бодрственном состоянии, с помощью фактов, влившихся в немецкую духовную жизнь, все более сознательно воспринимать в будущем Импульс Христа. Он ст. должен был действовать, этот Импульс Христа, — действовать так, как мы постоянно указывали, — возвещая о себе в душах через подсознательные процессы. Но в будущем он должен соединяться с душами таким образом, чтобы это были люди, — а в Средней Европе они должны быть, — которые в бодрственном состоянии, при напряжении всех их сознательных духовных сил, не только тех, что находятся в физическом и эфирном теле, но и их Я и их астрального тела, соединялись с Импульсом Христа. Мы видим, как лучшие стремятся к этому. Возьмем самого лучшего — Гете. Но и то, что может быть приведено в особый пример в связи с Гете, заключено во всех душах, даже если они лишь смутно стремятся к этому.

Мы видим, как Гете создает представителя человечества, Фауста, которому он дает стремиться к наивысшему. Во 2 части поэмы он ведет его в греческую культуру, вводит его во все, что переживали народы, вводит так, что Фауст значительным образом переживает будущее там, где он хочет отвоевать сушу у моря и основать нечто, что является для него далеким будущим. И к чему же он его приводит под конец? Об этом Гете однажды сам сказал в одном разговоре Эккерману: ему надо было прибегнуть к помощи наглядных представлений христианства, чтобы показать, как Фауст воспаряет в духовный мир. И если вы возьмете тот чудесный по своей красоте образ, когда Mater gloriosa принимает душу Фауста, то вы получите противообраз того, что побуждало Рафаэля к его знаменитой картине, Сикстинской Мадонне, — там девственная мать несет душу вниз. В конце же «Фауста» мы видим, как Дева-Матерь возносит души, — это смертное рождение души. Так мы совершенно сознательно, исходя из человеческого духа, видим интимнейшее стремление, то, чего можно достигнуть из христианства, чего можно всегда достигать так, чтобы через врата смерти это могло быть внесено в жизнь, которую после подготовки между смертью и новым рождением человек проводит в новой земной жизни. То, что таким образом мы можем видеть у самого Гете, есть характерная черта немецкой нации. А по этому мы можем судить, что за задача здесь стоит перед людьми. Это — задача, и мы можем со всей ясностью начертать перед нашей душой, что настоящим благословением общечеловеческого прогресса может ныне стать создание в определенном кругу гармоничного отношения между Средней Европой и Восточной Европой.

Можно было бы представить себе, что благодаря грубой силе Восточная Европа сумеет простереться на запад, на Среднюю Европу. Можно представить себе, что дело могло бы дойти до этого. Но это означало бы то же самое, как если бы в 15 в. деяние Жанны д’Арк не состоялось и тогда Англия аннексировала бы Францию. Если бы до этого дошло, — я это говорил определенно, — то тем самым произошло бы нечто, что оказалось бы несчастьем не только для Франции, но и поразило бы бедой и Англию. А если бы немецкая духовная культура понесла ущерб со стороны Востока, то это повредило бы не просто немецкой духовной культуре, но вместе с ней и Востоку. Худшим из того, что могло бы постигнуть Восток, было бы, если бы он сумел временно распространиться и повредить немецкой духовной культуре. Ибо я сказал: души людей, воплощавшиеся прежде в Западной Европе или на итальянском полуострове, выросшие теперь на Востоке, как бы инстинктивно соединяются в подсознательных глубинах астрального тела с Импульсом Христа. Однако тем, чем Импульс Христа в них должен стать, он никогда не сможет стать благодаря одному прямолинейному развитию того, что под именем православного, — по своему существу византийского, — католицизма* инстинктивно живет в душах, ибо это имя, а не импульс. Стать тем, чем оно должно стать, для него невозможно, как невозможно женщине иметь ребенка без мужчины. И если бы что-то хотело возникнуть из самого Востока, какой он есть ныне, то это было бы похоже на то глупое желание, когда женщина захотела бы получить дитя без мужчины. То, что подготавливается на Востоке, может стать чем-то только благодаря тому, что сила человеческого Я и силы человеческого познания в Средней Европе энергично, сознательно, — т.е. в состоянии полного бодрствования, — исходя из того, что души преследуют в их природе Я, соединятся с Импульсом Христа. Только благодаря тому, что немецкий народный Дух найдет души, которые насаждают Импульс Христа в астральном теле и в Я так, как он может быть насажден именно в состоянии полного бодрствования, только благодаря этому для культуры будущего сможет возникнуть то, что должно возникнуть. И это должно возникать через гармонизацию, через связь с тем, что сознательно, все сознательнее и сознательнее достигается в Средней Европе.

* Здесь, как и в некоторых других случаях, Р. Штейнер пользуется названием, которое официально в равной мере использует как греческая, так и римская церковь: православная, т.е. ортодоксальная и вселенская, т.е. католическая, — хотя исторически с XI в. греческая (а вместе с ней и остальные восточные церкви) именуется преимущественно православной, а римская — католической. — Прим. перев.

Для этого необходимы не 1-2 ст., а еще долгое время. На это уйдет столь много времени, что, скажем, начиная с 1400 г. можно насчитать 2100 лет. Если прибавить к 1400 г. 2100 л., то получишь приблизительно тот момент в земном развитии, когда явится то, что зачаточно заключено в германской духовной жизни с тех пор, как существует такая духовная жизнь. Из этого мы видим, что надо смотреть на будущее, измеряемое не 100летиями, а более чем 1000летием, где среднеевропейский народный Дух имеет задачу, которая уже принадлежит этому будущему и которая состоит в том, чтобы все больше и больше лелеять ту духовную жизнь, благодаря которой понимание Импульса Христа, в прежние времена бессознательно, хотя и жизненно, проходившего через европейские народы, воспринимается в бодрственном состоянии вплоть до астрального тела и «Я». Когда же развитие примет это направление, тогда путем подъема к тому, что таким образом достигается в Средней Европе, на Востоке постепенно будет достигнута ступень, которая там может быть достигнута в силу особого предрасположения. Такова воля Мировой Мудрости. Мы интерпретируем эту волю Мировой Мудрости в верном смысле, только когда говорим себе: для самого европейского Востока было бы величайшим несчастьем, если бы он нанес урон той духовной силе, на которую он должен к.р. опираться, которую он должен был бы к.р. уважительно, дружественно холить и лелеять. К этому он еще должен будет прийти. Пока что ему еще очень, очень многого для этого недостает; к.р. лучшим из них для этого еще очень многого недостает. В своей близорукости они все еще не позволяют себе положиться на то, что может давать Востоку именно среднеевропейская духовная жизнь...






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных