Нет головы – нет проблем.

Коридор был освещен мягким белым светом, приятным для глаз и благотворно влияющим на психику. Источников освещения видно не было, но Федора это ни в коей мере не заботило. Он шел вперед, непрестанно озираясь, пытаясь тем самым сориентироваться в незнакомом месте. Ровные гладкие стены, идеально гладкий пол, на котором, однако, при всем своем желании нельзя было поскользнуться – никакой инопланетной архитектурной дисгармонии, все как будто бы сделано руками человека, но когда, кем и где? Сверху и снизу, стены имели скругления, благодаря чему коридор казался более монолитным.

Коридор повернул направо под тридцать градусов. По правую же стену появилась дверь – круглая, при открытии разворачивавшаяся явно изнутри. Федор сделал шаг по направлению к ней и не ошибся: дверь моментально развернулась из центра по направлению к периферии, приглашая Нестерова войти в помещение.

Едва он сделал вперед пару шагов, как перед глазами начали мелькать какие-то картины, схемы, сменяемые бесчисленным ворохом схем, сложными формулами, неизвестными символами и непонятно откуда взявшимся шепотом. Источником шепота, казалось, было само пространство вокруг; безумная карусель видений, мгновенно вызвавшая головную боль, головокружение и тошноту, с каждой секундой все яростней вдавалась в сознание, почти лишив Федора способности видеть и чувствовать окружающий мир.

- Да что ж это за напасть, - прохрипел он, падая на колени и обхватывая голову руками.

Казалось, голова вот-вот должна была взорваться. Не в силах больше терпеть, Нестеров отчаянно и страшно закричал.

Неизвестно что именно подействовало, но боль отступила, видения перестали причинять столь негативные ощущения, отошли на второй план, хотя до конца не исчезли. Федор приподнялся на одной руке, осмотрелся вокруг и не поверил своим глазам. Стены, пол, потолок – все стало прозрачным, призрачным, эфемерным. Внутреннее пространство неведомого сооружения моментально предстало перед глазами астронавигатора, и Нестеров практически сразу понял, что находится внутри корабля, причем гигантского. В длину этот космический левиафан достигал размеров двух с половиной километров, в самой широкой точке, чуть дальше середины корпуса, исполин превышал семьсот метров. В самой высокой точке, у хвоста, корабль имел размеры восемьсот метров, но самое удивительное в нем было то, что его однозначно строили люди.

Федор находился где-то на средней палубе, в хвосте гиганта и рассматривал его убранство словно на ладони. Как такое могло быть на самом деле, Нестеров не понимал, но в данную минуту его это мало заботило. Пытаясь впитать в свою память как можно больше, Нестеров жадно рассматривал каждый закуток корабля, удивляясь его масштабам и мощи. О, да, она чувствовалась повсюду. Резервные и аварийные системы, колоссальная по своим техническим и технологическим параметрам силовая установка, чрезвычайно быстрый искусственный интеллект – от перечня технологических новинок рябило в глазах, и было совершенно не важно, откуда он, простой астронавигатор разбирается во всем этом, словно инженер Карл Вильгельм Штайнер.

Несмотря на то, что Федор не двигался с места, оставаясь все в том же помещении, он мог видеть все отсеки исполина с максимальной точностью, вблизи, словно его сознание в отрыве от физического тела, путешествовало само по себе, изучая отсеки неизвестного творения людей. Какие-то яйцевидные ни то кресла, ни то ложа на капитанском мостике, пронзавшие весь корабль вдоль и поперек горизонтальные и вертикальные шахты лифтов, способные, похоже, к мгновенной трансформации и изменению длины, ширины и высоты, бесчисленные модули жилых отсеков экипажа, фантастическое число сенсоров, распределенных по всему периметру левиафана… Исполин совершенно точно не был похож ни на что на свете, и, в то же время, был родным и понятным, словно Федор сам, в одиночку создал его от первого до последнего винтика. Кстати о винтиках: левиафан создавал потрясающее чувство законченности и единства. Он был не построен, не сконструирован из кубиков и кирпичиков, а словно выращен, как неделимый монолитный организм. Этим корабль походил на объект, который, как утверждали ученые, создавался прямо из физического вакуума путем направленного роста.

А еще Федор понял, что на корабле полно оружейных систем, причем таких, что…

Сознание подернулось рябью. Помещения корабля вновь стали монолитными, едиными и непрозрачными. Видения полностью прекратились, окружающее пространство затянула непроницаемая серая пелена, и Федор к своему изумлению обнаружил себя лежащим на кровати собственной каюты.

Это был всего лишь сон, но какой-то странный, донельзя живой и интригующий. Нестеров, лежа на животе, распластался по всей площади кровати, словно стараясь телом вобрать в себя последние приятные минуты отдыха.

Сон не выходил из головы, точнее не его содержимое, а сам факт сна. Едва Федор сполз с кровати, как обнаружил, что львиную долю подробностей своих приключений в теле гигантского боевого корабля он попросту не помнит. Да, он где-то ходил, видел что-то необычное. Кажется, это был корабль, или ему всего лишь показалось? Вроде, он разбирался во внутреннем устройстве левиафана. И, вообще, может быть, это был не левиафан? Откуда он вообще взял это странное слово?

- Черт, - вырвалось у Федора, как только он попытался встать на ноги и пройти в душевую комнату.

Голова неимоверно болела. Ломило в висках, на затылок словно положили многопудовую гирю, глаза слипались, а предметы интерьера то и дело пытали размножиться. Приходилось с видимым усилием воли собирать их воедино и терпеть.

Кое-как приняв душ, успокоив не в меру разбушевавшееся сердце и слегка приведя в порядок голову, Федор, чувствуя, что находится далеко за пределами рабочих кондиций, решил немедленно обратиться за помощью к корабельному доктору, а заодно поделиться с ней впечатлениями от увиденного сегодня ночью. До кабинета Каролины он добрел без происшествий, хотя по пути в медотсек пару раз останавливался унять головокружение.

Едва Федр пересек порог медицинского комплекса корабля, как был награжден пламенной тирадой в свой адрес со стороны хозяйки помещения. Такое ее поведение позабавило и, что греха таить, порадовало Нестерова. Захотелось просто обнять девушку и прошептать ей на ухо какую-нибудь романтическую белиберду.

- Ты уголь на шахте что ли разгружал? – обеспокоено спросила девушка, помогая Федору лечь на медицинскую кровать. – Опять сном пренебрегаешь?

- Ничем я не пренебрегаю. У меня проблемы как раз таки из-за сна.

- Как это? – округлила глаза девушка. – Давай рассказывай.

Федор помассировал виски, посмотрел на очаровательную докторшу, после чего поведал ей историю своего сновидения, разумеется, то, что не успел забыть к этому моменту.

- Забавно, - задумчиво пробормотала она, глядя куда-то в стену, причем так, как будто бы смотрела сквозь нее.

- Забавно что?

- Обычные сны не вызывают подобных ощущений. Разумней было б предположить, что ты всю ночь на пролет обнимался с бутылкой крепкого алкоголя, причем не одной.

- Подобные выводы я и сам сделал, - зевнул Федор. – Можешь сказать что-нибудь по существу?

- Попытаюсь, - улыбнулась девушка, приглашая Нестерова проследовать в сканер.

Наверное, это был первый раз в его жизни, когда Федор сам хотел поскорее залезть в нутро медицинского сканирующего аппарата и понять, что с ним происходит.

Объемный голографический проектор, стоящий рядом с цилиндром сканера, вспыхнул мягким серебристо-лимонным цветом, и тысячи цветных лазеров принялись вырисовывать детальные физиологическую и анатомическую картины тела человека. Каролина напряженно рассматривала визоры терминала управления, нервными жестами меняла одну картинку на другую, пока, наконец, не принялась за непосредственную манипуляцию частями общей большой голограммы. Спустя пол часа рассматривания организма Федора под всеми возможными ракурсами и на всех уровнях, от масштаба органов и целых систем до клеточной жизнедеятельности, доктор позволила себе немного передохнуть и выпить чашку горячего чая.

Нестеров вылез из цилиндра сканера как будто повеселевший и приободрившийся.

- Ну, каков диагноз? Я буду жить?

- Будешь, - тихо сказала Каролина, пододвигая Федору еще одну чашку ароматного фруктового чая.

- А что так не весело?

Каролина сделала один глоток душистого напитка, взглянула на биологические показатели Федора, висевшие на одном из визоров.

- Техника ничего не учуяла. Ты здоров, а это меня пугает.

- В смысле?- надулся Нестеров.

- Ну, меня не обрадовал тот факт, что твое плохое самочувствие ничем не детектируется.

- А, вот оно в чем дело.

- Да, именно в этом, а не то, о чем ты подумал, - фыркнула доктор Фрейм. – Расскажи-ка мне лучше во всех подробностях, что помнишь об этом корабле. Ты сказал, что он, по-твоему, был военным кораблем? Что еще ты можешь вспомнить? Может быть, тебе удастся обрисовать вооружение, его внешний вид, какие-нибудь параметры?

- И как это поможет моей голове?

- Не знаю, но иногда полезно ее напрячь. Возможно, из этого будет толк.

- А возможно я просто сойду с ума.

- Не ворчи, как старый дед, тебе это не идет.

- Я пытаюсь справиться со своим недугом.

- А я пытаюсь тебе помочь.

Федор прищурился:

- По-моему, ты просто пытаешься выудить у меня некие секреты.

- Да ни в коем разе! Мне просто интересно, не более.

- Вот как? А мне так не кажется.

- Не знаю, что там тебе кажется, но ты уже чувствуешь себя лучше, так?

К удивлению парня, он даже не почувствовал перемены в своем состоянии. Голова все еще болела, но сдавливающее затылок ощущение исчезло. Мысли стали более осязаемыми, реальными, появилось стремление встать и что-то делать.

- Как… ты…, - выдавил из себя Федор, озираясь по сторонам.

- Расфокусировка, - хихикнула доктор.

- Что?

- Когда ты проснулся, у тебя действительно болела голова, и самочувствие было плохое, но вот потом твой мозг сам зациклился на этой проблеме и не желал ее отпускать. Твое последующее состояние можно назвать фантомным, поскольку тело и голова были здоровы, а мозг этому как бы не верил. Произошла расфокусировка, и последующее состояние обусловлено ею. А я знаю прекрасный способ выведения человека из подобной ямы.

- Болтология?

- Но ведь подействовало? Ты отвлекся, мозг заработал, сфокусировавшись на других задачах, и все встало на свои места.

- Спасибо…, - растерянно поблагодарил девушку Федор.

- Ага, не за что. Но все же давай вернемся к твоим снам. Вспомни, что ты видел, это очень важно.

- Опять ты…

- Разве тебе самому не интересно во всем разобраться? Посуди сам, ты видишь во сне какой-то там корабль, утверждаешь, что вроде как понимаешь его устройство, на утро просыпаешься с дикой головной болью, и сейчас считаешь, что все это не заслуживает твоего внимания?

- Я так не говорил, - сконфуженно произнес парень.

- Но по всему выходит именно так. – Каролина присела рядом, взяла ладони Федора в свои. – Послушай, эти твои сны явно неспроста. Это объект. – Последнее слово она произнесла шепотом, словно опасалась, что ее мог кто-то подслушать?

- Объект? Ты в своем уме? Причем тут объект?

- Да притом, что, побывав на нем, ты изменился, стал другим, словно… вспомнил что-то давно забытое.

Федор непонимающе взглянул на Каролину. Показалось ему или это все еще были последствия головной боли, но под черепной коробкой заворочалась чья-то мягкая пушистая лапа.

- Я не сумасшедший, если ты об этом, - сказал Нестеров, пытаясь изгнать из головы непонятные ощущения чужого присутствия.

- А я об этом и не говорила. Проблема в том, что не один ты претерпел изменения.

Нестеров застыл в безмолвной попытке что-то спросить.

- Понимаешь, когда мы думали, что встреча с объектом навсегда изменит нашу жизнь, мы не подозревали, что это будет настолько кардинально. Не возможно смотреть в бездну и не подвергаться взгляду с ее стороны. Объект если и не изучает нас в ответ, то воздействует на экипаж точно. Мне кажется, Он способен показать, кем же мы являемся на самом деле. Он поможет нам раскрыться, высвободить все потаенное, что спало до сего момента в неведомых далях нашей психики и сознания.

Федор сглотнул подступивший к горлу ком, пару раз кашлянул, прочищая горло.

- Ты это серьезно? – наконец, спросил он, не веря собственным ушам. То, что ему рассказала девушка, показалось парню, мягко говоря, немного фантастичным.

- Абсолютно. Я знаю это так же, как ты знаешь строение и внутренние системы того пресловутого корабля, которые никак не хочешь вспомнить.

- Стой, погоди, - воскликнул Нестеров, - тебе что, тоже снятся сны?

- Нет, - мягко улыбнулась Каролина, со всем очарованием, на которое была способна, - просто я вижу сны наяву.

- Видения?

- Да. Иногда встает что-нибудь перед глазами, а иногда просто в голову приходит мысль, но я понимаю, что ее автором никак не могу являться.

- И эти видения рассказали тебе, что объект нас изучает?

- Он не изучает нас, он ведь не живой, точнее… я не могу описать то, чем он является, но Он нас точно не изучает, однако воздействует.

- Почему? Зачем Ему это надо?

- А зачем ты втягиваешь носом воздух, когда дышишь?

- Не понял…, - быстро заморгал Федор, действительно не понимая, к чему клонила доктор Фрейм.

- Для него воздействие на нас определенным образом столь же естественный процесс, сколь для нас дыхание, сон и принятие пищи. Он не делает это осознанно, Он делает это по своей природе. Может быть, Он создает вокруг себя и внутри себя какое-то поле, способное пробуждать в людях некие дремавшие до селе качества, может быть, действует как-то иначе, не знаю, не важно. Важен сам факт того, что мы изменяемся, контактируя с объектом.

Голова готова была вновь пойти кругом только на тот раз от услышанного.

- Ты понимаешь, что сейчас рассказала мне такое, до чего наши ученые друзья еще очень не скоро докопаются, если вообще докопаются?

- Конечно, понимаю. Информация крайне важная, вот почему я прошу тебя не сопротивляться и вспомнить детали твоего наведенного сна.

- Да ничего я не сопротивляюсь, - огрызнулся Федор. - Я действительно мало что помню. – Он почесал затылок, лихорадочно соображая, что им с Каролиной делать дальше. – Нужно сообщить Карамзину…

- И оказаться в качестве препарируемой лягушки?- фыркнула девушка. – Уволь, я пас. Если тебе так хочется раскидываться собственными секретами, дело твое, но меня ты не впутывай в это дело, пожалуйста. Я, например, очень не хочу, чтобы меня разглядывал под наноскопом какой-нибудь умник типа Шарля.

- Но кому-то сказать все же придется. Вдруг не мы с тобой одни такие? Вдруг все на борту чувствуют изменения?

- Не все, - категорично ответила мисс Фрейм. – Но ты прав, сказать придется. Например, твоему брату, Магнусу и Штайнеру.

- С чего ты взяла, что не все подверглись изменению? Мы с тобой что, особенные?

- В точку, - щелкнула она пальцами и поцеловала Федора в лоб. – Не знаю, что это значит, но мы особенные, я это чувствую. Я могу чувствовать, кто потенциально способен к… пробуждению, а кто нет.

- Это одна из твоих способностей? – улыбнулся Федор, пока еще не слишком серьезно относясь к заявлениям девушки.

И это не укрылось от ее внимания.

- Смейся, смейся, - ехидно ответила Каролина, показывая Федору язык, - когда поймешь, что я права, не забудь извиниться.

- Прости, - смутился Нестеров, - не хотел тебя обидеть… Ты сказала, что нужно рассказать моему брату, Ларсону и Карлу, получается, они тоже?

- Нет, - мотнула головой доктор, - точнее, пока не могу определиться. У них, безусловно, есть потенциал, но он…

Она, вдруг щелкнула пальцами, вскочила, подбежала к одному из медицинских терминалов, принялась что-то разглядывать на визорах и бубнить себе под нос.

- Что ты там делаешь?- разбирало Федора любопытство.

- Отстань, - отмахнулась Каролина, продолжая заниматься своей таинственной деятельностью. От терминала она отошла парой минут спустя, загадочно улыбаясь.

- И что ты обнаружила?- поспешил поинтересоваться Федор.

- Кое-что любопытное. Объект способен воздействовать на ДНК и изменять наследственную информацию. Знаю, что не понятно, объясню на пальцах. Касательно твоего брата, я сказала, что у него есть потенциал, но до сего момента не понимала, что это означает. А сейчас поняла: потенциал в нем заложен и способен реализоваться, но не у него самого, а у его потомков. Объект каким-то образом способен инициировать направленные эволюционные процессы. Он ускоряет нашу эволюцию в десятки – сотни тысяч раз.

Скепсиса у Нестерова немного поубавилось, главным образом из-за того, что он доверял Каролине, наверное, как самому себе.

- Ларсон и Штайнер тоже обладают потенциалом?

- Да. Они схожи с твоим братом, кроме того, Штайнер, как инженер, лучше поймет тебя и твой сон.

- Наверное, - погрустнел Федор. – Вот только вспомнить бы его…

- Нет ничего проще. Гипноз нам поможет.

- Что поможет? Подожди, какой гипноз…, – затараторил Федор.

Ответа он дождаться так и не успел, поскольку был самым неожиданным образом усыплен. Точнее, состояние его не было похоже на полноценный сон, скорее, оно напоминало полудрему. Федор чувствовал, что в любой момент может проснуться, но сам отчего-то делать этого никак не желал. Каролина полностью завладела его сознанием.

Девушка подошла к одному из многочисленных шкафов, расставленных в ее кабинете, достала оттуда цилиндрической формы предмет, поднесла его к голове лежащего на кровати Нестерова.

- Больно не будет, - шепнула она на ухо парню, грустными и как будто бы виноватыми глазами рассматривая его спокойное лицо.

Внутри белоснежного цилиндрика от прикосновения к сенсору управления большого пальца что-то тихо щелкнуло, и из торца медицинского аппарата выдвинулась конструкция, напоминавшая хоккейную шайбу, только гораздо меньших размеров, примерно трехсантиметрового диаметра. Шайба не была черной, она имела два обода, сделанных явно из того же белого гладкого материала, что и сам цилиндрический аппарат, а всю остальную ее поверхность занимало прозрачное стекло, под которым просматривались десятигранники лазерных светодиодов. Огоньки плавно разгорались, то, становясь густо-синими, подобно безоблачному небосводу на восточной его стороне при закате Солнца, то приобретали нежно голубой, перетекавший в изумрудно-зеленый оттенок. Всматриваясь в них, в эти моменты можно было почувствовать себя прогуливавшимся по белоснежному коралловому песку на одном из каких-нибудь райских островов в Индийском или Тихом океанах, наслаждаться легким заигрывающим с тобой ветерком и шепотом волн, чей цвет один в один соответствовал цвету огоньков.

- Приступим, - произнесла девушка и поднесла таинственный цилиндрик к голове Федора.

Стараясь не дотрагиваться до парня, она начала водить аппаратом вокруг его головы, при этом огоньки начали мигать интенсивней, а в их оттенках появились фиолетовые и кроваво-красные цвета.

Процедура продолжалась пару минут. Каролина, удовлетворившись результатом, отложила прибор на стол, потеребила Федора по волосам, и он проснулся.

- Ты что со мной сделала? – спросил Нестеров, оглядываясь по сторонам.

Девушка засмеялась, беря прибор в руки и показывая его парню.

- Как ощущения? Бодрит?

- Какой там бодрит, - отмахнулся Федор, - такое впечатление, что проспал подряд суток пять. Это что у тебя в руках?

- Психотронное оружие, - вновь засмеялась она.

- Что? Какое еще психотронное оружие?

- Самое обыкновенное. Не шучу. Эту штуку, я называю ее гипнором, вполне реально использовать как психотронное оружие, хотя на тебе она вряд ли сработает?

- Почему?

- Волевой порог слишком большой. Так вот, при помощи гипнора можно погрузить человека в гипнотический сон, заставить его сделать какую-нибудь пакостную вещь, в общем, запрограммировать практически любого индивида на совершения того или иного поступка. По своей сути – это переносной программатор.

Федор посмотрел на не вызывающий никаких негативных эмоций предмет с недоверием и таким видом, будто Каролина в руках держала мерзкую жабу.

- Это все доктора имеют доступ к таким вот игрушкам?

- Разумеется, нет, только лучшие.

- И на убийство можно запрограммировать человека?

- Легко. Даже на самоубийство. Говорю же, это настоящий программатор, секретная разработка. В мире таких машинок всего не больше ста, представляешь? Всего сто аппаратов на всю Землю. И один из них у нас на борту.

Федор протянул руку, взял программатров в свою ладонь, повертел его туда-сюда.

- Кто дал тебе разрешение взять его на борт?

- Если скажу, не поверишь.

- Поверю, не сомневайся.

- Сам министр.

- Леонид Сорокин? Председатель кабинета министров здравоохранения государств?

- Ага. Могу тебе показать даже его тайную печать и разрешение, хотя права так поступать не имею.

- Не надо, - отказался Федор, кладя программатор на стол. – Опасная ты девушка, однако. С тобой надо дружить.

- Не опасней других, - улыбнулась Каролина. – Но давай о деле. Ты помнишь свой сон?

Нестреов прислушался к своим ощущениям, попытался вспомнить детали сна, невиданный корабль, построенный людьми неизвестно где и когда, и к своему собственному удивлению обнаружил, что помнит все чуть ли не в мельчайших подробностях. Мало того, закрыв глаза, Федор ощутил себя прогуливающимся по коридорам этого неведомого исполина, что было совсем уж невероятным.

- «Наследие», - прошептал вдруг Федор, не понимая, однако, что это могло означать.

- Что, прости? Как ты сказал?

- «Наследие», - удивленно повторил Нестеров.

Девушка от удивления вдруг сделала такие круглые глаза, что Федору на мгновение даже стало страшно.

- Я что-то не то ляпнул? – попытался оправдаться Федор за неизвестно в чем заключавшийся проступок.

- Я думала…, - прошептала она, похоже, до конца не веря в то, чему сейчас стала свидетельницей.

- Ты объяснишь, наконец, что происходит или нет? – потребовал Федор.

- Честно, я еще не уверена в этом, я думала, что ты просто Хранитель, а оказалось…, - она подскочила к автомату, генерирующему питьевую воду, налила себе стакан и осушила его одним большим глотком. Затем повторила сию процедуру еще раз и только потом успокоилась.

- Четыре года назад, - продолжила девушка, - под руководством нашего дорогого и горячо любимого Эдуарда Сергеевича были осуществлены опыты над группой лиц…

- Над людьми?! – воскликнул шокированный Федор.

- Да, над добровольцами. Я узнала об этих экспериментах случайно, поскольку мой руководитель в университете, оказывается, входил в группу исследователей, занимавшейся той проблемой. Я случайно наткнулась на информацию и на результаты этих опытов, которые произвели на меня огромное впечатление. Целью эксперимента было доказательство или опровержение теории записи и считывания генетической памяти. Была отобрана специальная группа добровольцев, на которых согласно плану экспериментов оказывалось некоторое стимулирующее воздействие. Мне не удалось найти информацию об этом воздействии, но вот о результатах опытов я прочитала с излишком. Люди неожиданно для самих себя стали словно вспоминать то, чего никогда не помнили, не делали и раньше не видели. Одни вдруг превращались в совершенно гениальных композиторов, другие брались за написание картин… Но были там и те, кто выдавал на гора информацию о неизвестных к тому времени технологиях. Сейчас они, скорее всего, глубоко засекречены и ждут своего времени, чтобы реализоваться в мире. В общем, эти самые ученые, кто проводил эксперимент, стали называть подобных людей Хранителями, поскольку в другой группе добровольцев, подвергшейся тому же стимулирующему воздействию, ничего подобного зафиксировано не было. Я когда читала это, чуть в обморок не упала, но оказалось, что ягодки меня ждали впереди. Среди всех прочих Хранителей оказался тот, кто с изумительной точностью нарисовал инопланетный пейзаж… Я видела эту картину, она поражает воображение. Представляешь, человек, видимо, стоял на берегу моря или океана, в глубине небольшой бухты, кругом тропический рай, но деревья явно инопланетного происхождения, слишком громоздкие, слишком не похожие на земные. Местное светило, падает в океан, окрашивая небосвод в фиолетово-розовые тона; справа в углу нарисована летящая в сторону океана птица, очень похожая на древнего летающего ящера, но самое поразительное заключается не в этом. Прямо перед человеком в воздухе висит небольшой корабль стреловидной формы, блестящий, сверкающий в лучах закатного солнца, а слева в углу виднеется край здания. И хотя здание нарисовано не целиком и не похоже ни на одно из существующих в мире на сегодняшний день, в нем угадываются черты именно человеческой архитектуры. – Она взяла паузу, чтобы отдышаться и сделать еще пару глоточков воды. – Когда этого человека спросили, что он нарисовал, он ответил буквально следующее: «Это пейзаж с Весты». Что за Веста такая, где она вообще находится, человек толком сказать не смог, но по результатам опыта его условно записали в категорию Хранителей-провидцев, решив, что он видел будущее. Еще один товарищ очень натурально изобразил охоту на мамонта. Эту картину я тоже видела, и бедного мамонта, которого загонщикам удалось заманить в яму с кольями. Его причислили к разряду Хранителей-историков. В итоге в эксперименте участвовало около сорока человек (не считая группы, которая ничего не показала), из которых лишь четверо оказались какими-то Хранителями. Двое были приписаны к числу просто Хранителей, один стал провидцем, другой историком. Какова судьба подобных экспериментов в дальнейшем, я не знаю, и что сталось с этими людьми, мне тоже не известно. Самое главное, что твои симптомы мне сразу показались знакомыми, вот почему я так настойчиво требовала от тебя, чтобы ты вспомнил.

- Ты считаешь, что я Хранитель? – опешил Федор.

- Да, считаю. И, боюсь не просто Хранитель, а очень редкий.

- Это какой же?

- Для того чтобы это определить, ты должен мне сейчас сказать все в точности, как было. Вспомни, в своем сне ты знал, на каком корабле находишься? Ты знал, что это «Наследие»? Кстати, что такое «Наследие»? Название или что-то еще?

Федор до скрипа в зубах сжал челюсти, пытаясь вспомнить такую незначительную, казалось бы, деталь, но как ни старался, упоминание о названии корабля или о чем-то, что связывало со словом «Наследие», в своей памяти не нашел. Похоже, во сне он действительно знал лишь о технической стороне вопроса, о деталях и системах корабля, но ничего не знал о его названии.

- Нет, ни о каком «Наследии» я тогда не знал.

-А сейчас знаешь?

- Да знаю, но…

- Что но?

- Перестань меня перебивать, - укоризненно посмотрел он на девушку, - меня это отвлекает.

- Прости, больше не буду. Так что там с названием?

- Не уверен, что так называется корабль, скорее так называется класс кораблей.

- Класс кораблей «Наследие»?

- Да, именно так. Точнее, по-моему, так.

- Значит ты…, - она запнулась, пытаясь подобрать правильное слово-термин, - Суперхранитель.

- Очень смешно, - мрачно проговорил Федор. – Ничего оригинальней ты, как я понял, придумать не удосужилась?

- Ты одновременно Хранитель и Провидец. Понимаешь, что это означает?

- Что я могу видеть будущее и помню какие-то там неведомые технологии?

- Именно! – воскликнула она, горячо целуя парня.- В исследованиях, по крайней мере тех, о которых я читала, нет ни намека на подобные совмещения. Мало тог, что Провидцы и Историки сами по себе редки, так их сочетание еще и с обычным Хранителем и вовсе ставит тебя особняком.

Федор огорченно вздохнул. Он вовсе не был рад внезапно свалившемуся, как снег на голову, счастью, и не считал себя каким-то там особенным. Прекрасно помня, что любая сила налагает ответственность, которая прямо пропорциональна величине силы, Нестеров никогда не стремился выделиться, хотя вся его жизнь строилась совершенно наоборот. Вначале он стал единственным кандидатом выпускником академии, зачисленным в экспедицию, заработав тем самым не один десяток яростных, завистливых взглядов в спину, потом наступил черед его физиологических усовершенствований, о которых он так же не просил, но которые, фактически, возносили его до сверхчеловеческого уровня. И вот теперь оказывается он какой-то Хранитель, вдобавок еще и Провидец, способный помнить (как это вообще возможно?) будущее и неведомые никому технологии.

- Как вообще возможно помнить будущее?- начал размышлять вслух Федор, пытаясь как можно быстрее найти ответы на болезненные вопросы.

Каролина смущенно пожала плечиками.

- Вот об этом я не имею ни малейшего представления, - сказала она печальным голосом. - Если исторические записи еще можно объяснить феноменом генетической или родовой памяти, то пророческие таланты моему разуму не подвластны. Возможно, хотя почему возможно, наверняка мы пока чего-то не учитываем при исследовании данной темы.

- Исследования, возможно, были продолжены, просто тебе о них ничего не известно. Возможно, в последствие удалось объяснить этот феномен, хотя кто об этом может знать? Из наших ученых на борту в исследовательскую группу по вопросу Хранителей никто не входил?

- Нет, - отрицательно замотала головой девушка, - только Петроградский как куратор исследований, но у него, я думаю, не стоит спрашивать, если мы не хотим дополнительных проблем.

- Да, - задумчивым тоном проговорил Федор, - к Эдуарду Сергеевичу обращаться если и стоит, то только в последнюю очередь и в крайнем случае. – Теперь уже Федор встал, налил себе воды, выпил целый бокал, со звоном поставил его на стол. – Я вот что подумал…, а что если суть феномена Хранителей… эм… времени одинакова и для Историков, и для Провидцев? Не думаю, что природа заложила в нас тысячу и один механизм для реализации, по сути, одного и того же явления. Ну, посуди сама, видим ли мы будущее или прошлое, мы проникаем своим сознанием во время, двигаясь либо вперед, либо назад. Неужели вспоминая дни грядущие в нас срабатывает что-то другое, нежели при разглядывании эпох давно минувших дней?

- Н-не знаю, - неуверенно ответила девушка. – Не задумывалась, если честно.

- А ты подумай, тема ведь животрепещущая. Но самое интересное заключается не в этом. Я, как парень исключительно любознательный и не понаслышке знакомый с физикой, изучал, и не на любительском уровне, несколько теорий, посвященных проблеме времени. Несколько из них, наиболее проработанных, утверждают, что будущее не предопределено и существует, по сути, не просто будущее, а целый кластер всевозможных вариантов будущего. Любое событие, особенно случайное, способно реализоваться и так, и эдак, а теперь представь себе, что вероятность появления того или иного события не пятьдесят процентов, а, скажем, тридцать? Двадцать? Мы получаем гигантское количество вариантов…

- Да, все так, но реализуется же ведь одно!

- Это мы уходим в квантовую механику, мысленные эксперименты Эрвина Шредингера, многомировую интерпретацию Хью Эверетта и тому подобные вопросы. Если есть желание, можем поинтересоваться этим у Карамзина и его коллег, ни на что, разумеется, не намекая, может быть, что-нибудь и станет понятно. Суть не в этом, а в том, что, возможно, Хранители-провидцы не видят будущее, а видят лишь один из многочисленных вариантов этого самого будущего.

Девушка тяжело вздохнула, не зная, что ответить Нестерову на его рассуждения.

- Думаю, - продолжил Федор, - нам следует обратиться за советом к людям Карамзина. В конце концов, образовываться никогда не считалось зазорным.

- Может быть, сначала все же поговорим с твоим братом и со Штайнером? – робко поинтересовалась доктор Фрейм.

- Успеется, - махнул рукой Нестеров. – Мы можем от Михаила Петровича отправиться прямо на капитанский мостик.

- Рубка капитана не самое удачное место для ведения столь интимных дискуссий.

- Не беда, думаю, каюта Владимира прекрасно защищена. Хотя и в этом нельзя быть уверенным на сто процентов.

Все же сначала они решили поговорить о науке. Михаил Петрович всегда располагал к себе как человек, а уж когда речь заходила о естествознании, он буквально расцветал и начинал фонтанировать идеями, теориями и проектами.

- Что мо моему мнению представляет собой будущее?- переспросил ребят академик, фактически без спроса завалившихся прямо к нему в лабораторию.- Вопрос сколь интересный столь же и сложный. Не хочется вас огорчать, но точного ответа я вам не дам. И никто не даст. Существует масса гипотез, теорий…, одни из которых проработаны лучше, другие хуже, но ни одна из них на сегодняшний момент не доказана. Не позволяют технологии, пока еще нет должного фундамента для столь масштабных экспериментов. Однако не все так плохо. Теоретически время, в принципе, описано довольно давно, математический аппарат, тем более современный, позволил расширить и углубить раннее выведенные модели и перевести их на качественно иной уровень. Так в настоящее время большинством ученых признается справедливым считать будущее своеобразным квантовым хаосом, бесконечномерным пространственно-временным фракталом состояний и событий, существующих одновременно как бы в перемешенном виде. Если не понятно, объясню на пальцах. Представьте себе, что у вас есть два, три, пять вариантов реализации какого-либо процесса или явления, не важно. Пусть, скажем, вы играете в кости, где после броска одинакова вероятность получить любую из шести цифр. То есть вариантов развития этого случайного процесса шесть, и произойти они могут с одинаковой вероятностью. А теперь представьте, что у тебя, у очаровательной мисс Фрейм, у меня, у всех людей на Земле в настоящее время происходит какой-то процесс, который в итоге может реализоваться в ту или иную сторону. Представили? Вот вся эта смесь и называется квантовым хаосом. Все варианты выпадения игрального кубика, подброшенной монетки и так далее и тому подобное, все они существуют, просто реализуется в нашей реальности лишь один из них.

- А что происходит в этот момент с другими вариантами? –мигом спросила Каролина.

- Вы задаете правильные вопросы, моя дорогая. Это крайне любопытно знать, что же случается со всем остальным в момент выбора того или иного варианта. Еще с двадцатого века повелось, что справедливыми могут считаться два диаметрально противоположных подхода. Первый из них утверждал, что в нашем мире реализуется один из вариантов того или иного процесса, явления, а все остальные в этот момент коллапсируют. До момента выбора квантовый хаос, состоящий из всевозможных вариантов развития чего бы то ни было, существует как смесь виртуальных развитий этого самого события, после реализации, существует лишь реализованный вариант и больше ничего. Другой подход утверждал, что в момент реализации никакого коллапса фантомных или виртуальных вариантов развития не происходит, а случается так называемое деление или ситуационное ветвление. Согласно этой теории, получившей так же название многомировой интерпретации квантовой механики Хью Эверетта, помимо реализованного варианта определенного события параллельно существуют и все его фантомные реализации, которые собой образуют параллельные пространственно-временные континуумы или Вселенные. Все вместе они организуют так называемую ветвящуюся Вселенную или Мультиверсум.

- Как интересно,- воскликнула не сдержавшая эмоций Каролина. – Правда, о ветвлении Вселенной я уже слышала, и насколько я понимаю, это старые теории? Они, по сути, друг другу противоречат.

- Вы правы, доктор Фрейм, противоречат. Это случилось, главным образом, из-за того, что в то время не существовало должного математического аппарата, да и физический фундамент был не так прочен как сейчас. Последние достижения теоретиков позволили объединить эти противоположные теории в единую, устранив все их противоречия. Согласно современным представлениям, мы действительно имеем ветвление событий, образование параллельных Вселенных, огражденных от нашей реальности непроницаемым потенциальным барьером, пока не проницаемым, - мгновенно поправился физик. – Так вот, пресловутый коллапс фантомных вариантов так же удалось объяснить и найти ему правильное, логически и математически верное место. Если объяснять опять таки на пальцах, то все выглядит следующим образом: относительно нашей реальности, фантомные варианты развития событий действительно коллапсируют, но относительно гипотетического наблюдателя, способного, скажем, к путешествию между параллельными мирами, никакого коллапса не происходит.

- А Вы верите в то, что путешествия в параллельные миры возможны?

- Верят в Бога и в сверхъестественное, правда, до тех пор, пока не могут это самое сверхъестественное объяснить с научной точки зрения. Я ученый, мадемуазель, мне не пристало верить. Теория однозначно подтверждает возможность существования параллельных Вселенных, а это значит, что найти в них лазейку можно, нужно лишь понять, как это сделать.

Запал любознательности Каролины, видимо, был на какое-то время потушен, и наступило время Федора спрашивать у академика интересовавшие его вопросы:

- Наверное, Вы тоже часто спрашивали самого себя на эту тему, но все же…

- Смелее, друг мой, - подбодрил Федора Карамзин.

- Почему реализуется тот или иной вариант? Действительно ли за всем стоит случайность или же выбором кто-то или что-то управляет?

Михаил Петрович улыбнулся во всю ширину рта. Похоже, он давно ожидал от ребят именно этого вопроса.

- Вы, молодой человек, не верите в судьбу?

- Не знаю, - пожал плечами Федор. – В случайность точно нет. Мне кажется, что случайность – это чрезвычайно сложно просчитываемая закономерность и не более того.

- А из Вас бы вышел отличный физик, - похвалил Нестерова Карамзин.

- Я изучал физику в академии, кое-что мне знакомо.

- Вижу, и это здорово. Что ж, попытаюсь доходчиво объяснить, по крайней мере, то, что мне самому известно и понятно. Как ты уже сказал, случайность здесь присутствует, но она лишь видимая часть айсберга. Раньше ведь в стародавние времена тоже думали, что Солнце вращается вокруг Земли, и, честно говоря, глядя на небо, любому человеку так и кажется. С квантовым миром, с выбором той или иной эвереттической ветви происходит то же самое. Теперь попытайся напрячь воображение и понять меня правильно. Во-первых, надо себе уяснить, что само по себе будущее взаимосвязано с прошлым. Они существуют в тесном взаимодействии. Они – единое целое, как ноги и голова. Во-вторых, следует знать, что по своей сути мир вокруг представляет собой суперпозицию квантовых состояний материи. Мы все состоим из элементарных частиц. Люди, звери, столы, стулья, воздух – все пространство образуется элементарными кирпичиками взаимодействия. Ткань реальности скроена из квантонов, которые образуют те или иные частицы, а также их взаимодействия. Сами квантоны, закреплены меж собой, подвержены поляризации и деформации под действием бранных и струнных взаимодействий, и так уж устроено пространство, что оно вибрирует, дрожит. Даже пустое пространство, лишенное всего и вся, вибрирует, не говоря уже о пространстве заполненном. Эти вибрации накладываются друг на друга, преобразуются и трансформируются в другие. Именно вибрации задают тон локальному времени в той или иной части Вселенной. Медленнее протекают вибрации вблизи массивных объектов, задерживаемые сильными гравитационными полями, время течет медленнее и наоборот. Так вот, непосредственно к выбору. Разберем этот процесс по ступенькам. Для примера возьмем пресловутую игральную кость. Что должно произойти с ней во время выбора? Во-первых, в масштабах Мультиверсума она обязана поделиться на шесть равных себе, тем самым, образовав параллельные ветви Вселенной. Во-вторых, должен образоваться потенциальный барьер между вновь создавшимися ветвями реальности, что обеспечит коллапс пяти иных (невыбранных) состояний игральной кости в каждой из шести вариантов новых Вселенных. А теперь представьте себе, легко ли просчитать хотя бы элементарное вибрационное взаимодействие без всякого деления Вселенных, используя даже современные методы вычисления и вычислительные мощности? Раньше о таком можно было только мечтать, сейчас же в эпоху квантовых компьютеров это стало реальностью, однако более сложное взаимодействие, как раз связанное с делением миров, все еще нам не подвластно, поэтому с виду процесс выбора того или иного варианта развития события выглядит как случайность. На самом деле это строгая закономерность, образованная чудовищным количеством всяких разных взаимодействий, которую просчитать архи сложно.

Слова академика Карамзина, оседая в голове Федора, постепенно трансформировались в яркие, ни на что не похожие картины и обретали вес смысла. Вырисовывалась поистине титаническая картина Мультиверсума, которую пока что невозможно было понять. Не возможно было даже хотя бы приблизительно обрисовать ее границы, масштаб и структуру, но хотелось верить, что когда-нибудь пытливый человеческий разум разрешит все загадки и сравняется по своему могуществу с Творцом.

- Рассказал как смог,- смущенно улыбнулся Михаил Петрович. Если что-то непонятно, не обессудьте, проще объяснить я, наверное, уже не смогу.

- Нет-нет, - поспешила успокоить академика Каролина, - все очень интересно и понятно даже мне. Спасибо Вам огромное, что уделили нам немного времени, наверное, мы отвлеки Вас от важной работы?

- Ну, что Вы барышня, я всегда рад помочь в деле просвещения нашей молодежи. К тому же, основную работу сейчас выполняют мои коллеги. Мы готовимся к оборудованию постоянного лагеря внутри объекта. Я надеюсь, что как только лагерь будет полностью оборудован, исследования объекта пойдут в гору. Разведка, ведь, нам поможет?

- Всенепременно, - заверил Карамзина Федор.

На этой дружелюбной ноте молодые люди и начальник научной группы распрощались, и каждый поспешил заняться своим делом.

- Ну, что, теперь к Карлу? – предложила Каролина, находясь под большим впечатлением от услышанного.

- Да, пожалуй, - рассеяно ответил ей Федор, обдумывающий сказанное Карамзиным.

- Что думаешь?

Федор пожал плечами. Мысли еще не успели оформиться во что-то стоящее, но, определенно, разговор с Михаилом Петровичем пошел Нестерову на пользу.

- Занятный рассказ, - сказал он сухо, - но мне он мало чем помог. Я никак не могу понять, что я вижу на самом деле, если, конечно, являюсь этим самым Хранителем-провидцем… Как он сказал, вибрации?

- Да, именно они.

- Хм, интересно, почему все именно так. Почему существуют вибрации? Почему именно такие? Что их запустило и почему они не затухают?

- Я не специалист в этом, - рассмеялась девушка, - вопрос, как ты понял, не по адресу.

- К сожалению, даже Карамзин не в силах ответить мне на подобные вопросы. Он хорошо разбирается в современных теориях, но для решения моих задач, они все еще не подходят. Нужно что-то новое.

- Может быть, в тех текстах, что мы обнаружили внутри объекта содержаться ответы?

- Возможно, - грустно вздохнул Федор. – Правда, когда еще мы узнаем, что в них содержится?

Каролина молча кивнула.

- Не расстраивайся, - попыталась она поддержать парня добрым словом, - я уверена, что на наш век хватит не только приключений, но и правды. Кстати, вот что я подумала, а не могут ли провидцы каким-то образом, скажем на подсознательном уровне, рассчитывать эти самые вибрации? Или, если не рассчитывать, то считывать с них информацию о грядущих событиях?

- Таким образом получается заглядывать в будущее?- скептически хмыкнул Федор. - Вообще не понимаю, как можно видеть события, которые еще не произошли и неизвестно произойдут ли даже в границах Мультиверсума.

- Значит эти события не находятся в будущем, - буркнула Каролина, обиженно уставившись в пол.

Федор встал как вкопанный. Девушка испуганно посмотрела на него, не зная, что происходит.

- Что ты сказала? – спросил Федор.

- Когда? – совсем растерялась доктор Фрейм.

- Вот только что. Повтори последнюю фразу.

Вспомнив ее дословно, Каролина произнесла последнюю свою реплику.

Что-то ударило по глазам. Впечатление было такое, что кто-то сначала выключил свет, а потом шлепнул Нестерова по лицу. Голова закружилась, резкая боль в висках и в затылке злобными укусами заставила молодого человека вскрикнуть.

Он упал на пол, схватился за голову. Это помогло мало. Боль не отступала, окружающий мир перед глазами Федора поплыл, превратился во что-то неосязаемое и непонятное. Не в силах понять что происходит, перепуганная Каролина подбежала к Нестерову прижала свои ладони к его голове, зашептала что-то парню на ухо.

Немного полегчало. Федор лег на пол, запрокинул голову назад, уставившись в потолок, который он в данный момент не видел. Окружающего мира вообще не было. Вместо него Нестеров вдруг увидел сотканный из голубого света шар, перевитый какими-то непонятными нитями, который вращался то вправо, то влево. Порой шар останавливал свое вращение, но это происходило очень редко. В основном же он вращался во все стороны, и Федору на мгновение показалось, что в этом его на первый взгляд примитивном существовании сокрыт какой-то необъятный, непостижимый смысл. Что-то монументальное было в действии этого светящегося шара, какой-то символ заключался в этих поворотах и вращениях.

Наваждение исчезло столь же резко и неожиданно, как и началось. Сознание прояснилось, пелена с глаз постепенно спала, и Федор смог увидеть растерянное, перепуганное лицо девушки. Ее измученные заплаканные глаза красноречивей всего говорили парню, в каком состоянии сейчас находилась доктор Фрейм.

- Что это было? – просипел Федор, пытаясь подняться на ноги, которые его еще не до конца слушались.

- Это я у тебя хотела спросить, что произошло.

- Кажется, это заразно.

Федор прислонился к стене, пытаясь отдышаться.

- Что заразно?- спросила девушка, обнимая Нестерова.

- Видения. Видимо, я подхватил от тебя эту болезнь.

- Ты что-то опять видел? – изумилась Каролина. – Расскажи.

- Ага, сейчас. Дай только воды попить, а то все в горле пересохло.

Добежав до медотсека и приняв из рук девушки стакан с программируемой водой, идеально подходящей для максимально быстрого физического и психологического восстановления, Федор все же решился отправиться к Карлу, а по дороге рассказать Каролине о том, что видел.

- Понимаешь, - начал объяснять он девушке, когда его состояние полностью нормализовалось, - я даже сам себе не могу объяснить, что я видел. Если в прошлый раз все было понятно: корабль - он везде корабль, даже если из будущего и предназначен бог знает для чего, а тут… Какой-то синий шар, висящих непонятно где, крутится в разные стороны, причем его вращения не плавные, а квантованные, движения подобны стрелкам на часах.

- Повернулся, замер, вновь повернулся, вновь замер? –уточнила Каролина. Ей было дико интересно узнать, что же видел Федор, и она показывала это всем своим видом.

- Вот-вот, - кивнул парень в знак согласия, - именно так.

- И ни намека на то, что это может быть?

- Ни что, ни где находится… Вообще ничего. Кругом темнота, хоть глаз выколи, и этот синий шар, словно объемная голограмма, сотканная лазерами.

В каюту бортинженера вошли молча. Карл оказался на месте. Лежа на кровати в очках Петроградского, он размахивал руками, видимо работал.

- Заходите, гости дорогие. Будьте как дома. Я сейчас закончу.

Федор и Каролина уселись в свободные кресла, стоящие в углах каюты. Немец возился со своей работой еще порядка трех минут, после чего снял очки, положил их на стол и уставился на гостей.

- И что вас привело ко мне в мою скромную обитель?- улыбнулся Штайнер. В последнее время в связи с обустройством лагеря внутри объекта на всех членов экипажа навалилось большое количество работы, и Карл был чрезвычайно рад видеть ребят, которые пришли к нему явно не с рабочим визитом.

- У нас проблемы, - промямлил Федор.

- Какие?

- Попробуй нарисовать ему какой-нибудь отдельный узел, а после этого я все расскажу, - предложила девушка.

Федор согласился и попросил воспользоваться рабочим местом Штайнера.

Карл в недоумении протянул Нестерову очки, и порядка получаса любовался отточенными резкими движениями разведчика, в прошлом астронавигатора «Содружества».

- Вот, полюбуйся, - предложил Федор, снимая очки, когда его чертеж был завершен.

Карл не стал пользоваться очками, вывел художества Нестерова на голографический проектор. Долгое время он разглядывал конструкцию неизвестного назначения, вращал ее по все возможным сторонам, изучал отельные детали, читал сопутствующие пометки и разъяснения. Чем дольше он изучал творение Федор, тем лицо его делалось напряженней и озабоченней.

- Что-то не так?- в конце концов спросил Нестеров, видя, что Карл начал нервничать.

- Где ты это раздобыл?

- У себя в голове, - пошутил Федор, при этом ничуть не покривя душой.

Ответ, разумеется, бортинженера не устроил.

- Ты хоть понимаешь, что это такое?! – воскликнул Карл. - Ты осознаешь, что ты нарисовал?!

- Да, - спокойно ответил Нестеров. – Это привод.

Карл чуть не присел там, где стоял. Он удивленно таращился то на Каролину, которая была спокойна, как никогда, то на Федора, который, судя по всему, прекрасно осознавал сложившуюся ситуацию и последствия, которые могут последовать в ближайшее время.

- Так, - пробурчал Штайнер, садясь на кровать,- я требую объяснений.

Рассказ Каролины длился еще около часа, после чего немца, похоже, впору было хоть откачивать. К счастью, доктор Фрейм быстро привела Штайнера в чувства, не дав тому раскиснуть.

- Ты представляешь, - сказал о, наконец, - что максимум через сто лет, мы сможем создать полноценный прототип этого твоего «Наследия».

- А почему так долго? – удивилась Каролина.

- Так это ж здорово! – воскликнул Федор, чуть не перебив девушку.

- Здорово?! – непонятно из-за чего возмутился Карл. – Ты представляешь, что начнется, когда со стапелей сойдет этот монстр? Что произойдет с людьми, когда подобные технологии вырвутся на свободу? Это будет анархия. Для людей это будет не великое счастье, а ужасное проклятие. Мы не готовы. Человек не готов к такому быстрому покорению звезд. Всему должно быть свое время, а когда одна ветвь технологического развития цивилизации вдруг ни с того ни с сего вырывается вперед, оставляя остальные далеко позади, ни к чему хорошему это не приводит.

- Почему ты так в этом уверен?

- Потому что мне это ясно как божий день. Представь, что начнется, когда у кого-то в руках окажется полностью разработанная и готовая к использованию оружейная система с этого корабля? Сколько после этого в мире и спокойствие проживет Земля? Не думаю, что долго. Современный человек пока еще слишком алчен и жесток, чтобы владеть такими мощностями, и если мы попрем напролом, я уверен, что космос нас накажет.

- Ну, так это ж сейчас так дела обстоят, - спорила Каролина, - а то через сто лет. Кстати, почему все-таки через сто? У нас же уже сейчас есть технология.

- Потому что у нас есть только проект. Допускаю, что он рабочий, и что согласно нему возможно изготовление рабочего образца прыжкового привода, но где взять материалы, которые будут нужны непосредственно в самом приводе? Где взять материалы и сопутствующие технологии, потребные для изготовления привода? Наконец, куда вы, собственно говоря, будете пытаться запихнуть этот привод? Сам по себе он, конечно, заработает, но ведь нужно судно, на которое его надо ставить. Как вы собираетесь ориентироваться в дальнем космосе? У вас нет баз данных, нет привязок, нет карт и сотой части галактики, а эта штуковина способна отправить вас на расстояние в сотни миллионов световых лет!

- Неужели? – ахнула девушка.

- Именно так, - подтвердил правоту слов Штайнера Федор. – И, похоже, Карл прав. Эти технологии в моей голове…, они действительно опасны. Нужно сделать так, чтобы никто о них не узнал. Вытри все из своего рабочего модуля, а то мало ли что.

- Уже удалил, - ответил Карл.

Каролина расстроено посмотрела на обоих мужчин.

- Что, вот прям все так и закончится? – грустным тоном спросила она.

- Она неисправимый романтик, - улыбнулся Федор.

- А что бы ты хотела? – спросил бортинженер.

- Ну, скажем, чтобы ты разобрался в этих системах, а потом…

- Что потом? Сконструировал бы тебе звездолет?

Девушка вздохнула, предпочтя не отвечать очевидные вещи.

Федор обнял Каролину, поцеловал в мочку уха.

- Не переживай. Отчего-то мне кажется, что на звезды мы с тобой еще насмотримся.

- Когда это еще будет…

- Скоро, - засмеялся немец.

Никто из молодых людей в этот момент и не предполагал, что его слова, сказанные в шутку, окажутся пророческими.

Глава 17.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: