СПЕЛЕОЛОГИИИ. 1958-1969-годы. 6 страница

Нельзя сказать, что экспедициями закончилась вся работа спелеологов в 1965 году. Нет, конечно!

Вот что писал В.Беляк в “Красноярском рабочем” в статье “50 часов в пропасти”:

“В лучах угасающего декабрьского солнца наша группа подошла к Торгашинской пещере, молва, о чудесах которой до сих пор не выходит за рамки дилетантских и беллетристических рассуждений. Цель подземного маршрута – познакомиться с новыми лабиринтами пещерных ходов, недавно открытых одним из спелеологических отрядов нашей секции; выполнить программу научных наблюдений; проверить пригодность нового спелеологического снаряжения. В группе пять человек – людей самых разносторонних интересов и профессий. Геолог М.Н.Добровольский, механик и опытный альпинист С.Елагин, недавно получивший звание “Спелеолог”, электрик М.Мамонтов, преподаватель сельхозинститута И.Ефремов и автор этих строк.

... далее по узкой наклонной галерее “Трамвай - 1”, проталкивая вперед снаряжение и проборы, мы подходим к грандиозному “Гроту летучих мышей”. Но не надо спешить войти в грот. Существуют различные пути оказаться на его дне. Один из них – это когда вы, воодушевленные преодолением “Трамвая”, вдруг ощутив непривычный объем воздуха, делаете вперед два – три шага. В таком случае впечатления от подземной экзотики, полученные вами ранее, окажутся последними: впереди 27-метровый отвес...

здесь на глубине более 100 метров разбиваем лагерь на первую ночь.

Ночью в гроте произошло несколько больших обвалов. Иногда тишину нарушали шелест крыльев и писк летучих мышей да равномерная капель со сводов грота – где-то там, в дальнем его углу.

“Калибровка” - так называется вход в этот лабиринт, расположенный на высоте четырех метров. Название самое подходящее. Пройти здесь могут лишь люди, комплекция которых соответствует размерам отверстия в конце узкой галереи. Случилось, что в диспропорции со всей группой оказался только я, и мне пришлось по отвесной скале, над глубоким колодцем, обойти это неприятное место (конечно со страховкой, которую обеспечили мои товарищи).

На обратном пути мне все же удалось дважды протиснуться через узкую горловину хода, оставив на стенах часть своей одежды.

На отдельных участках лабиринта мы видели “текущие” ручьи из окаменевшей двууглекислой извести; во вновь открытых гротах – сталактита, ранее не встречавшиеся в других пещерах средней Сибири, на их концах кристаллы кальцита образовали ажурные пустотелые венчики.

На первом всесоюзном слете спелеологов в Крыму наша городская секция признана сильнейшей в Советском Союзе. За пять лет существования секции, отряда спелеологов ранее не известных карстовые районы с подземными реками и гротами объемом в несколько тысяч кубических метров. Спелеологи поддерживают тесную связь со строителями крупнейшего в мире гидроэнергогиганта на Енисее и выявили в зоне будущего водохранилища большое количество пещер и отверстий, отводящих воду в глубь известнякового массива...

Недавно один из отрядов вернулся с берегов Байкала, где была исследована крупнейшая пещера Восточной Сибири протяженностью более тысячи метров.

Выполнив огромную работу, красноярские спелеологи приумножили славу сибирской природы и спорта.

Однако, как ни парадоксально, признанная в стране секцию слабо поддерживают городские спортивные организации и профсоюзные органы. Секции пора иметь свой клуб, снаряжение и свой финансовый орган. Мы ратуем за то, чтобы причислить спелеологов на правах самостоятельной секции в лоно спортивных обществ, за тех, кто впервые по замечательным и неповторимым лабиринтам Торгашинской пещеры пронес факел света”.

Несколько слов об общественной школе спелеологов, которая открылась в Красноярске в 1963 года.

18.11.65. в маленькой заметке В.Петров в “Красноярском рабочем” было написано:

“Много раз входил в пещеру слесарь Михаил Мамонтов, а тут он особенно волновался. Ведь сейчас за каждым его движением следили преподаватели школа спелеологов. Когда Михаил снова вышел на дневной свет, товарищи поздравили его с успехом. Отлично сдал Мамонтов и экзамен по теории. Теперь ему присвоено звание младшего инструктора – спелеолога. Успешно сдали экзамены работник завода медицинских препаратов Альберт Бакланов, учащийся техникума Олег Коваленко (не путать с его старшим братом Геннадием Коваленко, который уже был инструктором. – М.Б.), студентка Красноярского политехнического института Татьяна Павская, а всего двухгодичную спортивную школу при краевой секции спелеологов окончили пятьдесят человек”.

Нельзя сказать, что в красноярском спелеотуризме все шло хорошо и гладко – пещера Торгашинский провал уже взяла свои первые жертвы: сорвавшись с “Вороньего гнезда” разбилась Валентина Октаева, при подъеме к “Тройнику” погиб Геннадий Абрамов. Частенько срывался общественный спелеологический спасательный отряд то в одну, то в другую пещеру в окрестностях Красноярска.

Да, спелеотуризм – спорт смелых. Это так. Но люди часто забывают, что это еще и спорт с повышенной долей риска. Какие только опасности не подстерегают спелеотуриста в подземном путешествии. В официальной справке о несчастных случаях в спелеотуризме за 1958 – 1986 годы по Советскому Союзу зафиксировано 97 пострадавших, их них 37 с летальным исходом. Причины самые разнообразные. Тут и падение камня, разрушение опоры, переохлаждение, утопление, падение с отвесов и т.д.

Страшные цифры, но они есть и, как это ни жаль, вероятно, будут в дальнейшем. Значит надо как-то с этим бороться.

Профилактика несчастных случаев? Да, естественно! Но сейчас речь пойдет не о ней. Посудите сами: из четырнадцати человек, получивших переохлаждение в пещере, - десять умерли! Это данные той же справки.

Напрашивается элементарный вывод: в спелеологии при любом ЧП, даже при простом заболевании под землей, пострадавшего надо максимально быстро транспортировать на поверхность. А это и есть как раз самое трудное в спелеотуризме: калибровки, камины, меандры... эту тяжелую задачу взяли на себя общественные спасательные отряды из числа наиболее подготовленных спелеотуристов. Однако подготовкой самих спасателей специально никто не занимался. И сколько ни говори “халва” - во рту сладко не станет. Следовательно, как ни тверди о необходимости учить спасательному делу настоящим образом – необходимо какой-то стимул в такой учебе.

В 1986 году командир красноярского спелеологического спасательного отряда Захар Залиев в методичке по спасработам писал:

“Пещера Торгашинский провал 3Б категории сложности расположена в 4,5 км от автобусной остановки “Сады” г. Красноярска. Причем сразу трех маршрутов.

В виду своей достаточно высокой сложности, близкого расположения с городом (1,5 часа ходу от автобусной остановки) и расположения в регионе, где существует большое количество неорганизованных любителей спелеопрогулок, пещера Торгашинская является наиболее беспокойным объектом для КСО “Спелеолог”. При малейшем попустительстве в практической работе резко возрастает количество спасательных работ. За последние десять лет в Торгашинской проводилось не менее двенадцати спасательных работ различной сложности, не включая ложные тревоги”.

Так это в 1986 году! Что тогда говорить о 1965? Но именно в тот год у красноярских спелеологов родилась отличная мысль: провести соревнования по технике и тактике спасательных работ в пещере. Сейчас уже трудно вспомнить, у кого конкретно родилась такая мысль, но мне кажется, – скорее всего, у И.Ефремова. Вообще он был кладезем новых идей и начинаний в спелеодвижении Красноярска и Союза. Причем, едва у него вызревала мысль, Игорь ненавязчиво предлагал любому члену секции внедрить ее в жизнь.

Так вот, соревнования по спасательным работам. Место проведения выбирать не приходилось, – конечно же, Торгашинская. Тем более, как я уже говорил, в ней случилось несколько несчастных случаев, даже со смертельным исходом.

Это были первые соревнования спасательных отрядов в Красноярске, да и в Союзе. (А может и в мире?)

В хмуром осеннем лесу у Торгашинского провала от палаток, песен, костров, разговоров, как говориться, яблоку негде упасть. На высокой зеленой – зеленой сосне, нависающей над провалом, впервые взвился флаг красноярских спелеологов: белое прямоугольное полотнище с летящей черной мышью посередине.

Под вечер команды – участники одна за другой скрываются в черном провале.

Всю пещеру от дна до поверхности “разделили” на шесть дистанций по количеству команд. И каждая команда по жребию заняла свой “кусок” пещеры, навешивая веревки и лестницы, организуя полиспасты для подъема “пострадавшего”.

Быть “пострадавшим” добровольно вызвался наш спелеолог Юрий Выжанов (впоследствии отдавший сердце водному туризму). Его, упакованного и привязанного к носилкам, поднимали со дна более двадцати часов.

На каждом участке общественные судьи – спелеологи строго следили за правильностью навески снаряжения, транспортировки, страховки, временем прохождения и т.д. Двадцать часов Юрий Выжанов был действительно в роли пострадавшего. Выигрывая секунды, команда поднимала его на отвесах “небрежно”: иногда сильно ударяли о выступы скал, при заклинившемся полиспасте долго держали в положении вниз головой, проносили под струями воды и на перекурах просто садились на него отдохнуть!

Да, чтобы быть пострадавшим в пещере, надо иметь поистине богатырское здоровье.

Первым победителем в этих соревнованиях стала команда завода медпрепаратов. Капитан – А.Бакланов. Его команде по жребию достался очень неудобный участок – “Шкуродер” от еды до еды, то есть от грота “Ресторан” до грота “Буфет”.

По свидетельству судьи дядя Ухо (А.Бакланова) схватил носилки с Выжановым и весь “Шкуродер” протащил ни разу не ударив и не зацепив о стену. А вся команда только помогала ему; организуя точки опоры, поддержки и т.д.

Однако первые соревнования выявили и огромные недостатки проведения их под землей. С 1969 года соревнования спасотрядов перенесли на Красноярские “Столбы”.

С тех пор эти ежегодные соревнования стали традиционными. Они посвящаются дню Победы и проводятся на скале “Ермак” Такмакского района “Столбов”.

Чтобы уж больше не возвращаться к ним, что за последние годы Красноярские соревнования спасательных отрядов как-то незаметно переросли из краевых в межобластные. В них участвуют команды Красноярска, Дивногорска, Минусинска, Владивостока, Хабаровска, Иркутска, Новосибирска, Москвы, Новокузнецка, Томска, Омска, Фрунзе, Междуреченска.

Оно и понятно – перенос соревнований из-под земли на скалы избавил их от многих недостатков: во-первых, несравнимо повысилась зрелищность; во-вторых, каждая команда проходит одну и ту же трассу, следовательно, все находятся в одинаковых условиях.

Отработались и установились правила соревнований.

И в заключение могу сказать, что традиционные ежегодные соревнования спасательных отрядов – это испытание нового снаряжения, тактики и методики проведения спасработ, отличная проверка знаний и опыта спелеотуристов, которые все же научились действовать довольно быстро и надежно.

Итак, закончился год 1965 и наступил

Год.

- звездный год Красноярского спелеодвижения. В этом году произошло два, нет – три события повлиявших на развитие не только Красноярской спелеологии, но и на спелеодвижение всего Союза.

Первое – красноярцы вырвались в “спелеологическую Мекку” СССР – на Западный Кавказ. Впервые экспедиция сибирских спелеологов была на Кавказе!

И второе. В Красноярске (опять же впервые в СССР) был организован краевой клуб спелеологов, который на долгие годы был ориентиром, предметом зависти и мечты спелеологов СССР.

Третье. Выход за Рубеж. В июле 1966 года в Родопах (Болгария) проводится международная пещерная экспедиция. От Советского Союза в ней участвуют: Дублянский В.Н. (Крым), Ефремов И.П. (Красноярск).

Обратимся, как обычно, к газетным публикациям, более или менее объективно, освещавших жизнь и заботы спелеологов в то время.

Статья Ж.Цыкиной “Нам покровительствует спелеохус” в “Красноярском рабочем” 5.01.66 г.

“У входа в музей при Красноярском территориальном геологоуправлении стоит монолитный бюст развеселого, озорного казака в сдвинутой набекрень шапке. Он как бы хитровато подмигивает единственным глазом каждому, кто задерживает на нем свой взор. Как этот бюст появился в музее?

В залах Торгашинской пещеры, что под Красноярском, мы нашли полутораметровый обломок сталагмита – натечного известнякового образования, а когда “умыли” его, то и сами удивились – настоящий бюст. Кто-то окрестил его веселым дедом. С трудом вынесли мы из пещеры эту скульптуру, изваянную природой, и в целости и сохранности привезли в Красноярск. Деда единодушно нарекли Спелеохусом и провозгласили его своим покровителем.

Мы – это члены краевой секции спелеологов. Чем мы занимаемся? Увлекательным делом!

Любить свой край и его природу – значит не только любоваться и восхищаться прекрасным, но и уметь передать это другим, помогать сохранять природные ценности, уберечь их от порчи и разрушений.

Шесть лет назад в нашем крае проводилась секция спелеологов, у которых существует незыблемое правило: не разрушать, а все оберегать. В первую очередь мы заботимся о сохранности удивительных памятников природы.

Вспоминаю, с каким трудом наши ребята вынесли из Бородинской пещеры огромный, весом до 80 килограммов, двойной сталагмит, напоминающий сросшиеся колосья – великаны. Мы нашли его под обломками известковых глыб. Очень сложно было тащить его по подземным лабиринтам, а особенно штурмовать выход: он почти вертикальный, оледенелый. Игорь Ефремов, Геннадий Коваленко, Николай оводов, Владимир Бикеев сделали специальное приспособление и только при его помощи донесли находку до автомашины. Так был спасен уникальный образец сталагмита.

Барражи, пещерный жемчуг, разнообразные сталактиты, окаменелые насекомые, “каменные цветы”, “кипарисы”, причудливой формы гелектиты – все эти находки, извлеченные из завалов в пещерах, переданы в геологический музей”.

Этот же восьмидесятикилограммовый сталагмит фигурирует и в “Комсомольской правде” от 12.02.66 г.

“Часть подземных лабиринтов будет затоплена Красноярским водохранилищем после пуска Красноярской гидроэлектростанции. Спелеологи совершили несколько экспедиций, чтобы вынести из зоны затопления наиболее ценные образцы сталактитов и сталагмитов. Из Бородинской пещеры был с огромным трудом поднят двойной сталагмит весом около 80 килограммов, напоминающий сросшиеся колосья - великаны”.

вот прочитал: “Так был спасен уникальный образец сталагмита”. Сразу возникает вопрос: “От кого спасен, а, главное, для кого?”. И совсем недавно, когда мне удалось побывать во вновь отстроенном музее Красноярского геологоуправления, я понял, что именно там ему место!

На мой взгляд – это один из лучших (а может даже и самый лучший!) музеев страны. Ну, естественно, музеев подобного рода. Муляжи золотых самородков, найденных на территории Красноярского края, драгоценные и полудрагоценные поделочные камни, горный хрусталь, самшиты, лазуриты, даже обыкновенный черный каменный и бурый уголь удивляют красотой. Искусно подобранная подсветка, материал подстилки, на стенах картины самодеятельных художников по истории зарождения жизни на земле... Великолепно!

Целый зал музея внизу посвящен только спелеологии. Сталактиты, сталагмиты (из тех, что вытащены из затопленных пещер) освещенные как бы изнутри, кальцитовые занавеси... Непередаваемо. Будто вновь побывал в пещере.

Есть там и тот самый “уникальный образец” и даже Спелеохус, воспетый Жанной Леонидовной Цыкиной в газете.

Жаль, бесконечно жаль, что этот уникальный, я не побоюсь этого слова, музей не открыт для широкого посещения.

Его директор Марков Виктор Николаевич на мой вопрос: “Почему?” - только вздохнул, развел руками:

- Нет денег. В каждом зале надо держать вахтера, штат опытных экскурсоводов, научных работников, уборщиц...

Опять я отвлекся. Вернемся в далекий год 1966. В эти годы вместе со строительством Красноярской ГЭС росла и крепла секция спелеологов Дивногорска. Ее представители: В.Бобрин (на протяжении многих лет ее бессменный председатель), П.Панченко, П.Устинов, Б.Гутов и многие другие много и плодотворно участвовали в работе краевой секции.

Вот выдержка из статьи В.Зукова “Здравствуй Бирюса”, напечатанной в “Красноярском рабочем” 10.07.66 г.

“С рассветом выстраиваемся в колонну и – в путь, по росистой просеке все вверх и вверх, пока становится некуда подниматься. Здесь, в чаще, путаются тропинки, пока не сливаются в одну. Ее протоптали спелеологи до самой Дивногорской пещеры с тех пор, когда Петя Панченко с Борей Гутовым открыли эту пещеру, а сегодня мы открываем ее снова. Ведь большинство идут туда впервые.

На первом же “этаже” заплутаешься без проводника в бесчисленных залах и лабиринтах. Тут можно ехать бесконечно. Любоваться сталактитами и слушать их звон. Не зря сначала эту пещеру назвали Музыкальной.

Говорят, раньше красоты было в сто раз больше. На каждом шагу нам попадаются следы варварства: захватанные грязными руками белые колонны, осколки пещерного жемчуга, корешки от бывших сталактитов.

Мимо снуют летучие мыши, бесшумно касаясь крыльями темноты. И мы лезем снова за мышами в каменную нору. Третий, четвертый “этажи”... и вкатываемся на сталактитовый – сталагмитовый трон. Подземную эту красоту трудно описать. Сталактиты, водопадом устремляясь с потолка, сливаются с фейерверком сталагмитов. Если потушить все фонари и подсвечивать “трон” сзади, получится здорово. Тысячелетия растут эти белые колонны, капля за каплей, падая с потолка. Они “накапывают” изумительные скульптуры и статуэтки подземелий. “Тропфштейн” - капля – камень – зовут их немцы.

Такую красоту увидишь только здесь. И не спустись под землю, всю жизнь проходишь слепым чудаком, не видавшим невиданного, неведанного...”

В том же году в “Красноярском рабочем” появилась маленькая заметка Л.Ликиной:

“Растет мастерство красноярских спелеологов, пополняются их ряды. Недавно президиум краевого Совета по туризму, учитывая специфику спелеологии и большой интерес молодежи к исследованию пещер, утвердил организацию первого в нашей стране краевого клуба спелеологов. Он работает при Красноярском геологическом управлении. Его создание позволит еще шире развернуть работу по воспитанию молодых спелеологов и организации более широких поисков новых объектов исследования”.

Нет, она не оказалась сенсацией, но эта небольшая заметка отразила начало переворота в спелеологии, показала начало нового этапа спелеодвижения – клубных объединений спелеологов.

Председателем первого в Союзе клуба был избран Игорь Ефремов.

Передо мной Устав (Первый устав) Красноярского краевого клуба спелеологов. Давайте не поленимся и перечитаем некоторые его параграфы.

Вверху, в правом углу: Утвержден Президиумом краевого Совета по туризму (постановление от 20 апреля 1966 г.)

1. Общие положения

Краевой клуб спелеологов является организационным и учебно-методическим центром работы по развитию самодеятельной спелеологии в крае.

Работа клуба строится на добровольных началах на основании широкой инициативы и самодеятельности спелеологов.

Клуб спелеологов имеет свою эмблему, значок и вымпел.

...пользуется правами юридического лица, имеет свой штамп и печать установленных образцов.

...пользуется правом владения, приобретения имущества; правом получения и расходования средств из предусмотренных источников, правом открытия и закрытия текущих счетов, заключения договоров, правом иска, правом назначения распорядителя с предоставлением ему права передоверия и т.д.

Вот так. Ни больше, ни меньше. И это, в 1966 году, когда о подобной самостоятельности любой общественной организации и помыслить-то было страшно. Да и сейчас многие свободные кооперативы только мечтают о подобных правах! Даже в те застойные годы на базе клуба функционировала сувенирная мастерская, изрядно пополнявшая клубный бюджет...

Как я уже говорил, вторым крупным событием 1966 года была первая спелеологическая экспедиция красноярцев на Кавказ.

Какого-либо устного фольклора о той, первой, экспедиции мы не имеем, участники его давно забросили спелеологию, да оно и понятно: времени с той поры утекло более двадцати лет. Но есть официальный отчет, которым мы и воспользуемся, чтобы ненадолго окунуться в те “дела давно минувших дней”.

Кстати, это была и первая совместная экспедиция. В ней участвовали спелеологи Красноярска, Новосибирска, Сочи.

Красноярцы – Мамонтов М.И., Васкевич В.Н., Сурдо А.И., Матвиенко А.С., Песоцкая Р.И. Новосибирцы – наши друзья и сподвижники на много лет, - Сандахчиев Л.С., Мороз Н.К., Бондаренко А.И., Зябкин А.Н. Сочинцев представлял Боровский Л.Э.

В результате экспедиции на горе Орус и в районе сел Ивановка и Каменка (правый берег реки Мзымта) у горы Высокой обследовано несколько провалов различной глубины.

У села Ивановка исследована неизвестная ранее пещера, которая была названа Сибирской. Пожалуй, это первое название данной сибиряками кавказским пещерам.

Но главный итог экспедиции – на северном склоне хребта Алек была найдена новая пещера, получившая название Географическая. В ней впервые красноярцам пришлось работать под землей в сильно обводненной пещере и даже преодолевать сифон на глубине в 150 метров от поверхности.

Представляете, какой ажиотаж поднялся среди спелеологов Красноярска после возвращения экспедиции? Одни только слова: “Сифон длиной 40 метров, ручей в пещере, свода, где не видно потолка, затапливаемые гроты...” - туманили и заставляли учащенно биться сердце. Не забывайте – еще не открыта Большая Орешная, Ящик Пандоры, Женевская, да и Баджейская длиной едва три километра. Даже Лысанская с ее сифонами еще не пройдена.

Красноярские спелеологи начали спешно готовиться к будущему лету, к экспедиции на Кавказ. Председатель клуба, Игорь Ефремов обратился с таким предложением, даже не предложением, а пожеланием, почти приказом к спелеологам: ввиду большого количества воды (очень холодной воды!) в пещерах Кавказа – это и ручьи, озера, сифоны, каскад, водопад, для избежания переохлаждения и обморожения каждый будущий участник экспедиции готовит себе индивидуальный водонепроницаемый костюм поверх комбинезона (или под него. Кому как нравится.). Проверка на герметичность будет иметь место в начале апреля месяца. Кто в своем гидрокостюме усидит полчаса в ледяной воде Енисея – достоин ехать на Кавказ.

Появились выкройки, стали шить из полиэтилена, детских клеенок и т.д. Однако, наиболее “хитроумная” молодежь про себя решила, что полчаса даже в ледяной воде можно перетерпеть и без гидрокостюма. И не знаю уж чего больше было в этом безрассудном решении пустого бахвальства, зазнайства или просто лени!

Но это уже относится к проблемам следующего года, а пока попробую воспроизвести один из ярких рассказов Мамонтова из кавказской экспедиции 1966 года.

Усталый Мамонтов в одиночестве стоит на каменной перемычке между двумя колодцами круто уходящими вниз. Над его головой тридцатиметровый отвес, вдоль которого свисает слегка подрагивающая лестница – кто-то из товарищей, “шкрябая” о стену триконями, ползет вверх. Слабый пучок света налобного фонаря едва освещает стену напротив. Растекшаяся, размазавшаяся по белой натечной стене прозрачная струйка, медленно перетекающая из гуры в гуру, как капля в Бахчисарайском фонтане, навевает грустные мысли о вечности, неизбежности смерти, ненужности всего земного...

Разрушая вялые ностальгические мысли, метрах в трех ниже его ног, кряхтит и крепко ругается, пытаясь получше расклиниться в узком колодце, Лев Сандахчиев. (Это сейчас он уже доктор наук, директор Новосибирского института биофизики, а тогда был просто кандидат наук, страстный спелеолог и заядлый матершинник).

В этот момент Мамонтов слышит самый неприятный звук в пещере звук – звук падения камня!

- Тра-ах! Тра-ах! Тра-ах! – бьет камень о стену. В падении сбивает еще камень, еще, еще... и вот уже целый камнепад с шумом и грохотом летит сюда, вниз к Мише Мамонтову!

Куда укрыться? Спрятаться? Бежать?

С двух сторон неизвестной глубины камины, узенькая полочка, на которой едва помещаются ноги... и приближающийся ужасный грохот.

Мамонтов прижался, вдавился в холодную стену, мечтая растечься, раствориться по ней как прозрачная струйка, спрятаться, исчезнуть в маленькой белой ванночке, собравшей в себя воду.

Огромная масса камней величиной с кулак и поболее с шумом и треском прогрохотали мимо него. И вся эта масса камней с всхлебываниями и улюлюканьем исчезла в узком колодце, всю ширину которого немного ниже Мишки занимал Сандахчиев.

“Все! Конец! Конец Левке!” - Мамонтов отлип от стены и наклонился к камину пытаясь заглянуть, как там Сандахчиев. В этот момент последний камень, задержавшийся где-то в падении, крепко ударил Мамонтова по голове; шахтерская карболитовая каска раскололась на несколько неравных частей, а сотрясение мозга долго потом давало о себе знать. Но в этот момент, испуганный Мамонт наклонился над колодцем и, не надеясь даже услышать ответ, тихо спросил:

- Лева... ты жив?

Секунда, две, три... тишина, и вдруг снизу веселый голос:

- Конечно!... твою мать!

- А как же камни?

- А что камни? Мимо пролетели!

- Вот тебе и раз, - почти год обижался потом Мамонтов. – Сандахчиева, который почти полностью перекрывал путь летящим камням, они, видите ли, не задели, а его, Мамонтова, стоящего, можно сказать, в стороне от камнепада, пошерстили порядочно...

Кто-то из спелеологов высказал тогда предположение, что во всем виновата не судьба, а Мишкины предки, ибо высокий, широкий, осанистый с густыми светло-каштановыми волосами Мамонтов в замкнутом пространстве занимает в два раза больше места, чем худощавый Сандахчиев.

Ну что ж, Кавказ – есть Кавказ! И пещерное эльдорадо переместилось туда, хотя в том же году всесоюзный спелеолагерь проводился именно в Красноярске. Это о нем инструктор В.Бобрин писал в “Красноярском рабочем”:

“В настоящее время работает вторая смена спелеолагеря. Прибыли спелеологи из Москвы, Алма-Аты, Ашхабада. Проведение такого учебного мероприятия для исследователя пещер различных городов страны в дальнейшем намечается ежегодно. В окрестностях Красноярска и близлежащих районах есть все возможности для обучения спелеологов: природой подготовлен “полный набор” пещер различных категорий трудности. Да и для опытных спелеологов здесь есть много интересного. Поэтому Красноярск может сделать значительный вклад в дело подготовки кадров исследователей пещер. До сих пор такая подготовка проводилась только в Крыму и на Кавказе”.

И еще одну выдержку из “Красноярского рабочего” за 1966 год включу в повествование. Это статья И.Пчелиной “В подземном царстве”. В ней шла речь о пещере Баджейская.

“Наряд наш был более чем скромен: сапоги, штормовки, рюкзаки. Мы идем на “штурм” пещеры возле села Степной Баджей, Манского района. Мы – это небольшая группа из секции красноярских спелеологов и я, новичок, еле упросившаяся с ними в поход. Спелеологи очень серьезно относятся к своим походам в пещеры и перед каждым штурмом проводят солидную подготовку. Хотя многие из них имеют разряды по альпинизму, обследовали по несколько раз все пещеры, все равно перед каждым новым походом они собираются в своей штаб – квартире, что находится в Красноярске, по проспекту Мира, 37.

Баджейская пещера. Вход – небольшое отверстие, похожее на пробоину в корабле. Спуск – серьезное дело. Хотя не берусь утверждать. Судите сами. Руки раскинуты, и под ними – веревка. У пояса на карабине – тоже веревка. Для страховки. Иду по пологому склону. Метр, два, пять... и вдруг земля исчезла из-под ног. А внизу пустота. А где-то метрах в двадцати после этой пустоты, уже в пещере, стоят мои товарищи. Ждут, когда я спущусь. Испугаться по-настоящему, до дрожи в коленях, я успела только, очнувшись рядом с ними. Чьи-то ловкие пальцы отвязали страховую веревку для следующего человека.

- Пошел, - кричат снизу...

И так вот – тридцать раз. Ждут всех, пока не спуститься последний. Ждут и никуда не уходят. А вдруг с товарищем что-нибудь случится?

Нигде, никогда я не встречала такого товарищества, такой заботы друг о друге, как у туристов и спелеологов. Замерзли ноги – тебе отдадут сухие, теплые носки, устал и не можешь идти – рюкзак подхватывают сильные руки, отстал от других – тебя ищут, за тебя волнуются.

Мы шли к озеру – основному достоинству пещеры. Оно было молчаливо, как сама пещера, не шумело, не плескалось. Но все-таки удивительно красивое. Осветишь его фонарем – вспыхивает бирюзовым огнем. Настоящее озеро. Можно плавать на лодке.

И они плавали, эти отважные парни – спелеологи, перед которыми пещера оказалась бессильно скрыть что-либо. Они знают о ней все: и “Крещатик”, откуда начинается ручеек...”

“Нигде, никогда не встречала я такого товарищества, такой заботы друг о друге...” - предложение из статьи Пчелиной. Оно, хотя и немного наивно высказанное, определяет, по-моему, самую суть того конгломерата разношерстных людей, людей различных характеров, возрастов, взглядов на жизнь, на существование всего человечества и земли в целом. Именно товарищества, взаимовыручка, постоянная готовность прийти на помощь, пострадать за друга и абсолютная невозможность струсить в экстремальной ситуации, решиться на подлый поступок по отношению к товарищу. Ведь не зря спелеологи без лишних слов и объяснений соратников по походам считают друзьями. А те, кто в состоянии безоговорочно принять всей душой, осознать и впитать в кровь законы братства очень быстро отсеиваются. Что ж, значит не судьба! В спелеологии, как и в альпинизме, есть только два полюса отношений: либо ты друг, ставящий все, даже собственную жизнь, на алтарь товарищества, - либо нам не по пути. Середины нет и быть не должно!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: