Часть 23. Военные действия и договоры 1 страница

Под военными действиями в данном случае понимается официальное состояние войны или межгосударственный конфликт, включающий военные действия такого характера, которые способны затронуть осуществление договоров между участниками или между участниками и третьими государствами. В прошлом обычно говорили о влиянии войны на договоры. В наше время многие вооруженные конфликты не сопровождаются объявлением войны и тем не менее вносят существенные изменения в правоотношения участников.

Война всегда оказывала самое серьезное влияние на мирные отношения между государствами и тем самым на их договорные связи. Поэтому влиянию войны на договоры уделялось большое внимание *(1104). В прошлом считалось, что война прекращает договоры. В обоснование этого положения Э. де Ваттель ссылался на то, что договоры "предполагают состояние мира", и на то, что "каждая из сторон, имея право захватывать все, что принадлежит неприятелю, может лишить последнего тех прав, которые предоставлены ему договорами" *(1105). Исключение было сделано для договоров, содержащих положения, применяемые в случае войны. Но постепенно положение менялось. Более развитые договорные связи требовали сохранения установленных ими правоотношений. Это положение отмечалось многими авторами. Уже Ф.Ф. Мартенс считал, что "возникновение войны не прекращает в настоящее время всех обязательственных отношений между враждующими государствами..." *(1106). А.Н. Талалаев писал: "Существовавший в прошлые века принцип, гласящий, что война между государствами ведет к прекращению всех договоров между ними, теперь не действует" *(1107). Макнейр отмечал, что в этой области "произошли серьезные изменения в течение прошедших полутора веков" *(1108).

Положение существенно изменилось после признания агрессии международным преступлением. В результате ответственность за прекращение договоров в результате войны и за последствия этого несет государство-агрессор. Особое положение государства-агрессора нашло отражение в ходе Нюрнбергского процесса. Главный обвинитель от Великобритании заявил: "...Государство, которое начало войну в нарушение своих обязательств, не получает равного права на равное отношение со стороны других государств: Такое государство не получает никаких прав в результате своих беззаконных действий" *(1109).

Право прекращения и приостановления договоров с государством-агрессором принадлежит подвергшемуся нападению государству. Более того, ему же принадлежит право на возобновление приостановленных договоров и на восстановление прекращенных договоров.

Как известно, мирные договоры 1947 г. установили право каждой союзной и соединенной державы сообщить бывшему государству-агрессору в течение определенного срока о своих двусторонних договорах, которые держава желает сохранить в силе или действие которых она желает возобновить. Все иные договоры будут считаться отмененными (см.: Мирный договор с Италией (ст. 44), Румынией (ст. 10), Венгрией (ст. 10), Болгарией (ст. 8), Финляндией (ст. 12)).

Следует сказать, что Советское государство с самого начала считало, что договоры с государством-агрессором прекращаются. Так, в ноте НКИД РСФСР министру иностранных дел Франции от 6 марта 1919 г. говорилось: "...Мы не можем рассматривать наши отношения с Французским Правительством как имеющие под собой юридическую основу в то время, когда оно совершает на нас нападение и вторгается на нашу территорию, и, следовательно, не можем сообразовать наше поведение с договорами, существовавшими до агрессии Франции" *(1110).

Положение о прекращении договоров в результате агрессии было подтверждено Постановлением Съезда народных депутатов СССР от 24 декабря 1989 г. "О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года". В Постановлении говорилось, что все "советско-германские договоренности - в соответствии с нормами международного права - утратили силу в момент нападения Германии на СССР..." *(1111).

Среди юристов широко распространено мнение, согласно которому в случае вооруженного конфликта судьба договоров решается в зависимости от намерений сторон в момент их заключения. С. Херст писал: "...Подлинное свидетельство того, что договор переживает или не переживает начало войны между сторонами, должно находиться в намерениях сторон во время заключения договора" *(1112). Аналогичной точки зрения придерживались также Д. Брайерли, Д. Гроссен, Ч. Хайд и др.

Иная точка зрения была высказана О.И. Тиуновым: "...Вопрос о судьбе договора между государствами, оказавшимися в военном конфликте друг с другом, должен решаться не на основе установления "намерений" сторон в момент заключения соглашения, а с учетом их соответствующего волеизъявления после начала войны, поскольку: война не может автоматически прекратить действие соглашения" *(1113).

Обе точки зрения имеют под собой некоторые основания. Так, при заключении договора стороны могут иметь в виду, что он утратит свое значение в случае вооруженного конфликта. Это подтверждается тем, что некоторые договоры имеют специальные постановления на случай войны. В Конвенции о международной гражданской авиации 1977 г., например, содержится следующее положение: "В случае войны положения настоящей Конвенции не затрагивают свободу действий любого затронутого войной Договаривающегося государства, как воюющего, так и нейтрального" (ст. 89). Постановления относительно приостановления действия в случае войны закреплены во многих многосторонних конвенциях (см., например, ст. 6 Международной конвенции об охране человеческой жизни на море 1948 г.).

Практика по рассматриваемому вопросу далека от единообразия. Это явилось одной из причин того, что в Венских конвенциях соответствующие положения отсутствуют. Конвенции, как в них сказано, не предрешают ни одного из вопросов, которые могут возникнуть в отношении договора из начала военных действий между государствами (ст. 73). В 2001 г. Комиссия международного права решила рассмотреть тему о влиянии вооруженных конфликтов на договоры *(1114). Несмотря на приведенное положение Венских конвенций, ряд их общих положений может служить основанием для решения некоторых вопросов влияния вооруженных конфликтов на договоры. Назовем основные из них.

Невозможность выполнения. Вооруженный конфликт делает невозможным выполнение многих договоров между участниками. В отношении одних договоров невозможность носит временный характер. Такие договоры приостанавливают действие. В отношении других договоров невозможность выполнения носит необратимый характер, и они прекращаются.

Нарушение договора одной из сторон. Агрессия означает существенное нарушение многих договоров и дает подвергшейся нападению стороне право прекратить или приостановить их действие. С другой стороны, агрессор не может ссылаться на свои действия как на основание для прекращения договоров. Венские конвенции установили недопустимость ссылки на невозможность выполнения или на изменение обстоятельств участником, если они явились результатом невыполнения этим участником своих обязательств.

Коренное изменение обстоятельств. Вооруженный конфликт вносит во взаимоотношения сторон достаточно серьезные изменения для того, чтобы служить основанием прекращения или приостановления действия договоров.

Таковы общие нормы права международных договоров, применимые к договорным отношениям в случае вооруженного конфликта. Что же касается специальных норм по этому вопросу, то анализ практики позволяет определить ряд принципиальных положений. Сегодня вооруженный конфликт сам по себе не означает прекращения всех двусторонних договоров. Решение зависит от участников конфликта. Война расторгает договоры политического характера, несовместимые с конфликтом. Неполитические договоры в своей массе приостанавливают действие. Это положение подтверждается практикой национальных судов *(1115). Выступление судов в пользу максимально возможного сохранения договоров объясняется тем, что суды решают вопросы, связанные с правами человека, которые трудно решать в правовом вакууме *(1116). Вооруженный конфликт не является основанием для одностороннего прекращения или приостановления действия договорных постановлений относительно защиты личности.

Большинство многосторонних договоров лишь приостанавливают свое действие во взаимоотношениях воюющих сторон *(1117). Некоторые многосторонние конвенции содержат специальные положения по вопросу о влиянии вооруженных конфликтов на их действие. В Международной конвенции по предотвращению загрязнения моря нефтью 1954 г. говорится: "В случае войны или другого рода военных действий Договаривающееся Правительство, которое считает себя затронутым либо как воюющая, либо как нейтральная сторона, может приостановить действие всей или какой-либо части настоящей Конвенции в отношении всех или любой из своих территорий. Правительство, приостанавливающее действие Конвенции, должно немедленно сообщить об этом в Бюро". Приостанавливающее действие Конвенции правительство может в любое время возобновить, и обязано это сделать, как только необходимость в этом уже не оправдывается (ст. 19).

Сохраняют свое значение многосторонние договоры, устанавливающие общие нормы международного права, многосторонние договоры, являющиеся учредительными актами международных организаций, сохраняют свою силу, но могут иметь ограничения, связанные с военными действиями.

При всех условиях сохраняют свое значение договоры по территориальным вопросам, прежде всего, о границах - они могут быть пересмотрены лишь мирным договором. Сохраняют свое значение и начинают применяться договоры, касающиеся использования вооруженных сил.

Сказанное означает, что несмотря на военные действия определенные договоры сохраняют свою силу между воюющими. Более того, они могут заключать договоры и в период вооруженных конфликтов, например, соглашения о перемирии. Возможность заключения таких соглашений предусмотрена рядом конвенций по гуманитарному праву. Так, в Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны 1949 г. говорится: "Как только находящиеся в конфликте стороны договорятся о местоположении, руководстве, снабжении и контроле намечаемой нейтрализованной зоны, составляется письменное соглашение и подписывается представителями сторон, находящихся в конфликте" (ст. 15). "Находящиеся в конфликте стороны постараются заключить местные соглашения об эвакуации из осажденной или окруженной зоны..." (ст. 17).

С началом конфликта начинают применяться договоры, которые были специально заключены на этот случай. В первую очередь это относится к конвенциям гуманитарного права, устанавливающим правила ведения военных действий и нормы о защите жертв войны.

Порой конвенции предусматривают предварительные условия, которые должны быть выполнены сторонами в случае начала вооруженного конфликта. Так, Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г. предусмотрела, что "государство пребывания должно, даже в случае вооруженного конфликта, оказывать содействие, необходимое для возможно скорого выезда пользующихся привилегиями и иммунитетами лиц..." (ст. 44). Все это подтверждает, что намерение сторон при заключении договора имеет свое значение.

С другой стороны, в зависимости от уровня вооруженного конфликта прекращение тех или иных договоров может зависеть от волеизъявления сторон в конфликте. Однако нельзя согласиться с мнением О.И. Тиунова о том, что "война не может автоматически прекратить действие соглашения". Ведь и сам автор утверждает, что с началом войны государства прекращают действие договоров политического характера, торговых и т.п.

Что же касается договоров между участниками конфликта и третьими государствами, то начало конфликта само по себе не прекращает и не приостанавливает действие двусторонних договоров с ними. Вооруженный конфликт между некоторыми участниками многостороннего договора не прекращает и не приостанавливает действие такого договора между остальными участниками, а также между ними и сторонами в конфликте. Конфликт между некоторыми членами международной организации не оказывает влияния на действие учредившего ее договора.

Государство, осуществляющее право на самооборону в соответствии с Уставом ООН, вправе приостановить действие договоров, несовместимых с осуществлением этого права. В случае принятия Советом Безопасности резолюции относительно угрозы миру или акта агрессии, государства обязаны прекратить или приостановить действие договоров, несовместимых с этой резолюцией. После прекращения вооруженного конфликта, если стороны не договорились об ином, действие приостановленных договоров должно быть восстановлено как можно скорее.

Таким образом, регулирование действия договоров в случае вооруженного конфликта нацелено на максимально возможное сохранение правовых отношений, особенно тех, что касаются защиты личности.

Как видим, в международном обычном праве сложился определенный комплекс норм, касающихся влияния вооруженных конфликтов на договоры. Особого внимания заслуживает различие, проводимое между агрессией и иными вооруженными конфликтами. В случае вооруженного конфликта ограниченного характера даже двусторонние договоры приостанавливают свое действие. После прекращения вооруженного конфликта участники договариваются о выполнении существующих между ними договоров. Так, в Индийско-пакистанской ташкентской декларации 1966 г. говорилось, что правительства сторон примут меры "к выполнению существующих соглашений между Индией и Пакистаном" *(1118). Международное право требует по возможности наиболее широкого распространения своих норм на отношения между воюющими.

Заключение

Содержание настоящего тома, посвященное действию договоров, имеет прямое отношение к одной из наиболее важных проблем международных отношений - к проблеме эффективности международного права. Эта проблема издавна привлекала к себе внимание доктрины. В отечественной литературе ей отведены разделы во многих монографиях и учебниках. Есть посвященные ей специальные труды *(1119). Этой проблеме придавали серьезное значение и представители других отраслей науки. А. Эйнштейн заявлял: "Наша защита ни в вооружениях, ни в науке, ни в уходе под землю. Наша защита в праве и порядке" *(1120).

Юристы и политологи делятся на две группы относительно оценки эффективности международного права. "Утописты" подчеркивают эффективность этого права, а "реалисты" ее отрицают. Профессор Р. Фолк, в главе "Право, юристы и осуществление американских внешних связей", касаясь отмеченного деления, пишет, что в правительстве США находятся сторонники равновесия сил ("циничные реалисты"). Тем не менее многие располагающие властью реалисты лицемерно притворяются утопическими легалистами *(1121).

Государственные секретари США не раз говорили, что одним из важнейших направлений во внешней политике США является содействие росту роли права во взаимоотношениях народов *(1122). По этому поводу Ф. Джессеп заметил: "Благочестивые призывы к "господству права" в международных делах вошли в стандартный запас фраз у политических ораторов, особенно в Соединенных Штатах" *(1123). И тем не менее даже такие "благочестивые призывы" свидетельствуют о роли международного права.

Число авторов, придерживающихся "реалистических" взглядов, довольно многочисленно. А. Карти пишет, что международное сообщество лучше всего понимается в духе идеи Гоббса о естественном состоянии. "...Международное право является не более чем точкой зрения тех, кто именует себя юристами-международниками, на международные отношения" *(1124). Немало видных юристов-международников утверждают, что "международное право как правопорядок находится в состоянии кризиса" *(1125).

Приведем мнение по этому вопросу профессора Л. Генкина: "Я хочу показать, что циничный "реализм" в отношении международного права является нереалистичным, что он не отражает факты международной жизни: право является (курсив автора. - И.Л.) великой силой в международных делах; страны полагаются на него, взывают к нему, соблюдают и находятся под его влиянием во всех аспектах своих внешних отношений" *(1126).

Это мнение разделяется многими видными юристами-международниками. Профессор Т. Франк доказывает, что реально все страны подчиняются большинству норм практически все время *(1127). Пишут о том, что, несмотря на сложность правотворчества и обновления права в международном сообществе, вполне возможно, что международный правопорядок более развит, чем многие национальные правовые системы *(1128). Доказывают, что "из всех видов права международное право выделяется как наиболее динамичное, демонстрирующее величайшую способность адаптироваться к меняющемуся миру" *(1129). Наконец, такой авторитет, как профессор Я. Броунли считает, что "публичное международное право является более эффективным, чем публичное право внутри государства" *(1130).

Международное право не раз демонстрировало свои возможности в защите коренных интересов международного сообщества. Достаточно вспомнить, что гитлеровская Германия и милитаристская Япония пытались разрушить международное право и установить противоречащий ему порядок, но это вызвало сплочение международного сообщества, несмотря на существовавшие социальные противоречия. Объединенными усилиями страны антигитлеровской коалиции добились разгрома агрессивных сил. Это обстоятельство послужило фактором, определившим прогрессивное развитие международного права, которое нашло отражение в Уставе ООН, закрепившем основы нового мирового порядка. Одной из основных задач ООН является прогрессивное развитие международного права применительно к новым условиям. Пробелы в международно-правовом регулировании способствуют созданию ситуаций, угрожающих сотрудничеству.

В новых условиях акты агрессии и насилия вызывают всеобщее возмущение, протесты и противодействие в таких масштабах, которые были ранее не известны. Сегодня даже самое могучее государство предельно ограничено в возможностях нарушения международного права.

Дипломатия, как мирное средство осуществления внешней политики, вытесняет иные, прежде всего военные, средства политики и занимает доминирующее положение в мировой политике. Все это существенно способствует повышению эффективности международного права.

Весьма распространено мнение, что слабость международного права объясняется отсутствием механизма принуждения *(1131). Нет сомнения в том, что принуждение играет свою роль в обеспечении уважения международного права. Но это вовсе не значит, что следует сбрасывать со счетов иные факторы, обеспечивающие эффективность права. В международном праве они играют особую роль. К таким факторам следует отнести материальную заинтересованность, а также моральнополитические факторы. Специалисты пишут о целом ряде факторов, которые "могут быть идентифицированы как стимулирующие соблюдение права в дополнение лишь к угрозе наказания" *(1132). Следует также отметить, что в наше время несколько изменилось понятие силы. Важное место стали занимать невоенные методы применения силы.

Развитие международной жизни, рост потребностей государств в этой области обусловливают рост надежности международного права. Усиливаются факторы, воздействующие на государство в интересах соблюдения международного права. Если государство желает, чтобы его права и интересы были надежно обеспечены, оно само должно строго соблюдать международное право.

Реалисты обращают внимание на случаи нарушения международного права. Однако удивительно не то, что международное право порою нарушается, а то, как повседневно соблюдаются его многочисленные нормы. Следует учесть, что человека с детства убеждают в необходимости соблюдать право, демонстрируется государственное принуждение в отношении правонарушителей, а в отношении международного права все эти факторы отсутствуют. Не только большинство населения государств, но и многие государственные деятели имеют весьма отдаленное представление о международном праве. И несмотря ни на что, оно действует, развивается. Разве это не свидетельство его жизненной силы?

Государство повышает свой престиж и, следовательно, свое политическое влияние, если оно приобретает репутацию приверженца права. С другой стороны, нарушающее право государство теряет престиж и ограничивает возможности своей внешней политики. Правительства при осуществлении внешней политики учитывают нормы международного права. Объясняется это тем, что такая политика встречает меньше сопротивления, чем политика противоправная. Не случайно правительства регулярно клянутся в верности международному праву.

Если сопоставить ту относительно малую сумму затрат и усилий, выделенных государствами на международно-правовое регулирование, с его результатами, то окажется, что даже нынешняя система регулирования обладает довольно высоким коэффициентом эффективности.

Проблема эффективности международного права приобрела особое значение в наше время. В результате произошедших в мире политических изменений (прекращение существования Союза ССР, рост роли азиатских государств), а также усиления действия процесса глобализации в мировую систему внесены серьезные изменения. Речь идет об изменениях, охватывающих многие стороны международной жизни. В результате исключительно остро встала проблема упорядочения сложной мировой системы, от чего зависят жизненно важные интересы государств. Неупорядоченное состояние мировой системы все чаще подчеркивается доктриной. Встречаются и крайне низкие оценки существующего мирового правопорядка. Пишут о том, что экономическая глобализация сопровождается политическим беспорядком. Установившийся правовой порядок уже не способен регулировать мировые проблемы, которые находятся на грани коллапса *(1133).

Международное сообщество все более четко осознает, что для обеспечения мира и сотрудничества первостепенное значение приобретает международное право. Эта принципиальная идея нашла отражение в важнейших международных актах. Достаточно указать на Декларацию тысячелетия ООН, принятую Генеральной Ассамблеей на Саммите тысячелетия в сентябре 2000 г., а также на итоговый документ Всемирного саммита 2005 г. В Декларации говорится, что в основу мирового порядка кладутся цели и принципы Устава ООН, которые "доказали свой непреходящий и универсальный характер". Более того, "их возможности и способность вдохновлять возросли в условиях, когда государства и народы стали более взаимосвязаны и взаимозависимы". На основе этих целей и принципов может быть установлен справедливый и прочный мир во всем мире. В Итоговом документе подчеркивается решимость содействия строгому уважению целей и принципов международного права. "Мы считаем, что сегодня в большей мере, чем когда-либо, мы живем в глобальном и взаимозависимом мире: Мы признаем, что коллективная безопасность зависит от эффективного сотрудничества в соответствии с международным правом...".

От эффективности международного права зависит решение коренной международной проблемы, а именно - повышение управляемости международной системы. Для этого требуется обеспечение законности, как на национальном, так и на международном уровне. Значение этого принципиального положения трудно переоценить. Главы государств и правительств заявили недавно, что утверждение принципа "верховенства права на национальном и международном уровнях имеет важнейшее значение для обеспечение поступательного экономического роста, устойчивого развития и искоренения нищеты и голода" *(1134).

В Декларации тысячелетия содержится положение принципиального значения для понимания природы нового миропорядка. Руководители государств и правительств подчеркнули, что наряду с ответственностью перед своими обществами они несут коллективную ответственность перед народами мира за обеспечение их благополучия. Это положение имеет особое значение для США. Обладание могуществом, многократно превосходящим могущество других стран, накладывает на них особую ответственность за обеспечение благополучия народов мира. Думается, под этим углом зрения должна строиться и концепция национальной безопасности США.

Рост значения интересов международного сообщества не означает ущемления интересов государств. Задача состоит в том, чтобы добиться оптимального сочетания тех и других. Задача первостепенного значения, поскольку без ее решения невозможна нормальная жизнь ни сообщества, ни образующих его государств. Все это должно учитываться при определении политики государств в области безопасности. Приходится, однако, констатировать, что в политике государств по-прежнему доминирует национальный эгоизм. М. Тэтчер пишет: "Задача государственных деятелей, как в собственной стране, так и за рубежом заключается в том, чтобы, работая с человеческой натурой, пороками и т.д., пробуждать инстинкты и даже предрассудки, из которых можно извлечь пользу. Задача преобразования человечества и придания ему нового образа никогда ни перед кем не ставилась" *(1135).

Идея о примате национальных интересов нашла отражение в Концепции внешней политики России. Примат национальных интересов отражен и в доктрине, включая доктрину международноправовую. В. Фридман пришел к выводу: "В таком мире главной ценностью является национальный интерес, который в случае непримиримого конфликта будет преобладать над международными обязательствами..." *(1136). Эта позиция не раз подвергалась критике со стороны юристов-международников, доказывавших ее несостоятельность *(1137). Сегодня политика, основанная на эгоистических национальных интересах, утрачивает свой смысл. Государство заинтересовано в соблюдении международного права, так как это единственный путь, обеспечивающий нормальное функционирование системы международных отношений, от которого зависит защита важнейших национальных и интернациональных интересов каждого государства. Поэтому "народы должны требовать от своих правительств определять свои национальные интересы с учетом прогресса и соблюдения международного права" *(1138).

Происходящие в мире перемены диктуют необходимость существенных изменений во внешней политике государств. Она должна основываться на уважении национальных интересов друг друга, особенно в области безопасности. На смену балансу сил должен прийти баланс интересов. Политика должна учитывать новое соотношение национальных и общих интересов государств. Без обеспечения общих интересов не могут быть обеспечены и интересы отдельного государства.

Международный правотворческий процесс претерпел серьезные перемены, в результате которых существенно повысилась роль договора не только в регулировании конкретных сфер сотрудничества, но и в создании общепризнанных норм международного права. Как и ранее, основной формой существования общепризнанных норм является обычай. Однако в создании его норм все большее значение приобретает договор. Если в прошлом решающую роль в формировании обычая играла практика государств, которая в основном формировалась влиятельными державами, то теперь все большее значение приобретает формирование обычных норм при помощи договоров. Этот процесс крайне важен для демократизации международного правообразования. В разработке общих договоров принимают участие все желающие государства.

Такое положение далеко не всех устраивает. Нередки негативные его оценки. Американский специалист Дж. Рабкин пишет: "Освобожденному от традиционных якорей международному праву больше не нужна развитая практика: Международное право о правах человека является продуктом не судебной практики, а международной конференции: Просто берутся высказывания дипломатов на конференциях, которые кажутся весомыми, затем они препарируются толкователями так, чтобы придать им еще больший вес: Быстро вырастает словесная конструкция, которую начинают считать элементом обычного международного права" *(1139).

Приведенное высказывание явно упрощает процесс формирования международного права. Вместе с тем позиция делегатов на конференциях является элементом международной практики, отражает международно-правовое сознание государств. Роль "толкователей" этой практики, т.е. специалистов-ученых, в наше время также является весьма существенной для процесса правообразования.

О росте роли науки в создании и осуществлении норм международного права свидетельствует, например, факт участия президентов Российской Федерации и Франции, а также канцлера ФРГ в Международной научно-практической конференции 2003 г. в Санкт-Петербурге. Все они подчеркивали значение международного права для обеспечения мира и безопасности. В выступлении В.В. Путина говорилось, что "мир стремительно меняется. И очевидно, что система международного права также должна развиваться и совершенствоваться, т.е. соответствовать стремительно меняющемуся миру". При этом было обращено внимание на то, что "сейчас как никогда важно опереться на мнение экспертного сообщества" *(1140), в первую очередь юристов. Следует отметить, что это принципиальное положение пока не получило отражения в практике государственных органов России.

Из идеологических явлений политика, религия и даже мораль не обрели необходимого глобального характера. Только международное право в наибольшей мере отвечает требованиям глобализма. Соответственно, международно-правовое сознание оказывает сегодня растущее влияние и на иные идеологические явления, стимулируя в них тенденции, отражающие глобализацию.

Уровень международно-правового регулирования зависит от потребностей международных отношений, а также от осознания этой потребности государствами. Оба фактора связаны, первый определяет второй. Правда, связь не автоматическая. Поэтому содействие осознанию государствами значения международного права для их интересов чрезвычайно важно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: