Книга Иова 19 (Язык Откровения и перевод).

Мы прочли Книгу Иова, и прокомментировали первых 5 главах и последних 5 главах, а чтение глав срединных будет у нас иным. Я предлагаю идти по темам и даже по терминам.Мы будем именно изучать язык священного Писания, символический язык Священного Писания. Такая задача требует обязательных предварительных замечаний, и это тема сегодняшней беседы. Язык Откровения и перевод.

Будем исходить их факта, что Книги Откровения дошли до нас на разных языках из разных эпох, в рукописях, с разночтениями и с очевидными ошибками. Всё это многообразие текстов естественно стало предметом науки – текстологии, и специально – Библейской текстологии. Научные достижения в этой области – плод деятельности учёных многих веков. Эти подлинно великие достижения не могут не интересовать того, кто изучая Богословие, пытается как мы читать Библейские книги на древних языках.

Однако. Прежде чем с благодарностью воспользоваться достижениями этой науки, текстологии, необходимо поставить вопрос: Как далеко может наука текстология сопровождать наши исследования богословских вопросов? Как далеко наука текстология простирается в исследовании богословских вопросов. И ответ зависит от того, что мы понимаем под Откровением. Допускаем ли мы вообще возможность, что помимо ли Библейских текстов, в самих текстах, за ними, существует язык Откровения. Если Откровение Бога в человечестве есть явление абсолютно уникальное относительно других явлений человеческой культуры, если откровение это явление абсолютно уникальное, то наука должна признать, что не все научные приёмы исследования текстов применимы к Библейским книгам. Есть нечто в книгах Откровения, что остаётся непонятным для науки, и даже с позиции научного знания пожалуй принципиально невозможным.

Существует и другой, ну как всегда в науке, логически существует противоположный взгляд на эту проблему. Этот взгляд состоял бы в том, что (мне приходилось слышать этот тезис), что Богословия нет без текстологии. Это значит, что все приёмы текстологического анализа применимы к Библейским книгам.

Что бы было понятно о чём идёт речь, приведём пример такого универсального научного подхода. Это.. Ну, возьмём этот пример из другой области чем тексты. Это опыт определения возраста Туринской плащаницы методом радиоуглеродного анализа. Вы помните: взяли кусочек ткани и подвергли радиоуглеродному анализу, установив, что Туринская плащаница была создана в средние века, то есть это не подлинная ткань, в которой был погребён Спаситель. До того, как начали таким научным методом, вот радиоуглеродного анализа, анализировать ткань, необходимо было уяснить и твёрдо установить и помнить, что наука современная вся не располагает методами, которые позволили бы определить способ нанесения изображения на эту ткань. Мы не умеем наносить такие изображения. Неизвестно, какому воздействию подвергся объект на некотором отрезке времени от начала нанесения изображения до завершения процесса. Мы этого не знаем, не умеем воспроизвести. Однако, наука заявляет, что располагает методом определения возраста объекта с этим изображением. Вот такой вывод представляется некорректным с позиции самого научного знания.

Что касается Библии, современная наука: история, археология, филология, текстология. По скольку она, наука, считает свои методы универсальными, может добросовестно применять их к исследованию Библейских книг и при этом считать свои выводы научно достоверными, может только при одном условии. Это предварительное условие необходимо сформулировать: Отрицается возможность прямого воздействия из иного мира на процесс составления Библейских текстов, каковое воздействие именуется Откровением Божьим. В ясных терминах, понятных учёному миру можно сказано: Откровение есть прямое воздействие из иного мира на процесс составления Библейских текстов. Если наука считает свои методы универсальными, то изучая книги Откровения мы должны игнорировать Откровение. Вот это честным научный подход. Идучая книги Откровения, мы должны игнорировать Откровение, и тогда применять не обенуясь, все научные методы, к которым мы пришли.

Каковы плоды такого научного знания? При универсальном научном подходе к Библейским текстам, его окончательные выводы будут того же характера, как и во всякой сложной исторический и лингвистической проблеме. Плоды научного знания всегда, особенно в области гуманитарных наук, они всегда такие: это взвешенный обоснованный осторожный скептицизм, просвященный неведением первооснов. Неведением первооснов, но просвящённые, достигнутые нами в процессе научного исследования.

Приведём один пример. Библейская текстология, как автономная научная дисциплина может ставить вопрос так (она его ставит кстати именно так): какой из Библейских текстов ближе соотносится с некоторым, как в науке называют (по немецки) «уртекст» - первоначальный текст? Существовал ли такой, как говорят в науке «экземпляр» текста (уртекст)? И ответ с позиции современной науки будет такой, какой мы и ожидали: если такой оригинальный текст и существовал, он нам не доступен, однако ориентация на такой гипотетический объект может быть полезный при исследовании деталей.

Логически допустим в науке и другой подход, чем разыскание гипотетического оригинального или единственного текста Библейских книг. Согласно этому второму взгляду, на некотором раннем этапе существовали разные первичные тексты Библии, которые не происходили один от другого.

Есть две позиции. Как оценить достоинства этих двух позиций относительно первоначального облика Библейского текста? Эти позиции, пишет современный ученый Эмануил Тов, правильно назвать, и в этом он совершенно прав, это проницательный очень исследователь и текстолог – Эмануэл Тов, эти позицииозиции, пишет современный ученый Эмануил Тофительно первоначального облика Библейского текста? гипотетический объект может правильно назвать «убеждения». И дальше я цитирую то, что он пишет: «То есть учёные убеждены или не убеждены в существовании одного единственного оригинального текста. Такие взгляды практически всегда имеют догматический характер. Мнение о том, что текстология должна принимать во внимание лишь один текстуальный объект, от которого произошли остальные тексты, отчасти основано на аргументах скорее социорелигиозного и исторического, чем текстологического характера. Каноническая концепция, принятая в иудаизме, склоняет к признанию лишь тех литературных произведений, которые отражены в масоретском тексте, а потому согласно этой концепции следует принимать в расчёт лишь этот, а не какие либо более ранние или поздние этапы развития текста».

Я процитировал Эмануила Това. Он совершенно справедливо подводит итог многовековой дискуссии учёных по этому вопросу. И запомним этот вывод современного учёного: никакая текстология не может придать более научный вид тому убеждению, что масоретский текст есть оригинальный текст Ветхого завета.

Чем дальше развиваеться деятельность научного сообщества, тем более глубоким и детальным становится наше знание о всё большем множестве конкретных вопросов, ни один из которых не приближает нас к пониманию того, что (что для меня например очень ценно, и то из чего я исхожу, исходит христианская традиция) что Библия есть целое. Библия есть нечто целое. Наука не является основанием для мировоззрения. Наоборот. Исходные основы мировоззрения определяют место науки в жизни.

Библейская текстология не ставит вопрос о том, что существует язык Откровения. Текстология не ставит вопрос о том, что существует язык Откровения. А мы исходим из того, что существует язык Откровения. Откровения Ветхого и Нового завета дано на едином символическом языке, который вцелом не утрачивается ни в одном из языков, возникших после Вавилонского столпотворения. Если угодно, то так можно и сформулировать, что Откровение как Ветхого так и Нового завета дано на едином символическом языке, который не утрачивается ни в одном из известных нам языков, возникших после Вавилонского столпотворения.

Преимущество такого взгляда состоит в том, что он имеет дело с Откровением не как с писаным текстом, а как с Откровением, которое по замылу Творца и по понятию человеческому не могло утратиться в условиях существования Библейского текста на многих языках и неизбежной порчи этих текстов при переписывании. Единый и строгий символический язык Откровения создавал достаточный запас прочности для передачи Библейских текстов. Итак, Откровение есть целое. Существует единый символический язык св. Писания, его можно разыскивать в различных текстах на древних языках. Главная трудность возникает не от различия языков и вариатовности, огромной кстати, вариативности текстов, а от того, что символический язык христианства один, иудаизма – другой. Но именно внутри иудаизма сохранялся текст Ветхого завета на языке оригинала.

Уяснение символического языка Откровения христиане имеют в Новом Завете. То есть, символический язык Откровения христиане имеют в Новом завете, который был дан на греческом языке. Иудаизм имеет свой язык символов, он соотносится с масоретской язык символов, он соотносится с масориане имеют в Новом завете, который был дан на греческом языке. - другой.ах на древним текстом, но, и здесь это важно иметь в виду, что вот иудаизм имеет язык символов и он соотносится с масоретским текстом, но этот язык символов не содержится в иудаизме ни в одном тексте. Свои последние понятия иудаизм принципиально сохраняет в усном предании. Сопоставление с Септуагинтой масоретского текста позволяет систематически изучать символический язык откровения Ветхого завета. Вот мы встали на этот путь, прочли Книгу Иова на еврейском и греческом языках, прокомментировали первые 5 глав, последние 5 глав и заметили, что смысловые различия масоретского текста от Септуагинты имеют тенденцию некоторую, которая отражает различие христианского вероучения и иудаизма. Мы постоянно должны иметь в виду это различие, когда читаем Священное Писание на этих двух языках.

Для уяснения символического языка Священного Писания, христианское богословие должно следовать греческому тексту книг Ветхого завета и обязательно привлекать масоретский текст в следующих случаях. Вот, мы должны обязательно привлекать масоретский текст этот как минимум в тех случаях, которые я сейчас перечислю. Для понимания терминов и оборотов, не переводимых на греческий язык. Много таких терминов и много оборотов, которые на греческий язык просто не переводятся. Пример – одно из первых слов Библии – имя Божие Эллохим. Существительное множественного числа. Оно не переводимо ни на какой язык. Если передаётся слово Бог в единственном числе, то нуждается в комментариях. Значит, первое – это термины и обороты, не переводимые на греческий язык и даже ни на какой язык.

Далее. Для некоторых явлений греческий язык представлял выбор синонимов. То есть, 70 толковников могли одно еврейское слово переводить разными греческими словами в зависимости от своего понимания контекста. Например: Господь называет Иова «авди» по-еврейски – раб Мой. В переводе 70ти находим различия. До того, как Иов подвергся испытанию, Господь назвал Иова раб термином «пайс» (раб- чадо), а после испытания и до конца Книги, Иов называется раб – служитель «терапон». В конце Книги, кстати, Иов выступит как истенный священнослужитель. Было ли такое различие в оценке Иова раб и служитель в том тексте, с которого был сделан перевод?

Первое предположение: такого различия не было. В этом случае перед нами древнейший опыт богословского толкования Ветхозаветного текста в переводе. То есть, переводчики так истолковали текст. Они взяли и одно слово перевели двумя различными словами. И к этому опыту мы будем относиться с большим почтением, но всё же будем осведомлены, что перед нами перевод с определённым истолкованием.

И второе предположение: в тексте, с которого был сделан перевод такое различие «раб» и «служитель» такое различие в еврейском тексте было, оно зафиксировано в Септуагинте, а из масоретского текста изъято, поскольку совпадает с тенденцией этого текста. А тенденция, если помним – принижение правдности Иова.

Гораздо более важен другой пример. В греческом тексте различается зло «какон» и лукавое «панерон». «Лукавый» онтосится к дьяволу. Дьявол делает злое, научает злу. В масоретском тексте это различие «злое»- «лукавое» отсутствует. Было ли оно в том тексте, с которого делали перевод? Опять нельзя ответить однозначно, но помнить нужно, что в греческом тексте св. Писания определённо есть учение о дьяволе, а в еврейском оно прочитывается с огромным трудом, только под руководством Септуагинты, и оно вообще-то внутренне противоречиво: оно то мелькает, то исчезает.

Далее. В еврейском языке наблюдаются такие различия между синонимами, которые 70 толковников не учитывают, однако для понимаяни Богословия, например Книги Бытия, пример некоторый приведу, такие различия между терминами необходимо учитывать. Например земля «эретс» и почва «адама». Вот два термина «эретс» - земля и почка – тоже земля «адама». 70 толковников переводят одним словом «гэ». Однако, эретс и адама по-разному были призваны участвовать в творении. Земля (эретс) израстила растения, адам же был создан из «адамы». Также, из адамы все были созданы растения и животные Рая.

Далее. В отдельных случаях мы будем отдавать предпочтения масоретскому тексту. Предпочтения необходимы в отдельных случаях отдавать масоретскому тексту, поскольку детали символического языка Откровения естественно лучше сохранились на языке оригинала. Это не могло быть иначе. На языке оригинала детали иногда видны ярко, и эти детали могут быть крайне важны. Эти детали по каким-то причинам не получили адекватного перевода на греческий язык, однако, пожалуйста, обратите внимание на это чудо, вот не получили эти детали с еврейского языка на греческий адекватного перевода, однако их правильное понимание засвидетельствовано литургическим Богословием и Преданием. Об этом я говорил в другом месте, когда исследовали мы с вами книгу Бытия, например как Бог принимает жертвоприношение Ноя (Быт 8:21), или например, это история из Исхода, из 4 главы – обрезание, которое совершила Сепфора. Нужно читать это на еврейском языке. На греческом это не прозвучало, однако понимание правильное и того эпизода и другого, и как Бог принимает жертвоприношение Ноя, и история с обрезанием, которое совершила Сепфора, правильное понимание засвидетельствовано литургически в Богословии и Предании.

Далее. Иногда привлечение еврейского текста в сочетании со значением греческих терминов даёт более глубокий, как бы объёмный смысл. Также об этом мы говорили в другом месте, например это из книги Бытия о деревьях Рая (Быт 2:9) или о Вавилонской башне (быт 11:4). То есть, необходимо привлекать одновременно обязательно еврейский тексте и греческий, и тогда мы получаем богословское объёмное видение предмета.

И последнее. В христианстве всё определяется принятием Христа. В иудаизме многое определяется Его неприятием. Поскольку неприязнь сравнительно с любовью более пристально наблюдает детали,(то есть, неприязнь, она более наблюдательна относительно деталей, любовь-то всё покрывает, а неприязнь наоборот – детали хорошо видит), то расхождение по смыслу между масоретским текстом и переводом 70 ти, когда они есть эти расхождения по смыслу, между масоретским текстом и переводом 70ти, могут служить для нас указанием, что в таких-то фрагментах масореты почувствовали Христа и отредактировали текст. Та работа, которую масореты проделали над текстом, может оказать помощь христианскому богословию. То есть, масоретами можно и так посмотреть на предмет, оставлена целая система указаний, что такое-то место или такое-то место может быть опасно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: