ДЕЛЬФИНЫ - ДЕТИ МОРЯ

I

В последние годы повсеместно пробудился интерес к причудливой жизни дельфинов. О них пишут в газетах и журналах, целый рад книг посвящен описанию дельфинов и их особенностей.

Всеобщая любознательность пробудилась прежде всего из-за того, что ряд американских исследователей - "Марине -ланд-институт" в Майами, а также "Сент-Томас" на Виргинских осторовах и другие - занялись глубоким изучением одного из видов дельфинов, Tnrsiops truncatus. По их мнению, у этих чрезвычайно умных животных можно до некоторой степени развить понимание человеческой речи.

Эти исследования, особенно проводимые Джоном Лилли и его сотрудниками, щедро поддерживаются государством, поскольку благодаря им надеются найти основания для будущего понимания тех существ, которые, возможно, встретятся в будущих экспедициях на другие планеты.

Это странное смешение утопичных надежд и научных устремлений все вновь подогревается особым очарованием, исходящим от этих животных. Тот, кто видел и наблюдал дельфинов, с трудом может избежать их чар. Они наполняют сердце ощущением удовлетворения и радости жизни.

Например, с некоторых пор в Опонони, небольшом местечке на северном острове Новой Зеландии, появился дельфин и завел дружбу с живущими там рыбаками и детьми. Скоро тысячи туристов стали приезжать, чтобы взглянуть на игры этого дружелюбного животного.

"Некоторые иностранцы были так взволнованы, увидев Опо (так его звали), что они прямо в одежде бросались в море, только чтобы коснуться его... А вечером, когда дельфин уплывал, или когда холод не позволял находиться в воде, все говорили о нем. В своих палатках люди обменивались переживаниями, вспоминая это чудо, и все это очень тихо, шепотом, когда дети уже спали. Они навещали друг друга, и незнакомые люди становились друзьями - все из-за дельфина. Возникла волна очень теплого чувства, так что могло показаться, будто толпа состоит из людей, исполненных чувством взаимного прощения и благодарности..."

Подобные же истории известны из древности. Геродот, Плиний, Плутарх и многие другие греческие писатели рассказывают о примечательных встречах и переживаниях, связанных с дельфинами: об их дружбе с детьми и юношами; об их готовности помочь и даже пожертвовать собою, когда надо спасать тонущих. Только в прошлом году четыре японских рыбака, оказавшиеся после крушения в тридцати милях от ближайшего берега, были спасены дельфинами. Они принесли на спине по два человека к спасительной суше. Эта история потому заслуживает доверия, что была рассказана самими рыбаками.

Вся мифология греков и римлян пронизана историями про дельфинов. Они изображены на монетах, кубках, чашах, глиняных плитах и мозаиках. Ни до, ни после античности они не жили так отчетливо в сознании людей.

В "Естественной истории животных" Аристотель много пишет о дельфинах; в 35-й главе девятой книги говорится:

"Что касается морских животных, то особенно много примеров рассказывают о добродушии и кротости дельфинов. Так, в Таренто и на побережье Карий дельфины снискали особую любовь и симпатию юношей-подростков. Когда однажды у Карий поймали и ранили одного дельфина, на его крик в гавань пришла целая стая и оставалась до тех пор, пока рыбак не отпустил животное; затем все сразу удалились. Маленького дельфина всегда сопровождает в качестве стража старший. Однажды видели вместе целую стаю больших и маленьких дельфинов. Сзади, невдалеке от них, появились еще два, спинами поддерживающие на поверхности воды молодого мертвого дельфина. "

Похожие наблюдения были сделаны и подробно описаны в последние десятилетия (Alpers, Slijper и другие). Из них можно видеть, что у этих животных не только особое отношение к человеку, но они также живут в тесно взаимосвязанных стаях и взаимно друг другу помогают. Видимо, характерной чертой их существа является готовность помочь другому: поведение, чрезвычайно редко встречающееся у животных и поэтому заслуживающее особенного внимания. Кто же такие дельфины и откуда они происходят?

ІІ

Все они - дельфины или афалины - относятся к большой группе млекопитающих, населяющих моря и некоторые реки Земли, и образующих отряд китов (Cetacea). Различают два подотряда: зубатые китообразные (Odontoceti) и усатые киты (Mysticeti). Первые, на что указывает уже их имя, обладают развитой челюстью. Усатые же киты все беззубы; в пасти у них огромная "цедилка", на которой задерживаются маленькие животные, служащие китам пищей.

Усатые киты вообще самые большие животные из ныне живущих, например, синий кит и финвал, которых преследуют и добывают в морях Арктики и Антарктики. Это таинственные существа, поведение и образ жизни которых почти не изучены. Об их странствиях, погружениях и выныриваниях известно очень немного. Уже не одну сотню лет человек охотится на них, но их тайна все еще не раскрыта. История Моби Дика рассказывает о попытках снять эти чары, которыми по-прежнему окутаны киты.

Зубатые киты совсем другие. И среди них есть гиганты, как кашалот и белуха, оба считаются желанной добычей, ведь они зачастую не меньше взрослых усатых китов. Но у них у всех есть зубы; правда, у кашалота только на нижней челюсти. Есть к тому же необычная группа - нарвал или морской единорог - у которого один огромный зуб в верхней челюсти, выпирающий вперед на два или три метра подобно витому копью.

Многие зубатые киты являются яростными хищниками, рвущими и убивающими все живое, что бы им ни встретилось. Ужасна касатка, чей спинной плавник высится вверх, как огромный кинжал. В прошлом столетии датский исследователь Eschricht нашел в одном добытом экземпляре этого семейства еще свежие тела 13 дельфинов и 14 тюленей. 15-й тюлень находился в пасти этого гиганта, им он и подавился.

Маленький дельфин, морская свинья, живет в основном в северных районах Атлантического океана и иногда поднимается в большие реки - в Рейн, Эльбу и Темзу. Для зубатых китов, по-видимому, не составляет труда перейти из соленой в пресную воду. Косаток тоже часто встречают в реках и охотятся там на них. Собственно дельфины населяют в основном моря северного полушария, но их встречают и у побережья Австралии и Новой Зеландии; там живут афалины (бутылконосы), над которыми проводят исследования в Америке.

Этот краткий и, конечно же, полный пробелов обзор все же дает первое представление обо всем отряде. По-видимому, вполне оправдано - на уровне современных исследований - представление, что жизнь усатых китов проходит в основном в арктических и антарктических областях. А чем ближе мы подходим к экватору, тем чаще встречаем зубатых китов. Речные дельфины, рыло которых вытянуто подобно клюву, живут в основном в экваториальных районах в Ганге и Брахмапутре, а их родственники в Амазонке и Ориноко.

Только зубатые киты живут в реках, и как раз в умеренных и экваториальных областях. Наоборот, усатые киты населяют моря вокруг северного и южного полярного круга. Исторически более древние усатые киты живут ближе к полярным зонам, появившиеся позже зубатые киты сдвинулись ближе к экватору. Жизненные сферы обоих подотрядов сильно пересекаются; но, несмотря на это, общая схема расселения, кажется, ясна.

III

Обеим группам присущ один основной признак: они совершенно отдались жизни в воде. Тюлени (Pinnipedia) по крайней мере выходят из моря на сушу и снова возвращаются в воду. Рождение и воспитание потомства происходит на твердой земле; малыши должны еще научиться плавать и охотиться в воде. Киты, напротив, всецело предназначены для жизни в воде. Ни на мгновение они не выходят на сушу. Только когда море выбрасывает их на берег и из-за отлива или раны они не могут уже вернуться в море, только тогда киты вступают в соприкосновение с землей, но при этом она становится их могилой.

Итак, они куда больше, чем тюлени, являются водными обитателями; будучи млекопитающими, они тем не менее окончательно оставили сушу. Пастбищами для них стали моря и реки Земли. Их тела еще сильнее приспособлены к жизни в воде, чем тела тюленей. Например, у них нет задних ног. Существование в прошлом задних конечностей показывают сохранившиеся рудиментарные остатки костей таза. Руки тоже уменьшены и превратились в два парных плавника, которые служат для управления, а не для движения вперед. У большинства зубатых китов развились мощные спинные плавники, отсутствующие у тюленей. Таким образом, они проявляют множество признаков, которые роднят их с рыбами. Глубокое различие проявляется только в строении хвостового плавника; он используется животными как пропеллер, но расположен не вертикально - как у настоящих рыб - а горизонтально, немного удален от тела и более свободен; это позволяет совершать быстрые и сильные движения вверх-вниз. Силой таких толчков осуществляется продвижение вперед. Дельфины легко достигают скорости 20 узлов.

Дельфины

Эти животные очень искусны в движении. Они не только стремительные пловцы, способные соревноваться с любым океанским пароходом, но и прекрасные прыгуны и ныряльщики, часто перепрыгивающие через маленькие яхты, как бы подшучивая над сидящими там людьми. Они могут выскочить из воды на несколько метров и столь же легко и грациозно снова нырнуть. Их быстрые игры многообразны и гораздо изящнее, чем у неповоротливых тюленей.

Играя, они могут удерживать на носу мячики, бросать обручи и подхватывать различные предметы. В "Marine-Station" в Майами можно наблюдать дельфинов, играющих с пухом морских птиц; они позволяют ветру отогнать пух, затем догоняют его и снова хватают. Они умеют возить людей верхом по воде и тем самым доказывают быстроту, а также устойчивость и уравновешенность своей моторики. Этого не может ни одна рыба. Все дельфины живут в стаях; их крайне редко можно встретить в одиночестве; даже присоединяясь к человеку, они часто плывут в компании со вторым дельфином. Уже упоминалось, что они помогают друг другу, когда один из них ранен или попал в беду.

Альперс описывает случай, как несколько лет назад семь дельфинов выбросились на побережье небольшого острова на севере Новой Зеландии. Это были большие животные от двух до трех метров, и отдыхающие - друзья Альперса, которые и рассказали ему эту историю - всеми силами старались столкнуть их назад в море. Но вся эта энергичная деятельность разбивалась о чувство группового единства: как только один из семи оказывался в воде, он всячески старался вернуться к выброшенным товарищам. Никто не хотел оставить друзей в беде. После нескольких часов трудов и усилий удалось спасти двух дельфинов; остальные умерли на берегу. Чувство стадной общности не позволило им сохранить собственную жизнь, когда другие погибали.

Такое поведение встречается, кроме этого, у птиц и млекопитающих в период, когда у них появляются детеныши. Тогда матери жертвуют собой, чтобы сохранить жизнь потомству. Но распространение подобного отношения на каждого в стае - это в своем роде единственный случай.

На уже упоминавшейся "Marine-Station" наблюдали такой случай: "Дельфин, помещенный в океанариум, так сильно ударился носом о стенку бассейна, что без сознания пошел ко дну. Подплыли два других дельфина, вытолкнули его на поверхность и держали наверху, пока он не начал дышать."

Существует множество подобных наблюдений. И дельфинихи-матери держат новорожденного у поверхности воды, пока он не сделает первый вдох. Ведь рождение, как и спаривание, происходит в воде.

Таким образом, мы имеем здесь дело с млекопитающими, которые полностью отдались жизни в воде, но которые постоянно должны подниматься к поверхности, чтобы добыть себе необходимый для дыхания воздух. Все киты, неважно, усатые или чубатые, могут жить в воде только тогда, когда у них есть постоянная возможность менять воздух для дыхания. Это происходит с совершенно различными интервалами и в самых разных условиях. Уже говорилось, что почти все дельфины выныривают через 4-5 минут, чтобы выпустить использованный воздух и вдохнуть свежий. Тогда они быстро выдыхают и вдыхают, каждый раз обменивая пять-десять литров воздуха.

Из этого описания очевидно, что орган, принимающий и отдающий воздух, должен быть жизненным центром китов и дельфинов. Его средоточием является дыхало, расположенное у дельфина на самом верху головы - маленькое отверстие, которое может открываться и закрываться. Мускулы этого сложного аппарата работают таким образом, что открытие активно, а закрытие пассивно. Это отверстие подобно воздушному зрачку, оно активно открывается над поверхностью воды, а при погружении пассивно сжимается.

Этот расположенный на голове центр не следует отождествлять с макушкой человека, поскольку лишь за дыхательным отверстием начинается костная капсула черепа, в которой покоится мозг. Мы могли бы сравнить это место только с областью основания носа. На самом деле у дельфина вообще нет внешне проявляющегося носа, в области дыхательного отверстия сохранился только остаток внутреннего носового пространства. То, что кажется носом - это наполненная маслом и жиром верхняя челюсть. Приведенный на стр. 188 схематический рисунок дает приблизительную картину существующих морфологических соотношений.

Из этого рисунка видно, что от дыхательного отверстия вниз перпендикулярно верхней губе отходит трубка, воздушный канал, и впадает в сложно устроенную гортань. Отсюда воспринятый воздух проникает через короткую воздушную трубку в сильно разветвленные бронхи легких. Запирающий аппарат воздушного отверстия, дыхала, и примыкающего к этому воздушного канала - это система клапанов и колец, расположенных в различных местах; они могут открываться и закрываться как вместе, так и независимо друг от друга. Эти и последующие указания взяты из упомянутых трудов Слайиера и Лилли.

Прямо под дыхалом воздушный канал расширяется на две больших и две маленьких пазухи, расположенных парами. Эти воздушные пазухи (мешки), расположенные вокруг канала и опутанные густой сетью мускалов служат дельфину для образования звуков. Звукообразование может происходить как в воде, так и на воздухе. И гортань регулирует не только воздушный поток, но, видимо, способна производить под водой звуки. Ныне твердо установлено, что дельфины объясняются друг с другом различными звуками. Это глухой треск, переходящий в хрюканье и свист, и дальше в неслышные для нас тона, ультразвук. Последние появляются, когда существует опасность и дельфин зовет собратьев на помощь. (Те семь выброшенных на берег дельфинов, о которых мы уже рассказывали, объяснялись друг с другом с помощью этих высокочастотных колебаний).

Продольное сечение средней плоскости головы дельфина (Tursiops trunc.) - Воспроизведено из упомянутой книги L. C. Lülly.

1.Верхняя часть рта

2.Верхняя челюсть

3.Дыхательное отверстие

4.Черепная коробка

5.Верхняя челюсть (скелет черепа)

6.Воздушный канал

7.Пасть

8.Пищевой канал

9.Нижняя губа и нижняя челюсть

Кроме этого, дельфины производят еще один вид ультразвуковых колебаний, действующих по принципу эхолота.

Плотные предметы - отдельные рыбы, косяки, корабли и скалы – пеленгуются посланными колебаниями, они отражают их и воспринимаются дельфинами как чувственные впечатления. Отдельные подробности этого явления еще неизвестны. Ультразвуковые волны испускаются пучками и в различных ритмах.

"Видимо, они могут использоваться таким образом, что дают не только направление и расстояние до объекта, но и его форму; с помощью этой техники дельфины могут выделить рыбу, которую они хотят съесть, и отличить ее от других предметов".

Вероятно, дело обстоит таким образом, что вся поверхность тела восприимчива к этим отраженным звуковым волнам. Ведь кожа очень нежная и гладкая, и несмотря на это неуязвимая. Когда возникает повреждение, то из нижнего жирового слоя в рану выступает масло, останавливающее кровь, а также залепляющее и закрывающее открытое место.

На коже дельфина не найти ни единого волоса, а на морде ни усика, ни щетинки. Все гладкое и блестящее, что делает насколько возможно отчетливым восприятие отраженных волн.

Из-за особого положения дыхательного отверстия и канала нос укорочен. С этим связана полная потеря органов обоняния и обоих нюхательных нервов. Нужно представить себе, что вдыхая на поверхности воды, дельфин не ощущает никаких запахов. Вызывает сомнение, есть ли у него чувство вкуса.

Зато один орган развит особенно сильно: это ухо. Хотя внешне оно еле заметно - только узкое отверстие за глазом указывает на его местонахождение - и хотя внешний ушной канал очень длинный и узкий, S-образной формы, среднее и внутреннее ухо развиты сильно. Кость, в которую они заключены, особенно тверда - это самая твердая кость, вообще найденная среди животных. Она не срослась, как у человека и большинства млекопитающих, со скелетом черепа, но соединена с ним только связками и мускулами. Из-за этого ушная кость (Petrosum) подвижна во многих направлениях и может настраиваться на нужный звук.

Собственно внутреннее ухо - Cochlea или улитка - у дельфина гораздо больше, чем у человека. Она имеет два витка и особенно хорошо развита в нижней части, связанной с восприятием высоких тонов. Слуховые нервы, соединенные с этим органом, также развиты гораздо сильнее, чем у человека. Если вспомнить, что способность восприятия высоких и высших тонов у дельфина гораздо больше, чем у других млекопитающих, включая человека, тогда может стать понятным особенное развитие всего ушного аппарата.

Мы, люди, можем воспринимать тона, лежащие в интервале от 20 до 20000 Гц. 1 Гц = 1 колебание в секунду./ У китов и дельфинов, особенно у последних, чувствительность достигает 140000 Гц. Дельфины - и, вероятно, большинство других китообразных - раскрываются перед нами как животные, слух которых развит до невероятной степени. Окружающий мир они воспринимают прежде всего через звучание - тона и шорохи. Не звучащий воздух - звучащая вода образует их жизненное пространство. Они дышат воздухом, но ощущают окружающую их воду, ощущают как звучание и журчание, как шум и шелест волн. Стоит ли удивляться, что греки помещали дельфина в общество Диониса или Аполлона? Что играющие дельфины подслушивали у них звуки игры?

V

Следующая совершенно особая черта всех дельфинов и других китообразных - необыкновенное развитие мозга. Никакое другое млекопитающее, даже антропоидные обезьяны, не может сравниться с ними в этом. По абсолютному и относительному размеру мозга зубатые киты - единственные из млекопитающих - стоят очень близко к человеку.

Что такое большое животное, как голубой кит, должно иметь огромную мозговую массу, не удивительно. Мозг этих животных весит от 15 до 16 фунтов. Но дельфины и афалины, которые по размерам немногим больше человека, приближаются к нему по величине мозга. Это удивительный феномен!

Прибавьте к этому, что форма, структура и количество извилин дельфиньего мозга чрезвычайно близки к человеческому. Он выглядит как бы сжатым спереди назад, а по строению и структуре почти подобен нашему. Извилины и складки очень многочисленны; новейшие исследования показали, что по количеству нервных клеток он не уступает коре человеческого мозга.

То же самое можно во всех отношениях отнести и к мозжечку. И он не только достаточно велик, но и хорошо развит и совершенно подобен человеческому.

Из мозговых нервов отсутствует обонятельный нерв; рудиментарно он сохранился только у некоторых усатых китов. Слабо развит также зрительный нерв. Выдающимся по величине является только слуховой нерв. Он развит намного сильнее других и в связи с этим особенно развиты те части большого мозга, которые связаны со слухом. В этом открывается глубокая связь природы дельфина с тоном и звуком.

Но почему мозг развит так сильно и так "по-человечески"? Это был жгучий вопрос для всех, кто этим занимался. В последние годы Дж. Лилли и другие исследователи в Северной Америке даже выбрали дельфинов для опытов, поскольку они полагали, что именно величина мозга должна служить основой для способности языкового общения. Лилли, например, убежден, что способность говорить связана с определенными размерами мозга, и что растущий ребенок только тогда обретает способность пользоваться речью, когда приблизительно на втором году жизни достигается необходимая для этого величина мозга.

К таким рассуждениям, являющимся по сути лишь интеллектуальными схемами, совершенно оправданно относятся скептически. Но вопрос, почему у дельфинов и других зубатых китов так сильно развит мозг, остается. Некоторые исследователи связывают это с гибкой моторикой этих животных, другие полагают, что. причина здесь в очень активном обмене веществ. Но где много всевозможных объяснений, там еще нет ответа.

В этой связи можно вспомнить удивительно богатые социальные отношения и поведение дельфинов, на которые мы уже указывали: сильная связь друг с другом и миролюбие по отношению к человеку. При этом нужно напомнить, что, например, по отношению к рыбам дельфины ведут себя совсем иначе. Известно, что в самых разных местах рыбаки ловят рыбу с помощью дельфинов. Особым свистом они созывают дельфинов, и те гонят косяки к лодкам, подобно тому как охотничьи собаки загоняют дичь прямо на охотников. Такое поведение описывает Плиний, а также Оппиан, большой почитатель дельфинов. В новейшее время также сообщают о подобных наблюдениях (Слайпер и др.).

Особенно враждебно относятся дельфины к акулам. Они атакуют, ударяя сомкнутой пастью в тело акулы, а затем раздирая рану острыми зубами. В распоряжении дельфина 88 зубов. Но не было ни одного случая нападения на человека.

Важно свидетельство Лилли, что он никогда не видел спящего дельфина. Он пишет: "Поскольку они не должны постоянно, как мы, бороться с силой тяжести, им не нужен сон. По нашим наблюдениям, они просто не могут позволить себе впасть в состояние бессознательности - наступает ли оно через обезболивающее средство, эпилептический удар или рану головы; ведь бессознательность влечет за собой немедленную смерть. "

Это становится понятным, если вспомнить, что все китообразные для дыхания должны рано или поздно выныривать. Если этого не происходит, то они неизбежно погибают. Может быть, потому мозг дельфинов такой большой, что он препятствует засыпанию? Чтобы все время могли функционировать разные части коры, пока другие, не работающие, отдыхают?

Как же иначе могло бы достигаться такое непрерывное сознание? Здесь еще много загадок, ожидающих ответа. Но не вносит ли непрерывно бодрствующий дельфин в мир морских глубин некий элемент, который можно ощутить как просветление воды?

Сознание рыб смутное и сновидческое. А киты несут в океанские бездны непрерывное дневное сознание, и тем самым достигают просветления тьмы, царящей там.

VI

Если попытаться свести отдельные феномены к единой ясной картине, в которой раскрылось бы существо дельфина и его становление, то это оказалось бы трудной задачей. И возможно ли вообще сегодня для нас предчувствовать или даже познать разгадку?

Вот океаны, населенные странствующими тушами гигантских китов; подобно памятникам далекого прошлого, бороздят они воды полярных морей и пасут биллионы мельчайших существ, служащих им пищей. Ближе к тропикам к ним присоединяются зубатые киты, от гиганта кашалота до хищной касатки и дельфиньих стай.

Всем им - хотя и млекопитающим - судьбой предназначена жизнь в воде. Они постоянно должны выныривать из глубин, чтобы дышать, и это требует непрерывного бодрствования, сон и любая другая форма потери сознания означает смерть. Поэтому их мозг очень велик и подобно человеческому развит во всех частностях. Нос у них обращен кверху, так что носовое отверстие, превратившись в дыхало, переместилось в верхнюю часть головы.

Благодаря такому строению рот и нос, у всех млекопитающих тесно связанные, тут анатомически разделены. Между ними осталось незанятое пространство, определяющее странную форму морды всех китов, но особенно дельфинов. Широко расставленные глаза обозревают это пустое пространство верхней губы. Высоко над всем этим происходит собственно вдох и выдох. Резкое разделение между питанием и дыханием - особая черта китообразных. Из-за обращенного наверх дыхала у них и самому дыханию отводится особое место. Для них это приблизительно то же, что для человека представление. Ведь у китов в отличие от большинства других животных нет ритмического дыхания, оно у них зависит от сознания, от обстоятельств, от борьбы и превратностей жизни.

Вдобавок они лишились чувства обоняния. Но если сфера обоняния отходит на задний план, то она превращается в другую силу. Рудольф Штайнер сказал однажды, что у человека потеря чувства обоняния, столь сильно развитого у животного, приводит к раскрытию интеллектуальности. Поэтому лицо человека больше не вытянуто вперед, как у большинства жвачных, хищников и обезьян, но выдается вверх и вниз, предоставляя место лбу и подбородку.

А куда ушло преобразованное обоняние дельфинов? Оно метаморфизировалось в сильно развитый слух, открывающийся навстречу бесконечному царству звуковых волн - в воздухе и воде. Дельфин - это животное, вслушивающееся в мир; наглядный образ мира он формирует из царства слуховых восприятий. Посредством дыхания тона, звуки и шорохи превращаются в осознанные переживания, которые, видимо, становятся затем воспоминаниями.

Одного лишь человека дельфин воспринимает глазами: это отчетливо видно из многочисленных описаний, приводимых Джоном Лилли и его коллегами. Когда в дельфиньи глаза заглядывает и смотрит на него через них человеческое "Я", тогда дельфин становится ручным и доверчивым. Не вспыхивает ли в нем в этот миг воспоминание о древних минувших эпохах, когда и сам он еще был на пути к человеческому бытию? Не вспыхивают ли в этот "миг" в сознании образы его становления? Катая на спине детей и юношей, неся их по волнам, он тем самым как бы дает понять, что некогда он хотел стать таким же, как они теперь, и радостно уступает им их человеческое? Все это живет во взгляде дельфина.

Но своим слухом он живет в царстве природного, а не человеческого. Там он охотится на рыб, стремительно проносясь по волнам, и бьется со своим извечным врагом, акулой. Но как только появляются рыбаки и моряки, лодки и ялики, он становится миролюбивым, радостным и ручным. Тут в его сознание вступает мир зрения со светом и воздухом.

Таким образом, дельфин живет как бы в поделенном надвое мире: в высотах воздуха и света и в глубинах звука и воды. В одном, приносящем ему дыхание, его встречает человек. В другом - там, где он ищет себе пропитание и поддерживает свое животное начало - там он встречает других животных, своих врагов или друзей.

Существенными являются важные сообщения Слайпера о звуковых восприятиях дельфинов: "В Мерилендском аквариуме дельфины пугались, услышав тона, частота которых колеблется от 100 до 400 Гц (примерно между нижним С и верхним А); звуки более высокие побуждали их быстро уплывать."

Из таких наблюдений становится ясно, что способность слышанья у людей и дельфинов имеет противоположную чувственную подоплеку: их пугает и гонит то, что для нас является музыкой; а то, что у нас вызывает боль, как, например, высокий гул сирены, их привлекает.

Таким образом, они далеки от нас и все же имеют с нами нечто общее. Но как же случилось, что устранившись от развития к человеческому, они пожелали выбрать не твердую землю, а глубины моря? Одно греческое сказание повествует о молодом Дионисе, "как он, стоя на берегу и глядя вдаль, был похищен подплывшими пиратами этрусками. Они привязали его к корабельной мачте, но оковы упали с его рук и ног. Он сидел, и смех светился в его темных глазах. Сильная виноградная лоза обвилась вокруг парусов и мачты, и сладкий запах чудесного вина наполнил весь корабль и опьянил капитана и команду. Только штурман остался трезвым и понял, что с ними на корабле был бог. А Дионис принял облик льва, угрожавшего морякам; объятые ужасом и страхом, они попрыгали в море и превратились в дельфинов, окруживших корабль. Один только штурман избежал этого превращения. Ему бог открылся как сын Зевса и Семелы."

Для греков происхождение дельфинов было связано с деяниями молодого Диониса. Тот, кто не мог устоять перед ароматом и силой вина - так могли они думать - тот превращался в дельфина. А кто, как штурман, оставался стойким в полном сознании, мог пребывать в области человеческого. Однажды Рудольф Штайнер сказал о Дионисе следующее: "Ведь сегодняшнее 'Я'-сознание с его интеллектуальной культурой, со всем, что исходит от нашего рассудка, вообще от нашего "Я", оно имеет макроскопическое отражение во втором Дионисе...", сыне Зевса и Семелы. И он указывает на другое сказание, повествующее о путешествии Диониса в Азию, когда "он повсюду учил людей наукам, хлебопашеству, виноделию и тому подобному... Все, что составляет интеллектуальную культуру, связано с путешествием молодого Диониса".

Тот, кто не мог сделать этого шага к "Я"-сознанию, отстал и превратился в дельфина. Это, хотя и заключенный в образы мифов, все же ключ к разгадке природы дельфина.

Но приобретенное "Я"-сознание человека может развиваться только благодаря тому, что мозг становится зеркалом мыслей и представлений. На это Рудольф Штайнер указывал в том же курсе. Он описывает созидательные силы, действовавшие тут:

"То, что, исходя от Земли... участвовало в построении мозга, древний грек, направляя свое чувство на микрокосм, на человека, называл дионисийским принципом; так что в нас, превращая нашу телесную организацию в зеркало нашей духовной жизни, действует Дионис. "

Тут может ясно обнаружиться историческая жертва дельфина. Он падает в море с корабля человеческого развития, стоящего под водительством Диониса. Он покидает путь развивающегося интеллекта, чтобы взять с собой животные силы, которые иначе препятствовали бы превращению тела в зеркало человеческой мыслительной жизни. Истинные дети Диониса остаются наверху в свете; а глубинные силы, которые бог вызывает только в определенные моменты года, когда празднуются дионисийские торжества, Дионисии, остаются у китов, некогда освободивших от них людей.

Когда звучала Эолова арфа, когда Марсий поднимался против Аполлона, и противоборствующие дионисийские силы освобождались от оков, тогда действовали те власти, которых в Греции обозначали словом "delphos". В переводе это означает ''материнская утроба" и "матка". Это те же самые силы, которые, как знал грек, скованы силой Аполлона в центральном святилище - в Дельфах, носящих то же имя.

Среди множества рассказов об основании храма известны два сказания; в обоих участвует дельфин. Одно приписывает устроение оракула сыну Аполлона, Евкадио. Вместе со своей спутницей, нимфой Ликией, он потерпел кораблекрушение. В этой беде им помог дельфин: приплыв к ним, он взял их обоих на спину и принес к подножию Парнаса. Тут Евкадио основал своему отцу дельфийское святилище.

А о самом Аполлоне рассказывается, что однажды он принял облик дельфина, опустившегося на палубу критского корабля, плывущего в Грецию. Его могущественное присутствие вынудило корабль повернуть на Кризу, гавань Дельф. Там он пристал; Аполлон спрыгнул, "подобный звезде среди дня", на землю. "Полетело множество искр, к небу поднялось световое сияние." А удивленным и остолбеневшим критянам он предстал как юноша, повел их к святилищу и посвятил их в своих первых дельфийских жрецов.

В обоих мифах к основанию дельфийского оракула привел дельфин. Это место потому стало особенно священным, что там, скованные и преодоленные, царили власти глубин, воплощенные в пифии и действовавшие через жрицу. Не те ли это силы, которые некогда были преодолены Дионисом? Или это были еще более могущественные силы тьмы?

Один еще более древний миф рассказывает о двух драконах, живших у подножия Парнаса: один мужского рода, Тифон, а другое чудище, Дельфиний, женского. Это был настоящий враг Аполлона. В этого-то дракона, повелевавшего рождающими, вечно и слепо воспроизводящими самих себя силами природы (delphos = материнская утроба), должен был превратиться Аполлон, чтобы достичь власти над ним. Подобно звезде, он вышел из этого дельфина и стал его господином. Поистине, через пифию говорили бывшие сначала необузданными порождающие силы женской природы, побежденные затем солнечным богом. С тех пор в сознании греков и живших следом за ними народов его образ запечатлелся как победитель дракона.

На это Рудольф Штайнер в одном из докладов указал следующими словами: "И греки представляли Аполлона убивающим своим копьем дракона, который подобно густому дыму поднимался из земных недр. Тут в греческом Аполлоне выступает перед нами в земном отражении Святой Георгий, посылающий копье в змея. И когда он победил его, дракона Пифона, то на этом месте был воздвигнут храм, и вместо Пифона мы видим, как дым поднимается в душе пифии, и как греки представляют себе, что теперь в диких драконьих дымах живет Аполлон, мудро вещающий им через оракула устами пифии."

Аполлон должен был превратиться в Дельфиния. Это дало ему силу для преодоления Пифона. После этого в дымах стала действовать его сущность. Поэтому - помимо всех остальных имен - он носил имя дельфина: его называли Apollo delphiaios.

В связи с этим обликом солнечного бога перед нами выступает имагинация дельфина в его макрокосмической сущности. Это те древние власти становления, которые были побеждены Аполлоном. А сопровождающие юного Диониса дельфины изображают те же силы в человеческом, микрокосмическом уровне. В мировых просторах творения бог света Аполлон побеждает темные силы глубин. Во внутреннем человеческой души дельфина преодолевает Дионис, и это позволяет пробудиться интеллектуальному сознанию.

Тем самым указано на два греческих пути посвящения: первый вел вовне, в природу; другой в глубины человеческого бытия. А в Дельфах оба эти пути соединялись. Весной приходил с севера Аполлон и девять месяцев пребывал в святилище. Зимой его место заступал Дионис. Оба они были стражами подземных дельфийских сил неукротимого бытия и природного становления.

Тут мы оказываемся в самом центре загадки дельфиньей судьбы, разрешить которую мы стремились. Могучие усатые киты кажутся творением аполлонического, а южные зубатые киты - результатом дионисийского воздействия в мире и в человеке.

А теперь мы можем задаться вопросом и о внешней эволюции обоих семейств. Известно ли что-нибудь об этом? Киты имеют общих предков с хищниками и копытными. Древние киты (Archaeocetes) имели еще типичную челюсть хищника. Но в высшей степени интересно, что серологические исследования дают еще более тесное родство с парнокопытными. Как предполагают, эти большие семейства произошли от общей древней формы, которую сегодня считают примитивным сухопутным видом.

Неуклюжие тела древних китов - некоторые весьма впечатляющих размеров - развивались как бы в жидком элементе. Возможно, не лишено основания предположение, что некогда, словно драконоподобные существа, они жили в болотах: иначе почему бы уменьшились их конечности? Развивавшиеся до археокетиса формы бродили по воде; вместо того, чтобы бегать, они пресмыкались. Постепенно отвердение Земли все сильнее отдаляло их от тех групп, которые оформились в копытных и хищников. Из неуклюжего археокетиса и его ранних форм произошли киты, сошедшие в реки и моря. Это случилось в атлантическую эпоху. Это "превращение дракона" - совсем иной процесс, чем тот, который в конце Лемурийской эпохи привел к вымиранию гигантских ящеров. Поскольку тут дракон - низшая природа мира и человека - превратился в высших сущностей. Силы света и солнца - деяния и страдания Аполлона - преодолели его. Это развитие завершилось, по-видимому, в конце Атлантиды.

Но на это же время приходится событие, описываемое духовной наукой как третье доземное деяние Христа. Действовавшая в надземных сферах сущность Христа совершила гармонизацию трех душевных сил человека; мышление, чувствование и воление были приведены во взаимное равновесие. Рудольф Штайнер говорит, "что сущность Христа должна была удалить из мышления, чувствования и воления человека то, что подобно дракону бушевало в них и ввергало их в хаос. Воспоминанье об этом живет во всех образах, влиявших на человеческую культуру подобно Святому Георгию, побеждающему дракона."

И ГРЕКИ ВИДЕЛИ В ТАКОМ ЖЕ

ОБРАЗЕ СВОЕГО АПОЛЛОНА.

А достигнутая при этом гармония позволила созреть одному чудесному явлению. "Отблеском этого является мусическое искусство, в особенности аполлоническое искусство, например, та музыка, которая изливается в звучании струн."

Тут снова выступает нам навстречу образ, действовавший сквозь многие мифы: Арион, певец и арфист, несомый дельфинами, возвращается на свою родину, Лесбос, в то место, где родился Аполлон. Человек получает мусическое искусство благодаря жертве, некогда принесенной дельфинами. В глубины океана они унесли с собой силы дракона; но тем самым было спасено другое.

Человек поднялся вверх, его сопровождало семейство парнокопытных. Болотистая почва, которую они оставили, отвердела под их ногами: стопы превратились в копыта. Так они смогли вступить на твердую землю образующихся степей и пустынь и развились в стадных животных. На груди и животе выросли соски, они стали дарить молоко человеку и животным. На лбу же у них, подобно новым, доселе неизвестным знакам судьбы, выросли рога и отростки. Они подняли их вверх, в воздушную сферу, как прообразы тех музыкальных инструментов, которые дали человеку искусство струнной игры. Как продолжение лба, на голове у них в прекрасном совершенстве появились лира и кифара. То, что киты прячут внутри черепа, огромная мозговая масса, тут открывается в форме рогов и костных отростков. Ставшее здесь формой и массой, у человека это превратилось в силу мышления. У него одухотворено то, что тут еще должно оставаться субстанцией и обликом.

И в тот момент, когда мы смотрим на кита и дельфина, быка и овцу или антилопу, наше сердце, словно бесконечный поток смирения, должна пронизывать благодарность за то, что это могло так произойти. Потому-то и оказался бык среди тех, кто первыми приветствовали в яслях младенца Христа. Он лежал там, как олицетворение всех парнокопытных и китов Земли — в обители самой святой нищеты.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: