ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО АНТИЧНОГО МИРА

ЭГЕЙСКОЕ ИСКУССТВО

ликому греческому искусству [редшествовала культура, обнару- Есенная сравнительно недавно, в;онце XIX — начале XX в., благо- [аря раскопкам на материковой реции, островах Эгейского моря и западном берегу побережья Малой Азии. Сначала была открыта древняя Троя, затем Микены и Тиринф (элладская культура), а впоследствии города на Крите (минойская культура) и поселения на Кикладских ост­ровах (кикладская культура).

Наиболее древние памятники, относящи­еся к эпохе неолита, — орудия труда, ору­жие, керамику — находили на Кипре и в Фессалии. К III тысячелетию до н. э. отно­сятся раннеминойские поселения на Крите (2500-2000 гг. до н. э.), раннекикладские на островах Эгейского моря и такой культур­ный центр, как Троя, в северной части по­луострова Малая Азия.

Первые памятники Эгейского искусства появляются в Восточном Средиземноморье в III тысячелетии до н. э. Само искусство просуществовало до XIII в. до н. э., т. е. бо­лее 1500 лет. По имени основных центров это искусство иногда называют «крито-ми- кенским».

Расцвет Эгейского искусства приходится на время, когда египетские мастера Древне­го и Среднего царств уже создали многие свои шедевры. Связи центров Эгейского мира, особенно Крита, с Египтом были тес­ными, поэтому в произведениях эгейских мастеров нередко встречаются черты, харак­терные для искусства Египта и Передней Азии. Несмотря на близкое знакомство эгейских художников с египетскими произ­ведениями, крито-микенское искусство от­личалось своеобразием, оригинальностью и неповторимостью.

Немецкий коммерсант Генрих Шлиман, фанатичный поклонник Гомера и всего гре­ческого, ошибочно предположив, что Троя, воевавшая с Агамемноном, лежит в самых нижних слоях земли, углубился до слоев Трои, существовавшей за 1500 лет до греко- троянской войны, и по существу разрушил

то, к чему так долго стремился. В настоящее время археологи различают 9 слоев (исто­рических): от начала III тысячелетия до н. э. и до середины I тысячелетия н. э.

Самые глубокие слои названы «Троя I» и представляют собой мощные оборонитель­ные стены толщиной до 11 м (2600-2400 гг. до н. э.).

В слоях «Трои II» (2400-2200 гг. до н. э.) сохранились остатки дворца и крепостных стен. Здесь, в развалинах городской стены 14 июня 1873 г. Шлиман нашел исключи­тельный по своей художественной ценности клад золотых вещей, ошибочно названный им «кладом Приама». Приам ----- царь Трои воевал с греками и жил значительно позже, чем был спрятан найденный клад. Кроме «клада Приама» на холме Гисарлык были обнаружены керамические изделия, создан­ные на гончарном круге, нередко причудли­вых форм, уподобленных человеческим фигуркам.

После удачных раскопок «Трои II» вни­мание археолога привлекает город Микены, именуемый Гомером «золотообильным», «золотым», или просто «богатым». Как и в случае с Троей, он поверил тексту Гомера и пришел к выводу, что в Микенах должно находиться множество ценных художе­ственных изделий из золота.

В 1876 г. Шлиман начинает раскопки в Микенах. Здесь археологом был найден круглый Алтарь, а затем высеченная в ска­ле четырехугольная шахта.

В Микенах и Тиринфе формируется центр города — акрополь. Вход на Микен­ский акрополь ведет через Львиные ворота, воздвигнутые в XIV в. до н. э.

За крепостными стенами Микен распо­ложено 7 монументальных купольных гроб­ниц. Каждая из них построена в форме пче­линого улья. Эти грандиозные сооружения свидетельствуют о мощи микенских власте­линов, о том, что строительное искусство в то время стояло уже на очень высоком уров­не. Все усыпальницы оказались разграблен­ными в древности.

Недалеко от Львиных ворот располага­лись гробницы ахейских царей, 5 из кото­рых были раскопаны Шлиманом. Позднее была обнаружена шестая, а в 1952 г. были найдены могилы вне городских стен Микен, несмотря на то, что до него такие попытки уже были предприняты другими археолога­ми, но безрезультатно. Работы начали на расстоянии нескольких метров от Львиных ворот. В процессе раскопок были обнаруже­ны фрагменты фризов, раскрашенные вазы, терракотовые статуэтки, каменные формы, в которых отливали украшения, бусы и гем­мы. Кроме того, на скальном грунте на глу­бине около 5 м был обнаружен первый предмет, обещавший великое открытие, — золотой перстень с печаткой. На дне моги­лы, в ослепительной пышности, соответ­ствующей их сану, покоились три греческих воина. Выкованные из золотого листа по­смертные маски реалистично передавали суровую простоту лиц бородатых мужчин. Груди были закрыты богато орнаментиро­ванными золотыми панцирями.

В результате дальнейших поисков Шли- ман обнаружил сразу 5 могил. В них лежа­ли 9 мужчин, 8 женщин и 2 маленьких де­тей. Все мужчины имели золотые маски и панцири, рядом с ними находились большое количество оружия, золотые и серебряные кубки, а также много домашней утвари. У большинства женщин головы охватыва­ли золотые диадемы в виде лент, украшен­ных красивым спиральным орнаментом и розетками. Рядом стояли золотые и серебря­ные ларцы, полные драгоценностей. Остан­ки были засыпаны сотнями золотых лепест­ков с выгравированными рыбами, пчелами, розетками и спиралями. Эти лепестки когда- то украшали одежду похороненных.

Найденные предметы свидетельствовали о высокой культуре уже зрелой микенской цивилизации. Особого внимания заслужи­вает оружие. На бронзовых щитах, мечах и кинжалах представлены разнообразные ал­легорические сцены, инкрустированные зо­лотом и серебром. На одном из кинжалов изображен лев, преследуемый группой охотников с большими щитами, целиком закрывающими их фигуры. Помимо кубков, браслетов, диадем и булавок для закалыва­ния одежды Шлиман нашел в могилах мно­жество перстней и печатей из яшмы, амети­ста, агата и других полудрагоценных камней. На вогнутых печатях перстней изображены модницы с завитыми волосами, обнаженными бюстами, в юбках в форме кринолина. Выгравированные фигуры на­столько мелки, что их нельзя различить без увеличительного стекла, тем не менее древ­ние миниатюристы выполнили их с безуп­речной точностью, которая и ныне вызыва­ет искреннее восхищение.

Шлиману казалось, что он обнаружил здесь гробницу самого Агамемнона, но даль­нейшие исследования убедили его, что мо­гилы относятся к более раннему времени, к XVI в. до н. э.

В 1876 и 1884 гг. Шлиман проводил ар­хеологические раскопки в Тиринфе, гречес­кой крепости, расположенной к юго-восто­ку от Микен. Ее мощные крепостные стены, сложенные из огромных совершенно неоте­санных каменных глыб, древние причисля­ли к чудесам света, а Павсаний ставил их в один ряд с египетскими пирамидами. Шли­ман не обнаружил там никаких сокровищ, но зато он нашел необыкновенно хитроум­ные оборонительные сооружения, состоя­щие из различных преград, ловушек и по­тайных ходов, скрытых в толстых стенах. Одним из ценнейших открытий, сделанных в Тиринфе, явились руины дворца, похоже­го на дворец Одиссея.

Раскопки на Крите в 1900 г. начал анг­лийский археолог А. Эванс, который и ус­тановил периодизацию и хронологию крит­ской культуры. Здесь он открыл до сих пор неизвестную миру культуру, которую на­звал «минойской» по имени легендарного царя Миноса, царствовавшего на Крите, и определил три археологических периода:

1 — раннеминойский — III тысячелетие

до н. э.

2 — среднеминойский — конец III тыся­

челетия — первая половина II тысяче­летия до н. э.

3 — позднеминойский — вторая полови­

на II тысячелетия до н. э.

Кроме того, каждый из периодов подраз­делялся на три подпериода. По этому образ­цу периодизации Эванса теперь создана пе­риодизация культуры на территории Греции.

В каждый из периодов в художественной культуре Крита появляется много новых особенностей, вызванных характером ее развития. Связи Крита со многими народа­ми были очень тесными. В Египте и странах Передней Азии находят изделия критских мастеров. Из северных областей Европы на Крит привозили янтарь.

В среднеминойский период, когда к XVI в. до н. э. происходит централизация власти на Крите, самостоятельные до этого области и города острова подчиняются наи­более сильному Кноссу, правителей которо­го легенды сохранили под именем Миносов. Фрески кносского дворца разнообразны по сюжетам. Их краски, будь то орнамент или сюжетная композиция, звучны и свежи. Манера работы художников Кносса может порой напоминать приемы египетских мас­теров. Несомненно то, что критское искус­ство воздействовало на искусство Египта, особенно в амарнский период, и в свою оче­редь испытывало сильное встречное влия­ние. Во фреске «Парижанка» живописец рисует глаз анфас, как египетские и перед- неазиатские мастера.

В отличие от древнеегипетских, в крит­ских памятниках не чувствуется давления религиозных канонов. В этой связи не случайным может показаться тот факт, что воспитателем фараона Эхнатона, в период правления которого произошли сильные пе­ремены в искусстве Египта, был критянин.

Самым значительным памятником Эгей­ского искусства можно считать Кносский дворец с его необычными и непривычными до сего времени архитектурными формами, фресками и декоративными росписями. Орнамент, покрывающий стены Кносского дворца, — это чаще всего волны или спира­левидные завитки. Узор этого орнамента тянется непрерывной лентой, в которой яр­кие и звучные тона сменяют друг друга.

Стилю критских мастеров свойственна свобода выразительной гибкой линии кон­тура. Фрески Кносского дворца знакомят нас с торжественными церемониями, рели­гиозными процессиями, играми со священ­ным быком. Часто встречающаяся в крит­ском искусстве маска быка говорит о том, что мужское божество на Крите имело вид быка.

Эгейские мастера любили изображать цветы и растения, море и животных. Кроме живописи архитектуру Кносского дворца украшали невысокие рельефы, поверхность которых раскрашивалась. В трактовке фи­гур человека применялись приемы, близкие египетским: ноги и лицо изображались в профиль, плечи, как и глаз, — в фас. Эгей­ские мастера умели довольно точно воспро­изводить реальный облик предметов. Так, Эванс принял однажды найденного во вре­мя раскопок фаянсового краба за настояще­го, засохшего. В других же произведениях, напротив, отчетливо видны стилизация черт предмета, сведение их к орнаменту. Сле­дует заметить, что упрощение изобразитель­ных элементов и одновременно изыскан­ность форм в искусстве были тем сильнее, чем ближе к закату находилась культура Крита.

Критским мастерам были известны раз­личные материалы: глина, слоновая кость, бронза, золото, фаянс.

Мастера мелких форм работали не толь­ко в фаянсе, но и в металле, слоновой кос­ти, тому пример статуэтки прыгунов через быка, выполненные из бронзы и слоновой кости.

В памятниках искусства. Крита всегда выступает глубокое, кажущееся врожден­ным и естественным понимание художни­ком красочного богатства, внутренней дина- мичности жизни. Поэтому у критских мастеров преобладающее значение имеют такие художественные средства, как певу­чая, гибкая линия и яркие, радостные, звуч­ные краски. Другая характерная особен­ность критского искусства — движение. Любовь к асимметрии, сознательный отказ от спокойных композиций проявляется всюду: в архитектуре, живописи, мелкой пластике.

В XVI в. до н. э. города Балканского по­луострова, принадлежащие ахейцам, ранее подчиненные Криту, уже могли противопо­ставить свои силы Критскому государству, несмотря на то, что все еще были в зависи­мости от него и платили дань. С падением Кносса ведущее значение в бассейне Эгей­ского моря перешло от Крита к ахейцам, завоевавшим Крит, но по своему культурно­му уровню уступавшим критянам. С прихо­дом ахейцев возникает раннемикенская культура (1570-1500 гг. до н. э.), наступает время строительства шахтных гробниц. Среднемикенская культура приходится на 1500-1400 гг. до н. э. — время строительства купольных гробниц и проникновения ахей­цев на Крит. Позднемикенская культура ог­раничивается 1400-1125 гг. до н. э. Затем следует связанное с переселением дорий­ских племен разрушение Микен и Тиринфа.

Камень. Интересны найденные в «кладе Приама» предметы вооружения, в частно­сти, боевые топоры, исполненные из твер­дых пород камня, возможно служившие символами власти царя или военачальника. Гладко отполированная поверхность камня

сочетается с узорным орнаментом цент­ральной части, воспроизводящим крепле­ния, которыми более древние топоры при­вязывались к ручкам. Чистота поверхности, порой предельная простота форм характе­ризуют эти памятники искусства раннего периода развития Эгейского мира.

Изделия из камня, относящиеся к III тысячелетию до н. э., найдены и на Кик­ладах. Они изготовлены из стеатита и пред­ставляют собой подобие круглых в плане сосудов на коротких ножках. Один из таких сосудов напоминает древнейшую построй­ку. Характер его декоративного убранства говорит о том, что уже в древнейший пери­од художник стремился сочетать линии узо­ра с формой предмета. Так, простая повер­хность тулова сосуда украшена спиральным орнаментом, изящно расположенным на ней. Узор на нижней части крышки представля­ет собой ломаную линию, образующую тре­угольники; верхняя ее часть украшена узо­ром, образованным концентрическими окружностями или спиралями.

Среди изделий различных видов художе­ственной продукции Крита камень занимает видное место. Здесь, как и в Древнем Египте, производилось множество прекрасных сосу­дов разнообразной формы из мрамора, изве­стняка, брекчии, алебастра, аметиста.

К числу наиболее выдающихся образцов из камня принадлежат предметы из Мокло- са, отличающиеся богатой цветовой гаммой. Они относятся к первому среднеминойско- му периоду и в чем-то выдают влияние еги­петских каменных сосудов периода Древне­го царства. В Закро, на юго-востоке Крита, были найдены изящные чаши из мрамора и обсидиана, ребристый кувшин из красного мрамора, а также амфора из мрамора с про­жилками, которая имеет две большие изог­нутые ручки, а по форме очень напоминает металлические вазы.

Среди изделий художественной обработ­ки камня здесь, как и всюду на Ближнем Востоке, найдены многочисленные резные печати. Они декорированы различными
сюжетами, в числе которых прекрасно ис­полненные изображения животных.

В критских дворцах найдено значитель­ное количество как самих печатей, так и их

оттисков на глиняных пробках, запечатыва­ющих сосуды. Возле одного из дворцов была обнаружена мастерская по производ­ству печатей. Здесь были найдены полуоб­работанные заготовки печатей из стеатита, слоновой кости и горного хрусталя. Для изготовления печатей также широко приме­нялись твердые полудрагоценные камни — яшма, агат, аметист. Печати имеют преиму­щественно простые формы — округлые, призматические, встречаются в форме свя­щенного жука — египетского скарабея, фор­ма которого, несомненно, заимствована в Египте. По сравнению с предыдущей эпо­хой сюжеты печатей становятся более раз­нообразными. Наряду с чисто орнаменталь­ными мотивами, среди которых, как и в керамике, главное место занимает спираль, распространяются изображения, взятые из окружающей действительности: единичные фигуры животных и птиц или целые сцены с участием человека. К концу среднеминой- ского периода относится найденный в Кноссе так называемый «иероглифический склад»: более 150 оттисков на глине с инте­ресными сюжетами — пастушок, сидящий рядом с бараном, портреты правителя и его сына, представляющие собой профильные изображения мужских голов. Распростране­ние на печатях иероглифических надписей, декоративных по своему характеру, свиде­тельствует о высоком уровне развития критской культуры.

Керамика. На рубеже III-II тысячелетия до н. э. происходит не только сложение но­вых Форм в критской архитектуре, высоко­го развития достигают и другие виды искус­ства, в первую очередь керамика.

О мастерстве критских керамистов сви­детельствуют вазы, исполненные в глине на гончарном круге и расписанные прихотли­выми узорами орнамента, изображениями цветов, птиц, морских животных. Гончары Крита были виртуозами своего дела. Стен­ки их сосудов были порой не толще яичной скорлупы, формы ваз большей частью ок­руглые, краски яркие и звучные. Особенной изысканностью отличаются сосуды так на­зываемого стиля «камарес», относящиеся к среднеминойскому периоду.

Вазы этого стиля характеризуются свет­лой полихромной росписью, наносимой по темной поверхности, и тесной связью с ке­рамикой предшествующего раннеминой- ского периода, в конце которого на Крите повсеместно начал использоваться гончар­ный круг.

На темном фоне поверхности этих ваз выступают нанесенные белой краской орна­ментальные узоры, напоминающие стилизо­ванные формы цветочных лепестков и стеб­лей растений. Часто в узорах используется излюбленный на Крите динамичный мотив спирали. В XVI в. до н. э. цветовая гамма расписных ваз Крита меняется: теперь ри­сунок наносится темной краской по светло­му фону.

Удивляет бесконечное разнообразие форм сосудов и мотивов их декора, среди которых нельзя найти двух абсолютно оди­наковых. Некоторые из ваз стиля камарес, преимущественно большие пифосы, пред­назначавшиеся для хранения припасов, имеют простой декор — варьирующий мо­тив спирали, которая остается излюблен­ным орнаментом этих росписей. Иногда мастер предпочитает дробному узору более крупный мотив. Так, тулово кувшина из Феста украшено большими кругами с впи­санными в них парными лепестками. Этот декор, нанесенный яркими красками, хоро­шо сочетается со своеобразной формой вазы, имеющей вид приземистого, слегка расширяющегося книзу цилиндра с длин­ным носиком. Одним из наиболее интерес­ных образцов керамики стиля камарес яв­ляется так называемый «кратер с лилиями» из Фестского дворца, названный так из-за скульптурно исполненных белых цветов лилий, украшающих его тулово и ножку. Они красиво выделяются на пестром орна­менте, покрывающем поверхность вазы.

Тонкий вкус, неистощимая фантазия, ос­нованная на глубоком знании живой приро­ды критских вазописцев, присутствуют и в орнаменте, и в изысканном стилизованном изображении цветов, свисающих с тонких стеблей, и в огромном спруте на шаровид­ном сосуде из Гурнии. Критский живописец всегда стремится подчеркнуть форму ри­сунком: для округлого кувшина он выбира­ет осьминога или круговой орнамент, на высокой вазе изображает стройные стебли растений, слегка расширяющиеся цветами кверху, подобно самому сосуду. Это каче­ство критских росписей будет впоследствии продолжено греками.

О совершенстве керамики стиля камарес свидетельствует и появление в ней своеоб­разных «сервизов» — парных по росписи сосудов. Несомненно, парой «кратеру с ли­лиями» является миниатюрный кувшин­чик, украшенный, как и кратер, полосой шахматного орнамента на тулове и «корал­лами» на плечах.

«Кратер с лилиями» интересен не толь­ко своим декором, он является первым из­вестным сосудом на высокой ножке. Эта форма станет впоследствии очень популяр­ной в эгейской вазописи и сохранится в гре­ческой керамике.

Керамика стиля камарес, роскошная и изящная, несомненно, предназначалась для высших слоев общества и производилась в дворцовых мастерских. Помимо нее в этот период на острове продолжают в большом количестве изготовлять простые сосуды для повседневного употребления.

Концом XVI-XV вв. до н. э. датируется группа роскошных по своему декору сосу­дов так называемого «дворцового стиля».

Фаянсовые статуэтки женщин со змеями в руках, найденные в кносском дворце, хотя и небольшие по величине (высотой 30 см), но восхищают своим изяществом и мастер­ством исполнения. Эти статуэтки имели культовое значение и, вероятно, изображали жриц. Змея в руках женщины — не случай-

6 браслетов, 8700 перстней, 60 серег, 4066 брошей, золотой кубок весом 600 г, зо­лотая бутыль, несколько серебряных и мед­ных ваз, а также бронзовое оружие.

Золотые и электровые сосуды-кубки от­личаются простыми, но своеобразными фор­мами. На их чистой поверхности нет ника­ких узоров. Крупные ручки одного из сосудов, напоминающего современные соус­ницы, удачно соотнесены с его пропорциями.

Высокого мастерства достигли критские ювелиры. Им были известны такие слож­ные техники, как зернь и филигрань, о чем свидетельствуют найденные в погребениях золотые бусы и украшения. Критские юве­лирные изделия отличались таким художе­ственным мастерством, что были предметом экспорта или подражания в странах Ближ­него Востока.

Прекрасно миниатюрное золотое укра­шение, состоящее из фигурок двух пчел (на­чало II тысячелетия до н. э.). Подвески, ук­рашающие эти фигурки, и двойной шарик, увенчивающий их, не снижают живости в передаче натуры, что дает возможность ви-

ный атрибут, поскольку у критян она была символом доброго божества, заботившегося о благосостоянии дома. Особое внимание мастер уделяет выразительным глазам жен­щин. Они широко раскрыты, для большей силы воздействия обведены ярким конту­ром. В красочности наряда, в подчеркнуто укрупненных глазах угадывается знакомство мастеров Крита с искусством Востока.

Ювелирное дело. Металлы. В «кладе Приама» Шлиманом были обнаружены зо­лотые диадемы, кольца, браслеты, ожерелья, фибулы-булавки. Особое восхищение Шли- мана вызвали две золотые диадемы. Одна представляла собой золотую цепь тончай­шей работы, с которой свисали 30 цепочек поменьше с подвесками в форме сердец, другая — широкую ленту из литого золота, украшенную такими же подвесками. Среди найденных сокровищ было 24 ожерелья,

деть в этом произведении подлинный ше­девр критского ювелирного искусства.

В глубоких погребениях Микен, добрать­ся до которых можно было, лишь прорыв вертикальные колодцы — шахты (отсюда и название — шахтовые гробницы), было обна­ружено большое количество драгоценностей: серебряных и золотых кубков, диадем, масок, золотых бляшек — украшений одежды, инк­рустированных золотом кинжалов и др.

Особый интерес из находок в гробницах представляют золотые маски, исполненные из тонкого листового металла. Они в неко­торой степени передают индивидуальные черты, хотя, конечно, не могут быть названы портретными. Обычай возложения масок на лица умерших как бы подчеркивает значение личности военачальника или вождя.

Формы золотых чаш из шахтовых могил XVI в. до н. э. очень разнообразны. Есть кубки, которые обращают внимание под-

черкнутои лаконичностью в исполь­зовании декора, жесткостью и суро­вой простотой контуров. В знамени­том «кубке Нестора» из четвертой шахтовой гробницы подчеркнутая резкая конструктивная основа кубка лишь отчасти смягчена изображением голубков, украшающих ручки. По форме найденный в Микенах кубок отдаленно напоминает описанный Го­мером в «Илиаде». Именно поэтому он и получил такое название, конечно, условное, так как обладатель его жил много веков ранее гомеровского Не­стора. Интересны памятники торевти­ки — золотые или серебряные кубки, украшенные какими-либо изображе­ниями. Сами по себе эти сосуды сви­детельствуют о большой художе­ственной фантазии исполнявших их мастеров.

В начале XII в. до н. э. после крово­пролитной и изнурительной Троян­ской войны ахейцы, победив и сломив Трою, сами ослабленные, уступают напору сильных дорийских племен. К 1120 г. до н. э. доряне овладевают Пелопо- нессом, а этолийцы — Элидой. В этот пери­од эгейская культура окончательно гибнет. Начинается новая эпоха собственно гречес­кого искусства — период, условно называе­мый гомеровским, характеризующийся рас­пространением геометрического стиля.

Эгейское искусство, связанное с многове­ковой культурой древневосточных стран и в то же время предвосхитившее собой расцвет эллинской цивилизации, несет в себе своеоб­разие и очарование искусства, лежащего хро­нологически и территориально на стыке этих двух великих эпох человеческой истории.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: