Часов вечера 8 сентября

«В 5 часов вечера 8 сентября генерал Де Стефанис принимает телефонный звонок из кабинета Бадольо с указанием немедленно отправиться в Квиринал вместо генерала Роатта, который был занят с маршалом Кессельрингом на одном из обычных оперативных совещаний.

Генерал Де Стефанис позвонил в Квиринал, чтобы получить подтверждение этого требования, поскольку этот срочный вызов в королевский дворец показался ему странным. Ответившие подтвердили его.

В 5.30 он прибыл в Квиринал и узнал, что был созван сверхсекретный Совет Короны.

Без предупреждения генерал оказался в гостиной в присутствии короля. Также были вызваны Бадольо, Аквароне, Амброзио, Сориче, Сандалли, Де Куртен и Гуарилья. Генерал Карбони, кажется, не присутствовал.

Бадольо сказал, что ввиду сложной ситуации король созвал их, чтобы выслушать их мнения. К изумлению всех присутствующих, которое явно читалось на их лицах, Амброзио объявил, что 3 сентября было подписано перемирие с Великобританией и США. Он зачитал условия договора и добавил, что союзники объявили о нем внезапно, что противоречило ранее достигнутым договоренностям. Это оказалось абсолютно неожиданным и для начальников штабов армии, авиации и флота.

Гуарилья выразил свое неудовольствие в связи с тем, что его не проинформировали о подписании договора. Де Стефанис сделал все возможные оговорки в связи с отсутствием Роатты, попросил присутствующих подождать его и высказал свое личное несогласие. Аквароне настаивал на немедленном принятии перемирия.

Бадольо находился в состоянии нервной депрессии.

Большинство высказалось против заключения перемирия. Бадольо, как говорят, воскликнул: «В таком случае я слагаю с себя все полномочия!»

В 6.15 пришло радиосообщение от Эйзенхауэра, составленное как ультиматум, на выполнение условий которого отводилось два часа.

Поставленные перед фактом этого ультиматума, присутствующие были охвачены паникой и растерянностью.

Похоже, что Эйзенхауэр, предъявив новые требования, заявил, что будут даны гарантии на будущее с учетом тех условий, в которых оказались Италия и ее правительство.

В 7 часов вечера король встал и объявил, что он решил принять перемирие, и попросил всех присутствующих составить соответствующее официальное итальянское заявление для передачи по радио в 8 часов вечера – срока истечения англо-американского ультиматума.

Де Стефанис был против последней части заявления, а именно части со словами «против иной державы военные действия могут продолжаться…» и т.д.

Его точка зрения была в конце концов принята самим королем, и было решено убрать последнюю часть заявления.

В 7.30 вечера совет закончился.

В 9 часов вечера Де Стефанис, который находился в Монтеротондо вместе с генералами Мариотти, Утили, Сурди и Пароне, выразил свое удивление и разочарование по поводу включения фразы, касающейся враждебных действий по отношению к Германии, которую король и совет решили опустить[130].

Очевидно, Бадольо включил эту фразу в текст заявления в последний момент по собственной инициативе.

Де Стефанис и другие штабные офицеры оставались в Монтеротондо до полуночи.

Между тем в ответ на просьбу Германии о разрешении эвакуации из Сардинии вместе с грузом немецких 88-миллиметровых зенитных орудий, которые они предоставили нашим артдивизионам (просьба была передана нашим командованием на острове), Де Стефанис ответил, что мы не возражаем и позволим немцам погрузиться на суда без помех.

Затем все они отправились в Рим, в Палаццо Барачини и Палаццо Капрара».

Бегство

«В 6.30 утра 9 сентября Де Стефанис и Мариотти уехали в Абруцци. На месте встречи в Карсоли они нашли приказ от Амброзио ехать в Чиети. Де Стефанис отбыл в Авеццано, куда на машине прибыла из Мантуи его семья, и оттуда в 3.30 отправился в Чиети в сопровождении полковника штаба Гвидо Пероне, сказав, что он вернется в тот же вечер.

В 6 вечера он прибыл в Чиети, где Амброзио провел смотр штаба. Присутствовали генералы Роатта, Мариотти, Утили, Армеллини, Салазар и другие, в том числе подполковник Брайда и капитан Бароне.

В 9.30 вечера, поужинав в гарнизонной столовой и после того, как Роатта отдал приказ генералу Олми, командующему дивизией, принять командование частями, дислоцированными в Чиети, они все поспешно вышли; все делалось тайно: фары были погашены, машины двигались на небольшом расстоянии друг за другом, чтобы не сбиться с пути, место назначения было неизвестно.

В полночь колонна машин достигла Ортоны а Маре. Несколько часов спустя прибыло несколько машин, из которых вышли король, королева и принц Умберто с небольшой свитой.

Королева выглядела обезумевшей от горя, она постоянно что-то прихлебывала из фляжки. Принц держался в стороне, его сотрясал сильный кашель.

Король переговорил с Амброзио. При этом присутствовали Сандалли и Де Куртен. Вскоре прибыл буксир. На значительном расстоянии от берега ждал корвет. В полной темноте закончилась посадка беженцев. Корабль назывался «Глено». Пятьдесят тысяч лир были розданы сопровождающим карабинерам. Некоторые старшие офицеры, среди которых находился генерал Генер из транспортного командования, остались на берегу».

Таков рассказ очевидца. Можно лишь добавить, что королевская семья скрывалась в Военном министерстве, которое они спешно покинули, как только прибыло известие, что немецкие бронемашины появились возле Пьяцца Венеция. Их бегство было поспешным, на столах и полках было брошено множество карт и документов. Но кофры, в которых находились деньги, были опустошены.

Этой полной сдачей врагу – случай уникальный и беспрецедентный – Королевство Савойской династии, возникшее после Утрехтского договора в 1713 году в результате дипломатической комбинации великих держав (которые сначала отдали им Сицилию, а затем, в обмен, Сардинию), подошло к своему позорному концу.

История даст им такую же оценку, какую дал итальянский народ.

Глава XIV

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: