Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ДЕЙСТВИЯ. АКТОРЫ. СИСТЕМЫ 4 страница




Любопытно, что основная критика теории праксиса Гидденса направлена не на то, что он не утверждает никаких социальных идеалов, а на то, что он нигде не рассматривает проблему социального принуждения, т.е. того, что удерживает акторов от удовлетворения своих желаний. Я уже достаточно рассматривал эту дискуссию в другом контексте (Cohen, 1989: 213-31), поэтому не стану подробно возвращаться к ней здесь. Следует сказать лишь то, что в основе лежит связь, проведенная Гидденсом между праксисом и базисной потребностью в чувстве онтологической безопасности. Короче говоря: для акторов, которые следуют множеству само-собой-разумеющихся рутинных практик просто в силу необходимости удовлетворения неосознанной потребности в онтологической безопасности, вопросы вроде «а что нам мешает удовлетворять свои потребности» или «что мешает нам жить в лучшем обществе» не являются актуальными. Принуждение и нормативные идеалы становятся для них значимыми лишь тогда, когда нарушается чувство онтологической безопасности. Наверное, здесь Гидденс может привести какие-нибудь наглядные примеры (хотя возможно, эмпирическое исследование принесло бы некоторые сюрпризы). Но, как я уже заметил, говоря о Парсонсе, социологи зачастую оказываются ярыми приверженцами этических ценностей. И какие бы доказательства не приводил Гидденс в пользу того, что акторы не стремятся ни к какому «лучшему обществу» до тех пор, пока у них есть чувство онтологической безопасности, они не будут убедительными для тех, кто анализирует действие с точки зрения стремления человека изменить жизнь в лучшую сторону.

 

Интересы в теориях действия и праксиса

В начале этой главы я говорил, что социальное поведение подобно поэзии: оно содержит ритмы, смыслы, формы, но не содержит консолидирующего принципа, способного помочь свести все паттерны воедино. Такое многообразие не оставляет сомнений в том, что какие-то аспекты поведения останутся нерассмотренными. Я попытался обсудить некоторые из этих «белых пятен», ссылаясь на отдельных теоретиков. В заключение я подведу итоги своих наблюдений, чтобы очертить текущие проблемы и обозначить темы для других возможных дискуссий.

В частности, одна из самых глубоких проблем – разница в интересах, преследуемых теоретиками действия и праксиса. Я настаиваю, что в центре этой проблемы стоят именно интересы, т.к. расхождения во мнениях по поводу природы поведения в действительности менее значительны, чем может показаться на первый взгляд. Степень различий интересов варьируется от одного теоретика к другому. Но сравнение Вебера и Гарфинкеля может лучше всего показать, насколько могут различаться эти интересы.

И Вебер, и Гарфинкель отдавали себе отчет в том, что отстаивание своей точки зрения ведет к игнорированию определенных аспектов поведения. В некоторых ссылках Вебер (1921: 21) признает, что «в большинстве случаев действие производится либо полуосознанно, либо вообще без осознания его субъективного смысла». А в эссе, написанном совместно с Харви Саксом (Sacks) (1970: 345), Гарфинкель призывает этнометодологов для достижения своей цели воздерживаться от каких-либо суждений о ценности или значения повседневной деятельности. Каждый теоретик должен быть готов к тому, что ему придется оставить без внимания определенные стороны действия, потому что он считает другие стороны более важными. Вебер концентрируется на субъективных смыслах действия, потому что видит в социальных науках средство для понимания культурного значения явлений и событий (1904: 67, 76). Гарфинкель не рассматривает ценность и значение действия, потому что ему интереснее то, как оно производится. Этот интерес направляет его внимание на исполняемые со слабым осознанием смысла практики, которые попадают в ту самую сферу «полуосознанных» аспектов действия, которой избегает Вебер.

Следует отметить, что Вебер и Гарфинкель представляют две крайние позиции. Другие теоретики делают акцент на субъективных смыслах или процессе деятельности, не упуская из виду другой, неакцентируемой стороны поведения. Например, в концепциях Дьюи, Мида и Гидденса, основанных на идее само-собой-разумеющихся форм поведения, есть место и для ситуаций рефлексивного осмысления акторами своих действий. Анализ мимики (face work) у Гоффмана (1967) демонстрирует возможность преодоления разрыва между теориями. Интерес Гоффмана к социальной чести (social face) связывает его исследования с явлениями, которые имеют очень важный смысл и ценность для большинства современных акторов. В то же время, его исследования касаются широкого спектра полуосознанно осуществляемых ритуалов, через которые защищается и сохраняется честь.

Подобные различия между теориями действия и праксиса имеют долгую историю и коренятся в базисных ценностях современной Западной интеллектуальной жизни. Тем не менее, как я уже отмечал в отношении конкретных концепций, существует две стороны поведения, а именно эмоции и власть, проблему которых современные теории действия и праксиса не могут решить в полной мере. Предсказание направления теоретических изменений – по меньшей мере рискованное занятие. Но вполне возможно, что в некотором гипотетическом будущем сообразительные теоретики с новой констелляцией интересов представят концепции социального поведения, основанные на теме эмоций и власти.

Теоретическим прорывом в этом отношении можно считать работы Эрли Рассел Хохчайлд (Arlie Russel Hochschild) (1979) на тему эмоциональной составляющей поведения. Существует множество исследований, по-своему важных, но жертвующих теоретической полнотой, в которых рассматриваются интересные, но концептуально ограниченные темы. К ним можно отнести необычное исследование Норберта Элиаса (1939) на тему эмоциональных и поведенческих ограничений в Западной Европе Средневековья, а также представленный Томасом Шеффом (1990) анализ связи между стыдом, гордостью и интеракцией.

Кто-то может сказать, что трудности в создании эмоционально-ориентированной теории поведения являются результатом отсутствия хотя бы минимального соглашения по поводу природы эмоций среди психологов. Но с равным правом можно утверждать и то, что разброс во мнениях среди психологов является результатом неадекватной оценки взаимосвязей между чувствами, непосредственным поведенческим процессом и культурными кодами.

Веберовские понятия власти и доминирования, теория диалектики контроля Гидденса и, в меньшей степени, концепция инструментальных ориентаций действия в теории среднего уровня Парсонса предполагают возможность создания политически ориентированных теорий поведения. Однако для выработки полноценных теорий осуществления власти необходимо ответить на несколько важных вопросов (см. Crespi, 1989). Один из вопросов – эхо ницшеанской воли к власти, о котором уже говорилось при рассмотрении работы Вебера. Действия в этом случае должны толковаться как стремление актора навязать миру свою позицию, и интеракция должна рассматриваться как борьба воль. Имплицитно ницшеанская концепция «борьбы характеров» у Гоффмана является в этом отношении хорошей иллюстрацией. Другой вопрос – какое влияние оказывает манипуляция ресурсами на характер и исход интеракции. С некоторыми оговорками в качестве примера здесь можно привести Пьера Бурдье с его оригинальной теорией культурного доминирования и символического насилия, а также исследования на тему доминирования и почтения в интеракции и диалоге (например, Goffman, 1967: 47-96; Tannen, 1990: гл. 7).

В завершение этой главы, посвященной общим концепциям, стоит напомнить, что ценность теоретических корней определяется их эмпирическими плодами. И рассмотренные здесь теории действия и праксиса остаются актуальными не только потому, что заостряют наше внимание на аспектах поведения, которые мы считаем важными. Они зарабатывают наше уважение тем, что помогают понять, что в действительности происходит в разных сферах социальной жизни. Концепции действия и праксиса стоит рассматривать так обстоятельно, потому что они могут быть применены практически в любом социологическом исследовании. Но, как и все общие концепции, они всегда являются необходимыми средствами для других интеллектуальных целей.

 

Примечания

 

1. Алан Дэйв (Alan Dawe (1978)), анализируя две концепции человеческой природы в классических теориях действия, изящно синтезирует многие известные нормативистские аргументы.

2. Исследователи социальной структуры, системы и организации больше занимались проблемой принуждения, нежели теоретики действия. Но когда за эту проблему брались теоретики действия (например, Парсонс, Гидденс), она представала гораздо более сложной.

3. Для получения полного представления об эмпирически ориентированных теориях, помимо рассмотренных здесь авторов, необходимо посмотреть еще хотя бы работы Альфреда Шютца, Ирвинга Гофмана и современных представителей теории рационального выбора. Я считаю, что очень полезным в этом отношении может оказаться знакомство с трудами Норберта Элиаса, Пьера Бурдье и Рэндалла Коллинза.

4. Алан Сика (Sica (1988)) интерпретирует Вебера, подчеркивая недостаток внимания к иррациональности в большинстве современных теорий социального действия.

5. В идеальных типах Вебера таится гораздо больше нюансов оценки связи между действием, структурным контекстом и паттернами порядка (см. Kalberg, 1994).

6. Вебер (1921: 26-7) изначально принимает в расчет множество случайностей, определяя связь как «возможность» осмысленного хода поведения.

7. И Вебер, и Ницше используют формы немецкого слова «Will», обозначающего жесткую детерминацию. Я благодарен Стивену Кальбергу за подтверждение использования Вебером именно этого термина в немецких текстах.

8. Следует отметить, что в работах Парсонса на тему интеракции (в т.ч. 1968) частично сохраняются доводы, представленные им в «Структуре…». Однако в представленных в более поздних его работах новых идеях, начиная с «двойной контингентности интеракции», цепям единого действия уже не придается большого значения.

9. Вероятно, именно в этом смысле следует понимать, что имел в виду Парсонс (1937: 719), говоря о «волюнтаристской» теории действия: акторы могут выдвигать инициативу. Но этот термин в гораздо большей степени делает акцент на свободной воле, нежели Парсонс.

10. Парсонс считает, что в протяженных цепях действия большинство акторов преследует несколько разных целей. Я буду использовать его методологию, отделяя индивидуальные цепи действия от сложных (и зачастую противоречивых) наборов ценностей и норм, которых придерживаются акторы.

11. Различение субъект/объект – обоюдоострое. Теоретики коллективистской ориентации утверждают примат социальных систем и структур, а заодно и материальных условий в качестве детерминанты действия.

12. Например, Норберт Элиас интегрирует интеракцию, язык и субъективность, делая акцент на выражении или сдерживании эмоций. Это отличается от мидовского видения универсальной склонности людей контролировать через процесс познания исполнение экспрессивных жестов. Исследование по сравнению Мида и Элиаса могло бы пролить свет на многие вещи и указать теории действия новое направление развития.

13. Дьюи, который писал в основном для американского читателя, тоже не хватает мидовской философичности. Но читатели должны простить Дьюи за эту грубоватую прозу и по достоинству оценить важные идеи, представленные в его работах.

14. Ром Хэрр (Rom Harre (1984)) предлагает более уравновешенную теорию личностного опыта, говоря о процедурах, через которые производится социальная жизнь.

15. Пьер Бурдье разделяет внимание Гидденса к проблеме структура/участие. Однако взамен диалектики контроля Гидденса Бурдье прдлагает постулат фактической неизбежности отношений культурного доминирования и подавления, выраженных в практиках символического насилия, в которых у подчиненных нет достаточно эффективных средств реагирования. Хотя Бурдье много писал на концептуальные темы (напр. 1980), он никогда не артикулировал четко понятия действия так, как делал это Гидденс в отношении праксиса в своей теории структурации. Однако, как мне кажется, склонность Бурдье настаивать на действенности культурного доминирования основана на двух неоговариваемых тезисах. Первый – то, что все человеческие существа стремятся к признанию со стороны других (это похоже на доводы Гегеля в «Философии Духа»). Второй – повсеместно, в любой форме праксиса существует борьба за признание, что предполагает скрытую волю к символическому доминированию (или статусному доминированию в веберианской терминологии), аналогичную ницшеанской «воле-к-власти». Это свидетельствует о сходстве Бурдье скорее с Фуко, чем с Гидденсом и, возможно, объясняет отсутствие в концепции габитуса и полей Бурдье чего-либо сходного с диалектикой контроля Гидденса.

 

Литература

Alexander, J.C. 1983: Theoretical Logic in Sociology. Vol.4: The Modern Reconstruction of Classical Thought: Talcott Parsons. Berkeley: University of California Press.

Austin, J. L. 1962 (1976): How to Do Things with Words. Oxford University Press.

Blumer, H. 1969:Symolic Interactionism. Berkeley: University of California Press.

Bourdieu, P. 1980 (1990): The Logic of Practice. Trans. R. Nice. Cambridge: Policy Press.

Burger, T. 1976: Max Weber’s Theory of Concept Formation: History, Laws, and Ideal Types. Durham, NC: Duke University Press.

Camic, C. 1986: The matter of habit. American Journal of Sociology, 91,1039-87.

--1989: Structure after 50 years: the anatomy of a charter. American Journal of Sociology, 95,38-107.

Cohen, I. J. 1981: Max Weber on modern Western capitalism: Introduction to the Transaction edition. In Max Weber, General Economic History. New Brunswick, NJ: Transaction Press.

--1990:Structuration theory and social order: five issues in brief. In J. Clarke, C. Modgil,and S. Modgil (eds) Anthony Giddens: Consensus and Controversy. London: Falmer Press.

Coleman, J. S. 1990: Foundation of Social Theory. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

Collins, R. 1989: Toward a neo-Meadian sociology of mind. Symbolic Interaction, 12,1-32.

Coulter, J. 1989: Mind in Action. Atlantic Highlands, NJ: Humanities Press.

Crespi, F. 1989 (1992): Social Action Power. London: Basil Blackwell.

Dawe, A. 1978: Theories of social action. In T. Bottomore and R. Nisber (eds): A History of Sociological Analysis. New York: Basic Books.

Dewey, J. 1922: Human Nature and Conduct. New York: Henry Holt.

--1925:Experience and Nature. Chicago: Open Court Press.

--1934: Art As Experience. New York: Minton Balch.

Elias, N. 1939 (1978, 1982): The Civilizing Process. Vol. I: The History of Manners. Vol. II: State Formation and Civilization. Trans. E. Jephcott. New York: Pantheon.

--1987 (1991): The Society of individuals. Ed. M. Schroter; trans. E. Jephcott. Oxford: Basil Blackwell.

Garfinkel, H. 1963: A conception of, and experiments with, “trust” as a condition of stable concerted actions. In O. J. Harvey (ed.): Motivation and Social Interaction. New York: Roland Press.

--1967: Studies in Ethnomethodology. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.

--1988: Evidence for locally produced, naturally accountable phenomena of order, logic,reason, meaning, method, etc. In and as of the essential quiddity of immortal ordinary society (I of IV): fn announcement of studies. Sociological Theory, 6, 103-9.

Garfinkel, H. And Sacks, H. 1970: On formal structures of practical actions. In J. C. McKinney and E. A. Tiryakin (eds)Theoretical Sociology. New York: Appleton Century Crofts.

Giddens, A. 1979: Central Problems in Social Theory: Action, Structure and Contradiction in Social Anaysis. Berkeley: University of California Press.

--1984: The Constitution of Society: Outline of the Theory of Structuration. Cambridge: polity Press.

--1989: A reply to my critics. In D. Held and J. Thompson (tds): Social Theory of Modern Societies: Anthony Giddens and His critics. Cambridge: Cambridge Press.

Goffmen, E. 1967: Interaction Ritual. New York: Anchor Books.

--1983: The interaction order. American Sociological Review, 48, 1-17.

Habermas, J. 1981 (1978): The Theory of Communicative Action. Vol. 2: Lifeworld and System: A Critigue of Functionalist Reason. Trans. T. McCarthy. Boston: Beacon.

Harre, R. 1984: Personal Being: A Theory of Individual Psychology. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

Heritage, J. 1984: Garfinkel and Ethnomethodology. Oxford: Basil Blackwell.

Hilbert, R. A. 1992: The Classical Roots of Ethnomethodology: Durkheim, Weber, and Garfinkel. Chapel Hill: University of North Carolina Press.

Hochschild, A. R. 1979: Emotion work, feeling rules and social structure. American Journal of Sociology, 85, 551-75.

Joas, H. 1980 (1985): G. H. Mead: A Contemporary Reexamination of His Thought. Cambridge, Mass.: MIT Press.

Kalberg, S. 1981: Max Weber’s types of rationality: cornerstones for the analysis of rationalization processes in history. American Journal of Sociology, 85, 1145-79.

--1994: Max Weber’s Comparative-Historical Sociology. Chicago: University of Chicago Press.

Levine, D. 1981: Rationality and freedom: Weber and beyond. Sociological Inquiry, 51, 5-25.

McCarthy, D. 1989: Emotions are social things: an essay in the sociology of emotions. In D. Franks and D. McCarthy (eds)The Sociology of Emotions: Original Essays and Research Papers. Greenwich, CT: JAI Press.

Mead, G.H. 1934: Mind, Self, and Society From the Standpoint of a Social Behaviorist. Ed. C. W. Morris. Chicago: University of Chicago Press.

--1938: The Philosophy of the Act. Ed. C. W. Morris. Chicago: University of Chicago Press.

Ostrow, J. M. 1990: Social Sensitivity: A Study of Habit and Experience. Albany: State University of New York Press.

Parsons, T. 1937. (1968): The Structure of Social Action. New York: McGraw-Hill.

--1951: The Social System. New York: Free Press.

--1968: Social interaction. In D. Sills (ed.) International Encyclopedia of the Social Sciences. Vol. 7. New York: Crowell Collier and Macmillan.

Pollner, M. 1991: Left of ethnomethodology: the rise and decline of radical reflexivity. American Sociological Review, 56, 570-80.

Pred, A. 1990: Context and bodies in flux: some comments on space and time in the writings of Anthony Giddens. In J. Clarke, C. Modgil, and S. Modgil (eds) Anthony Giddebs: Consensus and Contrjversy. London: Falmer Press.

Scheff, T. J. Microsociology: Discourse, Emotion and Social Structure. Chicago: University of Chicago Press.

Shalin, D. N. 1986: Pragmatism and social interactionism. American Sociological Review, 51, 9-29.

--1988: G. H. Mead, socialism, and the progressive agenda. American Journal of Sociology, 93, 913-51.

Sica, A. 1988. Weber, Irrationality, and the Social Order. Berkeley: University of California Press.

Simon, H. A. 1983: Reason in Human Affairs. Stanford: Stanford University Press.

Tannen, D. 1990. You Just Don’t Understand: Women and Men in Conversation. New York: Ballantine Books.

Wacquant, L. J. D. 1992: Toward a social praxeology: the structure and logic of Bourdieu’s sociology. In P. Bourdieu and L. J. D. (eds) An Invitation to Reflexive Sociology. Chicago: University of Chicago Press.

Weber, M. 1904 (1949): «Objectivity» in social science and social policy. In E. A. Shils and H. A. Finch (trans. and eds) The Methodology of the Social Sciences. New York: Free Press.

--1920 (1958): The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism. Trans. T. Parsons. New York: Scribners.

--1921 (1968): Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology. Ed. G. Roth and C. Wittich. New York: Bedminster.

 

Для дополнительного прочтения

Abell, P. (1991): Rational Choice Theory. Aldershot: Edward Elgar.

Alexander, J. C. (1988): Action and Its Environments: Toward a New Synthesis. New York: Columbia University Press.

Bernstein, R. J. 1971: Praxis and Action. Philadelphia: University of Pennsylvania Press.

Bourdieu,P. and Wacquant, L. J. D. 1992: An Invitation to Reflexive Sociology. Chicago: University of Chicago Press.

Burns, T. 1992: Erving Goffman. London: Routledge.

Collins, R. 1981: On the micro-foundations of macro-sociology. American Journal of Sociology, 86, 984-1014.

--1990. Stratification, emotional energy, and the transient emotions. In T. D. Kemper (ed.) Research Agendas in the Sociology of Emotions. Albany: State University of New York Press.

Cooley, C. H. 1902 (1964): Human Nature and the Social Order. New York: Schocken Books.

Goffman, E. 1959: The Presentation of Self in Everyday Life. New York: Doubleday.

--1974: Frame Analysis: An Essay on the Organization of Personal Experience. New York: Harper.

--1981: Forms of Talk. Philadelphia: Pennsylvania Press.

Honneth, A. and Joas, H. 1980 (1988): Social Action and Human Nature. Trans. R. Meyer. Cambridge: Cambridge University Press.

Manning, P. 1992: Erving Goffman and Modern Sociology. Cambridge: Polity Press.

Sacks, H., Schegloff, E., and Jeffwrson, G. 1974: A simplest systematics for the organization of Turntaking for conversation. Languag, 50, 690-735.

Schegloff, E. A. 1992: Repair after next turn: the last structurally provided defense of intersubjectivity in conversation. American Journal of Sociology, 97,1295-345.

Schutz, A. 1932 (1967): The Problem of Social Reality. Ed. M. Natanson. The Hague: Martinus Nijhoff.

Taylor, C. 1964: The Explanation of Behavior. London: Routledge and Kegan Paul.

--1985: Human Agency and Language: Philosophical Papers: I. Cambridge: Cambridge University Press.

Thompson, J.B. 1984: Studies in the Theory of Ideology. Cambridge: Polity Press.

Weber, M. 1905-6 (1975): Roscher and Knies: The Logical Problems of Historical Economies. Trans. G. Oakes. New York: Free Press.

--1907 (1977): Critigue of Stammler. Trans. G. Oakes. New York: Free Press.

Werlin, B. 1988 (1993): Society, Action, and Space: An Alternative Human Geography. Ed. T. Brennan and B. Werlin. Trans. G. Walls. London: Routledge.

Winch, P. 1958: The Idea of a Social Science and its Relation to Philosophy. New York: Humanities Press.

ТЕОРИЯ СИСТЕМ

Питер Хэмилтон

 

 

Введение

 

В определенном смысле уместно было бы всю социологическую теорию характеризовать как опирающуюся - в большей или меньшей степени - на «функционалистскую» схему. Если допустить, что данная дисциплина связана в настоящий момент, – равно как и была связана всегда - с рассмотрением устойчивых, вневременных форм социального действия и поведения, играющих определенную роль в поддержании того, что мы именуем обществом, то большинство социологических объяснений так или иначе касаются того вклада, который вносят cоциальные объекты в функциональное выживание обществ. Этим справедливым аргументом в определенный период воспользовался Кингсли Дэвис для демонстрации «вездесущности» функционализма в социологии.

Более чем тридцать лет, «функциональный анализ» является предметом дискуссии для социологов и антропологов. Возможно, настало время прийти к соглашению или вовсе прекратить подобные дебаты. На мой взгляд, они должны быть прекращены, поскольку исходят из ложной посылки относительно того, что существует особый метод или специфическая теория, именуемые функциональным анализом, которые можно было бы обособить от иных методов или теорий в рамках социологии или социальной антропологии. Здесь не имеется в виду, что работа, выполняемая под маркой «функционализма», является некачественной или ненаучной (совсем наоборот), но скорее данный ярлык сам по себе свидетельствует о заблуждении, питая миф о цельном виде анализа, отличном от других социологических видов анализа. Данная предпосылка не просто является ложной, она все больше и больше выступает в качестве источника путаницы. Ее возможное стратегическое значение осталось в прошлом, она уже не способствует научному прогрессу, но выступает скорее в качестве помехи для последнего.

Для логического обосновании данного тезиса необходимо для начала осознать, что хотя консенсуса по поводу определения структурно-функционального анализа и не существует, обращение к тем его чертам, которые обычно указываются, и той работы, которая в действительности проводится под его маркой, показывают, что в сущности он выступает синонимом социологического анализа. Далее, необходимо отметить, что предметы спора в дебатах по поводу функционализма – касающиеся проблем, допущений, методов, данных – относятся к социологическому анализу как таковому. Говорить о них под видом разбора функционализма означает препятствовать ясности и объективности оценки. Наконец, необходимо рассмотреть, как подобная трактовка согласуется при анализе социологии или антропологии, во-первых, с условиями, в которых происходило зарождение функционализма как академического направления, а во-вторых, с последующими обстоятельствами, повлиявшими на изменение его роли.

Однако такая точка зрения, хотя и методологически оправданная, в действительности не очень полезна, когда культурные, моральные и идеологические аспекты дисциплины рассматриваются в исторической перспективе. Это связано с тем, что функционализм и его преемник, «системная теория», становятся понятными и объяснимыми только при условии их локализации в специфических культурных, географических и институциональных условиях. Интересно отметить, что «Дух законов» Монтескье (впервые опубликованный в 1748г.) опирался на «функционалистскую» в сущности теорию человеческих практик, лежащих в основе республиканской, монархической и деспотической систем правления, и что марксова теория буржуазного капитализма основывается по существу на «функционалистских» отношениях между эксплуатацией и воспроизводством капиталистической структуры, но было бы утомительно и бессмысленно пытаться загнать все значимые социальные теории в одну решетку, объединив их утверждением «вся социология является функционализмом». Предпочтительной представляется более фокусированная точка зрения, поскольку позволяет адекватно дифференцировать теории в более точных терминах тех социальных, культурных и интеллектуальных течений, в рамках которых они нашли свои raisons d’etre.

Таким образом, в рамках данной главы я буду придерживаться известной четкости относительно того, что определяю как функционализм и системную теорию (имея ввиду и промежуточный термин «структурный функционализм», употреблявшийся в основном в 50-60х гг.), рассматривая их как по преимуществу американские в институциональном отношении, с достаточно точными историческими рамками, охватывающими период с 1920-х до начала 1970-х годов, в связи с работой небольшого числа социологов с Толкоттом Парсонсом во главе, и как часть более широкого культурно-интеллектуального течения, связанного со становлением социологии как отдельной дисциплины и «американизацией» ее предмета. Мою точку зрения едва ли можно назвать новой – в том смысле, что такие авторы, как Фридрихс (Friedrichs(1970)), Гоулднер (Gouldner(1970)), Маллинс (Mullins) и другие указывали на сходные, в сущности, идеи касательно интеллектуального, географического и исторического местоположения этой социологической парадигмы. Однако мой подход задает этой точке зрения новую перспективу, вследствие предположения, согласно которому резонанс функционализма и системной теории возможно в полной мере оценить лишь в контексте их более широкого понимания как особого рода направлений в Американской интеллектуальной культуре. Но он также достаточно сильно отличается от тех аргументов, которые часто используются социологическими функционалистами для того, чтобы дистанцироваться от антропологического функционализма, в особенности от «Британской» социальной антропологии 1920-30х гг., представленной, с одной стороны, Малиновским, а с другой – Рэдклиффом-Брауном. На мой взгляд, эти формы «функционализма» в сущности не имеют отношения к доминирующей американской парадигме функционалистско-системной теории, разве только в том смысле, что их существование иногда рассматривалось как своего рода «опора», связанная с предоставлением интеллектуальной генеалогии тем социологам, которые ощущали необходимость упрочить свою позицию, связав ее с интеллектуальной традицией, имеющей как им кажется, безупречный статус.

 

Исторические Корни

Появление функционализма как особого метатеоретического направления и парадигмы в рамках американской социологии может быть с достаточной точностью датировано десятилетием, предшествовавшим Второй Мировой войне. Его корни, однако, восходят к гораздо более раннему периоду Американской культурной истории и проявляются с равной очевидностью как в главной противостоящей функционализму в Америке парадигме, представленной «символическим интеракционизмом», сосредоточенным в «Чикагской школе», так и в антропологии, а также слабых попытках отдельных мыслителей 19-го века импортировать европейские идеи в Соединенные Штаты. В этом отношении показательно то, что статья о функционализме, опубликованная в Энциклопедии социальных наук Макмиллана 1930г. выпуска, была написана не профессиональным социологом, но неким Хорэсом Кэлленом (Horace Kallen), философом, стремившимся приписать данное направление не к социальной мысли, а к философии 19 века, и особенно влиянию дарвинизма на биологические и социальные науки. Но рассуждения Кэллена относятся к так называемому «универсальному функционализму» и его статья может служить единственно для доказательства того факта, что интересующий нас тип социальной парадигмы не существовал в то время, когда была выпушена энциклопедия, то есть в конце 20х гг.(Kallen, 1930)






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных