Счастье и его последствия 2 страница

Почувствовав мое напряжение, Пол замер. Я снова затаила дыхание, все еще держа салфетку у лица. Да, дышать мне тоже не обязательно, в этом я уже убедилась. Никто не смог бы на столько времени задержать дыхание, ни один человек… Выходит, это правда?

Но то, с чем разум уже готов был согласиться, никак не хотела принимать душа. Нет, этого быть не может! Никакой не вампир, только не это! У меня же Пол, мой возлюбленный волк, а он ненавидит вампиров. Если я стала этим самым… Как заключение силлогизма напрашивается только один вывод – он теперь и меня должен ненавидеть, но… Вон как смотрит, сколько обожания в глазах. И никакого отвращения, настороженности, страха или гнева. Он же любит меня!

Я снова посмотрела на Пола. А тот вдруг шагнул ко мне, выхватил салфетку и отбросил в сторону, а потом крепко поцеловал в губы.

Инстинктивно я приоткрыла рот, чтобы ответить на поцелуй возлюбленного. И первую долю секунды была счастлива. Но потом… Глаза захлестнуло красным, не осталось ничего, кроме безудержной жажды и того, кто был способен утолить ее. Я снова издала нечеловеческий рык, теперь Пола отдернули от меня, кто-то крикнул: «Ты чего творишь?!», а я почувствовала еще много источников насыщенного и такого привлекательного для меня запаха.

Я метнулась за двери на улицу. Яркий свет резанул по глазам, я на миг остановилась, захваченная странным зрелищем – мои руки переливались на солнце блеском россыпи алмазов, они даже отбрасывали солнечных зайчиков на блузку и крыльцо.

Я видела такое. Мы с Беллой пару раз прятались с Калленами в солнечные дни. Когда эта семья стояла на солнце, ее окутывало точно такое же сияние. Я тогда так восхищалась этим нереально прекрасным блеском, что где-то в глубине сознания мелькнула мысль, вот бы и мне… Бойся желаний, дорогая, бойся желаний!

Эта заминка отвлекла от душившей жажды, я сделала несколько шагов через двор. Надо бежать отсюда. Надо бежать как можно дальше, пока я не убила их всех, пока не спровоцировала войну, которая может уничтожить обе семьи. Возможно, в лесу свежий воздух прочистит мне мозги? Надежды мало, но…

Как ни странно, именно это сияние уверило меня в новой сущности. Я стала монстром. И чтобы не подтвердить это окончательно, мне немедленно нужно уйти. Убежать.

Но как убежать, когда между мной и вожделенным лесом стоит волчья стая и скалит на меня огромные клыки? Горло жгло совершенно невыносимо, я больше не могла здесь оставаться и побежала на них. Волки напряглись, приготовились к атаке.

Из дома донесся дикий крик Пола:

- НЕЕЕЕТ!

Я на бегу вытянула вперед руку, показывая, что не собираюсь нападать, дайте только пройти, и волки… отпрыгнули в стороны. Я вихрем пронеслась мимо, набирая скорость. По бокам замелькали деревья. Судя по их смазанным силуэтам, бежала я просто нереально быстро. Но не это занимало меня сейчас. Я бежала и бежала вперед, стремясь как можно дальше уйти от Пола и его стаи. Вперед, вперед, впе…

Неодолимая сила рванула меня в сторону. И я, не сопротивляясь, немедленно повиновалась ей. Разум окончательно погас, я некоторое время пребывала в мире инстинктов и неукротимых желаний, и они теперь повелевали моим телом. Какое-то время я даже ничего не видела, только звуки, запахи и… а потом все кончилось. Я осознала, что сижу. Вроде на траве. С закрытыми глазами, чем и объяснялась моя слепота. Я их открыла.

Вся полянка, на которой я сидела, была усыпана трупами оленей. Сначала мне показалось, что их не меньше сотни, потом я поняла, что всего чуть побольше десятка. Всего?!!!

Да что же это за мысли у меня? Я что, совершенно спокойно считаю, сколько прикончила оленей? В том, что все это совершила именно я, сомнений не было, потому что еще чувствовался сладкий вкус крови, слышался легкий звук, с которым мои зубы, ставшие тверже алмазов, прокусывали шкуру животных. Я помнила, что пару раз открывала глаза и встречалась с полным муки и ужаса взглядом жертвы. Поэтому и не смотрела потом, ведь, испытывая к себе отвращение, я не могла остановиться.

Здесь, сидя на этой полянке, я умирала от ненависти к себе. К тому чудовищу, которым стала по своей собственной вине, за каким-то чертом поперевшись в лес! Лучше бы осталась дома и умерла, будучи обескровленной незваным гостем, по крайней мере, не сидела бы здесь сейчас совершенно опустошенная, с явно ощущавшимся привкусом крови на языке… самым сладким из всего, что я когда-либо пробовала в жизни. Я недостойна жить, существовать, просто быть в этом мире! Я не буду жить! Я должна сделать все, чтобы прекратить это!

Сгорая от ненависти к себе, я вскочила и снова понеслась, туда, в сторону доносившегося до меня запаха океана.

Мучение

Внезапно все кончилось. От неожиданности в первый момент мне показалось, что действительно – все! Но уже через доли секунд стало ясно – это всего лишь земля оборвалась под ногами, а вместо нее разверзлась бездна. Совершенно отрешившись от окружающего, я не заметила, как вылетела на край высоченной скалы, а внизу, метрах в пятидесяти, бесновалась вода. И почти одновременно с пониманием меня поглотила пучина, обычно смертельная, но такая долгожданная сейчас.

Дно оказалось на удивление далеко. Я нырнула поглубже и поплыла, вкладывая в движения максимум усилий. Постепенно становилось темнее. Солнце обычно так быстро не садилось, из чего я заключила, что сама погружаюсь все глубже. Иногда даже во много раз улучшившееся зрение подводило меня. Вокруг метались какие-то тени, и уже очень явственно чувствовалось некоторое напряжение, которое, впрочем, не причиняло особых неудобств. Но на самом деле такие мелочи в данный момент интересовали меня в последнюю очередь.

Я хотела захлебнуться и умереть, мечтая, чтобы все оказалось так просто. Во время своего сумасшедшего бега я пришла к выводу, что это единственное правильное решение, учитывая то, кем я стала. Боже, какой, оказывается, лицемеркой я была всю жизнь! Я обожала стейки, запеченную индейку, барбекю, но никогда не задумывалась о том, откуда куски свежего сочного мяса появляются в моем холодильнике. Как откуда – из супермаркета же!

Сейчас, вынужденная собственными руками и зубами добывать себе пропитание, перехватывая последний взгляд умирающей жертвы, полный ужаса и предсмертного укора, заглядывая в ее стекленеющие глаза, я испытывала жесточайшее чувство вины и крайнее отвращение к себе. Я снова и снова вспоминала эту страшную поляну, залитую кровью, усыпанную тушками мертвых оленей, и содрогалась от ужаса. Я обязательно должна умереть!

Довольно много времени прошло, пока я не поняла, что с утоплением что-то не заладилось. Я уже давно не дышала, но никаких неудобств, связанных с этим, не испытывала. Неужели забыла, ведь для жизни мне не требуется дыхание! Тогда, рядом с Полом, я не дышала минут десять. И какие у меня еще варианты? Наглотаться воды? Тогда надо напустить ее внутрь, в легкие, в желудок, везде!

Я перестала сдерживать дыхание, раскрыла рот, открывая доступ прохладной соленой воде. Ощущение от хлынувшего внутрь потока очутилось, скажу прямо, не из приятных. Будто в рот вставлен пожарный шланг, а кто-то услужливо открутил вентиль. Казалось, вода с напором проходит через все органы и сосуды моего тела и вытекает из каждой поры, но ничего такого заметно не было, потому что я вся находилась под водой. Нет, так тоже, скорее всего, не получится. Весьма неприятно, но не смертельно.

Может, меня давление воды прикончит? Я же что-то читала об этом, вроде столб воды в десять метров давит на тело как одна атмосфера. Сколько же нужно таких атмосфер, чтобы к чертям раздавить неуязвимое вампирское тело? Может, поискать Марианскую впадину? Там таких атмосфер до хренища! Да вот где она только? Отличница, называется, без компаса в океане не может сориентироваться!

Я печально плыла вперед, скорее уже по инерции, потому что запал совершенно потух. Вскоре я заметила впереди бледное свечение, будто кто-то уронил с лодки включенный фонарик и он все еще работал, освещая местным обитателям небольшую часть дна. Я подгребла поближе и с трудом разглядела довольно узкую щель в поднимающемся немного дне. Свет шел именно оттуда.

Уже крайне заинтересованная, я протиснулась в нее. И отпрянула от неожиданности: прямо на меня двигалось скопление сверкающих пятен, то это был слепяще-голубой луч сапфира, то опаловый — топаза, то оба оттенка смешивались в великолепном сиянии, которое и открыло, наконец, загадку этого странного явления. Передо мной завис какой-то моллюск, скорее всего, кальмар, величиной около полуметра, и он показался мне одним из самых чудеснейших творений природы. Я зачарованно наблюдала за движениями обитателя подводных глубин, и только потом осознала, что не испытываю никакого желания его разорвать. Прекрасная новость обрадовала и успокоила меня, натолкнув на мысль задержаться здесь, в воде, поразмыслить и тогда уже принять решение.

Я выгнала кальмара из дома, радуясь хотя бы тому, что оставила его в живых. За недлинным коридорчиком в толще подводной скалы находилась очень удобная пещерка, в которой я и остановилась на некоторое время.

Заняться было, в принципе, нечем. Или виси под потолком, или лежи на песочке, или броди вдоль и поперек туда-сюда, вот и все развлечения. Иногда тьму развеивало голубоватое свечение – это настырный кальмар пытался вернуть самовольно захваченную мною жилплощадь. Судя по назойливости, никакого страха от моего присутствия он не испытывал. Я назвала его Кевином и дала себе слово – если останусь здесь жить, приму его сторожем.

Основную часть времени я посвятила размышлениям. Сознание мое теперь напоминало огромный ангар на сотню гигантских самолетов, и возможность думать о множестве вещей сразу сначала приводила меня в изумление. Однако я не спешила наслаждаться представившейся возможностью, продолжая терзать себя весьма ограниченным кругом мыслей.

Во-первых, как я теперь буду жить дальше, и буду ли жить вообще. Надо ли мне это? Я стала ужасной. Мне придется разрывать зубами чью-то живую плоть и торопливо глотать еще теплую, густую, тягучую, сладкую кровь… Так, куда это меня? Несмотря на свободно струящуюся по горлу холодную воду, я почувствовала жжение. Вот он, мой голод, моя жажда, моя кара… Разве можно с этим жить?!

Во-вторых, что теперь будет с Полом? Парень запечатлелся на меня, я стала любовью всей его жизни, а теперь внезапно оказалась в стане его врагов, одной из тех, кого он всеми силами стремится уничтожить, посвятив этому свою жизнь. Договор с Калленами, является исключением, да квилеты едва терпят эту семью, но они честны с ними – малейшее отступление, и будет война.

В-третьих, ведь я и сама люблю Пола. Он тоже стал смыслом моей жизни. Ведь умереть – это навсегда, и я больше никогда не увижу его! А если взять на веру рассуждения Эдварда, рай мне не светит, и я не смогу, устроившись на пышном мягком облаке, присматривать за ним или оберегать, став ангелом-хранителем. Представляя, как появлюсь перед Полом в демоническом облике, я содрогалась, поскольку явственно видела отвращение, которое наверняка исказит любимое лицо. Хотя, вероятно, я и так больше его не увижу. Интересно, он уже ненавидит меня? Ведь я чуть не убила всех его братьев, не говоря о нем самом. Слава Богу, меня хоть не кто-то из Калленов укусил, воевать они из-за меня не будут. Но как же больно! Ведь вот на считанные мгновенья поверила, с таким трудом допустила мысль, что с одиночеством покончено навсегда, что уж с таким парнем, как Пол, оно мне больше не грозит. И вот… Снова одна и в такой глубокой... пещере.

В-четвертых – Марджери!!! Тут я не могла думать дальше ее имени. Да и что тут думать? И так все ясно.

В-пятых – школа; в-шестых – Гарвард; в-седьмых и так далее.

Когда мозги начинали кипеть и плавиться, я отвлекалась декламацией всех стихов и пением всех песен, какие только знала. И вот что странно, вспоминала даже те, что просто когда-нибудь читала или слышала. Будто мой мозг откладывал все в закрома, а сейчас, когда в голове стало просторнее (звучит странновато, но как еще сказать?), знания буквально мелькали у меня перед глазами. Доконали меня «Илиада» и «Одиссея», рассказанные классическим гекзаметром*. После них я долгое время ни о чем не думала. А потом засобиралась домой.

Раз уж так случилось, и вернуть ничего нельзя, нужно, по крайней мере, как можно скорее выяснить степень моей опасности для людей, с вампирами и оборотнями я уже встречалась. А там уже решу, где мне жить – на дне морском, на Эвересте или в герметичном стеклянном ящике, не пропускающем запахи.

Я выплыла из пещерки, напоследок помахав ручкой Кевину, вновь предоставляя жилище в его полное распоряжение, и направилась домой. С маршрутом проблем не возникло, в каких бы расстроенных чувствах я не рыскала по дну, в памяти все отпечаталось, как на карте (еще один клевый апгрейд). Теперь я не торопилась и осознала, наконец, как далеко заплыла. Поднявшись повыше к поверхности, я любовалась красотами океана. Через какое-то время обнаружила ненавязчивое преследование. Оглядевшись, увидела следовавшую параллельным курсом метрах в двадцати справа огромную акулу. Она долго размышляла, стоит ли напасть на незнакомое существо, даже пошла вроде в атаку, обнажив страшенные зубы, но потом поспешно отвернула, а я увидела смертельный ужас в темном, равнодушном, как пушечное дуло, глазу. Даже этот монстр морей не захотел со мной связываться.

Точно в том же месте на берег выйти не удастся, я же прыгнула со скалы, поэтому взяла левее, именно там дно неуклонно поднималось к поверхности. Последние метры я пешком шла по дну, усыпанному острыми камнями, ракушками, какими-то жутко зазубренными обломками. Мои кроссовки давно располосовало их острыми краями, я скинула обрывки и теперь шла босиком, понимая, что человеческая кожа тоже давно бы превратилась в лохмотья. А я даже боли не чувствовала.

Сначала я осторожно высунула из воды макушку и глаза. Берег выглядел диким, каменистым и неудобным, людей поблизости не наблюдалось. Я пошла дальше. Вода струилась с моей одежды, из носа и рта, выливаясь без остатка. И тут я поняла, что зверски голодна. Учитывая уничтоженное ранее оленье стадо, сколько же времени конкретно я провела в воде? Горло пекло неимоверно.

Я прекрасно знала, где находится Форкс. Еще одна карта в голове, и компас заодно. Подбежав к лесу, я привычно скользнула между деревьев. Запахи окружали меня. Прекрасные запахи теплой крови, они кружили вокруг, манили, уговаривали. Этот лес буквально битком набит живыми существами, и каждое из них было готово стать моим обедом. В какой-то момент я потеряла контроль над собой и рванулась в сторону на сладостный теплый запах, вонзила зубы в плоть и взахлеб глотала живительную влагу. Она мягко обволакивала мое горло, приглушая жжение, утоляя жажду. Потом я пришла в себя и долго сидела, боясь открыть глаза и обнаружить рядом мертвые тела. Мертвые человеческие тела.

Это оказались лоси. Когда я набралась храбрости и приоткрыла глаза, уже начинало темнеть, а из воды я вышла, судя по солнцу, едва наступил полдень. Я пошла дальше.

Теперь так. Для эксперимента придется встретиться с людьми. Я договорилась со своей совестью, что это будет некто, кого я не знаю. Только не мои друзья. Не Белла, не Анжела, не Майкл… вот насчет Джессики можно поду… Нет! Даже ее не подвергну опасности.

Я летела сквозь непроходимую чащу, как будто гуляла по бульвару. Даже забиралась время от времени на деревья и прыгала со ствола на ствол, как Тарзан, только без лиан и воплей брачующегося носорога. Потом почуяла какой-то новый запах. Впереди показался небольшой просвет, я догадалась, что там расположена поляна, и ринулась туда.

Осторожно выступив из-за дерева, я увидела небольшой лагерь: четыре палатки, три машины, костер, все как положено. И люди. Насколько я поняла, здесь отдыхали две семьи, с детьми. С маленькими детьми. Я чуть не задохнулась от ужаса. А потом почуяла запахи.

На самом деле, два основных запаха. Один очень приятный аромат, он чем-то напоминал свежайшую выпечку, булочки с маком, плюшки с корицей, ватрушки с гвоздикой, только что снятые с противня, мягчайшее воздушное тесто… В прежней жизни это были самые приятные и аппетитные запахи. Но…

Но когда я начала заниматься гимнастикой, все эти вкусности навсегда были вычеркнуты из моего рациона. Моя мама, стремясь потешить свое тщеславие, сначала настаивала на художественной гимнастике, чтобы ее дочь в ярком, с блестками, купальнике грациозно порхала на соревнованиях. Однако в выборе я была тверда. Но даже спортивная гимнастика потребовала таких жертв. Я долго привыкала к диете, иногда в глазах темнело от желания откусить хоть кусочек сладкого чуда. И иногда позволяла себе заходить в кондитерский, чтобы просто понюхать дивные запахи. Со временем настолько привыкла к этому, что даже слюна перестала выделяться, а сначала я буквально захлебывалась. Вскоре я уже довольно равнодушно реагировала на сладости, хотя не перестала любить их. Этот запах так и остался самым любимым, но… я могла сдерживать себя.

Если бы я не рисковала напугать этих людей до полусмерти своим появлением, наверняка выскочила бы на поляну и расцеловала каждого из них. А так просто стояла за деревьями и всей грудью вдыхала сладкие и пряные запахи, ощущая приятную жажду, которую умела контролировать уже больше десяти лет.

Минуточку, а это что за гадость? В мой нос буквально ворвался отвратительный смрад, если бы меня тошнило, уже давно бы вывернуло наизнанку. Что это?

Я посмотрела в сторону, откуда так гадостно несло, и увидела барбекюшницу на ножках, в ней горел огонь, на решетке шкворчало. Понятно. Так дивно теперь будет пахнуть для меня жареное мясо. А ведь раньше я его любила.

Я постаралась побыстрее уйти от этого места. Вампир там или не вампир, но я явственно ощущала тошнотные спазмы.

Прежде чем выйти к дому, я остановилась и принюхалась. Вампиров и оборотней не наблюдалось, дом не караулили, он стоял темный и казался заброшенным. Интересно, а меня и теперь никто не чувствует? Джаспер упоминал что-то… Вот бы хорошо! А то никакой личной жизни! Хотя, какая теперь, к черту…

Ладно. Я выскользнула из-за деревьев и поднялась по лестнице. Странно, а я ведь вовсе не устала. И спать мне не надо. Я подергала дверь, но она оказалась закрыта. И у кого же мой комплект ключей? Запасные от дома и машины лежат в сейфе, в кабинете Джо.

Я обошла дом и увидела приоткрытое окно на втором этаже. Это же моя комната. Так, попробуем!

Цепляясь за малейшие выступы, я очень быстро поднялась по стене и через несколько секунд оказалась дома. И только теперь вдруг почувствовала слабость. Ноги подогнулись, и я рухнула на пол, но это был эмоциональный срыв, а не физическая необходимость. Последняя дань моей человеческой сущности.

Я дома. Только здесь, сейчас, в привычной обстановке, я осознала всю дикость произошедшего. Я – вампир. Что за бред? Однако это правда. Я это знаю. Но сегодня получила доказательство того, что смогу жить среди людей, даже новорожденной, и не оставлять за собой кровавый след из высосанных трупов. Я смогу доучиться в школе, закончить Гарвард, и вообще любой другой колледж или университет. Да я могу закончить все заведения страны, и не один раз!

Эйфория была прервана мыслью, которую я усиленно гнала от себя все это время. Но я отвлеклась, и она, наконец, пробилась. Став вампиром, чудовищем в обличье человека, я нормально реагировала и на людей, и на других вампиров, то есть на существ, без которых, в принципе, могла обойтись. И только запах моего возлюбленного, самого дорогого существа, терзал меня невыносимо, вызывал поистине нестерпимую жажду. Я не могла находиться рядом с Полом и его братьями, у меня отшибало разум, оставался голый инстинкт, заставляющий убивать. Нам не быть теперь вместе.

Я постаралась снова затолкать эту мысль подальше. Я разберусь. Что-нибудь придумаю. Я буду стараться.

Только сейчас я обратила внимание, во что превратилась моя одежда. На джинсы и сатиновую блузку крайне неблагоприятно подействовало длительное пребывание в морской воде, блуждания по чащобам, и вообще. Я с отвращением сняла грязные тряпки и выкинула их в мусорку. Потом начала готовиться к школе. Приняла ванну, хотя теперь расслабляющая ценность горячей воды для меня была потеряна. Скорее, по привычке, ведь раньше ванна вызывала у меня приятные ощущения, я надеялась, что стереотип сохранился и сейчас. В принципе, мне понравилось. Всю ночь я сидела в кровати, смотрела музыкальные каналы, листала учебники. Когда пришло время, я оделась, волосы после мытья сами красиво легли на плечи. И только потом подошла к зеркалу и увидела себя.

Я не очень изменилась. И раньше была бледная и изящная. Образовалась легкая синева под глазами. Исчезли веснушки. Красота перешла в разряд божественной. И глаза. Да, они поменяли цвет. Но как-то странно. Мне говорили, что они должны стать красными. Они и пытались. Но такое ощущение, будто мой родной зеленый цвет боролся до последнего, не желая уступать красноте, и, наконец, смешался с ней, образовав синий, но красный был посильнее, он оттенил этот синий фиолетовым отливом. М-м-м-да-а!

Я приехала рановато, посидела в машине, а когда стоянка начала заполняться, пошла к корпусу. На меня оглядывались, но не так часто, чтобы можно было заподозрить, будто я совершила нечто неимоверное. Думаю, двухдневное отсутствие – не повод глазеть на нарушительницу каждому встречному. Надо только как-то объясниться с учителями. Что же придумать?

Я перекинулась словами с несколькими знакомыми, они отвечали немного удивленно, ошарашено глядя на мои глаза. Ну да, они же другого цвета, всем надо привыкнуть, и мне в том числе.

Сейчас, окруженная людьми, я чувствовала себя нормально, но будто в кондитерском цехе. Я наслаждалась запахами, но спокойно терпела. И тут…

Я стояла перед входом в аудиторию, из-за угла на меня буквально выскочила Белла. Увидев подругу, я просияла. Кинулась к ней, заключила в объятья и будто окунулась в облако ванили. Белла пахла просто потрясающе! Я чмокнула ее в щеку, чтобы сполна насладиться ароматом, едва заметив, что Белла как-то застыла. Следом шла Элис, и я, недолго думая, кинулась ко второй своей подруге. Элис пахла гардениями. Когда я очнулась в доме Калленов, у меня не было возможности анализировать их запахи, слишком часто задерживала дыхание – все перебивал чудесный аромат волков. А сейчас… Элис окружал тонкий цветочный аромат. Очень приятно, но желания попробовать цветы я никогда не испытывала. Элис тоже была какая-то застывшая. Переведя глаза на Эдварда с Джаспером, я, наконец, заметила некоторую напряженность. Чего они? Эдвард чуть не рычал, глаза обычно невозмутимого Джаспера вылезли на лоб, а брови вообще спрятались в медовых прядях.

- Ну вот, - пробормотала я, - оказывается, никто не рад меня видеть!

Вся четверка не могла вымолвить и слова. Эдвард добрался, наконец, до Беллы, ощупал ее, спрятал себе за спину, но бдительности не потерял. Думаю, сейчас они просто порвут меня на куски! Но тут появился Майк, как настоящий спаситель, и, сам того не подозревая, избавил нас всех от неприятных последствий поспешных действий.

- О, привет, Вик, ты вернулась? – жизнерадостно воскликнул парень. – О-о-о, вот это глаза! Что, в Чикаго новая мода?

- В Чикаго?

Я непонимающе уставилась на него.

- Ну, ты же была у крестной! Целую неделю. Она выздоровела? Ты очень бледная, переживаешь, наверное? Такое чувство, что ты не спала всю неделю!

Даже не представляешь, парень, насколько ты прав! Но, позвольте… неделю? Меня не было неделю?! Обалдеть! Неделю, это надо же! И еще удивлялась на Кевина, что он такой настырный, а сама неделю занимала его жилище!

- А-а-а, да все в порядке, она поправилась, - пробормотала я, - а в глазах линзы.

Я прошла на свое место. Так вот какую байку запустили Каллены – болезнь Мардж. Ох, вот это у нас команда! Как я когда-то сказала Карлайлу – один за всех и все дела! А что они ей сказали? Кстати, надо узнать перед тем, как буду ей звонить, чтобы не лажануться.

До ланча меня никто не трогал с расспросами. Только Эдвард следил, чтобы я не оказывалась в непосредственной близости к Белле. В перерыв мы не пошли в столовую, а направились к ставшей уже нашей беседке. Мне и самой не терпелось все рассказать. Проходя мимо Беллы, я увидела, что Эдвард поспешно отдернул ее к себе.

- Эдвард, я тебя умоляю! – пробурчала я. – Если не кинулась на нее сразу, то уж сейчас-то и вовсе привыкла.

Я с видом попранной добродетели прошествовала на скамейку.

- Ребята, извините, что убежала, но мне нужно было разобраться во всем и я…

- Где ты была? – резко спросил Эдвард.

Я опустила голову. Боже мой, как стыдно-то! Ну как им сказать?

- Ну! – требовательно рыкнул Эдвард.

- Эдвард, в любом случае, не стоит так на нее орать! – вступилась за меня Элис.

- Ах, не стоит! – парень резко обернулся к сестре. – Значит, не стоит! Мы тут в осадном положении, неделю прочесываем лес и побережье, следим за сводками, нет ли новых трупов, потому что новорожденный неконтролируемый вампир с нервным срывом сбежал неизвестно куда и, скорее всего, рыскает вокруг в поисках человеческой крови, а потом она является спокойно сразу в школу, и вообще непонятно что творит!

Выпустив пар, Эдвард сел на скамейку, скрестил руки на груди, и насупился. Белла прикоснулась к его плечу. Она всегда действовала на него успокаивающе, вот и теперь он расслабился, расплел руки и обнял ее за плечи.

- Где ты была? – теперь Джаспер.

- Сидела в воде, - выдавила я, пораженная словами Эдварда.

- ЧТО?! – выкрикнули они хором.

- Я сидела в океане, где-то далеко, не знаю, просто так хотела перестать чувствовать запахи.

Я произнесла это непрерывной скороговоркой и снова замолчала. Друзья тоже сидели в шоке. Молчание затянулось.

- Да, ты мастер нестандартных решений, - осторожно высказался Эдвард.

- Ну, я больше не знала, что можно сделать! – беспомощно добавила я.

- Ты неделю сидела в воде? – пораженно спросил Джаспер.

- Я не знала, что неделю! – с жаром оправдывалась я. – Теперь понимаю, почему Кевин беспокоился.

- Кевин?

- Ну, я почти приручила кальмара…

Обычные несколько секунд тишины, необходимые быстрому вампирскому мозгу, чтобы хоть как-то осознать мой очередной выкрутас, а потом… Что ж, я частенько вызываю у них такую реакцию. Вытворяю такое, что бесстрастные вампиры ржут до слез.

Потом я все же обрисовала ситуацию в общих чертах. И они мне. Как долго бежали по еле уловимым следам, а потом и просто предполагая мою траекторию, потому что я оказалась быстрее их всех вместе с Эдвардом взятых. Бежали и вампиры, и волки. Никто не хотел мне плохого, необходимо было лишь защитить от меня невинных людей, если они встретятся на моем пути. Я была вампиром и подругой Калленов, они не могли причинить мне вред. Я была возлюбленной Пола, и оборотни тоже не желали мне зла. Даже после того, кем я стала. По крайней мере, так мне сказали. Они нашли тех растерзанных оленей. Эдвард не мог понять, почему их так много. Ведь на каждого нужно затратить какое-то время, тем более в первый раз. Остальные успели бы отбежать хоть на какое-то расстояние. Но четырнадцать оленей на одной поляне… Зачем же стаскивать их в одну кучу? И даже с такой задержкой они меня не догнали. Прочесали и берег, и лес, и воду. Ничего.

Я ничего не могла сказать по поводу оленей. Не помню, и все.

Потом Каллены совещались с квилетами, решали, где меня искать, а тут я и… пришла.

После ланча выяснилось, что последних уроков не будет, я поехала домой и позвонила Мардж. Она отвечала спокойно, посетовала на мою забывчивость, выразила надежду, что с такой подготовкой, экзамены должны пройти на ура. Белла сказала ей, что я снова потеряла сотовый, а отвечать крестной забываю из-за учебы. Отмазка проканала.

Ближе к вечеру я приехала к Калленам. Тепло поприветствовала тех, кого еще не видела. Эсми тут же засуетилась, заботливо уточняя у меня, действительно ли все более-менее в порядке. Потом Карлайл с Эдвардом и Джаспером принялись обсуждать преимущества моего способа преодоления жажды, Эммет подкалывал по поводу моллюсков и барракуд. Постепенно все рассосались кто куда.

Мне очень нравился этот дом. Он был огромным, и каждому находилось в нем место. Я прошла к стеклянной стене, которая разделяла холл и столовую. В стене была широкая раздвижная, тоже стеклянная дверь. Тут у меня зазвонил сотовый. Чтобы не мешать остальным, я прошла в столовую и задвинула дверь.

- Привет, солнце! – любимый рокочущий голос.

Мой улучшившийся слух распознал в нем новые чарующие интонации. Я не могла вздохнуть от душивших меня чувств, не могла ответить.

- Ты, говорят, была сегодня в школе? Сколько трупов?

Голос вроде шутливый, но я чувствовала его волнение.

- Ни одного! Я примерная девочка!

- Вижу, солнце!

- Как видишь?

Но он уже отключился. Я заметила движение за стеклянной стеной и обернулась. С той стороны, подойдя к ней вплотную, стоял Пол, полностью одетый, он помахал трубкой и сунул ее в карман. Я медленно, стараясь не делать резких движений, подошла к стене со своей стороны.

- Привет, солнце! – я не столько услышала, сколько поняла по движениям губ, что он сказал. – Ты такая красивая!

Он что, шутит? Красивая, с такими глазами? Став вампиром?

Наверное, выражение моего лица было настолько красноречивым, что Пол прикоснулся к стеклу ладонью и повторил:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: