Глава десятая КТО ПОГАСИЛ ЗВЕЗДУ?

Аринбасаров привык вставать рано. Но сегодня он позволил себе понежиться в постели. А такие дни выпадают ему нечасто. По квартире гуляли вкусные запахи — жена с утра уже возилась на кухне, гремя кастрюлями. Вскоре, ступая на цыпочках, к матери проскользнула Гульшан.
Да, выросла, совсем взрослой стала их единственная дочь. Хорошо еще, что он вовремя вернулся из Москвы, иначе кто знает, чем бы все закончилось…
Арслан вспомнил лежащего на больничной койке Ильгужу. Пожалуй, следует еще раз поговорить с полковником Шагаиповым. Нужно как сорную траву выдрать с корнем всех этих подонков, пытающихся легким способом устроить себе красивую жизнь. Уж больно много их развелось в последнее время. Одного не мог понять профессор: как это возможно — семьдесят лет жить при Советской власти, создать определенные идеалы — и вдруг резкий поворот на сто восемьдесят градусов. Да, бесспорно, жизнь требует коренных изменений. Но как можно безоглядно, одним махом расправиться с прошлым, плохое оно или хорошее, зачеркнуть его? Ведь демократия не означает анархию! И так разное отребье поднимает голову. Прежде всего в государстве нужно порядок навести, без этого немыслимо торжество демократии. К месту и не к месту расхваливаем Запад: мол, там человек по-настоящему свободен. Но попробуй там хоть чуть-чуть нарушить закон, даже не нарушить, а так, слегка отойти от него! Тут уж одними извинениями не отделаешься...
К Арслану тихонько подошла Файруза, — нагнувшись, поцеловала его в щеку.
— А ты что так рано встала, женушка? — улыбнулся Арслан.
— На базар ходила. А если вам не нравится, возьму и опять лягу рядом. — И затем загадочно, как в молодости, рассмеялась. — Так крепко меня ночью обнял — утром еле высвободилась. Даже не проснулся.
С этими словами она легла мужу на грудь и потерлась своим подбородком о небритую щеку Арслана.
— После того, что случилось с дочкой, я стал бояться, что и тебя украдут, потому и обнял так крепко, — отшутился Арслан.
— Арсланчик, лев мой, как повезло нам с дочерью, что у нас есть ты. А что я без тебя...
Арслан увидел, что если ее не успокоить, Файруза непременно разрыдается. Слишком уж чувствительная у нее натура, а может, он сам ее так избаловал, чуть что — в слезы. В такие минуты жена ему почему-то становилась особенно близкой и желанной, но он все же решил повернуть разговор на другое:
— Ну, и как там на базаре?
Файруза вначале оторопела от неожиданного вопроса, мгновенно успокоилась, затем, разгадав невинную хитрость мужа, попыталась улыбнуться, поднялась, отошла к окну.
— Прости меня, Арслан!..
— За что? За то, что на рынок сходила? — искренне недоумевал Арслан.
— Да нет же. За то, что глаза на мокром месте. Вечно я...
— Так ведь за это я и люблю тебя, родная!
— Скажешь тоже...
— Истинная правда. Женщина должна быть мягкосердечной. Помнишь то время, когда я уезжал в аспирантуру?.. Тогда я из-за твоих слез опоздал на самолет. Но эти минуты, проведенные с тобой, останутся для меня самыми счастливыми. И вообще, кто умеет плакать — счастлив, женушка.
— Перестань, пожалуйста, не шути! А то опять...
— Знаешь, Файруза, порой на операционный стол кладут такого изувеченного человека, что коснуться страшно. И сколько своих сил и нервов отдаешь, сколько души и сердца вкладываешь, чтобы вернуть его к жизни... Ведь жизнь дается однажды. Человек рождается, чтобы жить в радости и счастье. Чтобы творить добро на земле, дарить радость другим. Мне кажется, что вокруг нас непостижимая разумом могущественная и святая сила. Нами правят не только наши человеческие законы, но и законы бытия, мирозданья... Они существуют независимо от нас, хотим мы этого или нет — все мы являемся частью Вселенной. У каждой планеты есть своя ось, своя орбита, и жизненный путь каждого человека определен ему с рождения. Стоит только чуть-чуть уклониться от него — и ты пропал, твоя жизнь превращается в хаос. Та святая сила, что движет мирами, никого из людей не направляет по ложному пути, не посылает грабить и убивать себе подобных. В конце концов, справедливость торжествует, а подонки всегда будут призваны к ответу перед лицом судьбы. Сколько раз я в этом убеждался.
— Ты что это в философию ударился, Арслан?
— Философия, нет ли, но вот тебе один пример: недавно привезли на операцию одну женщину. Приревновав мужа, плеснула в лицо соперницы кислотой и бежать, споткнулась о рельсы, упала, и ей отрезало трамваем руку... Чтобы спасти руку, семь часов не отходил от операционного стола. А ведь знал: вот этой самой рукой она навеки сделала другого человека несчастным. Но иначе я поступить не мог. В общем, выписалась она с обеими руками. А ведь по логике вещей, ей и вторую руку надо было бы отрезать за такое. Гуманизм — это еще не значит всепрощение. Не отсюда ли рост преступности?
Тут и Файруза не удержалась:
— Ох, Арслан, я сейчас с базара вся расстроенная вернулась. Кругом спекуляция, дороговизна, обман, воровство… Господи, думаю, ноги моей здесь больше не будет. А мы на все это старательно закрываем глаза. Ой, ладно уж, хватит об этом. — Файруза подошла к мужу, заглянула ему в глаза. — А как чувствует себя Ильгужа?
— Он обязательно поправится. Отличный парень. Мы должны стать ему опорой.
Разговор на этом оборвался, в дверь квартиры позвонили. Все-таки придется вставать. Аринбасаров по-молодецки вскочил и, уже одеваясь, заметил на тумбочке телеграмму. И не одну, целых три. Он пробежал их глазами, досадливо отмахнулся: «Делать им нечего...» Это были поздравления с выдвижением его кандидатом в депутаты.
Между тем из прихожей показалась жена. В глазах была легкая тревога. Заметив это, Арслан суховато спросил:
— Кто это был?
— Какой-то незнакомый молодой человек, пришел справиться о твоем здоровье. Такой… с бородкой.
— А фамилии ты не спросила? Надо было в дом пригласить.
— Он сказал — Насыров. Я объяснила, что ты еще спишь, очень устал. Он решил подождать тебя во дворе. Очень хочет тебя видеть.
Аринбасаров тут же вспомнил своего бывшего аспиранта и усмехнулся про себя удовлетворенно: хороший парень. Среди молодых хирургов он особенно выделяется, успешно защитил кандидатскую диссертацию, активно занимается наукой. В общем, перспективный!
Аринбасаров накинул плащ и вышел во двор. У подъезда на скамье сидел Насыров. И сразу профессору вспомнилось его горячее выступление на собрании.
— Доброе утро, коллега! — У профессора был серьезный недостаток: он все время забывал, как кого зовут. Впрочем, к этой его «дурной привычке» все давно привыкли и не обижались. Но сам Аринбасаров часто попадал из-за этого в неловкое положение.
— Здравствуйте, Арслан Рахматуллович. — Они пожали друг другу руки. — Ирек Насыров, если помните.
Он пристально посмотрел на профессора. Взгляд живой и острый. Движения раскованные, уверенные, но выдают горячую натуру.
— Да, конечно, Ирек, я помню, — улыбнулся профессор и смущенно добавил: — а вот отчество твое вылетело из памяти.
— Я еще молодой, Арслан Рахматуллович, можно и так...
— Молодой, говоришь? Да ты давно уже зрелый мужчина, пора и по отчеству величать!
Судя по всему, слова эти пришлись Насырову по душе.
— Спасибо, Арслан Рахматуллович, — улыбнулся он скромно. — Раз вы так считаете... А вот некоторым очень уж хочется видеть меня мальчишкой. Только...
— Правильно, никогда не сдавайтесь. — Профессор махнул рукой, приглашая: — Пойдем, Ирек, чаю попьем. Хозяйка моя блинов напекла. Наказала, чтоб без Насырова домой не возвращался.
— Спасибо, Арслан Рахматуллович. Как-нибудь в другой раз. — Ирек энергично потряс зажатой в руке газетой. — Вот, уже завистники зашевелились, решили счеты свести. Меня к вам ребята послали. — С этими словами он развернул газету. — Их оперативности можно позавидовать. Это бессовестная, наглая ложь. Это настоящая клевета!
Аринбасаров с невозмутимым видом взял газету.
— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, кого это ты костеришь с раннего утра.
Насыров, с нетерпением ожидая реакции профессора, спросил взволнованно:
— Можно я закурю?
— Зачем спрашивать? Улица общая.
— Вот, читайте статью на второй странице! — Ирек ткнул пальцем в заголовок: — «Звезда вспыхнула и погасла. Но в чьих руках?»
Аринбасаров пробежал статью глазами, на губах мелькнула легкая усмешка. Затем он заново, не спеша, прочел всю статью. Помолчав немного в раздумье, заявил:
— Чепуха!
— Нет, все гораздо сложнее, с дальним прицелом, — возразил Насыров. — Вспыхнувшая звезда — народная артистка Зиада Димская, а тот, кто погасил эту звезду, то есть убийца-хирург, который ее оперировал.
— Стало быть — я! — Аринбасаров дружелюбно обнял Ирека за плечи, после истории с похищением дочери нападки неизвестного писаки показались ему пустяком. — Да ты что, испугался, что ли?
— Нет, Арслан Рахматуллович, просто хочу сказать, что вам есть на кого опереться. Ведь все это означает начало кампании травли кандидата в народные депутаты. Мы уже написали опровержение.
— Кто это «мы»?
— Нас много, молодежь.
— Ну, раз так, бояться нечего. — Профессор усмехнулся, но настроение у него несколько испортилось. — Пусть обрадуется разное отребье, я снимаю свою кандидатуру. И чего они в самом деле так рано всполошились? Я еще согласия не давал, регистрацию не проходил. Буду баллотироваться или нет — это мое дело, так ведь?
— Теперь это не только ваше дело, Арслан Рахматуллович, но и наше!
— Как это — ваше? — вдруг разозлился профессор. — Что, я теперь сам себе не хозяин? Так, по-твоему?
— По-моему, я прав, Арслан Рахматуллович. Посоветуйте, что делать с опровержением. — И с пафосом добавил: — Черные силы не дремлют.
— Они поспешили, — Аринбасаров снова обнял за плечи своего бывшего ученика. — Эти самые черные силы… неужели они ничего не знают о моей репутации? Верно, не удалось спасти народную артистку. Но возможности современной медицины, к сожалению, не безграничны. Вот поэтому в первую очередь вы должны заниматься наукой. Понимаешь, друг ты мой, Ирек?
— Да, понимаю, Арслан Рахматуллович, за этим дело не станет, будьте покойны, вам за нас краснеть не придется. Только вот этот опус — настоящая провокация, нацеленная на дезориентацию общественного мнения. И на выборах это может сыграть решающую роль. Люди теперь подвержены эмоциям. Как говорится, худая слава впереди бежит...
— Во-первых, Ирек, не волнуйся. Собака лает, а караван идет. Во-вторых, я сейчас же даю телеграмму, что снимаю свою кандидатуру. И покончим с этим.
— Арслан Рахматуллович, — взолнованно выдохнул парень, — вы не должны отказываться! Нужно бороться. Здравоохранение в республике находится на низком уровне. Средства, которые выделяются на его нужды, смехотворны. Медицина задыхается в тисках нищеты, люди в больницах мрут как мухи из-за недостатка современных лекарств, препаратов, оборудования, никто об этом толком не заботится, а те, кто обязан это делать, давно махнули на все рукой. Именно поэтому от медицины в парламенте нужен человек авторитетный, пробивной, честный. А тем, кто сейчас рвется на это место, наплевать на здоровье народа, им важнее личные амбиции, почет, благополучие, новые должности.
— Смотри-ка, братишка, как ты повернул... А если я все же откажусь? Горы, что ли, обрушатся?
— Горы-то не обрушатся... — Ирек взглянул прямо в глаза профессору: мол, начал, так договорю. — Но в таком случае мы, целая группа врачей — ваших учеников, подадим заявление об уходе. К слову, Арслан Рахматуллович, нас немало!
— Да ну!
— Да. Мы не намерены шутить. Сколько можно издеваться над медициной. Стоит животику заболеть — сразу примчится, а как выздоровеет — даже вниманием не удостоит.
— О ком это ты?
— Да все о той же черной силе!
Аринбасаров только головой покачал, он никак не ожидал, что разговор примет такой оборот. Этот обмен мнениями заставил его крепко задуматься. Настойчивость Насырова поколебала профессора.
— Хорошо, я еще подумаю обо всем, — ответил он, протягивая Иреку руку. — Только и вы, пожалуйста, не сгущайте краски. Говорю же, собака лает, а волк и ухом не пошевелит. На этот раз я буду в роли волка. А опровержение… Не стоит возиться...
На том они и распрощались.
— Та-ак, мать, дочка, давайте устроим в честь выходного культпоход. Заглянем в больницу, проведаем Ильгужу, — при этих словах отца лицо Гульшан покрылось румянцем, — а потом сгоняем в деревню: маму мою навестим, молочка попьем.
Файруза почувствовала, что во дворе произошел серьезный разговор, но не стала тревожить мужа расспросами. Предложение совершить маленькое путешествие пришлось ей по душе. Они с Гульшан начали собираться в дорогу.
Аринбасаров стоял у стола в задумчивости:
— В последние дни мне часто снится мама. Привезем-ка ей какой-нибудь приличный подарок, — сказал он, взяв в руки тот самый сверток с пятнадцатью тысячами рублей. За хлопотами он так и не удосужился отнести их в сберкассу. Арслан начал было разворачивать сверток, но вдруг замер в удивлении. На ватмане, в который были завернуты деньги, были изображены какие-то диаграммы, чертежи. Но внимание профессора привлекла надпись внизу: «Байгускаров А. И. Приложение к диссертации на соискание степени доктора медицинских наук. Тема...» Фамилия ему ни о чем не говорила, но тема была знакомой: «Остеомиелит, или костные заболевания». Кто конкретно занимается в республике этой проблемой, профессор вспомнить так и не смог. Загадка, сплошные загадки...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: