Моя выдача как одно из условий капитуляции

Речь Черчилля от 22 сентября служит доказательством того, что к концу августа принципиальные положения безоговорочной капитуляции были определены в Лиссабоне. Среди них был пункт, предусматривающий мою выдачу врагу. Это беспрецедентный факт в истории человечества! Во время тревожных дней сентября после моего освобождения на Гран-Сассо пресса не опубликовала полную стенографическую запись речи Черчилля. Сейчас это уже поздновато делать, но все же стоит ее обнародовать, чтобы дополнить свидетельства. В палате общин 22 сентября[103], говоря о событиях в Италии, Черчилль сказал[104]:

«Безоговорочная капитуляция, конечно, предусматривает все, и в конечный вариант договора была включена не только специальная оговорка о выдаче военных преступников, но и было принято особое условие о выдаче синьора Муссолини[105]. Однако невозможно было устроить так, чтобы его доставили отдельно и до перемирия, так как это раскрыло бы намерения итальянского правительства в отношении врага, с которым оно тесно общалось по каждому вопросу и полностью от него зависело[106]. Вскоре была осуществлена наша великая высадка.

Итак, ситуация в Италии расценивалась нами следующим образом: несмотря на то что в стране произошла внутренняя революция, там все еще имелись союзники Германии, продолжавшие с ней общее дело. Им было очень трудно держаться день за днем, когда пистолет гестапо был нацелен в затылки многих людей.

У нас были все основания полагать, что Муссолини держат под усиленной охраной в безопасном месте и правительство Бадольо весьма заинтересовано в гарантиях того, что он не сбежит[107].

Сообщалось, что сам Муссолини заявил, что он полагает, что будет выдан союзникам. Намерение было именно таким, и оно было бы осуществлено, но, к сожалению, ситуация вышла из-под нашего контроля[108]. Меры, предпринятые правительством Бадольо, были тщательно продуманы и достаточно эффективны для удержания Муссолини, но они не предусматривали такого мощного парашютного десанта, осуществленного немцами на место заключения Муссолини. Можно отметить, что они послали ему кое-какие книги[109]– Ницше и некоторые другие работы, – чтобы утешить его и разнообразить его заключение[110], и, без сомнения, немцы были хорошо осведомлены, где и в каких условиях он содержится. Но удар был очень дерзок и осуществлен мощными силами.

Это доказывает, что в современной войне открывается множество возможностей подобного рода. Я не думаю, что со стороны правительства Бадольо была проявлена какая-либо слабость и что оно вело нечестную игру.

Охране, состоящей из карабинеров, был дан приказ стрелять в Муссолини, если будет предпринята попытка его освобождения, но они не выполнили свой долг ввиду превосходства высадившегося немецкого десанта[111], который (немецкий десант. – С.Д.), без сомнения, возложил бы на них ответственность за здоровье и безопасность пленника. И это весьма вероятно».

Такова была речь, переданная агентством Рейтер в 7 вечера 22 сентября 1943 года.

То, что маршал Бадольо, как сказал Черчилль, «тщательно» продумал меры обеспечения моего содержания под стражей и последующей выдачи противнику, доказывает письмо, собственноручно написанное маршалом и адресованное начальнику полиции Сенизе:

Ваше Превосходительство!

Сегодня утром я проинформировал главнокомандующего карабинеров, его превосходительство Черику о следующем:

Генеральный инспектор безопасности Саверио Полито несет ответственность за охрану бывшего главы правительства Бенито Муссолини.

Он один лично несет ответственность перед правительством за обеспечение того, чтобы вышеупомянутый Муссолини не сбежал или не был вызволен из тюрьмы кем-либо.

Генерал Полито затребует у высшего командования карабинеров и начальника полиции весь персонал, который ему потребуется, назвав имена тех, кто ему нужен.

Все его требования должны быть удовлетворены. Инспектор Полито будет постоянно держать меня в курсе событий.

БАДОЛЬО

Рим

16 августа 1943 года

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: