Эволюция человеческого понимания — коллективные понятия

Центральный термин работы “понимание” Тулмин прямо связывает с центральным элементом понимания — понятием: “Чтобы сосредоточить внимание на центральном элементе человеческого понимания, мы должны в частности спросить:

Каковы навыки или традиция, деятельность, процедуры или инструменты интеллектуальной жизни и воображения человека — словом каковы понятия, в которых достигается и выражается человеческое понимание?” [Тулмин, 1984, с. 32].

Для этого, считает Тулмин, необходимо рассмотреть рост понятий в их исторической эволюции, усвоение понятий (развитие понимания), ценности понятий (основания их интеллектуального авторитета) [Тулмин, 1984, с. 32].

Далее Тулмин, как и большинство авторов, почти на каждой странице на разные лады повторяет свои программные положения. так, например, в специальном разделе “Программа новой теории человеческого понимания” он пишет: “Позвольте мне суммировать задачи, которые предстанут перед нами в последующих исследованиях. Общая цель — составить новый “эпистемологический автопортрет”, то есть заново объяснить способности, процессы и деятельность, благодаря которым человек обретает понимание природы, а природа в свою очередь становится доступной разуму человека” [Тулмин, 1984, с. 45].

Создается этот программный автопортрет концептуальным инструментарием, прямо заимствованным из эволюционных концепций в биологии. Так, вводятся термины “эволюция человеческого понимания”, “популяция понятий”, “коллективные понятия”, “концептуальные популяции”, “интеллектуальный отбор”, “интеллектуальная экология”, “интеллектуальная ниша”. В частности, он пишет: “Центральная тема части 1 — эволюция человеческого понимания, как она представлена в историческом росте понятий. Ее содержание — изменение популяций понятий и процедур, характеризующих коллективную интеллектуальную деятельность…...” [Тулмин, 1984, с. 46].

Кроме метафор, заимствованных из эволюционной биологии и выдаваемых за реалистические концепции истории науки, Тулмин вводит совершенно неочевидный и спорный постулат: знание и понимание могут быть только коллективными. А что мы скажем об одиночках-первооткрывателях? Ведь формулируемое каждым их них принципиально новое знание по определению не имеет прообразов в “популяции понятий”, и, как следует из интеллектуальной истории человечества, такое знание не находит ни одного единомышленника в “популяции ученых” с их “коллективной интеллектуальной деятельностью”.

Вся модель науки, по Тулмину, развалилась, если бы он также не ввел постулат, что “...язык, на котором мы говорим, является общественным достоянием” [Тулмин, 1984, с. 51]. Куайн со своей “онтологической относительностью” вряд ли бы с этим согласился. Но даже без крайней точки зрения Куайна постулат Тулмина не выдерживает критики. Если даже допустить, что люди в споре о словах все-таки могут договориться об идентичных значениях слов — это вполне реально (см. наш анализ “онтологической относительности” Куайна), то о смыслах — никогда. Слово-знак “химия” для школьника, ученого химика, физика, биолога, обывателя и т. д. содержит разные смыслы, договориться о которых в принципе невозможно по той простой причине, что мы не можем прожить жизнь другого человека и соответственно наполнить слово “химия” смыслом, который содержится в ментальной сфере этого другого.

Слабая аргументация, как правило, сопровождается многократными повторами, или “заклинаниями”. Так поступает и Тулмин. В установочном для всей книги разделе “А” в заключение он вновь декларирует: “Ни старые, ни новые понятия не служат проявлением только универсальных генетических свойств или только нашего личного опыта. И так мы возвращаемся к нашему первому пункту, которого нельзя избежать (курсив мой. — В.К.). Наши личные убеждения находят свое выражение только через употребление коллективных понятий” [Тулмин, 1984, с. 56].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: