Выражение признательности 14 страница

Но в контрасте с другими средствами данное, как подразумевает ег о на­звание, является еще и системой контроля. Если из-за отчуждения от себя и психической фрагментарности исчезает ощущение органического един­ства, необходим некий искусственный контроль, чтобы поддерживать рас сыпающуюся на части личность

Такой автоматический контроль может охватывать все импульсы и чув­ства — страха, обиды, гнева, радости, дружбы, энтузиазма Соответствую щие физические проявления широкой системы контроля — это мышечное напряжение, выражающееся в походке, позах, жестком выражении лица, затрудненном дыхании, запорах, и т д Сознательная установка к самому контролю может быть разной Некоторые люди еще достаточно живые,

Глава 7 Средства уменьшения напряжения

чтобы он им мешал, и, по крайней мере, иногда отчаянно хотят свободно ходить, смеяться от всего сердца^ влюбляться, увлекаться чем-то Другие уже закаменели и открыто гордятся этим Они называют это достоинст вом, самообладанием, стоицизмом, надеванием маски, лицом игрока в покер, “реализмом”, отсутствием “сантиментов”, нежеланием “все вы ставлять напоказ”

При других типах невроза контроль более избирателен. Опредечен ные чувства проходят безнаказанно или даже поощряются. Таким обра зом, например, человек с сильной склонностью к смирению склонен пре увеличивать чувства любви или страдания Через контроль не проходит, в основном, весь ряд враждебных чувств" подозрение, гнев, презрение, мстительность

Конечно, чувства могут быть сглажены или подавлены в результате многих других факторов, и среди них — отчуждение от себя, запрет со сто­роны гордости, привычка фрустрировать себя Но то, что бдительная сие тема контроля действует сверх и помимо этих факторов, видно во многих случаях по реакции испуга при одной перспективе уменьшения контроля — это страх задремать, страх перед анестезией, перед влиянием алкоголя, страх лечь на кушетку и отдаться свободным ассоциациям, страх съехать на лыжах с горки Чувства, будь то сострадание, страх, жестокость, проник шие через систему контроля, могут возбудить панику Ее причина может быть в том, что человек боится таких чувств и отрицает их, потому что они подвергают опасности нечто специфическое в невротической структуре Но причиной может послужить также одно осознание, что не сработала система контроля При анализе паника ослабевает, и только тогда дейст­вительно становятся доступны для работы особые чувства пациента и его установки по отношению к ним.

Последнее общее средство уменьшения внутреннего напряжения, кото рое надлежит здесь обсудить — это вера невротика в превосходство разула В то время как чувства (из-за их непокорства) ходят в подозревае­мых, подлежащих контролю, разум (воображение и рассудок), как вылетев ший из бутылки джин, занимает полнеба Фактически, таким образом созда ется еще одна раздвоенность Больше нет объединений — разум и чувства, разум и тело, разум и Собственное Я, а есть противопостав пения — разум против чувств, разум против тела, разум против Соственного Я Но и эта радвоенность тоже служит ослаблению напряжения, сокрытию конфлик тов и установлению подобия единства Это может происходить трояко

Разум становится зрителем Судзуки говорит “Ум, в конце концов, лишь созерцает, а когда все же делает какую-то работу — он наемник, к добру или к худу” * В случае невротика разум — никогда не дружелюб­ный, внимательный зритель, ему более или менее интересно, он более или менее садистичен, но он всегда отстранен — словно наблюдает за чужим

* Д Т Судзуки “Эссе о дзен-буддизме”

Карен Хорни. Невроз и личностный рост

человеком, с которым столкнутся случайно Иногда самонаблюдения тако­го сорта бывают довольно механистичны и искусственны Пациент отдаст вам более-менее точный отчет о происшествиях, делах, симптомах, усито-вающихся или ослабевающих, не касаясь значения, которое все эти события имени для него, и своих личных реакций на них Он даже может быть (или стать во время анализа) человеком, очень интересующимся своими психи­ческими процессами. Но его интерес к ним — это скорее наслаждение остротой своих наблюдений, наслаждение хитростью механизмов их функ­ционирования, нечто весьма схожее с завороженностью энтомолога жизнью насекомых. Аналитик, сходным образом ошибаясь, тоже может радоваться, принимая рвение пациента за реальный интерес к самому себе. И только через некоторое время он обнаружит, что пациенту не так уж интересно, какое значение имеют все его открытия для его жизни

(Устраненный интерес может также быть открытым поиском недостат­ков, ликующим, садистическим. В таких случаях он часто вынесен вовне, активно и пассивно Личность как бы поворачивается к себе спиной и наи­более острые наблюдения делает над другими и их проблемами — так же отстраненно, безотносительно Или же невротик чувствует на себе нена видящий и торжествующий взгляд — чувство, присущее паранойальному состоянию, но никоим образом им не ограниченное.

Какого сорта не было бы это наблюдение за собой, он больше не уча­ствует во внутренней борьбе и отходит от своих внутренних проб чем “Он” — это его наблюдающий разум, и как таковой приобретает ощущение целостности; его мозг — единственная часть его существа, которая чувст­вует себя живой.

Разум также работает как координатор С этой его функцией мы уже знакомы Мы следили за работой воображения в самом начале создания идеального образа, за неослабным его трудом на гордость, которая унич­тожает то, закрашивает это, превращает потребности в добродетели, потен­циал в реальность. Сходным образом и рассудок может быть на службе у гордости в процессе рационализирования- все, что угодно, может пока заться или быть сочтено разумным, внушающим доверие, рациональным — как оно и есть с точки зрения бессознательных предпосылок, на которые опирается невротик

Функция координации также задействована в исключении чюбых сомне ний в себе, тем более неизбежных, чем больше разброда и шатаний в струк­туре в целом При этом появляется, цитируя пациента, “логика фанатика”, обычно идущая об руку с непоколебимой уверенностью в своей непогреши мости “Моя тогика безупречна, потому что только она и логична... Ecw дру1 ие с ней несогласны, то они идиоты” В отношениях с людьми такая установка проявляется как высокомерная правота Что касается внутрен­них проблем, то она закрывает двери перед конструктивным исследова­нием, но в то же время уменьшает напряжение, устанавливая определен­ность бесплодия Как это часто оказывалось верным в друг их невротических контекстах, противоположная крайность — всеохватывающие сомнения

162—

Глава 7 Средства уменьшения напряжения

в себе — приводит к такому же исходу, к уменьшению напряжения. Если ничто не таково, каким кажется, зачем беспокоиться? У многих пациентов этот всепроницающий скептицизм может быть достаточно скрытым. На поверхностный бз! тяд, с благодарностью принимая все, они делают мыслен­ные оговорки, в результате которых их собственные чувства, как и пред­положения аналитика, теряются в зыбучих песках.

И в-третьих, разум — магический руководитель, дчя которого, как для Бога, невозможного нет Знание о внутренних проблемах больше не шаг к изменениям, а уже и есть изменение. Пациенты, безотчетно исходящие из этой предпосылки, часто недоумевают, почему то или иное нарушение не исчезает, когда они так хорошо знают его динамику. Аналитик скажет, что, должно быть, еще остаются существенные факторы, о которых они не знают,— что обычно верно. Но даже когда другие, имеющие отношение к делу, факторы выходят на свет, ничего не меняется. Пациент опять изум­лен и обескуражен. Так что продолжается бесконечный поиск все новых знаний, которые сами по себе ценны, но, тем не менее, обречены быть бес­полезными, пока пациент настаивает, что ^yчи знания должны разгонять любые тучи в его жизни без каких-либо настоящих перемен в нем самом.

Чем больше он пытается управлять своей жизнью посредством голого интеллекта, тем более нестерпимо для него признание, что в нем сущест­вуют бессознательные факторы. Неизбежность их вторжения может воз­будить у иных чрезмерный страх, а иные отметают ее, пытаются прогнать рассуждениями. Это особенно важно в том случае, если пациент увидел в себе невротический конфликт в первый раз, хотя бы и очень нечетко. Он внезапно понимает, что даже при его способности к рассуждению или вооб­ражению он не может сделать несовместимое совместимым. Он чувствует себя в ловушке и может испугаться. Тогда он напрягает все свои умствен­ные способности, чтобы отвернуться от конфликта. Как бы ему перехитрить его^ * Как выйти сухим из воды? Где дыра в ловушке, через которую мож­но удрать? Простота и ловкачество не уживаются вместе — хорошо, разве нельзя в одних ситуациях быть простаком, а в других — ловкачом? Если же его влекут мстительность и юрдость ею, и одновременно идея умиро­творенности держит его в своих объятиях, его захватывает мысль достичь умиротворенной мстительности, представление о том, чтобы невозмутимо идти по жизни, устраняя оскорбителей своей гордости, как отстраняют лезущие в лицо ветки. Такая потребность изворачиваться может дойти до подлинной страсти. Вся работа, проделанная ради того, чтобы конфликт приобреп четкие очертания, идет насмарку, но зато восстанавливается внутренний “мир”

Все эти средства различным путем снимают внутреннее напряжение. Некоторым образом, мы можем назвать их попытками решения, посколь­ку во всех них принимают участие силы интеграции Психическая фрагмен-

См “Пер Гюнт” Г Ибсена, сцену с Великим Кривым — 163—

Карт Хорни. Невроз и личностный рост

тация, например, помогает достичь отделения друг от друга конфликту­ющих тенденций, и конфликт тем самым больше не воспринимается как конфликт Если человек воспринимает себя как наблюдателя над самим собой, он тем самым устанавливает чувство единства Но мы, наверное, не опишем человека в достаточной мере, сказав только, что он собственный зритель. Все будет зависеть от того, под каким углом он на себя смотрит, и что же он видит, глядя на себя Сходным образом, процесс экстернали-зации касается лишь одного аспекта невротической структуры, даже если мы знаем, что и как выносится вовне. Другими словами — применение всех эти средств — только частичное решение. Я предпочла бы говорить о невротическом решении только в том случае, если оно носит всеобъ­емлющий характер, как это описано в первой главе Оно придает форму и задает направление личности в целом Оно определяет, какого рода воз­можно удовлетворение, каких факторов необходимо избегать, а также иерархию ценностей, отношения с людьми. Оно определяет, какого рода общие меры интеграции будут взяты на вооружение Короче говоря, это modus vivendi, образ жизни

Глава 8 Решение захватить все вокруг: зов власти

При любом виде невротического развития ядро проблемы — отчужде ние от себя; но мы всегда обнаружим погоню за славой, Надо, требования, ненависть к себе и различные средства уменьшения напряжения Как же действуют эти факторы в конкретной невротической структуре9Такая общая картина у нас еще не сложилась Она зависит от того, какое решение найдет личность для своих внутренних конфликтов. Однако прежде чем мы сможем адекватно описать эти решения, мы должны прояснить внутрен­нюю расстановку cm, произведенную гордыней, и возникшие при этом кон­фликты Мы знаем, что между реальным Собственным Я и гордыней суще­ствует конфликт Но, как я уже указывала, главный конфликт возникает так­же внутри самой гордыни. Самовозвеличивание и презрение к себе еще не создают конфликта Фактически, пока мы мыслим только в рамках этих двух диаметрально противоположных образов себя, мы знаем о противоре­чивых и все-таки дополняющих друг друга самооценках — но мы не осоз­наем конфликтующих влечений Картина меняется, когда мы смотрим на нее с другой перспективы и сосредоточиваемся на вопросе, как мы воспри­нимаем себя9

Внутренняя расстановка сил создает фундаментальную неуверенность в ощущении своей идентичности Кто я9Я гордый сверхчеловек или робкое, виноватое, презренное создание9Не поэт и не философ обычно не подни­мают этих вопросов сознательно Но существующее недоумение проявля­ется в сновидениях Потеря идентичности может найти в них многообраз­ное, прямое и емкое выражение Спящему снится, что он потерял паспорт или что его просят назвать себя, а он не в состоянии Ичи старый друг сам вдруг приходит к нему, но выглядит совсем иначе, чем он помнит его Или он смотрит на портрет, но в раме заключен чистый холст

Гораздо чаще спящий не озадачен явно вопросом своей идентичности, но говорит о себе, испопьзуя дивергентные символы несколько разных людей, животных, растения, неодушевленные объекты В одном и том же сновидении он предстает самим собой. Сэром Галахадом и ужасным чудо­вищем Он может быть захваченным заложником и бандитом, тюремщиком и заключенным, судьей и подсудимым, палачом и жертвой, перепуган­ным ребенком и гремучей змеей Такая театрализация собственной лич­ности показывает нам дивергентные, в разные стороны тянущие силы,

165—

Карен Хорни. Невроз и личностный рост

действующие во внутреннем мире человека, и интерпретация может ока­зать большую помощь в их осознании. Тенденция спящего к “уходу в от­ставку”, например, заявляет о себе тем, что в его сновидении важную роль играет пенсионер; испытывающему отвращение к себе снятся тараканы в кухне на полу. Но в этом не все значение театрализации собственной лич­ности. Самый факт ее наличия (почему мы здесь и упоминаем о ней) также указывает на нашу способность воспринимать себя как разные сущности. Та же способность проявляется также в зачастую вопиющих расхожде­ниях между тем, как личность воспринимает себя наяву, и тем, как во сне. В своей сознательной дневной жизни — он человек выдающегося ума, бла­годетель человечества, для него нет невозможного; а в сновидениях — он уродец, слюнявый идиот, пьянь в канаве. Наконец, даже в своем созна­тельном самовосприятии невротик может колебаться от ощущения самона­деянного всемогущества до ощущения себя последней дрянью на свете. Это особенно очевидно у алкоголиков (хотя ни в коем случае ими не огра­ничивается), которые в один момент парят в небесах, делают широкие жесты и дают грандиозные обещания, а в следующий — валяются в ногах и попрошайничают.

Эти разные самовосприятия соотвествуют существующей внутренней конфигурации. Оставляя в стороне более сложные возможности, невротик может ощущать себя своим возвышенным Собственным Я, презренным Собственным Я, а по временам — самим собой, своим истинным Собствен­ным Я, хотя последнее в основном блокировано. Следовательно, он не может не чувствовать неуверенности по поводу своей идентичности. И до тех пор пока его внутренняя конфигурация остается прежней, вопрос “Кто же я?” остается без ответа. В связи с этим нас больше всего интересует неизбежность конфликта между этими различными самовосприятиями. Точ­нее говоря, конфликт неизбежен, потому что невротик идентифицирует себя в целом со своим возгордившимся высшим Собственным Я и презрен­ным Собственным Я. Если он воспринимает себя высшим существом, он склонен быть захватническим в своих стремлениях и в убеждениях по поводу того, чего он может достичь; он склонен быть более или менее открыто высокомерным, амбициозным, агрессивным и требовательным; он ощущает самодовольство; он пренебрегает другими; он требует восхище­ния или слепой покорности. И напротив, если он предстает перед собой низ­шим существом, он склонен чувствовать себя беспомощным, уступать и подлаживаться, зависеть от других и испрашивать их милости. Другими словами, его идентификация в целом с разными Собственными Я влечет за собой не только противоположные самооценки, но и противоположные установки по отношению к другим, противоположное поведение, противо­положные системы ценностей, противоположные влечения и противопо­ложные виды удовлетворения.

Если эти два самовосприятия одновременны, он должен чувствовать себя, как два человека, перетягивающих канат. И в этом настоящее значение

—166—

Глава 8. Решение захватить все вокруг: зов власти

идентификации себя в целом с двумя сущностями. Это не просто конфликт, а раздор, достаточный, чтобы разорвать его на части. Если ему не удастся уменьшить возникшее напряжение, ему никуда не деться от тревоги. Тогда, чтобы успокоить свою тревогу, он может начать пить, если он уже располо­жен к тому по другим причинам.

Но обычно, как при любом конфликте большой силы, попытки решения предпринимаются автоматически. Есть три главных пути решения. Один из них в художественной форме представлен в истории доктора Джекилла и мистера Хайда. Доктор Джекилл осознает две стороны своего существа (грубо представленные святым и грешником, ни один из которых не явля­ется им самим), находящиеся в непрестанной войне друг с другом. “Если бы каждый из них, сказал я себе, жил в отдельном теле, в моей жизни не было бы того, что делает ее нестерпимой”. И он готовит себе лекарство, с помощью которого удается временно рассоединить эти сущности. Если с этого рассказа снять его фантастический наряд, пред нами оказывается попытка разрешения конфликта путем изоляции отдельных частей лич­ности. Многие пациенты выбирают этот путь. Они воспринимают себя (последовательно) как чрезвычайно смиренного и как великого и агрессив­ного, нимало не беспокоясь этим противоречием, потому что в их сознании эти две личности никак не связаны.

Но, как подсказывает рассказ Стивенсона, эта попытка не может быть успешной. Как будет показано в последней главе, это слишком неполное, частичное решение. Более радикальное решение следует паттерну сглажи­вания, типичному для многих невротических пациентов. Это попытка жестко и навсегда подавить одно из Собственных Я и быть исключительно другим. Третий путь разрешения конфликта — потеря интереса к внутрен­ней войне и “уход в отставку” от активной душевной жизни.

Итак, повторим, существуют два главных внутрипсихических конфлик­та, порождаемых гордыней: центральный внутренний конфликт и конфликт между возвышенным и презренным Собственным Я. У анализируемой лич­ности или у пациента в начале анализа они, однако, не проявляются как два отдельных конфликта. Отчасти это потому, что реальное Собственное Я — потенциальная сила, но еще не актуальная. Однако пациент склонен огуль­но презирать в себе все то, на что не направлена его гордость, включая свое реальное Собственное Я. По этим причинам два конфликта кажутся одним — конфликтом между стремлением захватить все вокруг и смире­нием. Только после большой аналитической работы удается выделить цент­ральный внутренний конфликт.

При настоящем уровне наших знаний главные невротические решения Для внутрипсихических конфликтов кажутся самой подходящей основой Для установленных типов невроза. Но мы должны помнить, что наше стрем­ление провести четкую классификацию, больше удовлетворяет нашу потребность в порядке и руководстве, чем упорядочивает многообразие человеческой жизни. Разговор о типах личности, или, как здесь, о типах

— 167—

Карен Хорни. Невроз и личностный рост

невротической личности, в конце концов,— только средство взглянуть на личность с определенной удобной точки зрения И в качестве критериев будут использованы факторы, которые кажутся решающими лишь в рамках данной психологической системы В этом узком смысле каждая попытка очертить тип дает какие-то выгоды и имеет определенные ограничения В рамках моей психологической теории в центре находится структура нев ротического характера. И поэтому мои критерии “типа” не могут быть той или иной картиной симптоматики или тех или иных индивидуальных склон ностей. Это могут быть только особенности невротической структуры в целом. А они, в свою очередь, определяются главным решением, которое выбрано личностью для своих внутренних конфликтов.

Эти критерии шире многих других, применяемых в типологии, но их применимость также имеет предел — поскольку мы делаем множество оговорок и ограничений. Начать с того, что люди, склоняющиеся к одному и тому же главному решению, хотя и обладают характерным сходством, могут широко отличаться по уровню своих человеческих качеств, дарова­ний или достижений. Более того, то, что мы называем “типом” — на самом деле только отсеченная нами часть личности, в которой невротический про цесс привел к достаточно экстремальному развитию с выраженными хара­ктерными чертами. Всегда существует бесконечный ряд промежуточных структур, не поддающихся никакой точной классификации. Эти сложности только усиливает тот факт, что благодаря процессу психической фрагмен­тации даже в крайних случаях часто существует более одного главного решения. “Большинство случаев — это смешанные случаи”,— юворит Уильям Джеймс,— “и мы не должны относиться к нашей классификации с излишним почтением”*. Возможно, было бы куда более корректно гово­рить о направлении развития, чем о типах.

Сделав эти oi оворки, мы можем выделить три главных решения со сто роны проблемы, представленной в этой книге, решение захватить все вок­руг, решение смириться и решение “уйти в отставку” При решении захва тить все вокруг человек, в основном, идентифицирует себя со своим воз­вышенным Собственным Я. Говоря о “себе”, оч имеет в виду, как Пер Гюнт, самую что ни на есть грандиозную личность. Или, как выразился один пациент “Я существую только как высшее существо”. Чувство прево­сходства, идущее об руку с этим решением, не обязательно сознательное, но осознается оно или нет, оно во многом определяет поведение, стремле­ния и общие жизненные установки Притягательность жизни состоит во власти над нею. Это влечет за собой твердую решимость, сознательную или бессознательную, преодолеть любое препятствие, внутреннее или внешнее, и веру в то, что он Должен его преодолеть, а на самом деле, что он в состоянии это сделать. Он Должен справиться с превратностями судьбы,

* См У Джеймс “Разноооразие религиозного опыта” (William James “The Varieties, о/ Religious Experiences, 1902)

— 168—

Гшва 8 Решение захватить все вокруг зов власти

с трудностью своего положения, со сложностями интеллектуальной проб­лемы, с сопротивлением других людей, с конфликтами в самом себе. Обрат­ная сторона необходимости власти — ужас перед любым намеком на беспо­мощность, самый мучительный его ужас

При первом взгляде на захватнический тип, мы видим человека, кото­рый, без всяких околичностей, направляет свои помыслы на самовозвели­чивание, полон амбиций, стремится к мстительному торжеству и добива­ется власти над жизнью, используя интеллект и силу воли как средства актуализации своего идеального Собственного Я. Исключая все различия в предпосылках, личных концепциях и терминологии, именно так смотрят на этот тип Фрейд и Адлер: как на тип, влекомый потребностью в нарцис-сическом самораспространении или потребностью быть на вершине. Одна­ко когда мы продвигаемся в анализе таких пациентов, нам открываются склонности к смирению, самоумалению, присутствующие в любом из них,— склонности, которые они не просто подавляют в себе, а испытывают к ним отвращение и ненавидят. С первого взгляда на них нам открылась лишь одна сторона их личности, которую они пытаются выдать за всю свою личность, ради того, чтобы ощутить субъективную цельность. Мертвая хватка, которой они вцепляются в свою захватническую склонность, проис­ходит не только от вынужденного характера этой тенденции *, но также от необходимости вымести из сознания все следы склонности к смирению и все следы самообвинений, сомнений в себе, презрения к себе. Только таким путем им удается поддерживать субъективное убеждение в своем превосходстве и власти.

Опасным местом в этом плане является осознание неисполненных Надо, поскольку оно повлекло бы за собой чувство вины и никчемности. Поскольку на самом деле никто и никогда не сумел бы соответствовать этим Надо, такому человеку неизбежно становятся необходимыми все дос­тупные средства отрицания своих “неудач” перед самим собой. Силой вооб­ражения, высвечиванием своих “хороших” качеств, зачеркиванием других, совершенством манер, вынесением вовне он должен попытаться сохранить в своем сознании такой свой портрет, которым он мог бы гордиться. Он дол­жен бессознательно блефовать и жить, притворяясь всезнающим, беско­нечно щедрым, справедливым и т. п Ему нельзя никогда ни при каких усло­виях осознавать, что, по сравнению с его возвышенным Собственным Я, он колосс на глиняных ногах В отношениях с другими может преобладать одно из двух чувств. Он может быть чрезвычайно горд, сознательно или бес­сознательно, своим умением одурачить каждого и в своей самонадеянности и презрении к другим верить, что он действительно преуспел в этом. Обо­ротная сторона этой гордости в том, что он больше всего боится быть оду­раченным и считает глубочайшим унижением, если это случается Или же в нем постоянно живет тайный страх, что он просто мошенник, страх более острый, чем у прочих невротических типов Даже если он добился успеха

Как описано в первой главе

Карен Хорни. Невроз и личностный рост

или почета честным трудом, он по-прежнему будет считать, что достиг их, введя других в заблуждение Это делает его чрезвычайно чувствите дьным к критике и неудачам, даже к одной лишь возможности неудачи или того что критика вскроет его “мошенничество”

Эта группа, в свою очередь, включает большое разнообразие типов, каь покажет краткий обзор, который может провести любой над своими нацией тами, друзьями или литературными персонажами. Среди индивидуальных различий наиболее значительное касается способности радоваться жизни и хорошо относиться к другим людям Например, и Пер Гюнт и Гедда Габлер представляют собой созданную ими возвышенную версию их самих — но какой разный эмоциональный настрой1Другие различия зависят от того. каким путем данный тип удаляет из сознания понимание своих “несовер шенств” Вариации существуют также в природе предъявляемых трсбова ний, в их оправданиях, в средствах, которыми их отстаивают Мы должны рассмотреть, по крайней мере, три подтипа “захватнического типа” нар-циссический, поклонника совершенства и высокомерно-мстительный О первых двух я скажу кратко, поскольку они хорошо описаны в психиатри ческой литературе, а вот последним мы займемся более подробно

Я пользуюсь термином нарциссизм с некоторым колебанием, потому что в классической фрейдистской литературе он довольно неразборчиво включает в себя и надутое самодовольство, и эгоцентричность, и тревож ную озабоченность своим благосостоянием, и уход от людей * Я возьму его здесь в его первоначальном описательном смысле “влюбленность в свои идеальный образ”** Уточню “нарцисс” находится в своем идеальном образе и, видимо, восхищается им Эта базальная установка делает ег о жиэ нерадостным, неунывающим, чего полностью лишены остальные i руппы Это дает ему видимый избыток уверенности в себе, представляющийся завидным всем, кто терзается сомнениями в себе У него нет сомнении (сознательных), он помазанник, перст судьбы, пророк, великий милостивец, благодетель человечества Во всем этом есть зерно истины Он часто ода­рен выше среднего, рано и с легкостью выделился, и порой в детстве был любимчиком, предметом восхищения

* См дискуссию по концепции нарциссизма в работе “Новые пути в психоанализе” Разчи чие между существующей концепцией и предложенной в этой работе таково в моей книге я сгавлю ударение на самодовольстве и вывожу его из отчуждения от других, потери себя и уменьшения уверенности в себе Все это остается верным, но процесс, приводящий к нар циссизму, каким он видится мне теперь, более сложен Геперь я сктонна проводить разчи чие между самоидеализациеи и нарциссизмом, говоря о последнем в смь^е ощущения идентичности со своим идеальным Собственным Я Самоидеализация имеет место при любом неврозе и представляет собой попытку разрешения ранних внутренних конфликтов Нарциссизм, с другой стороны,— одно из нескольких решений конфликта между влече ниями к захвату и к смирению

** 3 Фрейд “О нарциссизме” С\1 также Бернард Гчюк “Божий человек или коичле^ Иеговы” (Bernard Glueck “The God Man or Jehovah Complex” Medical Journal Ne” York, 1915)

— 170—

Гшва 8 Решение захватить все вокруг зов власти

Эта не подвергаемая сомнению уверенность в своем величии и неповто­римости — ключ к его пониманию Его жизнерадостность и непреходящая молодость истекают именно отсюда Из этого же источника исходит и его завораживающее обаяние Однако ясно, что несмотря на свои дарования, он стоит на ненадежной почве Он может непрестанно говорить о своих удиви­тельных качествах и требует бесконечных подтверждений его самооценки в форме восхищения и поклонения Его ощущение власти состоит в его убеждении, что нет ничего такого, чего он не смог бы сделать, и нет никого, кого он не смог бы завоевать Он на самом деле бывает очарователен, осо бенно когда на его орбите возникаает кто то новый Неважно, насколько этот человек действительно важен для него, он обязан произвести на него впечатление У людей и у него самого поэтому создается впечатление, что он “любит” людей И он умеет быть щедрым, с горячими изъявлениями чувств, лестью, одолжениями, помощью — в предчувствии восхищения им или знаков ответной преданности Он наделяет блеском свою семью и дру­зей, работу и планы Он умеет быть довольно терпимым, не ждет от других совершенства, он даже выдерживает шутки на свой счет, до тех пор, пока они лишь ярче высвечивают его милые особенности, но он не позволит всерьез исследовать себя

Его Надо не менее неумолимы, чем при других формах невроза, как выясняется при анализе Но для него характерно обходиться с ними с помо­щью волшебной палочки Его способность не видеть недостатков или обра­щать их в добродетели кажется неограниченной Трезвый наблюдатель часто назовет его нечестным или, по меньшей мере, ненадежным Он, кажется, и не беспокоится о нарушенных обещаниях, неверности, невыпла­ченных долгах, обманах (Вспомним опять Йуна Габриеля Боркмана) Однако это не обдуманная эксплуатация Он, скорее, считает, что его потребности и его задачи так важны, что ему полагаются всяческие при­вилегии Он не сомневается в своих правах и ждет, что другие будут его “любить” и любить “без расчета”, неважно, насколько при этом он реаль­но нарушает их права

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: