ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Взаимодействие эстетических свойств в жизни и в искусствеОтношения человека с реальностью сложны и многообразны. Обстоятельства текучи и изменчивы, а человек, оставаясь самим собой, в каждой ситуации равен и не равен себе, тот же и вместе с тем иной. Он в каких-то отношениях прекрасен, в каких-то — комичен, а в иных — героичен. Раскрывая это взаимодействие характера и обстоятельств, искусство отражает жизнь эстетически многогранно. Комедийное начало в лице остроумного шута смело вторгается в трагедии Шекспира. Возвышенное у него столь причудливо смешивается с низменным, страшное со смешным, героическое с шутовским, что Вольтер, вкусу которого было близко эстетически одноцветное искусство классицизма, даже назвал великого английского драматурга пьяным дикарем. Причудливое сочетание эстетически разных красок присуще и творчеству Сервантеса. Пожалуй, нет такого эстетического свойства, которого не было бы в характере Дон Кихота. В нем и возвышенные, и прекрасные, и романтические, и трогательные черты — все краски эстетического спектра отчетливо проступают на фоне трагикомического. Лопе де Вега считал правомерным соединение трагического и комического в драматургии, поскольку в действительности эти начала находятся «в смешении». И по Лессингу, сама природа служит образцом сочетания обыденного с возвышенным, шуточного с серьезным, веселого с печальным (см.: Лессинг. 1936. С. 254).
Питература: Байе- Bayet С. Precis d'histoire de l'art. P., 1886; Бердя-И Самопознание. М., 1990; Боэси де ля Э. Рассуждения ев добровольном рабстве. М., 1952; Искандер Ф. Воспоминание о романе // Академические тетради. М., 1994. хго 1- Лессинг Г. Гамбургская драматургия. М.; Л., 19^Ь; тгек'ки- Lecky V. History of the Rise and Influence of the Spirit of Rationalism in Europe. L., 1866. Vol. 2; Розанов В В. Сочинения. М., 1990; Розенкранц: Rosenkranz К. Aesthetik des Hasslichen. Konigsberg, 1853; СаккештиЛ. Эстетика в общедоступном изложении: В 2 т. Пг., 1917. Т 2- Толстой Л. Н. О литературе. М., 1955; Шекспир У. Пода. собр. соч.: В 8 т. М., I960. Т. 6. Часть II. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО (творческий процесс) 1. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО КАК СПЕЦИФИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ 1.1. Автор и степень его предрасположенности творчеству (склонность, способность, одаренное! талантливость, гениальность) Автор — творческая личность, обладающая рядо! специфических качеств. «Секрет писательства заключи ется в вечной и невольной музыке в душе. Если ее нет человек может только «сделать из себя писателя». Но oi не писатель...» (Jung. 1947. S. 99). Авторский труд (= tboj чество) — радостный и мучительный процесс: «... творец обыкновенно испытывает одни огорчения. Всякое творе-| ние есть творение из ничего. В лучшем случае пред нам! безобразный, бессмысленный, большей частью упорный _ твердый материал, с трудом поддающийся обработке. Д£ и неизвестно, как его обрабатывать. Каждый раз в голов} приходит новая мысль, и каждый раз новую мысль, на| мгновение показавшуюся блестящей и очаровательной,! нужно отбрасывать как негодный хлам. Творчество ест1 непрерывный переход от одной неудачи к другой. Общее состояние творящего — неопределенность, неизвестность,' неуверенность в завтрашнем дне, издерганность. И чем серьезнее, значительнее и оригинальнее взятая на себя человечеством задача, тем мучительней его самочувствие» (Розанов. 1990. С. 33). Разные люди в разной степени предрасположены к художественному творчеству. Перечислю уровни (ступени) творческого предрасположения: склонность, способ- одаренность, талантливость, гениальность. Эти дан-Н° и природны (генетически заложены и унаследованы предков), и социальны (зависят от воспитания и само-итания). j£aK ГОВОрИТ поговорка: «Терпение и труд е перетрут». Трудолюбие, терпение, работоспособность огут при благоприятных обстоятельствах даже поднять на целую ступень степень предрасположенности к творчеству и превратить, например, склонность в способность. Художник, находящийся на более высокой ступеньке этой творческой лестницы, сохраняет те качества, которые присущи тем, кто расположен на более низких ее ступенях, но непременно должен обладать еще рядом дополнительных высоких достоинств. Склонность — начальная форма и наименьшая степень предрасположенности человека к художественному творчеству. Человек, обладающий даже всего лишь склонностью к художественному творчеству, невольно тянется к самоосуществлению в искусстве. Его работы,могут дать эстетическое удовлетворение самому человеку, занявшемуся творчеством, и целому кругу близких ему людей. Способность художника, согласно американскому психологу Гилфорду, предполагает шесть склонностей: беглость мышления, ассоциативность, экспрессивность, умение переключаться с одного класса объектов на другой, адаптационная гибкость, умение придавать художественной форме необходимые очертания. Способность обеспечивает создание художественных ценностей, представляющих общественный интерес. Одаренность предполагает остроту внимания к жизни, умение выбирать объекты внимания, закреплять в памяти ассоциации и связи, диктуемые творческим воображением. Человек художественно одаренный создает произведения, обладающие устойчивой значимостью для данного общества на значительный период его развития. Одаренность — это умение выбирать объекты, достойные избирательного внимания, и способность извлекать из памяти впечатления и включать их в систему ассоциаций и связей, диктуемых творческим воображением. Талантливость — высшая степень одаренности, позволяющая создавать художественные ценности, имеющие непреходящее национальное, а порой и общечеловеческое значение. «Большинство предпочитает середину между посредственностью и гением — талант. Не всякому охота менять всю жизнь свою на Искусство. А сколько раз гений под конец своей карьеры раскаивается в своем выборе! «Луч-ше было не удивлять мир и жить в этом мире», — говорит Ибсен в последней своей драме» (Шестов. 1991. С. 72—73). Гениальность — пятый и наивысший уровень пред. расположения человека к художественному творчеству, максимальные возможности художественного создания; высшая творческая способность, максимальная одаренность, умение полно выражать суть своего времени. Гений создает высшие общечеловеческие ценности, имеющие значимость на все времена. Гениальность художника проявляется и в силе восприятия мира, и в глубине воздействия на человечество. М. Цветаева пишет: «Гения без воли нет, но еще больше нет, еще меньше есть — без наития". Воля — та единица к бессчетным миллиардам наития, благодаря которой только они и есть миллиарды (осуществляют свою миллиардность) и без которой они нули — то есть пузыри над тонущим. Воля же без наития — в творчестве — просто кол. Дубовый. Такой поэт лучше бы шел в солдаты» (Цветаева. 1991. С. 74). Гений часто не умещается в свою эпоху. Он тянет нить традиции от прошлого к будущему, поэтому часть его творчества принадлежит прошлому, а часть — будущему. И лишь посредственные современники видят только то, что в гении от настоящего, да и то видят неполно. «Постылый, скучный, раздражающий труд есть условие развития гения. Оттого верно люди так редко добиваются чего-нибудь. Гений должен согласиться культивировать в себе осла — это условие так унизительно, что на него человек идет только в крайнем случае... Гений — жалкий и слепой маньяк, которому прощаются все его странности ввиду приносимой им пользы. И все-таки мы все поклоняемся настойчивости и гению — единственному богу, в которого еще верит современность» (Шестов. 1991. С. 72—73). «Гений на девять десятых — работоспособность» (М. Горький). Вокруг фигуры гения возникает много споров, таин-
иных легенд, теоретических спекуляций. Ломброзо • «Какой бы жестокой и мучительной ни выглядела оия, отождествляющая гениальность с неврозом, она не ена серЬезных оснований» (Ломброзо. С. 6). Эту же т^тгт, высказывает Шопенгауэр: «Как известно, гениаль-ость редко встречается в союзе с преобладающей разумностью; напротив, гениальные индивидуумы часто подвержены сильным аффектам и неразумным страстям» (Шопенгауэр. С. 196). Однако художественная гениальность не есть форма умственной патологии, и, по справедливому суждению Гоголя, «искусство есть водворенье в душу стройности и порядка, а не смущенья и расстройства» (Гоголь. С. 382). Жизнь гения антиэнтропийна (гармония превалирует над хаосом). Такова жизнь Пушкина, который считал, что гений и злодейство — две вещи несовместные. Гений Пушкина «всемирен и всечеловечен» (см.: Достоевский. 1958. Т. 10. С. 459). Возможен гений без гениальности. Это наблюдение сделал П. В. Палиевский, правда, в редакции «гений без гения (Пушкин без Гоголя? — Ю. Б.)», которая стилистически шероховата и двусмысленна <гений без другого ге-ния>. Этим же наблюдателем за предрасположениями человека к художественному творчеству предложена особая социальная технология искусственного завышения собственного творческого рейтинга и придания собственной персоне значительности, вплоть до искусственного представления о себе как о гении. Действенный способ решения этой задачи — применение метода физическрго Действия К. С. Станиславского не на сцене, а в жизни: молчи — и за умного сойдешь; гениальничай — и сойдешь за гения. Помогают в этом и некоторое юродствование, и алогизм в поведении, и необъяснимые, трудно расшифровываемые, недогруженные смыслом поступки. В технологию искусственного создания гения помимо мето-Да физического действия входит также хорошо рассчитанный скандал1. Таков, например, скандальный пассаж в рассматриваемой статье П. Палиевского о творческой несостоятельности Пикассо, Стравинского, Шенберга, Хлебникова. 1.2. Всякий талант неизъясним (загадочность ' Художественное творчество — загадочный процесс И. Кант говорил: «...Ньютон все свои шаги, которые он дол-жен был сделать от первых начал геометрии до своих великих и глубоких открытий, мог представить совершенно наглядными не только себе самому, но и каждому другому и предназначить их для преемства; но никакой Гомер или Виланд не может показать, как появляются и соединяются в его голове полные фантазии и вместе с тем богатые мыслями идеи, потому что сам не знает этого и, следовательно, не может научить этому никого другого. Итак, в научной области величайший изобретатель отличается от жалкого подражателя и ученика только по степени, тогда как от того, кого природа наделила способностью к изящным искусствам, он отличается специфически» (Кант. Т. 5. С. 324—325). Пушкин писал: «Всякий талант неизъясним. Каким образом ваятель в куске каррарского мрамора видит сокрытого Юпитера и выводит его на свет, резцом и молотом раздробляя его оболочку? Почему мысль из головы поэта выходит уже вооруженная четырьмя рифмами, размеренная стройными однообразными стопами? — Так никто, кроме самого импровизатора, не может понять эту быстроту впечатлений, эту тесную связь между собственным вдохновением и чуждой внешнею волею...» (Пушкин. 1957. С. 380—381). Природу художественного творчества проявляет воображаемая экспериментальная ситуация, описанная А. Толстым: «Вас, писателя, выбросило на необитаемый остров. Вы, предположим, уверены, что до конца дней не увидите человеческого существа, и то, что вы оставите миру, никогда не увидит света. Стали бы вы писать романы, драмы, стихи?» Ответ дает сам вопрошающий: конечно, нет; для творчества нужен второй полюс — читатель (см.: Толстой. 1961. С. 63). Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|