Краткая характеристика современного состояния причинного комплекса 3 страница

3. В чем состоит связь противоречий развития общества с причин­ным комплексом преступности?

4. Конкретизируйте характеристику причинного комплекса пре­ступности в современной России.

Факторы, обусловливающие преступность

Примечания

'Большая советская энциклопедия. Т. 20. — М., 1975. С. 602. ^м.: Кузнецова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации/Под ред. В. Н. Кудрявцева. - М„ 1984. С. 11 и след.

^Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт криминологического модели­рования. — М., 1998. С. 10. См. также: Горяинов К. К. Криминологическая об­становка (методологические аспекты). — М., 1991. С. 42. большая советская энциклопедия. Т. 20. - М„ 1975. С. 601. Криминология/Под общ. ред. А. И. Долговой. - М„ 1997. С. 180. Кудрявцев В. Н. Указ. соч. С. 11,12. 'Большая советская энциклопедия. Т. 27. — М„ 1977. С. 194. "Курс советской криминологии: Предмет. Методология. Преступность и се причины. Преступник/Под ред. В. Н. Кудрявцева, И. И. Карпеца, Б. В. Коро-бейникова. - М„ 1985. С. 117.

"Вопросы изучения преступности и борьбы с нею. - М., 1975. С. 60; Курс со­ветской криминологии: Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступник. - М., 1985. С. 202-203; Криминология/Под общ. ред. А. И. Дол­говой. С. 185-187,200. ¹⁰ Горяинов К. К. Указ. соч. С. 24.

" Бафия Е. Проблемы криминологии. Динамика криминогенной ситуации. -М., 1983. С. 46.

¹² Курс советской криминологии. С. 212.

¹³ Кудрявцев В. Н. Указ соч. С. 5.

¹⁴ Трайнин А. Н. Уголовное право: Общая часта. — М., 1929. С. 25-26.

¹⁵ Антонов-Романовский Г. В. Социально-утопическая концепция структуры причин преступности//Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 14. — М„ 1971 С. 18.

¹⁶ Мор Т. Утопия. - М., 1953. С. 66.

¹⁷ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 5. С. 332.

¹⁸ Там же. С. 438.

¹⁹ Подробнее см.: Иншаков С. М. Зарубежная криминология. — М., 1997.

²⁰ Цит. по: Курс советской криминологии. С. 106.

²¹ Криминология /Под общ. ред. А. И. Долговой. С. 29.

²² Цит. по Иванов Л. О., Ильина Л. В. Пути и судьбы отечественной кримино-логии/Отв. ред. А. М. Яковлев. — М„ 1991. С. 13.

²³ Гернет М. Социальные факторы преступности//Право. Еженедельная юридическая газета. 1906, № 26. С. 2282-2283.

²⁴ Ной И. С. Методологические проблемы советской криминологии. — Сара­тов, 1975. С. 11.

²⁵ См.: Булатов С. Я. Возрождение Ломброзо в советской криминологии// Революция права. 1929, № 1.

²⁶ Цит. по: Волков Г. И. Классовая природа преступлении и советское уголов­ное право. — М., 1935. С. 127.

²⁷ Цит. по: Иванов Л. О., Ильина Л. В. Указ. соч. С. 167.

²⁸ Ной И.СЛ) Методологические проблемы советской криминологии. — Са­ратов, 1975. С. 136; 2) Личность преступника и ее значение в изучении пре­ступности в условиях социалистического общества//Учен. зап. Саратовск. юрид. ин-та. Вып. 16. - Саратов, 1969. С. 8; 3) XXV съезд КПСС и некоторые вопросы советской криминологической науки//Актуальные вопросы советс­кой юридической науки. Ч. 2. - Саратов, 1978. С. 72-73; 4) О возможностях использования генетики в криминологии //Теоретические проблемы учения о личности преступника. — М., 1979. С. 166.

²⁹ Ной И. С. Методологические проблемы советской криминологии. С. 178.

³⁰ Курс советской криминологии. С. 114,387.

³¹ Более подробно мнение автора о проблеме латентное™ изложено в публи­кациях: Милюков С. Ф. 1) Классификация скрытых преступлений по степени их латентности//Латентная преступность: познание, политика, стратегия. — М„ 1993. С. 234-237; 2) Уголовная статистика как зеркало криминальной ре-волюции//3ащита и безопасность. 1997, № 1. С. 24-25.

³² См.: Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. — М., 1969. С. 7; Куд­рявцев В. Н. Причины правонарушений. — М., 1976. С. 36; Криминология и профилактика преступлений/Под ред. А. И. Алексеева. — М., 1989. С. 62-63.

³³ Правоведение. 1982. № 2. С. 106.

³⁴ См.: Криминология. Общая часть /Под ред. В. В. Орехова. — СПб., 1992. С. 107; Криминология/Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского, — М., 1994. С.139,153-155.

³⁵ Старков О. В. Бытовые насильственные преступления (причинность, груп­повая профилактика, наказание). — Рязань, 1992. С. 5.

³⁶ Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. С. 8.

³⁷ См.: Карпец И. И. Преступность: иллюзии и реальность. — М., 1992. С. 29, 36-38.

³⁸ Там же. С. 37-38.

³⁹ Давыдов А. А. Индекс социального неблагополучия//Социологические ис­следования. 1995. № 10. С. 120.

⁴⁰ См.: Санкт-Петербургские ведомости. 26 апреля 1995 г.

⁴¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 11.

⁴² Маркс К. Капитал. Т. 1. - М„ 1967. С. 770.

⁴³ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 27. С. 323-324.

⁴⁴ Там же. Т. 37. С. 10.

⁴⁵ Там же. Т. 20. С. 214.

⁴⁶ Криминология/Под ред. акад. В. Н. Кудрявцева, проф. В. Е. Эминова. —М., 1995. С. 71. См. также: Кабанов П. А. Политическая преступность: сущность, причины, предупреждение. — Нижнекамск, 2000.

Факторы, обусловливающие преступность

⁴⁷ См.: Сатанисты//Советская Россия. 19 декабря 1998 г.

⁴⁸ См.: ТэссЛ. В. Воры: «в законе» и прочие. В 2-х частях. — Рига, 1993.

⁴⁹ Оачинский В. С. Стратегия борьбы с мафией. М., 1993. С. 27.

⁵⁰ Аликперов X. Д. Социальная обусловленность компромисса в концепции уголовной политики//Советское государство и право. 1991. № 12. С. 81.

⁵¹ Овчинский В. С. Криминологические, уголовно-правовые и организацион­ные основы борьбы с организованной преступностью в Российской Федера­ции. Дисс... - М., 1994. С. 33.

⁵² Цит. по: Кара-Мурза С. О понятиях//Советская Россия. 4 декабря 1997 г.

⁵³ См.: Лисицын Ю. П., Сидоров П. И. Алкоголизм. Медикосоциальные аспек­ты. - М.,1990. С.88.

⁵⁴ СССР в цифрах в 1990 г. Краткий статистический сб. — М„ 1991. С. 137.

⁵⁵ См.: Авакян Р. О. Наркомания и методы борьбы с нею. — Ереван, 1990. С. 20.

⁵⁶ Миньковский Г. М., Побегайло Э. Ф„ Ревин В. П. Уголовно-правовые сред­ства борьбы с наркотизмом в России. — М., 1994. С. 12.

⁵⁷ См.: Комсомольская правда. 21 марта 1998 г.

⁵⁸ Ростов К. Т. Геокриминогенпая обстановка в Санкт-Петербурге и Ленин­градской области. Автореф. канд. дисс. — СПб., 1994. С. 9.

⁵⁹ Портнов И. П. Город и преступность//Государство и право. 1993. № 2. С. 74

⁶⁰ Там же. С. 78.

⁶¹ Ростов К. Т. Указ. соч. С. 9.

⁶² Леонов А. П. Статистический анализ межрайонной миграции правонаруши­телей в сверхкрупном городе//Повышение эффективности деятельности ор­ганов внутренних дел с учетом территориальных особенностей преступности:

Сб. науч. трудов. - М., 1983. С. 71.

⁶³ Ростов К. Т. Геокриминогенная обстановка в Санкт-Петербурге и Ленин­градской области. Автореф. канд. дисс.

⁶⁴ Габдрахманов Р. Д. Социальный контроль и профилактика преступлений в сверхкрупном городе (на примере г. Москвы)//Криминологические пробле­мы борьбы с преступностью в сверхкрупном городе: Сб. науч. трудов. — М., 1995. С. 22-23; Гладких В. И. Преступность сверхкрупного города как объект криминологического изучения//Криминологические проблемы борьбы с преступностью в сверхкрупном городе: Сб. науч. трудов. — М., 1995. С. 5; Рос­тов К. Т. Многомерная типология криминогенной обстановки крупнейшего города (на материалах Сан кт-Петербургской агломерации)//Правоохрани-тельная деятельность и правовое государство. Сб. трудов адъюнктов и соис­кателей. Вып. З./Под ред. В. П. Сальникова. - СПб., 1994.

⁶⁵ Кузнецова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации. С. 115.

⁶⁶ Портнов И. П. Проблемы профилактики преступности в городах (по мате­риалам органов внутренних дел): Докт. дисс. — М., 1993. С. 97.

⁶⁷ Подробнее об этом см.: Проституция и преступность/Под ред. И. В. Шма-рова.-М., 1991.

⁶⁸ Комсомольская правда. 7 мая 1995 г.

⁶⁹ Лапин Н. И. Модернизация базовых ценностей россиян//Социологические исследования. 1996. № 5. С. 4. См. также: Надтока С. В. Виктимологические аспекты профилактики насильственных преступлений. Канд. дисс. — Ростов-на-Дону, 1999. С. 175-176

⁷⁰ Подробнее см.: Милюков С. Ф. О социально-правовой защите жертв пре-ступлений//Проблемь1 обеспечения прав личности в современных услови­ях. — Волгоград, 1992. С. 32-36; Чистяков А., Расторопов С. Каким быть но­вому Кодексу?//Человек: преступление и наказание. 1994, № 3-4. С. 38-42.

Глава 5

Механизм отдельного преступления

5.1. Общественноопасные черты личности и условия их формирования. Криминологическая ситуация

В криминологии преступное поведение понимают как механизм, который включает мотивацию совершения преступления, его плани­рование (если оно умышленное), исполнение, а также последствия.

Преступление есть акт противопоставления индивидуума обществу, некая материализация определенных личностных качеств, более или менее жестко детерминированных ситуативными обстоятельствами их формирования и реализации. Иными словами, в основе индивиду­ального преступления причинно значимо проявляются как ситуация, так и негативные психологические деформации, принявшие форму общественно опасной установки личности. При всех сущностных ее различиях у конкретных лиц она с наибольшей очевидностью реали­зуется в стремлении и готовности к удовлетворению индивидуальных интересов и потребностей — часто примитивных или гиперболизиро­ванных до псевдоуровня — любым, в том числе и преступным путем. У таких индивидуумов возникает и закрепляется система побуждений, выступающих в роли субъективного компонента причины конкретно­го (индивидуального) преступления.

Эти побуждения — следствие определенных явлений, социальных отношений, противоречий между личностью и обществом. Каким бы образом ни происходил процесс осознания индивидом этих противо­речий и признаваемого им приемлемым противоправного поведения

Глава 5

Механизм отдельного преступления

5.1. Общественноопасные черты личности и условия их формирования. Криминологическая ситуация

В криминологии преступное поведение понимают как механизм, который включает мотивацию совершения преступления, его плани­рование (если оно умышленное), исполнение, а также последствия.

Преступление есть акт противопоставления индивидуума обществу, некая материализация определенных личностных качеств, более или менее жестко детерминированных ситуативными обстоятельствами их формирования и реализации. Иными словами, в основе индивиду­ального преступления причинно значимо проявляются как ситуация, так и негативные психологические деформации, принявшие форму общественно опасной установки личности. При всех сущностных ее различиях у конкретных лиц она с наибольшей очевидностью реали­зуется в стремлении и готовности к удовлетворению индивидуальных интересов и потребностей — часто примитивных или гиперболизиро­ванных до псевдоуровня — любым, в том числе и преступным путем. У таких индивидуумов возникает и закрепляется система побуждений, выступающих в роли субъективного компонента причины конкретно­го (индивидуального) преступления.

Эти побуждения — следствие определенных явлений, социальных отношений, противоречий между личностью и обществом. Каким бы образом ни происходил процесс осознания индивидом этих противо­речий и признаваемого им приемлемым противоправного поведения

(под влиянием потребностей, давлением извне и т. д.), в любом вари­анте формируется мотивация преступного поведения, выражающая, объективизирующая его волю.'

В целом типичная для определенных категорий (типов) правонару­шителей мотивация отражает для каждого индивида его потребности, интересы, чувства, которые реализуются в конкретизированном моти­ве совершения преступления.

Мотивация преступного поведения, как и мотивация вообще, несет определенную функциональную нагрузку и вместе с тем имеет типи­зированное сущностное содержание.

Мотивация выполняет ряд функций:

• отражательную (это специфическая форма субъективного отра­жения криминогенных явлений и в первую очередь — негативных условий формирования личности);

• побудительную (выступающую в роли непосредственно толчко-вого (побудительного) компонента преступного поведения, выра­женного в конкретноц мотиве и конкретной цели);

• регулятивную (т. е. функцию самоконтроля).²

Конкретная направленность преступной мотивации может быть существенно различной, но в любом случае она отражает (и выража­ет) пренебрежение субъекта к интересам личности и общества в це­лом. С учетом ее характера и содержания выделяется ее мотивация, отражающая:

• негативно-пренебрежительное отношение к человеческой лично­сти (жизни, здоровью, телесной и имущественной неприкосно­венности, чести, достоинству и т. п.);

• корыстно-собственнические тенденции, материально-корыстную заинтересованность в виде корысти;

• индивидуалистически-пренебрежительное отношение к различ­ным социальным институтам и требованиям, своим гражданским, семейным и прочим обязанностям;

• легкомысленно-безответственное и небрежное отношение к этим же институтам, требованиям и обязанностям.³

В большей или меньшей степени (независимо от того, какой ха­рактер мотивации типичен для того или иного индивида) особенно­стями мотивационной сферы лиц, совершивших преступлен-ие, яв­ляются:

Механизм отдельного преступления

• «антисоциальность мотивов, большей частью проявляющихся в узколичностных побуждениях субъекта;

• преобладание материальных и естественных побуждений над ду­ховными;

• доминирование побуждений (например влечений), а не долга;

• господство побуждений с ближайшими целями, а не с более от­даленными и жизненно важными перспективами (правда, для определенных категорий корыстных преступников, субъектов крупномасштабных завладений приватизированной собственно­стью, мошенников типа Мавроди и других это суждение не все­гда справедливо);

• низкий уровень этих побуждений в системе социальных ценно­стей нашего общества».⁴

Вместе с тем личностные деформации (искажение интересов, по­требностей, ценностных ориентации и др.) не обязательно реализу­ются в антиобщественной мотивации и тем более — в противоправ­ном, преступном поведении. Так, например, стремление к обогаще­нию, доминирование материальных интересов личности, даже если они гипертрофированы, могут быть удовлетворены, реализованы дея­тельностью в сфере бизнеса, часто далекой от требований морали, но вполне законной.

Негативные, антиобщественные установки, значимые в кримино­генно-детерминистском отношении, появляются не сами по себе. Они социальны по своему происхождению. Их формирование происходит в процессе общения индивида с окружающей его средой. На этом этапе жизненного пути закладывается фундамент будущего преступного поведения, и с этого момента возникает для каждого конкретного ин­дивидуума криминологическая ситуация, которая включает все этапы преступного механизма:

• формирование личности с определенными нравственно-психоло­гическими деформациями;

• жизненную ситуацию, в которой формируется конкретное наме­рение совершить преступление;

• обстановку, способствующую совершению преступления (в ши­роком смысле все это — предкриминальная обстановка);

• само преступление.⁵

Этап формирования личности часто так далеко отстоит от момента совершения конкретного преступления, что нередко как бы «размы-

вается», хотя объективно именно с него начинается движение крими­нологического механизма. Понятие криминологической ситуации позволяет точнее конкретизировать все его этапы, ибо включает само преступление (криминальную ситуацию) и всю совокупность обстоя­тельств, которые привели к его совершению, в том числе самые отда­ленные этапы формирования личности преступника, рассматривае­мые как единый причинно связанный процесс. Обращаясь к условиям негативного формирования личности, мы рассматриваем первый, ис­ходный, этап криминологической ситуации, представляющий собой индивидуализированный вариант совокупного влияния макро- и мик­росреды на конкретного субъекта. (По существу, можно говорить о макро- и микроситуациях формирующего характера.)

Отметим, что к явлениям макросреды относятся особенности эко­номического развития, политические воззрения, господствующие или противоборствующие как на общегосударственном уровне, так и при­менительно к отдельным регионам, социальным группам. Та часть широкой социальной среды, с которой индивид поддерживает прямые и непосредственные контакты, представляет собой микросреду.

На личность воздействуют и проявляются в конечном итоге в при­чинах индивидуального преступного поведения факторы социальной среды, как на макро-, так и на микроуровнях, тем более, что различия между микро- и макросредой относительны: то, что для одного инди­вида составляет круг его постоянного и непосредственного общения (микросреда), для другого есть обстоятельства макросреды.

И макро- и микросреда индивида изменяются, иногда существенно. Причем макросреда в своих изменениях сравнительно мало зависит от возможностей и желаний субъекта, хотя в современных условиях ее уже вряд ли можно признать консервативной. (Об этом свидетель­ствуют перемены в современной социальной обстановке.) Что касает­ся микросреды, то ее изменения зависят и от личных условий субъек­та, и от объективных факторов: очевидно, что в течение жизни она расширяется с возмужанием и сужается с наступлением старости (хотя, естественно, и здесь могут быть различные варианты).

Микросреде в механизме формирования личности принадлежит особая роль. Микросреда опосредует влияние макросреды. Формиру­ющие воздействия макросреды как бы проходят через фильтр микро­среды, которая некоторым образом преломляет макровоздействия, в какой-то части «отсекает» их от индивида. Общество практически не может прямо и непосредственно воздействовать на индивида, который

Механизм отдельного преступления

воспринимает ее влияние через непосредственный круг общения и ин­дивидуальный опыт.⁶

Следовательно, в системе формирующих воздействий индивид ощущает таковые в их совокупном влиянии. Микросреда способна формировать взгляды и оценочные стереотипы, в том числе амораль­ного и противоправного характера, ориентированные на определенные социальные группы (например представленные в частном бизнесе).

Микросреда, культивирующая антиобщественные установки, взгля­ды, представления, одобряющая антиобщественное и противоправное поведение, восстанавливающая личность против общества, превраща­ется в криминальную среду.

Нам следует рассмотреть основные составляющие микросреды, наиболее активно влияющие на формирование личности. Очевидно, что начать следует с семьи, которая не может быть нейтральной в ста­новлении личности с момента ее появления на свет. Вообще влияние семьи, семейного воспитания неодинаково на различных этапах жиз­ни человека: оно, как правило, наиболее значимо в детские и юноше­ские годы. Если семейное влияние положительное, то личность ребен­ка формируется в положительном плане (но, естественно, не всегда, если иные влияния окажутся сильнее). При негативном влиянии и ре­зультат чаще всего негативен. Во всяком случае связь недостатков се­мейного воспитания и правонарушающего поведения не только несо­вершеннолетних, но и взрослых лиц (т. е. на этапах, более отделенных от детского и юношеского возраста) прослеживается и в многочислен­ных исследованиях, и в правоохранительной практике.

Влияние семьи проявляется в двух вариантах:

• путем целенаправленного педагогического, воспитательного воз­действия, формирования у ребенка определенных моральных принципов и способов поведения;

• в силу стихийного воздействия на личность такого образа жизни, который типичен для данной семьи. Негативное влияние на фор­мирование личности в детском и юношеском возрасте оказывают многочисленные факторы, обстоятельства, составляющие на­чальный этап криминологической ситуации (то, что понимается под ситуативными, внешними факторами влияния на личность).

К ним следует отнести:

• негативные (аморальные, правонарушающие) формы поведения непосредственно в семейной среде: алкоголизм, пьянство, скан-

далы, драки, деспотизм старших и наиболее сильных физически членов семьи. Правда, эти действия сравнительно редко носят характер целенаправленного подстрекательства к правонаруше­ниям, приучения к моральным порокам,⁷ но объективно негатив остается негативом;

• отсутствие психологического, эмоционального контакта между родителями и детьми, а также и между родителями, «воюющи­ми» за расположение детей;

• безнадзорность детей, т. е. невыполнение родителями, старшими членами семьи функции контроля поведения детей;

• искаженные представления о воспитании в детях «рыночной само­стоятельности», что приводит к «газетному» и иному аналогично­му бизнесу подростков, формированию у них представлений о все­могуществе денег и безразличии к способам их добывания.

Следует отметить, что такой криминогенный фактор, как неполная семья, в определенной мере теряет свое особое значение. Например в числе несовершеннолетних, осужденных за хищение государственно­го имущества, 40,9% воспитывались в полных, 48,2% — в неполных се­мьях; за хищение личного имущества соответственно — 42,4 и 27,2%;

за хулиганство — 51,6 и 46,9%.

Принятая в семье система отношений, типичные варианты поведения воспринимаются подростками как своеобразный образец поведения, некая рекомендация. Образцы поведенческих реакций в семье перено­сятся во внешнюю среду, в известной мере они реализуются не только в микросреде, среде постоянного общения, но и за ее пределами. В нео­бычной для субъекта ситуации возможно негативное поведение, непос­редственно продиктованное опытом семейного общения. Этим нередко объясняются совершенно нелогичные, неадекватные реакции на обсто­ятельства внешней для субъекта обстановки.

Сохраняется негативное воздействие и родительской, и собствен­ной семьи и на взрослых ее членов, если продолжают воздействовать такие факторы, как деспотизм, скандалы, пьянство, эмоциональная несовместимость, аморальность, противоправные поступки (поведе­ние) отдельных членов семьи и так далее.

Вместе с тем все более явным становится негативное формирующее влияние так называемых благополучных семей, что и вызывает повы­шенный интерес к ним криминологов, резонно задающих вопрос:

«А преступники из хороших семей... откуда они берутся?».⁸ В действи-

Механизм отдельного преступления

тельности, внешнее благополучие скрывает разлагающее влияние ис­каженных представлений о путях повышения материального благосо­стояния, ориентирование детей родителями на обогащение любыми путями и способами, воспитание их в системе антиобщественных цен­ностей.

Именно из таких семей выходят законченные эгоисты, нередко жес­токие, самолюбивые, с презрением относящиеся к окружающим, не умеющие и не желающие отказать себе в удовлетворении гипертрофи­рованных потребностей. У подростков, а затем и взрослых выходцев из таких семей наблюдается полная атрофия того, что известный педа­гог В. А. Сухомлинский называл «опытом нравственного долженство­вания», корни которого нужно искать прежде всего в семье.

Наконец есть семьи, которые просто не способны педагогически справиться с детьми, вставшими на преступный путь.

С позиций объективного влияния семьи на формирование личности с негативными субъективными качествами обычно выделяются:

• семьи с открытой внутренней дезорганизацией (неполные, имею­щие в составе судимых, алкоголиков, наркоманов, отца или мать, лишенных родительских прав, с частыми или постоянными кон­фликтами и т. п.);

• семьи со скрытой внутренней дезорганизацией (внешне вполне благополучные, но с господствующим в них культом детей, их из-баловыванием, задабриванием, воспитанием в детях эгоизма, по­требительской психологии, индивидуализма и др.);

• нормальные семьи, но утратившие влияние на детей. Неблагополу­чие в семье, помимо прямого негативного формирующего влияния, может служить ситуативным обстоятельством, провоцирующим непосредственно правонарушающее и преступное поведение субъекта в отношении других членов семьи и иных лиц. Специфические личностные и поведенческие характеристики членов семьи не только определяют внутрисемейный климат, психологическую обстановку, оказывающую общенегативное влияние на конкретного субъекта, но и могут способствовать формированию определенного типа личности, для которой характерны те или иные антиобщественные установки и стремления.

Фактор воздействия семьи на индивида, в том числе и негативного, проявляется и «от противного». Отсутствие семьи — родительской или собственной — восполняется контактами в иных сферах внешней сре-

ды, далеко не всегда положительными. Результатом таких контактов могут быть как формирующие влияния, так и провоцирующие на со­вершение конкретных преступлений.

Важным фактором негативного формирования личности также яв­ляется влияние ближайшего бытового окружения. Это друзья, знако­мые, соседи и компании, с которыми субъект контактирует постоянно и непосредственно. В зависимости от превалирующих в бытовом окру­жении установок, направленности, систем ценностей, отношения к за­конопослушному поведению и т. д. оно может представлять собой кри­миногенную среду.

Деформирующее воздействие на личность могут оказывать как от­дельные лица, так и группы, в особенности построенные по националь­ному и клановому принципу. По степени криминогенности группы, оказывающие формирующее влияние на участников и непосредствен­но втягивающие их в совершение правонарушений и преступлений, делятся на следующие группы.

1. Предпреступные: с отклоняющимся поведением асоциального ха­рактера, участники которых совершают аморальные поступки; с от­клоняющимся поведением антиобщественного характера, участ­ники которых совершают административные правонарушения;

смешанного асоциального — антиобщественного характера, участ­ники которых совершают и аморальные, и административно нака­зуемые действия.

2. Преступные, участники которых совершают преступления. Сте­пень формирующих влияний в таких группах индивидуальна и существенно различается. По уровню криминогенности в пред-преступных группах реализуется, условно говоря, подготови­тельный этап механизма преступления, а в преступных — заклю­чительный (собственно криминальный).

Влияние криминогенных групп особенно заметно в отношении не­совершеннолетних. Это объясняется тем, что формирующие влияния наиболее значимы в раннем и юношеском возрасте, а также особыми психологическими функциями групп: они являются каналами инфор­мации межличностных отношений, видом эмоционального контакта и деятельности.⁹

Нормы и критерии, принятые в кругу неформального общения, ста­новятся обязательными для индивида, они для него существенны на­столько, что он принимает их некритично и даже вопреки собственным

Механизм отдельного преступления

представлениям, оценкам, установкам. Поэтому в преступлениях неред­ко участвуют субъекты, которые в одиночку их не совершили бы.¹⁰

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: