Глава седьмая БЛЕСТЯЩАЯ ИДЕЯ ГЛАВВРАЧА

После злополучного собрания главврач ввалился в свой кабинет как в воду опущенный. Конечно, он старался не подавать виду. Но внутри бушевал пожар, сжигавший все.
Первым делом он с жадностью выпил воды из графина. Это не успокоило, он принялся расхаживать от стола к двери. Вот это да... Коллектив выдвинул не его, а Аринбасарова, не имеющего к руководству никакого отношения. А тот хвостом виляет. Мол, неизвестно ему, кто его вызвал телеграммой. Да еще при всем честном народе заявляет, что отказывается. Спектакль да и только. Сразу видно, что все было организовано заранее. А как этот Насыров распинался?! Как будто на свете действительно нет человека авторитетней и честней Аринбасарова. А Казнабаев помогал ему, выбил даже дополнительно полставки. Вечно в деньгах нуждается, негодяй... Ничего, он еще об этом пожалеет! Поглядим, кто пройдет в народные депутаты. Уж Казнабаев-то знает, что Аринбасаров отнюдь не бог, каким его считают. Не у него ли под ножом умер месяц назад больной? Гайнияр Гайнуллович подошел к селектору и нажал кнопку.
— Умница, совсем недавно в нашей больнице скончался один очень известный человек. То ли художник, то ли писатель...
Уж в чем, в чем, а в вопросе наведения справок Роза была мастером своего дела. Она тут же нашла нужный журнал:
— Гайнияр Гайнуллович, умерла народная артистка Зиада Димская, от перитонита. Ей было тридцать восемь лет. Доставлена в очень тяжелом состоянии. Скончалась десятого марта.
Казнабаев нетерпеливо прервал секретаршу.
— Это позор для нашей клиники. Не могли сохранить жизнь народной артистке... А... кто оперировал?
— Арслан Рахматуллович...
— Если так дальше пойдет, мы скоро всех самых известных людей потеряем.
Гайнияр Гайнуллович, сам того не замечая, начал собирать компромат на Аринбасарова. Осознав это, он прищелкнул пальцами. Сам напросился, вон какую возню затеял за спиной руководителя. Ну, мы еще посмотрим, кто кого. Нет, не так-то просто положить Гайнияра на лопатки.
Мысли главврача прервала соловьиная трель телефона, что спрятался в дальнем углу кабинета. Это был «секретный» телефон главврача, номер которого знали только близкие друзья. Кто это, интересно бы знать? Кто бы там ни был сейчас, когда на душе муторно, это очень кстати.
Но ожиданиям не суждено было сбыться — звонила жена, Закия.
— Нет, нет, пока еще не известно, — соврал он, когда та начала расспрашивать об итогах собрания. — Приду домой — обо всем расскажу. — После секундного размышления, словно решив что-то для себя, добавил: — Вероятно, сегодня приду поздно. Вечером собрание, затем... заседание аттестационной комиссии института. Предстоит довольно бурный разговор. Тут еще иностранная делегация, с ними тоже хлопот не оберешься. Словом, сама понимаешь...
Жену Казнабаев не любил. Поэтому даже на людях он старался появляться один. К этому уже начали привыкать, лишних вопросов не задавали. А раньше в гостях, на вечеринках все интересовались: где жена? Он ссылался на детей, на занятость. Сейчас оба его сына — взрослые люди. И все равно как неродные. Видать, от нелюбимой жены и дети словно чужие. Сыновья даже в младенческом возрасте не вызывали в нем умиления. Да и те, в свою очередь, никогда особенно не тянулись к нему. Довольны были тем, что отец зарабатывает прилично, не придирается по мелочам. Старшему он купил однокомнатную кооперативную квартиру, но она все пустует, так как сын не женат и живет под крылом у маменьки, на всем готовом. Впрочем, это Казнабаева мало волнует, он и сам, можно сказать, гость в своем доме. Утром уходит, вечером приходит. Жена с него пылинки сдувает.
В этом отношении к Закие никаких претензий нет. И готовить она мастерица, и выглядит всегда как надо, но не любит он ее — и все тут. Поэтому Гайнияр использовал каждый удобный момент, чтобы, как трехгодовалый жеребец, выскочить из стойла. Немало красивых женщин прошло через его руки. А что? Жизнь коротка. Так бери от нее все, что можешь. Только делать это надо с умом, как подобает твоему положению, чтобы все было шито-крыто.
Первым делом Казнабаев решил позвонить приятелю Ашрафу, в министерство лесного хозяйства. С каждым поворотом телефонного диска настроение его повышалось.
— Алло. Привет, старик! Все сидишь на рабочем месте, как только твоя задница выдерживает? — пошутил он.
— Так за это и деньги платят, — хохотнул тот, не скрывая радости от звонка Казнабаева.
Гайнияр не стал тянуть:
— Слушай, старик, как у тебя с «шалашом»? Говоришь, кое-кто должен прийти? Эх, жаль, очень нужно, понимаешь? Можешь освободить? Вот, молодец! Я ведь не так часто тебя беспокою, правда? Спасибо. Баня? Давай, пусть топят. Только смотри, мой друг очень ценный человек, чтобы ненароком кто-нибудь не ввалился.
— Сколько вас будет, Гайнияр Гайнуллович? — послышалось затем в трубке.
— Еще спрашивает, — укоризненно заметил Казнабаев. — Четверо! И все — белая кость. Приготовь там все самое лучшее, не скупись, магарыч за мной. Ладно, все, жди нас к восьми вечера!
Казнабаев прошелся по кабинету, что-то насвистывая, и снова принялся звонить. Предупредил сначала Марьям и Камарию, с которыми не раз отводил душу, и, радуясь тому, что все идет гладко, позвонил ректору института — Фахриеву:
— Привет, Анвар Зиннурович! — Казнабаев невольно рассмеялся. — Ты один? Посетители? Выпроводи их поскорей. Я подожду...
Фахриев моложе Гайнияра года на два, но человек бывалый. У них давно сложились дружеские отношения, и оба старались хоть изредка позванивать друг другу. Не раз они сиживали с Анваром за бутылкой-другой хорошего вина. Часто, как бы в шутку, тот упрекал Гайнияра в том, что он не берет его с собой поразвлечься. Вот сейчас и настал такой подходящий момент. Фахриев — человек надежный. Не продаст, знает цену настоящей дружбе.
— Еле-еле выпроводил... Пришли насчет строительства. Мы же новое общежитие закладываем.
— Ладно, Анвар, — Казнабаев нарочно назвал его по имени, подчеркивая их близкие отношения, — забудь хоть на некоторое время о своих делах. Работа не волк, в лес не убежит. Завтра, между прочим, выходной…
— А ты не очень переживаешь, что тебя прокатили? — осторожно осведомился Фахриев.
— Ничего, все решаемо. Об этом после. Я тут распорядился организовать «шалаш». А то ведь всю плешь проел — когда да когда. Сегодня, если часам к восьми доберемся, будет в самый раз. Да нет, все свои, не волнуйся. Да и поговорить кое о чем надо. У меня родился гениальный план, тебе он должен понравиться. Заедешь за мной?.. Ну, конечно, с ночевкой...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: