ДЕЙСТВИЯ. АКТОРЫ. СИСТЕМЫ 7 страница

В «Пропаганде и социальном контроле» (1942г.) мы обнаруживаем попытку Парсонса вычленить «главные элементы социальной системы» с целью понять, каким образом пропаганда может быть использована для изменения «состояния социальной системы» (1954: 142). Парсонс выделяет три основных компонента социальной системы: (1) институциональную структуру, (2) конкретную ситуацию действия, (3) культурную традицию; в свою очередь, система, элементами которой они являются, рассматривается как «функционирующая объективная данность». Как полагает Парсонс, каждая социальная система представляет собой такого рода данность, поскольку она образована из взаимосвязанных структур и процессов таким образом, что способна поддерживать относительную стабильность и особый характер упорядоченности и действия по контрасту с ее - социальным или иным – окружением и, соответственно, относительную независимость от воздействий окружающей среды. Важную роль в этой концепции функциональной социальной системы играют институты – они являются «паттернами, контролирующими поведение и социальные отношения … связанные с системой общих моральных принципов (moral sentiments)», которые играют решающую структурную роль, поскольку определяют «статусы и роли, то есть «позиции» в социальной системе по отношению к другим индивидам, воспринимаемые в качестве легитимно присвоенных». Таким образом, «институциональная структура социальной системы … есть совокупность морально санкционированных статусов и ролей, регулирующих отношения индивидов друг к другу, «локализуя» их в данной структуре и определяя легитимизированные экспектации по поводу их установок и поведения»(1954: 215).

Позже, в статье «Пропаганда и социальный контроль», после рассмотрения медицинской практики как механизма социального контроля, Парсонс приступает к выработке ряда дихотомических понятий, которые затем кристаллизуются в типовые переменные (pattern variables), выступая в качестве моделей классификации ориентации систем действия. В этом контексте, характеризуя профессиональную медицинскую практику, Парсонс представляет такие качества как диффузность-конкретность, аффективность-аффективную нейтральность, универсализм-партикуляризм. Источником этих типовых переменных послужило, как указывает Парсонс, известное деление Теннисом типов социальной организации на Gemeinchaft-Gesellschaft, на котором Парсонс довольно подробно останавливается в «Структуре социального действия» в контексте использования их Вебером (в отношении к процессу рационализации) и к которым обращается вновь в эмпирическом исследовании, проведённом в конце 1930х годов, но уже как к способу описания определённых черт профессиональной роли медика. К моменту выхода основополагающей статьи 1945г. «Современная позиция и перспективы систематической теории в социологии» Парсонс приходит к выводу, что близится появление интегрированной и систематической теории, которая будет способствовать превращению социологии в «зрелую науку». Парсонс считает, что «использование доступной, общепринятой и четко артикулированной общей теоретической системы приведет к новой эре в социологии и близких к ней социальных науках»(1954: 212). Теоретическая система, о которой идёт речь, представляет собой теорию действия, реконструированную в рамках структурного функционализма с добавлением фрейдизма. После обсуждения необходимости общих теоретических систем, «a la Структура социального действия», и предположения о том, что это приведёт к формулировке научных законов, которые дадут возможность «детального (specific) каузального объяснения», Парсонс даёт первое последовательное обоснование значимости структуры и функции в социологии социальных систем. Он утверждает, что все научные теории подразумевают вычленение статических и динамических элементов систем, для объяснения которых они созданы. Статический аспект включает структуру системы, ее части или элементы (которые Парсонс обозначает также как «подсистемы»), которые, взаимодействуя между собой, определяют структуру системы в целом. Парсонс акцентирует внимание на том, что «стабильность» в качестве признака, присущего «структуре», вовсе не является фундаментальным атрибутом системы – или, по его собственному выражению, не означает «онтологической стабильности» - но, скорее, означает полагание относительной однородности конфигурации системы в определенных границах. Динамический же элемент позволяет обеспечить связь между «статичными» структурными категориями и выражается понятием функции, «основная роль которой заключается в том, что это критерий значимости динамических факторов и процессов в системе» (Parsons, 1954: 217). Парсонс определённо демонстрирует, что он имеет в виду «структурно-функциональные», а не «аналитические» теоретические системы, поскольку первые одинаково приложимы как к процессам, связанным с «поддержанием и развитием» систем, так и к «дисфункциональным» процессам, ослабляющим ее интеграцию или эффективность или как-то иначе вносят в нее разлад. Таким образом, в истоках парсонианской концепции структурного функционализма лежит одинаковый интерес к проблемам порядка и дезинтеграции: обе этих противоположности одинаково значимы в теоретическом отношении. Парсонс выделяет четыре основных источника структурно-функционалистской теории в социологии, не считая ее успешного применения в биологии (особенно У.Кэнноном (W.B. Cannon), чью «Мудрость тела»(Wisdom of the Body») (1924г.) Парсонс приводил в качестве яркого примера структурно-функционального анализа). Эти источники следующие:

1. «Функциональная и клиническая психология», в которой основное место занимает психоанализ с его концепцией личности как динамической структурно-функциональной системы.

2. Социальная и культурная антропология, преимущественно Малиновского и его преемников, с их акцентированием общества как «отдельной функционирующей системы».

3. Социология Дюркгейма и его последователей, в которой присутствует «явное структурно-функциональное понимание социальной системы», особенно в анализе «стабильности системы функционально дифференцированных ролей» в работе о самоубийстве и в интерпретации религиозного ритуала.

4. «Обобщённая теоретическая схема» Макса Вебера, совпадающая, по словам Парсонса, с дюркгеймианской, особенно в отношении «первостепенной значимости сравнительной структурной перспективы».

В заключительной части статьи Парсонс намечает контуры «структурно-функциональной теории социальных систем», «существующей» и «активно используемой» в настоящее время. Она опирается на 4 выше перечисленных источника. Эту формулировку отличает то, что в ней в качестве отправных точек для анализа представлено «действие» или «ситуация актора».

Учитывая предшествующую критику органических и эволюционных теоретиков (таких, как Спенсер), опиравшихся на «раннюю» версию функционалистской модели социальной системы, предполагавшую вычленение «потребностей» системы, Парсонсу, в его версии функционалистско-системной парадигмы, необходимо было настаивать на таком динамическом элементе, как действие, если он хотел дистанцироваться от подобных предшественников.

Показательно, что практически единственное обращение к Фрейду в «Структуре социального действия» делается при проведении параллели между его идеей моральных ценностей, интернализуемых «суперэго» и дюркгеймианской оценкой интеграции моральных норм в качестве одного из видов интернализации нормативного порядка. Парсонсу представлялось заманчивым найти близкие параллели между Фрейдом и Дюркгеймом из-за стремления создать теорию, в которой сочетались бы системное функционирование и микросоциальные процессы интеракции, составляющие содержание социализации.

Эссе 1945г. отражает реконструкцию (или обновление) социальной теории действия в структурно-функциональном стиле. Даже в этой ранней статье пристутствуют яркие индикаторы того, что парсонианская версия структурно-функциональной теории будет развиваться в новом направлении. Например, Макс Вебер рассматривается как основной источник парсоновской концепции, хотя, не пожелай Парсонс перенять отдельные элементы схемы действия, в частности волюнтаризм и типологию рациональности действия, его едва ли можно было бы назвать возможным кандидатом на такого рода включение.

Аналогичным образом, психоаналитическая концепция изначально не воспринимается как «структурно-функциональная». Однако даже в этот период, когда его энтузиазм по поводу структурно-функциональной теории еще только зарождался, Парсонс уже стремится подогнать его «под свои цели», нежели встроить свои идеи в какую-либо существующую теоретическую парадигму.

В работах «Социальная система» и «К общей теории действия» мы находим развёрнутый первоначальный вариант парсонианской системной теории. В значительной степени развитие теории на стадии «Парсонс (2)» представляет собой детальную проработку Гоббсовской «проблемы порядка», впервые рассматриваемой в «Структуре социального действия» в контексте несостоятельности утилитаризма в рассмотрении социального порядка. В целом, можно утверждать, что вся деятельность Парсонса заключается в попытке найти удовлетворительный подход к проблеме социального порядка. Это возвращает нас к теоретической стратегии, лежащей в основе «Структуры социального действия», немного затемнённой обширным привлечением европейских теоретиков. Эта стратегия отражает парсонианский онтологический принцип, согласно которому «в социальном универсуме проявляются системные черты, которые должны быть отражены параллельным упорядочиванием абстрактных понятий», и который является исходной точкой его аналитической реалистической теории знания (Turner, 1974г.).

Обращаясь к функциональному анализу и предлагая структурно-функциональную теорию в контексте реализации принципа аналитического реализма к теории системы, в целях более адекватного анализа системных свойств как типичной черты, проявляющейся в социальном порядке, Парсонс следует общему теоретическому направлению американской социологии, характеризующему период с конца 1930х до конца 1950х годов. Заслуга Парсонса, воплотившаяся в «Структуре социального действия», состоит в том, что он стимулировал значительную заинтересованность в реконструкции социальной теории, однако в любом случае развитие функционалистско-системной парадигмы не является следствием исключительно его усилий, поскольку данная теория разрабатывалась независимо от него не только в Гарварде – но также, например, и в Колумбийском Университете, где преподавал Р.К. Мертон. Фактически исследовательская деятельность Роберта Мертона послужила ещё одним источником парсонианского интереса к функциональному анализу. Мертон был одним из первых аспирантов Парсонса в Гарварде в начале 1930х годов, и между ними сохранились довольно близкие отношения, что, однако, не помешало им разработать довольно разные подходы к функционалистско-системной теории.

В начале 1940х гг. Мертон развивал своеобразный вариант структурно-функциональной теории, базировавшийся на критике существующих форм функционализма, представленных, в частности, антропологией Малиновского и Рэдклиффа-Брауна, и задумывавшийся и осуществлявшийся как теория «среднего уровня», оперирующая чётко определенными, операционализированными понятиями, пригодными для использования в эмпирических исследованиях. Мертон, вместе с некоторыми другими учениками Парсонса (а именно: Кингсли Дэвисом, Уилбертом Муром, Робином Уильямсом и Марионом Дж. Леви), находился в самом центре развивающейся структурно-функционалистской школы американской социологии, оказавшей несомненное влияние на формирование теоретических интересов Парсонса, хотя собственный вклад в её развитие сделан весьма в своеобразной – даже идиосинкразической – форме. Позиция Мертона прежде всего отражала принципиальное различие между парсонианским видением структурно-функциональной теории и интересом к проблемам «среднего уровня», характерным для большинства его учеников. В статье 1948 г. Мертон фактически полностью раскритиковал статью Парсонса 1945г., взывавшую к систематической структурно-функциональной теории. Мертон участвовал в целом ряде разнообразных эмпирических исследований, опираясь при этом на собственную версию функционального анализа, и утверждал, что парсонианское стремление создать «тотальную систему социологической теории, в которой любому наблюдению по поводу любого аспекта социального поведения, организации или изменения найдётся предуготованное место, столь же самонадеянно и бесперспективно, как и претензии великого множества всеохватных философских систем, заслуженно преданных забвению» (Merton, 1948: 165).

Отчасти мертоновское стремление выдвинуть на первый план функциональный анализ было обусловлено его собственным прочтение работ Кэннона, в своё время вдохновивших и Парсонса на поиск аналогий между биологическими и социальными системами. Однако парадоксально, что именно Кэнноновское предположение об аналогиях между биологическим организмом и социальной системой Мертон находит спорным, поскольку оно основывается как раз на тех аспектах аналогий между организмом и обществом, которые он критиковал в работах функционалистских социальных антропологов. Возможно, именно поэтому Мертон считал бесперспективным проект «общей теории», бывший целью Парсонса, воспринимая его как преждевременную попытку создать аналитическую теорию высокого уровня, подобно тому как, по аналогии с физикой, система Эйнштейна была бы преждевременной без достижений Ньютона, Лапласа, Максуэлла, Планка или даже Кеплера. Мертон считал, что парсонианское стремление построить абстрактную аналитическую теорию ошибочно, поскольку, как он полагал, оптимизм по поводу «доступности» «единых рамок такой системы» (как о том было заявлено в статье 1945г.) совершенно неоправдан и представляет собой пустую трату интеллектуальных сил, т.к. воспроизводит спекулятивные теоретические рассуждения таких фигур, как Спенсер, Конт или Сен-Симон: в действительности одержимость подобного рода общей теорией была, на его взгляд, одной из причин того, почему социология как наука не движется вперед - вследствие неоправданной траты усилий на выработку концепций, лишённых эмпирических оснований. Мертон придерживался того мнения, что научный прогресс возможен только на пути «теорий среднего уровня». Такие теории совершенно непохожи на обширные вместилища идей, продуцируемых глобальными теоретическими системами, и хотя их положения содержат необходимую степень абстрактности, они прежде всего призваны вырабатывать четко определенные и операционализированные понятия, которыми можно пользоваться в эмпирических исследованиях ограниченного ряда феноменов.

Именно в этом пункте и заключается Мертоновское понимание функционального анализа, поскольку как раз в эмпирических исследованиях такого рода он усматривает основу для построения теорий среднего уровня. И, соответственно, для создания больших теорий, которые, в конечном итоге, потребуются для их интеграции (Merton, 1949: весь текст). Сам Мертон развивал «парадигму функционального анализа», которая могла бы задавать направление и помогать в проведении эмпирических исследований, что во многих отношениях можно назвать альтернативным пониманием сущности функционалистско-системной теории по отношению к тому, что предлагал Парсонс в «Социальной системе». В мертоновской версии акцент ставится не на тотальных системах, а на том, «каким образом различные виды социальных организаций в рамках более общих систем создаются, сохраняются и изменяются не только вследствие потребностей тотальной системы, но также благодаря взаимодействию между социокультурными элементами системного целого» (Turner, 1974: 63). В целом функциональная парадигма Мертона представляла собой довольно убедительный методологический инструмент, однако при её использовании в эмпирических исследованиях возникал ряд проблем. Это доказывает, что, несмотря на огромную популярность мертоновского призыва заниматься «теориями среднего уровня», переход с уровня общей аналитической теории на более приземленный отнюдь не был панацеей.

Как явствует из вышесказанного, в период с 1935 по 1970 годы Парсонс оказывал доминирующее влияние на состояние теории, однако он безусловно был не единственным социологом, способствовавшим гегемонии функционалистско-системной парадигмы в это время. Доминирующей фигурой он стал лишь после 1942г. (когда Сорокин выпустил из рук ключи от Факультета Социальных Отношений Гарварда) и лишь в условиях послевоенного бума в высшем образовании его теория могла завоевать сторонников. Параллельно тому, что «Закон о военнослужащих» (GI Bill) привлек в университетскую среду большое количество способных, целеустремленных и зрелых студентов, имел место еще один фактор большой важности - начало холодной войны. Однако МакКартизм был не единственной причиной того, что «американская» большая теория нашла в лице американских социологов благоприятную почву, поскольку предлагала респектабельную, интеллектуально изощренную, с «классическим» оттенком модель, вобравшую в себя лучшее из американской и европейской традиций и предложившую современный и научный подход к проблеме понимания общества в целом (социальной системы), базирующийся на неполитической основе. Помимо этого, американская социальная система того времени может рассматриваться как прекрасный пример интегрированного, согласованного, высокодифференцированного, но демократического типа общества, послужившего прототипом для создания «идеальной» модели, лежащей в основе парсонианской теории, в том её варианте, который представлен в «Социальной системе»(Parsons, 1940; 1942).

Примечательно, что большинство работ, способствовавших становлению функционалистско-системной парадигмы, появились в течение всего лишь нескольких послевоенных лет: «Человеческое общество» Кингсли Дэвиса, «Социальная теория и социальная структура» Роберта К. Мертона, «Эссе по социологической теории» Парсонса – все они вышли в 1949г., то есть в тот же самый год, когда появилось первое издание «Американского солдата» (см. Samuel A. Stouffer), эмпирическая работа, связанная как с внутренним состоянием Америки, со спорами вокруг интеграции американского общества в рамках единой системы ценностей, так и с зарождением доминирующей парадигмы. Затем друг за другом последовали «Человеческая группа» Джорджа Хоманса(1950г.), «Социальная система» Парсонса и книга, в которой он выступил соавтором, «К общей теории действия», «Американское общество» Робина Уильямса (все 1951г.), а также «Структура общества» Мэриона Леви (1953г.). С середины до конца 1950х годов происходило дальнейшее развитие оригинальной концепции и осуществлялись новые исследования, причём, всё это сопровождалось распространением молодых социологов, воспитанных в рамках все более стандартизованной функционалистско-системной парадигмы, по остальной университетской системе. Но к концу 1950х – началу 1960х годов акцентирование на порядке и консенсусе, характерное для этой парадигмы, стало подвергаться всё большей критике, поскольку американское общество испытывало все большее напряжение под влиянием внутренних проблем – возникавших в связи с отношением к чернокожему населению, молодежной контр-культурой, вторжением США в Юго-Восточную Азию и т.д. К середине – концу 1960х годов функционалистско-системная теория начала переживать упадок, поскольку появились теоретические модели более созвучные современным проблемам, а, соответственно, возникли и новые группы социологов и более перспективные области исследования.

Заключение: Функционализм и Системная Теория, их Значение для Современной Социальной Теории

Если исторический и культурный посыл моих рассуждений корректен – функционалистско-системная теория уже давно находится в состоянии необратимого упадка, хотя определенные идеи, связанные с именем Парсонса, время от времени всплывают в работах теоретиков «модерна» и даже «постмодерна»: Юрген Хабермас это лишь самый яркий представитель целого ряда интеллектуалов, по мнению которых определенные аспекты поистине «королевской» по размаху парсонианской системы сохранили современный резонанс. К их числу относится и Джеффри Александер со своим монументальным опусом «Теоретическая логика в социологии» (предприятием, отчасти перекликающимся с тем, что пятьюдесятью годами ранее осуществил Парсонс в своей «Структуре социального действия»), один из четырех томов которого посвящён Парсонсу. Работа Александера – гладкий и изощренный вариант развития парсонианской теории, где он не пытается уйти от внутренних противоречий концепции Парсонса, хотя, в то же время, содержит недвусмысленную позицию относительно склонности критиков к искажению сущности его сложной теоретической и концептуальной системы (Alexander, 1984). Александер также возглавлял «нео-функционалистское» движение, на короткий миг вспыхнувшее в середине 1980-х гг. (Alexander, 1985) и подхватившее его тезис о том, что будущее прогрессивное развитие социологической теории должно лежать между Парсонсом и его критиками, в направлении некой «третьей фазы послевоенного социологического теоретизирования» (Alexander, 1988). Однако мало кто, кроме аспирантов самого Александера, стремился «держать жезл» и следовать целям нового теоретического движения.

Конец 1980х годов также ознаменовался появлением новой волны школ, которые – уже не будучи «иконоборчеством» в отношении Парсонса, что наблюдалось в период, когда его парадигма была доминирующей – исповедовали более трезвый, более историчный и сочувственный взгляд на этапы «Парсонс (0)» – «Парсонс (2)». В некоторых случаях это было связано с обнародованием новых данных из архивов Гарварда, содержащих довольно много неопубликованного Парсонсом материала, относящегося к 1920-1930-м годам (Wearne, 1989; Camic, 1991).

В Европе Хабермас активно использовал элементы парсонианской системной теории в своей рефлексии по поводу состояния постсовременности (и «постмарксизма»), подвергаясь за это суровой критике (Joas, 1988), тогда как Никлас Луман стремился преобразовать парсонианскую системную теорию таким образом, чтобы устранить волюнтаристские и случайные аспекты из систем действия. Фактически можно утверждать, что системная теория Лумана представляет собой наиболее радикальную попытку исключить актора из схемы любой структуры или системы. Все три основных элемента его теоретической концепции - теория систем, анализ эволюции, изучение коммуникаций – внутренне связаны с парсонианской теорией (Luman, 1982; Beyer, 1984). Но может ли это служить показателем сохранения релевантности парсонианской парадигмы или скорее является примером того, как, при четкой идентификации исходных посылок теории, её развитие может иметь весьма опосредованное отношение к «родовой» концепции?

Несмотря на предпринимаемые широким кругом теоретиков попытки найти более сбалансированный подход к функционалистско-системной парадигме в целом и к парсонианской системной теории в частности, было бы слишком опрометчиво утверждать, что парадигма живет и здравствует или говорить о ее возвращении на позиции гегемона. Действительно, кажется практически невероятным, чтобы какая-нибудь глобальная теория такого масштаба, как функционалистско-системная парадигма, смогла бы возродиться к положению доминирующей дисциплины в ближайшем будущем. Это говорит о том, что возможность существования данной парадигмы в качестве доминирующей была обусловлена только специфической комбинацией обстоятельств, характерной для Соединенных Штатов 1935-1960-х годов, а также «волюнтаризмом» самого Парсонса, проявившимся при создании его теоретического аппарата. Однако, учитывая непреходящую значимость ряда центральных тем и идей функционалистско-системной парадигмы для социологического проекта в целом, можно предположить, что некоторые из них будут продолжать воспроизводиться в том вечном процессе, посредством которого идеи, присущие одному времени или совокупности условий, переносятся на новую совокупность интеллектуальных обстоятельств и трансформируются в соответствии с ними.

Примечание

Появление этой главы было бы невозможно без того вклада, который внёс в изучение парсонианской и связанной с ней социальной теории Брайан Тёрнер.

Литература

Alexander, J.C. 1984: Theoretical logic in sociology. Vol. 4: The Modern Reconstruction of Classical Thought: Talcott Parsons. London: Routlege and Kegan Paul.

--(ed.) 1985: Neofunctionalizm. Beverly Hills and London: Sage.

--1988: Action and Its Environments: Toward a New Synthesis. New York: Columbia University Press.

Beyer, P. 1984: Introduction to Niklas Luhmann, Religious Dogmatics and the Evolution of Societes. New York: Edwin Mellen Press.

Camic, C. (ed.) 1991: Talcott Parsons, The Early Essays. Chicago and London: University of Chicago Press.

Davis, K. 1959: The myth of functional analysis as a special method in sociology and anthropology. American Sociological Review, 25, 757-72.

Faris, R. E. L. 1970: Chicago Sociology: 1920-1932. Chicago: Chicago University Press.

Friedrichs, R.W. 1970: A Sociology of Sociology. New York: Free Press.

Gouldner, A.W. 1970: The Coming Crisis of Western Sociology. London: Heinemann.

Hamilton, P. 1983: Talcott Parsons. London/Chichester: Tavistock/Ellis Horwood.

--1992: Talcott Parsons: Critical Assessments. 4 vols. London: Routledge.

Heyl, B.S. 1968: The Harvard «Pareto Circle.» Journal of the History of the Behavioural Sciences, 4, 316-34.

Janowitz, M. 1970: Foreword. In Faris (1970).

Joas, H. 1988: The unhappy marriage of hermeneutics and functionalism. Praxis International, 8, 34-51.

Kallen, H. 1930: Functionalism. In Encyclopaedia of the Social Sciences. Vol. 6. New York: Macmillan, 523-4.

Luhmann, N. 1982: The Differentiation of Society. New York: Columbia University Press.

Merton, R. K. 1948: Discussion of Parson’s «The position of sociological theory.» American Sociological Review, 13, 165.

--1949: Social Theory and Social Structure. New York: Free Press.

Mullins, N. 1974: Theories and Theory Groups in Contemporary American Sociology. New York: Harper and Row.

Parsons, T. 1940: An analytical approach to the theory of social stratification. In Parsons (1954).

--1942: Propaganda and social control. Psychiatry, 5(4), 551-72. Reprinted in Parsons (1954).

--1946: Age and sex in social structure of the Unated States. In Parsons (1954).

--1954: Essays in Sociological Theory Pure and Applied. Revised edn. New York: Free Press.

--1977: On building socyal System Theory: a persanal history. In his Social Systems and the Evolution of Action Theory. New York: Free Press.

Small, A. W. 1905: General Sociology. Chicago: University of Chicago Press.

Turner, J. H. 1974: The Structure of Sociological Theory. Homewood, Ill.: Dorsey Press.

Wearne, B. C. 1989: The Theory and Scholarship of Talcott Parsons to 1951. A Critical Commentary. Cambridge: Cambridge University Press.

ПСИХОАНАЛИЗ И СОЦИАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ

Энтони Элиотт

Задачей социальной теории является постижение природы человеческой деятельности, социальной жизни и культурных продуктов человеческого действия в тех аспектах, которые можно отнести к сфере изучения социальных наук и вообще гуманитарных дисциплин. Среди прочих проблем социальная теория затрагивает проблему языка и интерпретации смыслов, характера социальных институтов, объяснения социальных практик и процессов, вопросов социальной трансформации и т.п. Но воспроизводство социальной жизни никогда не является делом только безличных «процессов» и «структур»: оно точно также создается и проживается во внутреннем мире наших самых интимных потребностей, страстей и желаний. Любовь, эмпатия, страх, стыд, вина, депрессия - никакое исследование социальной жизни не может быть проведено или адекватно проинтерпретировано без обращения к человеческой составляющей деятельности. В настоящее время данная человеческая составляющая представлена как систематизированная область знания. Эта область знания известна как психоанализ.

Психоанализ, являющийся продуктом европейской культуры конца девятнадцатого века, оказал глубокое влияние на мышление двадцатого века. Психоанализ, в той форме, в которой он был разработан Фрейдом и его последователями, был с энтузиазмом воспринят представителями социальной и политической теории, литературными и культурными критиками, феминистками и постмодернистами – настолько богат его теоретический потенциал и убедителен диагноз современного болезненного состояния культуры. Значимость психоанализа для социальной теории, хотя она и является средоточием множества интеллектуальных споров и противоречий, проявляется в достаточно специфических областях, особенно в тех, что касаются современных дискуссий о человеческой субъективности, сексуальности, гендерном разделении и культурной политике. Поистине, концепции и теории Фрейда сыграли жизненно важную роль в формировании современной социальной теории в целом. В долгу перед Фрейдом работы таких разных социальных теоретиков, как Фромм, Маркузе, Альтюссер, Хабермас, Кристева, Иригарей, Касториадис и Лиотар. При этом лишь немногие могут усомниться в том, что у подобного обращения к Фрейду социальных теоретиков политических причин едва ли не больше, чем интеллектуальных. В век, который стал свидетелем возникновения тоталитаризма, Хиросимы, Освенцима и угрозы «ядерной зимы», социальная теория нуждается в языке, способном иметь дело с выпущенными на волю беспрецедентными разрушительными силами современности. И психоанализ предоставляет подобный понятийный аппарат.

Далее я намерен кратко описать основные траектории развития психоаналитической теории и дать оценку релевантности и объяснительным возможностям психоанализа в терминах социально-теоретических дикуссий в гуманитарных науках. На протяжении всей главы я буду пытаться отстаивать точку зрения, согласно которой психоаналитическая теория способна многое предложить социальным теоретикам, включая феминисток и постмодернистов, особенно в анализе субъективности, идеологии, сексуальной политики и преодолении кризиса современной культуры.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: