Хозяйка медной горы 2 страница

Соболев аж присвистнул.

- Это все, конечно, замечательно,- сказал он, будучи все таким же мрачным и недоверчивым, - но что произойдет, в случае если мы откажемся?

- Тогда мне придется поступить согласно второму варианту. Я изрядно ограничу вам свободу внутри себя, и вы еще очень долго не сможете ничего сделать.

- Ограничите свободу? – насторожился Максим Павлович. – Это как понимать?

- Изолирую одно внутреннее пространство от другого. В вашем распоряжении останется всего лишь несколько коридоров и вход.

- Но если мы согласимся, этого не произойдет? – уточнила Каролина?

- Нет, не произойдет. Но разгуливать везде вы, люди, тоже не сможете. До тех пор, пока вы трое не вернетесь, все останется, как есть.

Все трое одновременно посмотрели друг на друга.

- Дорогие мои мужчины, первый вариант мне нравится гораздо больше. Кто за?

Соболев с мрачной ухмылкой на лице кивнул, соглашаясь с доводами девушки.

- Что молчишь? – спросила Федора доктор. – Тебе особое приглашение нужно?

- А что я? Можно подумать, мой голос здесь решающий. И так понятно, что надо идти. В конце концов, не об этом ли мы мечтали в самом начале нашей экспедиции? Отправиться к звездам, увидеть далекие галактики, непостижимые, фантастические миры, встретить братьев по разуму, испытать себя, наконец. Нам выпал шанс, который еще никому никогда не выпадал. Неизвестно сколько пройдет времени, прежде чем человечество изобре… вспомнит технологии, позволяющие отправиться к иным мирам. Я думаю, что даже задумываться о том, стоит ли соглашаться на Ее условия или нет – само по себе преступление. Однозначно надо идти.

- Но не мешало бы узнать, что нас там ожидает, - заметил Максим Павлович.

- Вселенная будет открыта перед вами целиком и полностью, - сказала Сущность. - Ваша воля направит вас в любой ее уголок, но что с вами там может произойти, мне не ведомо. Все будет зависеть только от вас.

- А не окажется ли это путешествием в один конец?

- Вы поймете, когда стоит вернуться домой.

- Надеюсь, так оно и будет.

- Тогда до…

- Подожди, - Каролина посмела перебить Сущность. – Ты говорила про критическую плотность людей с экстрасенсорными способностями. Что произойдет с человечеством? Люди погибнут?

- Нет, конечно. По достижению критического минимума числа паранормов, ваш социум резко повысит планку рождаемости людей с параспособностями. Обычных людей начнет рождаться все меньше и меньше, и, в конце концов, род хомо сапиенс сменится родом хомо паранормалис.

- Это же приведет к массовой истерии среди людей, - тяжко вздохнул Соболев. – Люди будут слишком ревностно относиться к таким как мы, начнутся гонения, общество расслоится. Массовая истерия может погубить человечество, которое будет не готово уйти со сцены.

- Именно поэтому род хомо паронормалис обязан заменить человека разумного. Сейчас люди только способны говорить о всеобщем равенстве и братстве, но на деле все происходит иначе. Кто-то имеет больше прав, власти, богатства, кто-то меньше, а кто-то не имеет вообще ничего. Все, что происходит сейчас в вашем социуме, не случайно. Человечество готовится смениться и уйти окончательно, кануть в истории вашей планеты Земля. Религиозная истерия и недобитый до конца терроризм, гонения меньшинств, расовые и этнические конфронтации, появление человеческих особей с нетрадиционной физиологией, анатомией и психикой – все это родовые схватки социума. Все это пройдет, и люди перейдут от слов к делу, но будут они уже другими, не такими как сейчас. Вы трое – заря нового человеческого вида, и от таких как вы, от тех, кто придет за вами, зависит судьба вашего рода. В вашей власти сделать так, чтобы не было гонений, а смена человечества произошла наиболее безболезненно. Все зависит от вас. Распорядитесь своими возможностями правильно.

Сущность, оказывается, умела огорошить новостями. Ни Федор, ни Каролина, ни даже готовый всегда ко всему Максим Павлович не ожидали таких откровений. Судьба, взяв крутой вираж, в одночасье изменила все их представление о самих себе и о человеческой жизни. Мало того, что им, с минуты на минуту, предстояло отправиться в далекое путешествие в неизвестность, так еще выяснялось, что от их действий зависит чуть ли не судьба всего человечества.

- Мы можем не потянуть такой груз ответственности, - молвил Соболев, смирившийся с выбором судьбы.

- Отсутствие выбора упрощает выбор, не так ли ты говорил своим ученикам?

- Это не мое изречение, но философия мне близка.

- Если близка, тогда не говори про ответственность. Просто возьми и сделай все, что от тебя зависит. Когда ты ощутишь свои истинные силы, Ашран, ты узнаешь, что такое настоящая ответственность.

Друзья чувствовали, что их время пришло. Сущность, кем бы она ни являлась, хоть и вела себя как автоматическая программа с очень большой степенью свободы, но вести бесконечные беседы на философские темы явно была не расположена. И все же хотелось еще столько спросить, столько узнать…

Каролина так просто не собиралась прощаться с Сущностью и предпочла взять инициативу в свои руки.

- Что такое узоры? – спросила она напролом, никого и ничего не стесняясь. – Это тексты? Послания нам, людям? Как можно их понять, расшифровать?

- Загляни в себя и все увидишь, - спокойно ответила Сущность. – У тебя есть все, чтобы ответить на заданный тобой же вопрос.

- Но я не могу! Я не умею… Я не вижу прошлое, я другая…

- Это не важно. По-сути вы все – единое целое. Научись пользоваться Коллективом, всеобщим голосом, тогда тебе станет доступна информация, которую ты не можешь добыть самостоятельно.

Каролина опешила:

- Пользоваться Коллективом?! Но как это? Я не знаю. Никто не знает!

- Вы научитесь со временем, - терпеливо продолжала отвечать Сущность. – Каждый из вас почувствует, когда придет время слышать друг друга, научитесь терпеть и запомните, что каждое знание необходимо добыть самостоятельно и заслужить. Знание, полученное не в свой срок, может привести к катастрофическим изменениям окружающего мира, и последствия этого изменения никто не возьмется предсказать.

- А как понять, когда знание получено вовремя, а когда его стоит придержать? – к теме подключился Федор.

- Ваша метаэтика подскажет вам ответ на этот вопрос. Вы сами решите, какое знание на данный момент опасно, а какому самое время реализоваться в мире. Более того, вы уже сделали это совсем недавно.

Каролина посмотрела на Федора, припомнив их разговор с Карлом Штайнером относительно корабля класса «Наследие».

- Иными словами, теперь мы сами определяем, что есть хорошо, а что плохо?

- Именно так. Взвешивайте свои поступки, думайте, прежде чем что-то делать и говорить, иначе ваши поспешные действия могут повлечь серьезные последствия.

Каролина хотела спросить еще кое-что, однако Сущность, начав трансформацию своего тела, дала понять, что разговор закончен.

Женская фигура вновь превратилась в обыкновенное облако, которое, повисев пару секунд, растаяло окончательно. Мгновением позже очнулись академик Карамзин, Шарль Пере и Коджи Миками. Их реакция на происходящее была очевидной: все трое затравленно с непониманием в глазах разглядывали себя и окружающих, пытаясь понять, что же с ними произошло. Вскоре информация, державшаяся на границе стазис-поля, начала постепенно просачиваться им в головы, и по мере этого, выражения их лиц, действия и поведение разительно менялись. Естественно, все неизвестное, все новое у людей вызывало осторожность и недоверие. Именно с недоверием в глазах Карамзин и его люди уставились на Соболева и компанию. Причем, если академик и японец смотрели на трех друзей еще и с любопытством, то в глазах Шарля читалась неприкрытая ничем неприязнь. Конечно, всю жизнь этот человек считал себя чуть ли не венцом творения, словом и делом доказывая, что так оно и есть. Он был одним из самых талантливых ученых-физиков, самым молодым, кто получил всемирное признание, славу и известность, имел блестящий ум и аналитические способности и был чрезвычайно рад, что его приняли в экспедицию «Содружества». И вот вдруг выяснилось, что главную роль в этом спектакле отвели вовсе не ему, блестящему неподражаемому ученому, гению современности, а топорному солдафону, только что и умеющему головой доски ломать да косо на всех смотреть, мальчишке-недоноску и этой сучке-докторше, которая никак не желала оценить его гениальность. Такая воистину вселенская несправедливость ужасно бесила Шарля, и он готов был буквально взорваться от раздражения.

- Ну и, что мы теперь будем делать, господа ненормалы? – усмехнулся Максим Павлович, рассматривавший оппонентов своим традиционным взглядом.

- Что делать, что делать…, выполнять то, под чем подписались, - резюмировала Каролина, мило улыбнувшись при этом Шарлю.

Жест девушки окончательно добил француза, и того понесло. Бесясь от ярости, физик начал с необоснованных претензий, плавно перешел на личности, оскорбив при этом даже своих коллег, и, наконец, свалился в банальное обливание грязью всех и вся.

- Кажется, я начинаю понимать, почему эта Тетя не захотела с нами больше иметь никаких дел, - гадливо улыбаясь, произнес Соболев, которого Шарль, очень даже забавлял.

- А я теперь понимаю, зачем вообще нужен этот самый социогенез, - сказал Федор, в отличие от полковника испытывающий смешенные чувства. Если слова француза, касавшиеся непосредственно Нестерова, вызывали у него всего лишь улыбку и даже поднимали настроение, то прямые оскорбления в адрес любимой девушки, заставляли задуматься, в какой последовательности Шарлю надлежит оторвать руки и ноги.

Каролине, судя по ее виду, было совершенно наплевать на перлы господина Пере, но, зная ее характер, можно было не сомневаться, что Шарль очень скоро пожалеет о своих словах.

Правда, приостановить не в меру разбушевавшегося француза сначала решились его коллеги. Видимо, словесный понос пробрал академика Карамзина, и тот, пользуясь своим начальствующим положением, решил положить тираде француза решительный конец.

- Господин Пере, - молвил Михаил Петрович, - позвольте все же перейти к более конструктивному диалогу с нашими друзьями, а не заниматься бесполезным расходом экстремального словарного запаса. Простите, сударь, но уши уже вянут.

Шарль на некоторое время замолчал, но весь его внешний вид свидетельствовал о том, что он еще не сказал своего последнего слова.

Возникла неловкая пауза. Коллеги Карамзина не знали, что спросить, а Соболев и компания не горели желанием кому-то что-то объяснять и доказывать. Инициативу в свои руки неожиданно взял профессор Миками. Японец очень учтиво обратился к Каролине Фрейм, удивив при этом всех, кого было возможно:

- Уж коль скоро судьба сделала для всех нас такой крутой поворот, возможно ли с моей стороны оказать вам какое-либо содействие?

Хоть и звучало это как откровенное подхалимство, но чувствовалось, что японец искренен в своих словах.

- Если б мы сами знали, что делать… - развела руками девушка. – Если вы думаете, что все произошедшее нас полностью устраивает, то глубоко ошибаетесь. Мы такие же подневольные люди как и вы.

- Точнее нелюди, - зашипел Шарль.

Федор хотел было как следует обматерить физика, но в это время ему снова, в который уже раз, «ударили» по голове. Правда, боль была не такая резкая, как прежде, и Нестеров не потерял способности адекватно мыслить. Настоящее видение было таким же ярким, каким и все предыдущие, и на этот раз Федор был с самого начала в курсе того, что ему показывали. Заглядывать в себя…, так, кажется, говорила Сущность? Что ж, в его случае все происходило с точностью до наоборот: информация, сокрытая в глубинах его генетической памяти, психики и бог знает, где еще, сама стучалась наружу, доставляя при этом весьма неприятные ощущения. Однако все компенсировалось чрезвычайной ее важностью, поэтому с болью нужно было смириться.

- Михаил Петрович, - обратился Федор к Карамзину, скрипя зубами, - Вы ведь один раз уже оказывались рядом с Колодцем?

- Д-да, - неуверенно промямлил академик, с опаской поглядывая на враз помрачневшего Федора. – А что?

- Опишите, пожалуйста, как он выглядел. Только в мельчайших подробностях. Чем больше деталей Вы вспомните, тем будет лучше.

- Для кого лучше? – тут же влез Шарль, и Каролина, наконец, не выдержала.

Ярко сверкнули ее безумно красивые глаза, и француза повело. Выглядел он так, будто только что выдул в один присест пару бутылок водки.

- Шарль? Шарль!? – испуганно взвизгнул Карамзин, отскакивая от падающего на пол физика.

- С ним все в порядке, - холодно улыбнулась Каролина. – Он скоро придет в себя, но, согласитесь, так будет лучше для всех. Меньше слов, больше дела, как говорится.

- Михаил Петрович, не отвлекайтесь, - продолжил Федор, - расскажите нам о Колодце, мы Вас очень просим.

- Хорошо, конечно, я все расскажу, - затараторил академик, похоже, не на шутку перепугавшись.

- В самых мельчайших подробностях, - вновь уточнил Нестеров.

- Да-да, конечно, я помню.

Карамзин немного отдышался, приходя в себя, все еще косясь на бездыханное тело Шарля (тот выглядел именно мертвым, но никак не спящим, хотя был, естественно, жив), после чего сказал:

- Колодец, он… как бы это сказать…, похож на гигантский цилиндр… Да, именно, это цилиндрическое помещение, по периметру которого располагались кольцевидные структуры…, словно наросты, иначе я не могу их описать. Дно Колодца я не сумел увидеть - оно было скрыто от меня туманной завесой, впрочем, я не увидел и потолка…

- Цилиндр казался бесконечным, когда Вы смотрели вверх?

- Пожалуй, - согласился с Федором академик. – И еще, мне показалось, что, чем дольше глядишь в него, тем как бы становится хуже…

- Теряете сознание, засыпаете?

- Да. А откуда Вы знаете?

Карамзин даже не заметил, что перешел с Федором на Вы.

- Колодец – своеобразный преобразователь материи. Он способен отправлять объекты в любую точку Вселенной, в том числе и нас. Ваше плохое самочувствие объяснялось тем, что Вы невольно его активировали, при этом не обладая необходимыми психофизическими кондициями. Интерфейс управления Колодцем целиком и полностью базируется на эмпатических, ментальных каналах связи живого существа и управляющего контура Колодца. Чтобы управлять этой штуковиной, нужно иметь недюжую ментально-энергетическую сферу, а такой ни у одного человека не имеется.

- Точнее не имелось до недавних пор, ты это хочешь сказать? – спросила у Федора Каролина.

- Ну, приблизительно. Теоретически наш совокупный потенциал, особенно вместе с тобой, позволит нам управлять этой махиной, но это в теории. Все станет ясным, когда мы окажемся рядом с Колодцем и попытаемся его запустить.

- Дело за малым, - рассеяно сказал Соболев, - отыскать этот самый Колодец, и дело в шляпе.

Друзья враз замолчали.

- Вот с этим проблемы, - сказал Михаил Петрович. – Я не смогу вспомнить, как добраться до Колодца…

- Есть способ, - начала, было, доктор Фрейм, но Федор ее остановил.

- Не стоит так усердствовать. Я, кажется, знаю, как нам добраться до места.

- Как?- Все разом обратили на молодого человека свои заинтересованные взгляды.

- Привычным уже способом. Придется еще раз потерпеть головные боли, но, думаю, это не смертельно.

- Ты уверен…, - начала было Каролина, но Федор уже погрузился в себя.

Странное это было состояние, необычное. Никогда он такого не делал, никогда так не сосредотачивался на собственном внутреннем мире, чувствах, мыслях. До сей поры, генетическая память тревожила его исключительно по собственной прихоти, неся за собой кучу негативных ощущений, и вот теперь Федор старался сам, по собственному желанию, к ней обратиться, при этом совершенно не догадываясь, что его может ожидать. Он рассчитывал на то, что будет боль, что придется терпеть, однако на этот раз все прошло как-то обыденно и буднично. Перед ним словно открылась некая потаенная дверь, за которой скрывалась настоящая кладовка знаний. Многое из всего того, что увидел Федор, ему было совершенно непонятно, однако то, что он хотел узнать, он узнал.

- Идем, - скомандовал Нестеров, перемещаясь в комнату с пирамидой. – Максим, возьми Шарля и вперед.

- Ты все разузнал? – спросила Каролина, разглядывая Нестерова во все глаза.

- Да, - кивнул тот утвердительно. – Оказывается, если смотришь сам в себя, а не позволяешь выплывать знаниям изнутри, это вовсе не больно.

- А что ты видел?

- Не знаю. Много всего непонятного. Главное, что я понял, куда нам следует идти.

Пробежав мост над пропастью, Федор остановился в типичном наклонном коридоре, из которых, похоже, объект был создан более чем на половину.

- Может, разбудить? – предложил Соболев, аккуратно положив француза у ног девушки.

- Если он еще раз пискнет какую-нибудь гадость, я его вновь усыплю, - заявила мисс Фрейм со всей серьезностью.

- Думаю, он кое-что понял, и немного помолчит.

- Хорошо, - сказала Каролина, приводя Шарля в чувство.

Федор оглядел собравшихся.

- Не знаю, что это и как работает, - начал рассказывать он, - но подобные способы перемещения на объекте не редкость. Можно назвать это местным аналогом лифта, если хотите. Суть в следующем: практически любой объем внутри объекта можно свернуть и превратить в путешествующую комнату. Причем перемещаться она способна не только по вертикали или горизонтали, а вообще везде. Она движется…, как бы мне здесь не соврать, сразу в нескольких измерениях, поэтому легко проходит через все преграды. В общем, изучение лифтов – это еще одна задача для физиков, думаю, Вы, Михаил Петрович, и Ваши коллеги с большим удовольствием приступят к изучению этого вопроса. А пока могу сказать, что, если знать пункт назначения, то при помощи лифта возможно добраться туда в считанные мгновения.

- И ты знаешь, где находится Колодец? – спросил Соболев.

- Естественно, иначе все мои разглагольствования тут не имели бы смысла.

- Откуда нам знать, что он говорит правду? – попытался вмешаться Шарль, но его никто не стал слушать.

- … имеет весьма богатую базу данных ключевых узлов, - как ни в чем не бывало продолжил Федор. - Колодец – один из таких ключевых узлов. А всего их порядка тысячи, и это не считая узлов средней и малой важности. Если честно, у меня в голове настоящая каша, так что я не уверен, что мы попадем к Колодцу с первого раза. Во-первых, управлять лифтом довольно непривычно, мысленный интерфейс на объекте распространен повсюду, а опыта в такого рода управлении у меня совсем никакого, во-вторых, из-за огромного количества чужеродных данных вычленить из этой каши нужные сведения без примеси сторонней информации крайне сложно, так что я понятия не имею, как отреагирует Оператор лифтовой системы на мои приказы. Здесь нужен трезвый рассудок и недюжая концентрация, но, если вы готовы рискнуть, то милости прошу, испытаем этот механизм вместе.

Единоличное согласие присутствующих как всегда было омрачено воплями недоверия со стороны французского ученого. Шарль, чье самолюбие было ущемлено сверх всякой меры, все еще пытался вставлять палки в колеса, хоть и делал это менее активно.

- Вы что, с ума сошли!? – выпалил он. – Вы собираетесь испытать неизвестно что, основываясь лишь на доверии к нему и его каким-то там видениям? Это же антинаучно! Михаил Петрович, Вы же академик, мудрейший человек, как Вы можете поступать столь абсурдно и с таким безразличием? Вы понимаете, что мы вовсе можем не вернуться из этого путешествия? Напомню, мы собираемся обкатать, ни много, ни мало, инопланетный аппарат, которым никто из нас не умеет пользоваться. Это форменное самоубийство! Я отказываюсь участвовать в подобного рода авантюре!

- Отказывайся, - насмешливо сказала Каролина, - без тебя все лучше. И это не мы рискуем не увидеть один из самых загадочных механизмов внутри объекта, а ты. Так что тебе придется нам довериться или остаться здесь.

Шарль попытался поднять настоящую бучу, но опоздал: Федор без видимых усилий (на самом деле ему пришлось изрядно постараться, чтобы установить связь с Оператором лифтовой системы) запустил процесс трансформации помещения в капсулу лифта, и вот уже шестеро людей стояли не в коридоре, а находились внутри полусферического помещения трехметровой высоты.

- Надеюсь, все получится, - азартно произнес Федор, закрывая глаза и максимально отстраняясь от происходящего вокруг.

Для него теперь существовала лишь цель и оператор лифтовой системы, которому Нестеров пытался ее объяснить.

Что-то внутри Федора оборвалось, и Нестеров понял, что таким образом его психика отреагировала на начало движения.

Впереди их ждало большое путешествие. А еще манящая и одновременно пугающая неизвестность.

Глава 18.

Колодец.

Как он изначально и предполагал, с первого раза попасть в нужное место им не удалось. Оператор лифтовой системы не до конца разобрался в желаниях Федора и переместил капсулу согласно своим представлениям.

Сначала группа приключенцев оказалась в просторной комнате, посреди которой прямо в воздухе были подвешены два угольно черных тетраэдра, причем их вершины едва ли не соприкасались между собой, а верхний тетраэдр был перевернут. Вокруг этой странной конструкции, непонятно каким образом держащейся в воздухе без видимых опор, вращалась платформа, отдаленно напоминавшая большую монету. Монета диаметром примерно в полтора метра и толщиной сантиметров семь, то медленно и величаво воспаряла к самой вершине конструкции, то как бешенная срывалась с места и начинала вращаться вокруг нее по совершенно хаотическим орбитам. Она то взлетала вверх, то практически прижималась к полу, выписывая в воздухе невероятные кренделя. Каково было ее назначение, как, впрочем, и назначение всей этой конструкции, Федор не смог сообразить, а разумных предположений от товарищей озвучено не было.

После комнаты с перевернутыми тетраэдрами, группа людей оказалась в не менее экзотическом помещении, посреди которого возвышалась непонятная скульптура, напоминавшая сталагмит голубого цвета, только очень большой, метров двадцать-двадцать пять высотой. Скульптура светилась, пульсировала, то испуская ровное практически белое свечение с небольшими добавками светло-голубых тонов, то становясь почти темно-синей и даже какой-то мрачной. Во всяком случае, людям, во все глаза разглядывающим диковину, в те моменты казалось именно так. Поверхность сталагмита была вся испещрена непонятными узорами и канавками, по которым словно бы что-то перемещалось или перетекало. Как и в прошлом случае, назначение этого странного ни на что не похожего артефакта оставалось тайной за семью печатями.

Полюбовавшись на голубой сталагмит какое-то время, Федор и компания совершили попытку еще одного перемещения в пространстве объекта, и вновь неудачно. Третья попытка наведаться к Колодцу вынесла группу в гигантский зал, в котором находилась огромных размеров конструкция, напоминавшая морскую звезду или цветок. Сердцевина этого цветка была вырезана, а вместо нее в своеобразное кольцо, образованное внешними краями сердцевины, была вписана металлическая сфера, из которой то и дело появлялись и исчезали обратно острые как иглы шипы. Этот цветок, по обыкновению всех местных сооружений так же висящий в воздухе, имел ровно двенадцать вытянутых лепестков, слегка загнутых вверх к своим концам. Их форма, однако, не имела гладких округлых очертаний, как у настоящих цветочных лепестков. Они были созданы из нескольких трапециевидных пластин, каждая из которых была меньше по площади, чем предыдущая, располагавшаяся ближе к центру рукотворного цветка. Каждый лепесток имел пять таких пластин толщиной в пять метров, а диаметр центральной сферы по самым скромным подсчетам был более полутораста метров.

Присмотревшись внимательней, Федор заметил, что цветочная конструкция медленно вращалась вокруг своей оси по часовой стрелке, а вот сфера, похоже, имела противоположное вращение. Иглы из ее нутра плавно выстреливали в окружавшее пространство совершенно в хаотической последовательности на произвольную длину, в произвольном месте и каждый раз в разном количестве. Очередное гигантское творение внутри объекта могло являться чем угодно, от банального генератора, питавшего энергией весь объект, до какого-нибудь вспомогательного узла здешнего компьютера. Определить назначение цветка по его внешнему виду не представлялось возможным.

Федор вздохнул, крайне раздосадованный на себя, но не в его характере было сдаваться, поэтому он стиснул зубы, вновь сосредоточился и совершил переход, в четвертый уже раз.

И на этот раз им повезло. Как и описывал академик Карамзин, невиданный Колодец поражал своим величием, красотой и таинственностью. Впрочем, элементы гигантизма присутствовали во всех творениях Хозяев объекта, и удивляться этому с каждым разом становилось все труднее и труднее. Однако Колодец действительно удивлял. Глядя высоко вверх, складывалось ощущение, что смотришь в самую настоящую бездну, засасывающую, прожорливую и беспощадную. Дно Колодца было скрыто непроницаемой завесой тумана, однако Федор ни то ощутил, ни то «вспомнил», что дна здесь по сути и не было. Туман в шахте Колодца образовывался вследствие взаимодействия двух континуумов с различными метриками. Над бело-серебристой пеленой господствовало геометрическое трехмерное пространство, в то время как ниже нее метрика скакала взад-вперед.

Группа из шести человек вышла из коридора, куда их доставила кабина лифта и очутилась на одном из помостов кольцевидной формы. Помосты представляли собой те самые наросты, которые описывал Карамзин. Имели они одни те же геометрические показатели: расстояние от стены Колодца до края помоста равнялось пятнадцати с половиной метрам, а толщина нароста была равна трем метрам. Задрав голову вверх, Федор насчитал семь таких помостов, отстоящих друг от друга, по свидетельству автоматики боевого костюма, на восемьдесят четыре метра. Оставалось только гадать об истинных размерах шахты и количестве наростов, которые, по обыкновению, на самом деле являлись ни тем, чем казались внешне.

- Фу, - облегченно выдохнул Нестеров, утирая лоб, который успел вспотеть от натуги, - наконец-то. Уж думал, не доберемся вовсе.

- Мы точно на месте? – спросила взволнованная Каролина. Девушку била едва заметная мелкая дрожь от переполнявших ее чувств и эмоций, однако та не спешила успокаивать свой организм.

- На месте, будь уверенна. При помощи этой штуковины возможно запулить себя в такие дали дальние, что никому и не снилось.

- Красота, - философски заметил Миками.

- Это правда, - подтвердил Соболев. – Что есть, то есть.

- Одно мне не понятно, - сказал японец, - как вы сможете вернуться обратно? Туда вас, предположим, отправят, а обратно?

- Ага, - тут же поддержал коллегу Шарль, - и мне очень интересно это знать.

Все посмотрели на Федора, который сохранял рассеяно-спокойное выражение лица.

- Договоримся, - коротко заметил он, лукаво улыбнувшись.

- Что значит, договоримся?- недоверчиво уставилась на него девушка. – Мы, между прочим, не в Подмосковье собираемся и даже не на Луну, а бог знает куда. Как возвращаться-то будем?

Нестеров укоризненно покачал головой.

- Вы чем слушали Сущность? – сказал он, обращаясь сразу ко всем. – Она говорила, что мы сможем вернуться обратно лишь когда будем к этому готовы. Возможно, не такими прям словами, но именно этот смысл она вложила в свою речь. Вернуться сразу у нас не получится при всем желании, а вот двигаться… эм… от станции к станции, надеюсь, получится. Как, пока не знаю, но есть некоторые соображения на этот счет.

- Это же бред! – попытался обратить на себя внимание Шарль Пере, в который уже раз. – Если даже вам повезет активировать эту установку, в чем я, признаться, сильно сомневаюсь, то вы пропадете на первой же остановке. У вас же нет скафандров! Что, если вас выбросит в открытый космос? Способен ли боевой костюм функционировать в безвоздушной среде с экстремально низкой температурой? Даже если он способен, то на девчонке все равно ничего нет! Вы о ней подумали?!

Никто не обратил внимания на то, что Пере рискнул назвать Каролину девчонкой, ведь проблему француз поднял животрепещущую.

Однако Федора подобное заявление физика, похоже, нисколь не огорчило.

- Не думаю, что разумней будет считать себя умнее столь древнего и могущественного интеллекта, которым является Сущность. Не стала бы она предлагать нам поход, не имей мы возможности в нем выжить. Я уверен, что нам предстоят суровые испытания, однако все будет в наших силах, в том числе и выживание.

- Это преступная наивность. Как же вам не понятно, что совершать столь ответственные шаги настолько безрассудно – недопустимо! Слышал бы сейчас наш разговор господин Петроградский, уж он бы задал вам трепа!

- Как бы твой разлюбезный Петроградский не задал трепку тебе самому, - съязвила Каролина. – Ты ему надоел уже, и он скоро перестанет тебя на дух переносить.

Закрутилась очередная словесная перепалка, в которой никто не собирался так просо сдаваться. Федор терпеливо выслушивал выкрики француза, колкие речи Каролины, пока, наконец, ему это не надоело.

- Все, хорош уже брехаться, уши вянут, - остановил он свою подругу, не дав ей завершить очередной словесный апперкот. – Мы уже решили, сделали свой выбор, и пути назад у нас нет. Мало того, нет пути назад и у вас. Если мы не сделаем того, что обещали, никаких исследований больше проводиться не будет. Объект попросту их вам не разрешит.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: