35 страница. 18. См. например, сводку писем, присланных в «Правду», отправленную 19 июня 1953 года Н

15. ГА РФ. 9414/ls/1392/78.

16. Там же. 9492/5/204/81-83.

17. РГАНИ. 5/21/539/126-128.

18. См. например, сводку писем, присланных в «Правду», отправленную 19 июня 1953 года Н. С. Хрущеву: В последнее время письма свидетельству­ют о резком росте преступности, росте квартирных краж и убийств во мно­гих городах и поселках страны... Авторы некоторых писем связывают разгул преступности с освобождением по амнистии лиц, которые, не желая трудить­ся, вновь встают на преступный путь // Werth N, Moullec G. Rapports secrets soviétoques. La société russe dans les documents confidentiels, 1921-1991. Paris: Gallimard, 1995. P. 50-52.

19. Сводка писем, присланных в «Правду», от 10 июня 1953 года // РГАНИ. 5/21/539.

20. Одна из петиций, от «трудовых коллективов» города Молотов (ныне Пермь) обсуждалась на Президиуме ЦК в начале 1954 года. Правительст­во воспользовалось такими просьбами как предлогом для восстановления 30 апреля 1954 года смертной казни за предумышленное убийство.

21. РГАСПИ. 5/47/88/87-90; Werth N., Moullec G. Op. cit. P. 52-54.

22. См. например, докладную записку Генеральной прокуратуры СССР от 3 ноября 1953 года, критикующую «пассивность» милиции (Вологда: 199 незарегистрированных заявлений о нанесении телесных повреждений в апреле-сентябре 1953 года; в Киеве 60 % дел об убийстве закрыто, оставшись нераскрытыми; в целом по стране закрыто 18 % дел об убийствах, 19 % — о разбойных нападениях; 35 % — о кражах личного имущества) // ГА РФ. 8131/32/2386/39-47.

23. Докладная записка министра внутренних дел С. Круглова ЦК КПСС от 26 мая 1954 года / Реабилитация. Как это было. Документы Президиу­ма ЦК КПСС, 1953-1956. М.: Международный фонд «Демократия», 2000. С. 144-152.

24. Пыжиков А. Хрущевская оттепель. М.: «Олма-пресс», 2002. С. 218. В некоторых городах доля амнистированных, вновь нашедших работу, не пре­вышала 20-30 % (Тамбов, Ташкент, Чкалов, Курск, Тбилиси, Ульяновск) // Козлов В. Массовые беспорядки при Хрущеве и Брежневе. Новосибирск: «Сибирский хронограф», 1999. С. 189.

25. См. в особенности Craveri M. Resistenza nel Gulag/ Rubbettino Editore, 2003.

26. Соответственно председатель Совета министров и председатель Вер­ховного Совета СССР.

27. Реабилитация... Цит. соч. Р. 61-62.

28. А именно 78 982, полученных Генеральной прокуратурой СССР с 1-ого августа 1953 по 1-е марта 1954 года, согласно документу, подписанному генеральным прокурором, министром внутренних дел и министром юстиции, и направленному в Президиум ЦК 19-го марта 1954 года // Реабилитация... Цит. соч. С. 104.

29. Хрущев Н. С. Воспоминания. М., 1997. С. 314

30. См.: Постановление Президиума ЦК о реабилитации генералов и ад­миралов Советской Армии от 13 июля 1953 года // Реабилитация... Цит. соч. С. 58-59.

31. Многие реабилитированные генералы (Телегин, Крюков, Варенни­ков) были близкими соратниками Жукова.

32. См. записку министра внутренних дел С. Круглова Н. Хрущеву о реа­билитации членов семей лиц, осужденных по «Ленинградскому делу» от 10 декабря 1953 года, в: Реабилитация... Цит. соч. С. 74-75. Это «дело» завер­шилось тайной казнью руководства второй по важности организации КПСС, обвиненного в организации «антипартийной группы, связанной с британ­ской «Интеллидженс сервис». Среди руководителей, казненных по итогам

процесса, состоявшегося за закрытыми дверями (сентябрь 1950 года), фигу­рировали в первую очередь председатель Госплана Вознесенский и три руко­водителя ленинградской парторганизации — Кузнецов, Родионов, Попков.

33. Постановление Президиума Верховного Совета от 30 апреля

1954 года.

34. См. докладную записку Р. Руденко, К. Горшенина, С. Круглова в Пре­зидиум ЦК от 5 января 1954 года в: Реабилитация... Цит. соч. С. 83-85. Ко­миссия по пересмотру дел «особо опасных государственных преступников», созданная после бунтов в особлагах летом 1953 года, посчитала «желатель­ным» перевести 109 981 осужденного за преступления, не представляю­щие серьезной общественной опасности, в основном, за «пособничество» украинским националистам, в лагеря общего режима. Число «особо опас­ных государственных преступников» оценивалось в 94 668 человек, среди которых: 35 999 «активных участников банд украинских националистов» (ОУН, УПА), 20 095 лиц, сотрудничавших с немецко-фашистским оккупан­том и «принимавших личное участие в уничтожении советских граждан» или «осужденных за измену Родине», 28 095 «шпионов», 1337 «диверсан­тов», 4962 «террориста», 1854 «троцкистов, правых, меньшевиков и эсеров», 2326 активных участников других «антисоветских формирований».

35. ГА РФ. 9414/ls/1456/10.

36. Об этих дебатах см.: Werth N. Histoire de l'Union soviétique. Paris: PUF, 5^e édition, 2001. P. 419-242.

37. Неправленная стенограмма выступления H. С. Хрущева на собрании актива ленинградской парторганизации от 7 мая 1954 года // Реабилитация... Цит. соч. С. 129-142.

38. Текст постановления Президиума ЦК от 4 мая 1954 года // Реабили­тация... Цит. соч. С. 116-117.

39. Письмо Р. Руденко, С. Круглова, К. Горшенина Н. Хрущеву от 1 фев­раля 1954 года / Гулаг, 1917-1960. М.: Международный фонд «Демократия», 2000. С. 147-151.

40. Доклад Р. Руденко ЦК КПСС о результатах на 1-е апреля 1955 года ра­боты Центральной комиссии по пересмотру дел лиц, осужденных за «контр­революционные преступления» и отбывающих наказание в лагерях и ссылке от 29 апреля 1955 года / Реабилитация... Цит. соч. С. 213.

41. Докладная записка заместителя прокурора СССР Д. Е. Салина, на­чальника Отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Про­куратуры СССР, в ЦК о работе отдела во второй половине 1954 — начале

1955 года // Реабилитация... Цит. соч. С. 196-203.

42. Население России в XX веке. Исторические очерки, T. П. 1940-1959. М.: РОССПЭН, 2001. С. 192-193.

43. Тем не менее, процент «политических», освобожденных вследствие кассации приговора, оставался по-прежнему незначительным (3-4 %), а подавляющее большинство освобождаемых пользовалось сокращением срока, переквалификацией преступления или амнистией.

44. См.: Население России в XX веке... Цит. соч. С. 192-193.

45. ГА РФ. 8/31/32/3286/264-265.

46. Директивы председателя КГБ о порядке рассмотрения запросов граж­дан о судьбах репрессированных, приговоренных к высшей мере наказания, от 24 августа 1955 // Реабилитация... Цит. соч. С. 254-255.

47. Амнистия несовершеннолетним заключенным (24 апреля 1954 года), 28 996 амнистированных; амнистия больным, престарелым, инвалидам, бере­менным женщинам и матерям с малолетними детьми (3 сентября 1955 года), 77 333 амнистированных / Население... Цит. соч. С. 193.

48. Доклад Комиссии законодательных предположений при Верховном Совете СССР от 28 апреля 1953 года / Реабилитация... Цит. соч. С. 27-35.

49. Шесть месяцев исправительных работ с удержанием 25 % из зарпла­ты или лишение свободы на срок не более трех месяцев. Действие указов от 4 июня 1947 года прекратилось только с принятием нового Уголовного ко­декса в 1960 году. Впрочем, уже с 1955 года инструкции Генеральной проку­ратуры рекомендовали судьям прибегать, чтобы обойти эти суровые указы, к статьям 51 и 53 Уголовного кодекса, позволявшим осуждать на сроки ниже низшего предела или прибегать к условному наказанию.

50. Население... Цит. соч. С. 153.

51. ГА РФ. 9492/5/240/1-6.

52. По многочисленным проблемам профессиональной и социальной
адаптации, с которыми приходилось сталкиваться бывшим заключенным,
см. сводки писем, направлявшихся в Центральный Комитет «реабилитиро-
ванными гражданами» // Реабилитация. Как это было. T. II, 1956-1980, М.,
Международный фонд «Демократия», 2003, сс. 59-63.

53. Для получения подробного анализа этих депортаций и характеристики 21 категории, отсылаю читателя к моему исследованию «Депортации "подоз­рительного населения" на российском и советском пространстве (1914 — ко­нец 40-х годов): военное насилие, социальная инженерия, этно-историческое "изъятие"» в данном сборнике.

54. Постановление Президиума ЦК КПСС «О мерах по усилению мас­сово-политической работы среди спецпоселенцев» от 29 июня 1955 года // Реабилитация... Цит. соч. С. 224-226.

55. Постановление Президиума Верховного Совета от 13 декабря

1955 года. На некоторые другие малочисленные категории «спецпоселенцев»
(«бывшие кулаки», прикрепленные к месту жительства и спустя 20 лет после
«раскулачивания»; «спецпоселенцы», вступившие в партию, общим числом
около 13 500 человек; «спецпоселенцы»-инвалиды или имеющие награды Ве-
ликой Отечественной войны — около 45 тысяч человек) схожие меры были
распространены в 1955 году.

56. Докладная записка А. Б. Аристова ЦК об итогах работы комиссий
Президиума Верховного Совета СССР на 1 октября 1956 года от 17 октября

1956 года / Реабилиитация... Цит. соч. T. П. С. 192-194.

57. См. список постановлений Президиума ВС СССР, принятых в 1955-
1956 гг. и касающихся снятия ограничений в правовом положении «спецпо-
селенцев» // Население России... Цит. соч. С. 180-181.

58. Козлов В. А., Козлова M. Е. Патерналистская утопия и этническая ре­альность. Чеченцы и ингуши в сталинской ссылке, 1944-1953 // Вестник ар­хивиста. 2003. №.3-4. С. 259-261.

59. Там же. С. 280.

60. Земское В. Н. Спецпоселенцы. М.: «Наука», 2003. С. 254.

61. В 80 % наиболее серьезных инцидентов, о которых министр внутрен­них дел сообщал Хрущеву в 1954-1958 гг. участвовали чеченцы и ингуши // Козлов В. А. Цит. соч., прим. 21. С. 100-104.

62. 15 % территории бывшей автономной республики стали предметом раздела соседних республик Дагестан, Северная Осетия и Грузия. Наибо­лее серьезные территориальные конфликты, в которых друг другу противо­стояли чеченцы и осетины, возникали по поводу Пригородного района, до 1944 года принадлежавшего Чечено-Ингушской автономной республике, но в 1957 году уступленного Северной Осетии. Стычки осетин и ингушей здесь продолжались на протяжении 60-70-х годов.

63. Среди дагестанцев кандидатов на выезд (60 000) было в 3 раза больше, чем предполагали власти в Чечне // Козлов В. А. Цит. соч. С. 130.

64. Цит. по: Козлов В. А. Цит. соч. С. 120-121.

65. В течение первого квартала 1957 года, то есть в первые три месяца по­сле выхода постановления Президиума Верховного Совета СССР от 7 янва­ря 1957 года, 34 600 депортированных чеченских и ингушских семей (около 152 тысяч человек) отправились в обратный путь. Центральные власти рас­считывали на «организованное возвращение» в течение 1957 года 17 тысяч семей.

66. Козлов В. А. Цит. соч. С, 107-110.

67. Среди наиболее серьезных инцидентов отметим те, что имели место в Грозном в июле 1958 года / Козлов В. А. Цит. соч. С. 240-260.

68. О возвращении украинских и прибалтийских националистов см.: Weiner A. The Empires Pay a Visit. Reform, Revolt and Rebirth in the Soviet Western Frontier. 1956-1957. Сообщение, сделанное 14 октября 2003 года.

69. Согласно докладу министра внутренних дел Украинской СССР от 10 октября 1956 года, подавляющее большинство из 45 тысяч украинских «националистов» вернулось в родные деревни, не пытаясь устроиться в горо­дах, что означало бы, что они хотят порвать со своей средой и корнями.

70. См.: Weiner А. Цит. сообщ.

ГЛАВА 19

История «проекта секретного доклада». О чем кричала и о чем молчала Комиссия Поспелова, январь-февраль 1956 года[2]

31 декабря 1955 года, за шесть недель до открытия XX съезда КПСС, Президиум Центрального Комитета постановил создать «Ко­миссию по установлению причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на XVII съезде партии».

Эта Комиссия, состоявшая из четырех представителей партийно­го руководства (секретари ЦК КПСС П. Н. Поспелов и А. Б. Аристов, председатель ВЦСПС H. М. Шверник, заместитель председателя Ко­митета партийного контроля при ЦК КПСС П. Т. Комаров)¹, должна была подготовить свой доклад к 9 февраля 1956 года. Этот текст объ­емом в 70 машинописных страниц послужил Никите Хрущеву «осно­вой» для его знаменитого «секретного доклада», по крайней мере для центральной его части, посвященной годам «Большого террора»².

Недавно опубликованное сообщение Комиссии³ интересно во многих отношениях. Оно вскрывает, прежде всего, внутреннее про­тиворечие, заложенное в самой цели этой Комиссии: установить при­чины массовых репрессий против нескольких десятков партийных руководителей!

Проект «секретного доклада» XX съезда

Из 70 страниц текста около двух третей посвящены репрессиям против членов Центрального Комитета, избранных на XVII съезде партии в 1934 году (98 из 139 были арестованы и расстреляны), а также некоторых «старых большевиков»⁴ и высокопоставленных членов сталинского руководства, таких как Павел Постышев, Ро­берт Эйхе, Ян Рудзутак, Влас Чубарь, Моисей Рухимович⁵. Все эти «честные, преданные делу коммунизма деятели партии» были

вынуждены, объясняла Комиссия, под пытками признаваться в ми­фических преступлениях. Эти «грубейшие нарушения социалисти­ческой законности» были делом рук сотрудников «выродившегося» и «преступного» НКВД, возглавлявшегося Николаем Ежовым (до ноября 1938 года), затем другим «врагом народа» Лаврентием Бе­рия. Естественно, такого рода «позорные дела» могли иметь место не только с санкции, но и «по прямым указаниям» Сталина.

Всю эту аргументацию — не говоря уж о целых параграфах из текста Комиссии — Никита Хрущев широко воспроизводил в своем «секретном докладе»⁶.

Затем комиссия Поспелова посвятила с десяток страниц различ­ным «репрессивным операциям» 1937-1938 годов. Она детально описала разработку и осуществление самой важной из этих операций, операции № 00447, так называемой «кулацкой операции», проведен­ной против целого ряда считавшихся «социально-опасными» эле­ментов («бывшие кулаки, бежавшие из лагерей или трудпоселков», духовенство, бывшие члены небольшевистских партий, бывшие цар­ские чиновники, а также «уголовники-рецидивисты» и «бандиты» и члены их семей, «способные на ведение антисоветской деятельно­сти»). В материалах Комиссии был упомянут и принцип «лимитов» на арест и расстрел, выделявшихся Ежовым каждому региону (35 ты­сяч, например, Московской области, из которых 5 тысяч по «первой категории» — смертная казнь; 29 тысяч — Украине, из которых 8 ты­сяч по «первой категории»; 17 тысяч — Западной Сибири, из которых 5 тысяч — по «первой категории» и т. д.). Кроме того, было приве­дено множество ярких примеров того, как лимиты, установленные в начале операции, 30 июля 1937 года (258 950 лиц, «подлежащих ре­прессии», из которых 72 500 — казни), были значительно превышены вследствие общего соревнования, целью которого было превзойти первоначальный план: «те, кто первыми "выполняли лимит", счита­лись "самыми бдительными"». Комиссия подчеркивала, что эти «до­полнительные лимиты» должны были получать одобрение Николая Ежова — по согласованию со Сталиным. Среди других многочислен­ных документов того же рода, в материалы Комиссии было включе­но письмо наркома внутренних дел Сталину от И августа 1937 года, спустя 10 дней после начала «операции 00447»:

«Ввиду большой засоренности колхозов, совхозов и промышлен­ных предприятий Западной области беглым кулачеством и другими контрреволюционными элементами, проявляющими большую анти­советскую активность, считаю необходимым увеличить число под­лежащих репрессированию по Западной области бывших кулаков, уголовников и антисоветских элементов по 1 категории до 3000 чело­век, по 2 категории до 6000 человек.

Для Западной области было утверждено 1-я категория — 1000 че­ловек и 2-я категория — 5000 человек.

Проект постановления представляю»⁷.

В сообщении Комиссии Поспелова приводились также дета­ли других основных репрессивных операций 1937-1938 годов: № 00439, или «немецкая операция», № 00485, или «польская опе­рация», № 00593, или «харбинская операция», а также «латышская операция», «финская операция», «румынская операция», «греческая

операция»⁸. В таблице подводился баланс этих «национальных опе­раций» на 10 сентября 1938 года⁹.

Таблица 2

Итоги «национальных операций» на 10 сентября 1938 года

Эти национальные операции были направлены не только против советских граждан польской, немецкой, латышской, финской, гре­ческой и других национальностей, но также против всех советских граждан, кто имел какие бы то ни было связи, будь то профессиональ­ные, семейные или просто географические (в этом отношении были особенно уязвимы жители пограничных областей), со странами, счи­тавшимися враждебными: с Польшей, Германией, прибалтийскими странами, Румынией, Японией.

Так, в докладе Комиссии Поспелова приводились категории на­селения, на которые была направлена «польская операция». Аресту подлежали:

- все бывшие польские военнопленные, оставшиеся в СССР;

- все оставшиеся в СССР польские беженцы;

- все польские политэмигранты;

- все бывшие члены бывшей Польской социалистической партии и в целом любой другой польской партии;

- все «наиболее активные» «националистические» элементы об­ластей и районов СССР с преобладанием польского населения;

- все лица, входившие в контакт с работниками польского кон­сульства или диппредставительства.

Помимо «массовых нарушений социалистической законности» в ходе операций, проводимых НКВД, Комиссия на нескольких страни­цах осуждала «произвол Военной Коллегии Верховного суда СССР», выносившей приговоры по самым важным делам (именно в этом суде проходили знаменитые «Московские процессы»).

Были приведены точные данные по количеству осужденных в 1937-1938 годах Военной Коллегией: 44 465 человек, в основном ра­ботников партаппарата, экономического сектора, военных и сотруд­ников органов. Все эти приговоры (по 85 % из них — смертная казнь), уточняла Комиссия, были санкционированы лично Сталиным, кото­рый поставил свою подпись на 383 списках осужденных. Впрочем, Комиссия предпочла не уточнять личность тех, кто еще подписывал эти списки и в 1956 году оставался наряду с Никитой Хрущевым у кормила власти: Вячеслав Молотов (подпись которого стояла на 373 списках), Клемент Ворошилов (его подпись была на 195 спи­сках), Лазарь Каганович (подписал 191 список) и Анастас Микоян (подписал 62 списка).

В своем «секретном докладе» Никита Хрущев не упомянул о ко­личестве осужденных Военной коллегией Верховного суда, ограни­чившись упоминанием «тысяч... несправедливо репрессированных партийных и советских работников»¹⁰.

В этом отношении, как и во многих других, первый секретарь явно смягчил выводы Комиссии Поспелова (впрочем, и без того, следуя основному большевистскому принципу конспирации, озвучил факты лишь перед теми, кто «имел право знать»). Он, например, опустил в своем докладе ключевую фразу из выводов Комиссии о «массовом терроре против многих честных советских людей»¹¹.

Итоговый документ комиссии Поспелова интересен как точ­ными данными о «Большом терроре», так и тем, о чем он умолчал, а также тем, какое влияние он оказал на текст «секретного доклада», Действительно, хотя сам Хрущев сортировал информацию, которую ему предоставила Комиссия, последняя также заботливо отбирала для своего сообщения минимум информации, полученной из Верхов­ного суда, Министерства юстиции, Президиума Верховного Совета, Министерства внутренних дел и КГБ. Все эти учреждения настоя­тельно попросили помочь, и в течение января 1956 года руководство судебной системы и органов безопасности занималось составлением сводок, направлявшихся Комиссии. Некоторые из этих сводок, хра­нившиеся в фондах Министерства юстиции и Президиума Верховно­го Совета, ныне стали доступными. Они позволяют нам воссоздать точную и полную картину репрессивной и пенитенциарной полити­ки сталинского режима.

Система внесудебного разбирательства: органы госбезопасности и военные трибуналы

Первый комплекс информации касается приговоров, вынесенных в 1921-1953 годах внесудебными органами, подведомственными ор­ганам госбезопасности. В этом смысле данные, переданные в янва­ре 1956 года Комиссии, совпадали с теми, что были представлены в уже упомянутой выше справке, подготовленной в декабре 1953 года полковником Павловым¹². Эти данные отображали статистику, ко­торую вели органы внесудебной расправы. Последние были весьма многочисленны и прошли через множество административных реор­ганизаций, ограничений или расширений своей компетенции. Если взять только пример троек (комиссий из трех человек), органов вне­судебной расправы, находившихся в ведении ОГПУ-НКВД, только в 30-х годах друг друга сменили четыре типа троек.

Первые тройки были созданы 3 февраля 1930 года при местных полномочных представительствах ОГПУ во время раскулачивания. Состоявшие из представителя органов безопасности, прокурора и представителя местного руководства компартии, эти тройки, осу­дившие за два года (1930-1931) более 330 ООО человек, из которых 30 000 были приговорены к смертной казни, с самого начала взяли на себя функции основного репрессивного инструмента режима в ходе насильственной коллективизации и раскулачивания. С реорганиза­цией органов безопасности в июле 1934 года и — крайне непродолжи­тельной — «оттепели» после XVII съезда партии (январь 1934 года), тройки были упразднены.

Второй тип троек появился чуть позже, в мае 1935 года. Компе­тенция этих троек, называвшихся «милицейские тройки», была го­раздо более ограниченной. Они были уполномочены «выдворять из городов, высылать и осуждать к лишению свободы на срок до 5 лет [...] любой социально-опасный, криминальный или деклассирован­ный элемент, а также всех злостных нарушителей паспортного режи­ма». За три года существования «милицейские тройки» выслали или приговорили к лагерям около 300 тысяч человек.

Третий тип троек был введен в конце июля 1937 года для прове­дения репрессивной операции № 00447. Эти тройки, состоявшие из главы УНКВД, первого секретаря обкома партии и областного про­курора, выносили приговоры (смертная казнь или 10 лет лагерей), подлежавшие немедленному приведению в исполнение, за закры­тыми дверями, без права на адвоката и апелляцию. В ходе одного заседания «рассматривалось» несколько сотен дел. За 15 месяцев

существования (начало августа 1937 года — 16 ноября 1938 года) эти тройки осудили более 767 ООО человек, из которых 386 800 пригово­рили к смертной казни.

15 сентября 1938 года Политбюро создало еще один вариант троек, названных, чтобы их отличать от созданных ранее подобных органов, «особые тройки». Они должны были ускорить рассмотрение дел в рамках национальных операций, «до сих пор находившихся в веде­нии Особого Совещания при НКВД и Прокуратуре». За два месяца существования «особые тройки» осудили более 93 тысяч человек, из которых 64 тысячи приговорили к высшей мере наказания.

Таким образом, только в годы «Большого террора» существовал целый ряд внесудебных органов: к различным тройкам прибавились двойки (состоявшие из руководителя местного управления НКВД и областного прокурора), занимавшиеся исключительно «националь­ными операциями». Двойки находились в ведении комиссии при НКВД и генпрокуроре СССР (возглавлявшейся лично Николаем Ежовым и Андреем Вышинским)¹³. Действовали также Особое со­вещание, орган при НКВД, созданный в марте 1924 года (и упразд­ненный лишь в сентябре 1953 года),¹⁴ а также Военная коллегия Верховного Суда СССР¹⁵.

Подводя итог приговоров, вынесенным этими различными ин­станциями, полковник Павлов приводил следующую таблицу¹⁶:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: