ПО МАНОВЕНИЮ ВОЛШЕБНОГО ПОСОХА 3 страница

В катрене 4—54 появляется таинственный французский король с уникальным именем:

Du nom qui onques nе fut au Roy gaulois,

Jamais ne fut un fouldre si craintif,

Tremblant l'ltalie, l'Espagne, & les Anglois

De femme estrangiers grandement attentif.

Такого имени еще не бывало у галльского короля,

Никогда не было столь боящегося молнии.

Трепещут Италия, Испания и англичане.

В высшей степени внимателен к иностранкам.

Этот катрен толкователи обычно относят к Наполеону, однако в XVI веке он воспринимался скорее как ретроспективное пророчество. Франциск I, король Франции в 1515–1547 годах, воевал в Италии, враждовал с Испанией и Англией. Его интерес к иностранным принцессам вошел в поговорку. Сам он был женат на Элеоноре Габсбург, а своего сына, будущего короля Генриха II, женил на флорентийке Екатерине Медичи. Наконец, имя Франциска действительно было первым среди французских монархов. Как писал неизвестный поэт в стихах на восшествие Франциска I на престол:

Ведь не было среди наших французских королей

Никогда ни одного, который носил бы имя Франциска.

Что касается молнии, то доселе неизвестно, боялся ли ее Франциск. Известно, что страх перед молнией у эрудитов XVI века вызывал скорее благоприятные ассоциации. Светоний писал в биографии почитаемого в эпоху Возрождения императора Октавиана Августа: «Перед громом и молнией испытывал он не в меру малодушный страх… при первом признаке сильной грозы скрывался в подземное убежище». Покровитель искусств и ценитель античной словесности Франциск I вполне мог подражать Августу и не стесняться своей боязни грозных атмосферных явлений.

В катрене 4—88 вновь появляется реальное лицо – политический деятель, кардинал и канцлер Франциска I Антуан Дюпра (1464–1535):

Le grand Antoine du nom de fait sordide,

De Phthyriase a son dernier range:

Un qui de plomb vouldra estre cupide,

Passant le port d'esleu sera plonge.

Великий по имени Антуан от гнусной вещи,

От фтириаза изгрызет себя до конца.

Тот, кто пожелает быть жадным до свинца,

Проходя через порт, будет утоплен избранником.

В 1507 году Дюпра стал первым председателем парижского парламента. Луиза Савойская поручила ему воспитание своего сына, будущего короля Франциска I, который после обретения престола в 1515 году назначил Дюпра на должность канцлерома. Стремясь покрыть большие военные расходы своего короля, Дюпра постоянно повышал налоги; это, разумеется, не способствовало его популярности. Молва обвиняла канцлера даже в порче монеты – разбавлении свинцом золотого сплава, из которого чеканились экю. Тем не менее до последних дней король доверял Антуану Дюпра, который в 1527 году получил сан кардинала, а позже даже пытался стать римским папой. Дюпра умер от фтириаза (педикулеза), оставив огромное наследство в 280 тысяч ливров. Последняя строка катрена, впрочем, остается неясной.

В катрене 4—93 Нострадамус предрекает появление замечательного французского монарха, подобного Октавиану Августу:

Un serpent veu proche du lict royal,

Sera par dame, nuict chiens n'abayeront:

Lors naistra en France un prince tant royal,

Du ciel venu tous les princes verront.

Змей вблизи королевского ложа будет замечен

Дамой, ночью залают собаки.

Тогда во Франции родится величественнейший принц,

Пришедший с небес; все принцы [это] увидят.

Змея в Древнем Риме была посвящена Аполлону. Светоний в жизнеописании Августа сообщает об обстоятельствах зачатия Октавиана его матерью Атией: «У Асклепиада Мендетского в „Рассуждениях о богах“ я прочитал, что Атия однажды в полночь пришла для торжественного богослужения в храм Аполлона и осталась там спать в своих носилках, между тем как остальные матроны разошлись по домам; и тут к ней внезапно скользнул змей, побыл с нею и скоро уполз, а она, проснувшись, совершила очищение, как после соития с мужем. С этих пор на теле у нее появилось пятно в виде змеи, от которого она никак не могла избавиться, и поэтому больше никогда не ходила в общие бани; а девять месяцев спустя родился Август и был по этой причине признан сыном Аполлона. Эта же Атия незадолго до его рождения видела сон, будто ее внутренности возносятся ввысь, застилая и землю и небо; а ее мужу Октавию приснилось, будто из чрева Атии исходит сияние солнца».

Загадочные обстоятельства зачатия принца указывают на его сверхъестественное происхождение. О таком монархе Нострадамус писал и в «Переводе „Иероглифики“ Гораполлона»:

Такой король взаправду послан небом,

Используя свою власть во благо.[137]

В катрене 10–89 Август появляется вновь:

De brique en marbre seront les murs reduits

Sept & cinquante annees pacifiques,

Joie aux humains renoue Laqueduict,

Sante, grandz fruict joye & temps melifique.

Стены из кирпичных станут мраморными.

Пятьдесят семь мирных лет.

Радость смертным, обновлен водопровод,

Здоровье, великие плоды, радость и медоносное время.

Светоний в уже упомянутом жизнеописании сообщал: «Он (Август. – А.П.) так отстроил город, что по праву гордился тем, что принял Рим кирпичным, а оставляет мраморным; и он сделал все, что может предвидеть человеческий разум, для безопасности города на будущие времена». Октавиан действительно правил 57 лет, из которых 44 были по-настоящему мирными – по тем временам это весьма немало.

В катрене 4—96 Нострадамус пишет о династическом союзе Англии и Испании:

La soeur aisnee de l'isle Britannique,

Quinze ans devant le frere aura naissance:

Par son promis moyennant verrifique,

Succedera au regne de balance.

Старшая сестра с Британского острова,

Родившаяся за 15 лет до брата,

Посредством своего ужасного суженого

Унаследует царство Весов.

«Брат» и «сестра» – это Эдуард VI (1537–1553) и Мария I (1516–1558), дети Генриха VIII Тюдора от разных жен. Нострадамус ошибся или же счел нужным уменьшить разницу в их возрасте с 21 до 15 лет. Под «царством Весов» астрологи понимали Испанию. В 1554 году Мария Тюдор («Кровавая») вышла замуж за испанского принца Филиппа Габсбурга – сына Карла V, врага Франции и убежденного (до фанатизма) католика. Два года спустя он стал королем Испании под именем Филиппа II. Очевидно, Нострадамус считал, что этот брак приведет Тюдоров на трон Испании. На деле династический союз оказался непрочным – вскоре Мария умерла, не оставив потомства, и Англия досталась ее сестре Елизавете I, не питавшей симпатий ни к католикам вообще, ни к испанцам в частности.

В оригинале в конце третьей строки фигурирует несуществующее слово – verrifique. Разные комментаторы и исследователи предлагали разные его толкования; по мнению автора этих строк, речь идет об искаженном опечаткой terri-fique – «ужасный». Действительно, Филипп II имел репутацию крайне жестокого монарха, особенно после кровавого подавления протестантского восстания в Нидерландах в 1567 году. Напомним, однако, что характеристика «Пророчеств» относится к периоду не позже 1555 года, когда Филипп еще не был королем, и заставляет в очередной раз удивиться прозорливости Нострадамуса.

В катренах 5–6 и 5—75 описан древнейший эпизод из истории Рима – инаугурация легендарного царя Нумы Помпилия:

Au roy l'Agur sus le chef la main mettre,

Viendra prier pour la paix Italique:

A la main gauche viendra changer le sceptre,

De Roy viendra Empereur pacifique.

Авгур возлагает руку на голову королю,

Молится о мире в Италии,

Переложив жезл в левую руку.

Король станет мирным императором.

Montera hault sur le bien plus a dextre,

Demouura assis sur la pierre quarree:

Vers le midy pose a la senestre,

Baston tortu en main, bouche serree.

Поднимется как можно выше по правую руку,

Усядется на квадратный камень,

К югу, определив [его] по левую сторону,

С кривым посохом в руке, со сжатыми губами.

Тит Ливий описывает этот эпизод в «Истории Рима» (1,18): «Приглашенный в Рим, он, следуя примеру Ромула, который принял царскую власть, испытав птицегаданием волю богов касательно основания города, повелел и о себе воспросить богов. Тогда птицегадатель-авгур, чье занятие отныне сделалось почетной и пожизненной государственной должностью, привел Нуму в крепость и усадил на камень лицом к югу. Авгур, с покрытою головой, сел по левую его руку, держа в правой руке кривую палку без единого сучка, которую называют жезлом. Помолившись богам и взяв для наблюдения город с окрестностью, он разграничил участки от востока к западу; южная сторона, сказал он, пусть будет правой, северная – левой; напротив себя, далеко, насколько хватал глаз, он мысленно наметил знак. Затем, переложив жезл в левую руку, а правую возложив на голову Нумы, он помолился так: „Отец Юпитер, если боги велят, чтобы этот Нума Помпилий, чью голову я держу, был царем в Риме, яви надежные знаменья в пределах, что я очертил“. Тут он описал словесно те предзнаменованья, какие хотел получить. И они были ниспосланы, и Нума сошел с места уже царем».

Катрены 5—90 и 5—91 трудно понять, не ознакомившись предварительно с классическим медицинским трактатом Гиппократа «Об эпидемиях»:

Dans les cyclades, en perinthe & larisse,

Dedans l' Sparte tout le Pelloponnesse:

Si grand famine, peste, par faulx connisse,

Neuf moys tiendra & tout le cherrouesse.

В Кикладах, в Перинфе и Лариссе,

В Спарте, [по] всему Пелопоннесу

Величайший голод, мор от опершегося на серп

Девять месяцев продержатся по всему Херсонесу.

«Опершийся на серп» – Сатурн, изображавшийся в виде старика с косой или серпом. Его влияние считалось в астрологии причиной эпидемических заболеваний.

Au grand marche qu'on diсt des mensongiers

Du bout Torrent & camp Athenien:

Seront surprins par les chevaulx legiers,

Par Albanois Mars, Leo, Sat. un versien.

На большой рыночной площади, которую называют [площадью] Лжецов,

Весь бурный поток и афинское поле

Будут застигнуты врасплох легкой кавалерией

Албанцев; Марс [во] Льве, Сатурн [в] первом [градусе] Водолея.

Площадь Лжецов – рыночная площадь в Афинах, упоминавшаяся Гиппократом в трактате «Об эпидемиях» (III, 2). «Бурный поток и афинское поле» – Аттическая равнина и текущая по ней река Кефис. Наемная легкая кавалерия (стратиоты) играла заметную роль в войнах XVI века в Южной Европе. Обычно она именовалась «албанской», хотя в нее также входили греки, черногорцы или сербы. В «Мемуарах» Филиппа де Коммина мы находим интересное описание этих воинов, имевших превосходную репутацию (VIII, 7): «Стратиоты напоминают мусульманских конников, одеты они и вооружены, как турки, но на голове не носят уборов из полотна, называемых тюрбанами; люди они суровые и круглый год спят на открытом воздухе, как и их лошади. Они все греки, приходящие из тех мест, которыми владеют венецианцы; одни из Наполи-ди-Романия в Морее, а другие из Албании, из-под Дураццо. У них хорошие турецкие лошади. Венецианцы доверяют им и постоянно держат их на службе. Я видел их всех, когда они высадились в Венеции и им был устроен смотр на острове, где расположено аббатство Сан-Николо; их было почти полторы тысячи. Люди они храбрые, и сражаться с ними нелегко».

Марс во Льве, Сатурн в первом градусе Водолея – редкая конфигурация; в XVI веке она наблюдалась только в октябре 1520 года. Если слово un («первый») является опечаткой еп («в»), тогда диапазон расширяется: это могут быть 1520, 1550, 1579 годы и так далее. В целом эти «греческие» катрены предсказывают вторжение легкой конницы христиан в Аттику после длительной эпидемии.

В катрене 6—39 Нострадамус упоминает Тразименское озеро, где Ганнибал в апреле 217 года до н. э. разгромил римские войска. Его название стало нарицательным именем для обозначения военной катастрофы:

L'enfant du regne par paternelle prinse,

Expolie sera pour delivrer:

Aupres du lac Trasimen l'azur prinse,

La troupe hostaige pour trop fort s'enyvrer.

Царственный инфант из-за захвата отца

Будет обобран, чтобы его освободить.

Близ лазури Тразименского озера взято

Войско в заложники с сильного перепоя.

Вероятно, первые две строки – аллюзия на пленение Франциска I после поражения французов в битве при Павии в 1525 году, после которого Франции пришлось заплатить огромный выкуп.

В катрене 6—66 ретроспективно описаны события первой четверти XVI века:

Au fondement de la nouvelle secte,

Seront les oz du grand Romain trouves:

Sepulcre en marbre apparoistra couverte,

Terre trembler en Avril, mal enfouetz.

При основании новой секты

Будут найдены останки великого римлянина:

Появится гробница, облицованная мрамором —

Землетрясение в апреле, – плохо закопанная.

В 1519 и 1521 годах сообщалось о находке в Риме гробницы императора Августа. К этому же периоду (1517–1520) относится начало активной деятельности Мартина Лютера, ознаменовавшей начало Реформации («основание новой секты»).

Катрен 6—69 сообщает о крестьянских войнах:

La pitie grande sera sans loing tarder,

Ceulx qui donnoient seront constrains de prendre:

Nudz affamez de froit, soif, soy bender,

Les monts passer commettant grand esclandre.

Великое сожаление случится без долгой задержки.

Те, кто давал, окажутся вынужденными взять.

Голые, изнуренные холодом, жаждой, объединившись,

Перейдут горы, вызывая большое смятение.

Первая треть XVI века отмечена в Европе рядом серьезных крестьянских восстаний, самым мощным из которых была война 1524–1526 годов в Германии. Крестьяне поднимались против своих господ также во Франции, Венгрии, Испании, что было связано с усилением крепостного гнета в условиях упадка феодального хозяйства и развития товарно-денежных отношений. Нострадамус с его мировоззрением гуманиста не мог не отметить, что крестьяне были вынуждены восстать из-за тяжелейших условий своей жизни.

В катрене 7—29 пророк обращается к обстоятельствам очередной франко-испанской войны:

Le grand due d'Albe se viendra rebeller,

A ses grans peres fera le tradiment:

Le grand de Guise le viendra debeller:

Captif mene & dresse monument.

Великий герцог Альба взбунтуется,

Совершит предательство своих предков.

Великий де Гиз победит его,

Уведет в плен и воздвигнет монумент.

Осенью 1556 года испанцы атаковали владения римского папы Павла IV; испанскую армию вел неаполитанский вице-король герцог Альба «Дражайший». Папский ультиматум Альбе действия не возымел, и папа отлучил от церкви Альбу, императора Карла V и его сына, испанского короля Филиппа II. Получив призыв Павла IV о помощи, Генрих II отправил через Альпы армию под командованием герцога Франсуа де Гиза. На первых порах Гиз действовал против Альбы вполне успешно. Однако после разгрома французов под Сен-Кантеном летом 1557 года папа примирился с Габсбургами, и Гиз с частью армии спешно вернулся во Францию. Таким образом, у катрена правильное начало, но неверный финал; он явно написан между осенью 1556 года и летом 1557-го.

В катрене 7—38 описана гибель Генриха II, но не Валуа, а Наваррского:

L'aisne Royal sur coursier voltigeant,

Picquer viendra, si rudement courir:

Gueule, lypee, pied dans Pestrein pleigant,

Traine, tire, horriblement mourir.

Старший королевич, гарцуя на скакуне,

Погоняя, понесется вскачь очень резко.

Морда… Пасть… Нога запуталась в стремени,

Его повлечет, потащит, – ужасная смерть.

Король Наварры погиб в мае 1555 года вследствие несчастного случая во время верховой езды; катрен опубликован только в 1557 году, что заставляет усомниться в его пророческом характере.

В катрене 8—15 также появляется реальное историческое лицо:

Vers Aquilon grand efforts par hommasse

Presque l'Europe & Punivers vexer,

Les deux eclypses mettra en telle chasse,

Et aux Pannons vie & mort renforcer.

Великие армии мужеподобной на Севере

Досадят почти [всей] Европе и [всему] свету.

Из-за двух затмений устроит сильнейшие гонения

И усилит жизнь и смерть для паннонцев.

Катрен посвящен сестре императора Карла V Марии Венгерской (1505–1558), регенште Нидерландов в 1531–1555 годах. Мария действительно часто сама возглавляла армии вторжения во Францию с севера, причем лично следовала во главе войска. В мирное время она активно предавалась охоте и длительным конным походам, и современники отмечали ее высокие спортивные качества. Однажды гуманист Роджер Эшем, путешествуя по германским землям, неожиданно встретил регентшу. Она ехала верхом одна, на милю впереди своей свиты из 30 дворян. Оказалось, что они завершали поход, на который вместо семнадцати дней затратили тринадцать. «Мария – воительница, амазонка, – писал Эшем в восхищении. – Она необыкновенно хороша, когда стремительно мчится в седле или охотится всю ночь напролет».[138]

Ее «мужской» авторитет был так высок, что в 1555 году Карл V консультировался с ней во время заключения Восельского перемирия с Францией: «Она приехала и дала ему замечательные советы, однако в письме венецианцам, бывшим на переговорах, выразила сожаление, что „не допущена к участию по причине своего пола“, несмотря на ее искреннее желание».[139]Современник Нострадамуса и Марии Пьер Брантом в биографии регентши писал: «Наша королева Мария Венгерская, однако, была очень красивой и приятной и весьма любезной, хотя и показала себя немного мужеподобной».[140]

Последние две строки катрена кажутся непонятными. По предположению Пьера Брендамура, речь здесь идет о весенних затмениях 1540 года, считавшихся астрологами очень важными. В начале 1540 года в Нидерландах разразился мятеж (Гентское восстание), жестоко подавленный Марией и Карлом V при фактической поддержке Франциска I. Кроме того, Мария была вдовой короля Венгрии (Паннонии) Лайоша II, погибшего при Мохаче в 1526 году.

В катрене 8—72 Нострадамус вспоминает о победе французов под Равенной, на Перузийском поле:

Champ Perusin о l'enorme deffaite

Et le conflit tout au pres de Ravenne,

Passage sacre lors qu'on fera la feste,

Vainqueur vaincu cheval manger la venne.

Перузийское поле – о, какое огромное поражение!

И война совсем рядом с Равенной.

Священная процессия во время праздника.

Конь победителя ест овес побежденного.

11 апреля 1512 года, на Пасху, французские войска под командованием Гастона де Фуа, герцога Немурского, разгромили под Равенной войска «Священной лиги». Роже Прево предлагает совсем уж мрачное толкование последней строки: зверства солдат воюющих армий в XVI веке доходили до того, что пленным вспарывали животы и засыпали во внутренности овес, а потом заставляли лошадей поедать его. К счастью, синтаксис катрена вполне позволяет прочитать его в более гуманном ключе.

Катрен 8—37 посвящен пертурбациям английской политики:

La forteresse aupres de la Tamise

Cherra par lors le Roy dedans serre,

Aupres du pont sera veu en chemise

Un devant mort, puis dans le fort barre.

Крепость близ Темзы

Падет, когда в ней будет заточен король.

Около моста будет замечен в рубахе

Один перед смертью, затем заперт в форте.

Известно, что во время Войны Алой и Белой розы в Англии (1455–1485) были убиты целых три короля – Генрих VI, Эдуард V и Ричард III. Кстати, в период написания «Пророчеств» английский престол много лет занимали только королевы – Мария Кровавая и Елизавета I. Это пророчество не раз пытались отнести к Карлу I Стюарту, который в момент своей казни 30 января 1649 года действительно был в простой белой рубахе, причем казнь состоялась во дворце Уайтхолл, расположенном около старого Лондонского моста.

В катрене 8—76 Нострадамус яростно обличает некоего жестокого английского монарха:

Plus Macelin que roy en Angleterre

Lieu obscur nay par force aura 1'empire:

Lasche sans foy, sans loy saignera terre,

Son temps s'approche si pres que je souspire.

В Англии – более мясник, чем король,

Рожденный в безвестном месте, силой захватит власть.

Подлый безбожник, беззаконник, окровавит землю.

Его время так близко, что мне больно.

Возможно, что мишенью ярости Нострадамуса здесь служит Генрих VIII – английский король, действительно отличавшийся крайней жестокостью к своим подлинным и мнимым противникам. Он принадлежал к молодой («безвестной») династии Тюдоров, хотя и не захватывал власть силой. Его время было действительно близко к Нострадамусу: король умер в 1547 году, за восемь лет до первой публикации «Пророчеств»…

В катрене 9—77 также обыгрывается биография Генриха VIII Английского:

Le regne prins le Roy conviera,

La dame prinse a mort jurez a sort,

La vie a Royne fils on desniera

Et la pellix au fort de la consort.

Заняв престол, король призовет

Пленную даму к смерти по жеребьевке между судьями.

Сыну королевы откажут в жизни,

И наложница [обретет] силу консорта.

Анна Болейн, сменившая королеву Екатерину Арагонскую, была предана суду по обвинению в измене и казнена в 1536 году. Правда, ее ребенок (не сын, а дочь Елизавета), не был предан смерти, хотя такая опасность и угрожала ей неоднократно.

Катрен 9–1 также населен реальными персонажами:

Dans la maison du traducteur de Bourc

Seront les lettres trouvees sus la table,

Bourgne, roux, blanc, chanu tiendra de cours,

Qui changera au nouveau connestable.

В доме предателя де Бура

На столе будут найдены записи.

Одноглазый, рыжий с проседью выдержит спад,

Что превратит [его] в нового коннетабля.

Автор этих строк полагает, что в катрене описываются события вокруг ареста советника парижского парламента дю Бура и соперничества герцога Гиза и коннетабля Монморанси. Анн дю Бур был арестован летом 1559 года по приказу Генриха II за открытую поддержку протестантов и критику монарха («предательство»; слово traducteur – явная опечатка от tradicteur, «предатель»). «Одноглазым, рыжим с проседью» может быть только Франсуа Лотарингский, герцог де Гиз (1519–1563), получивший прозвище «Меченый» от шрама после ранения в глаз и щеку. Он действительно был рыжим и с проседью, если судить по прижизненным портретам. В 1552 году Гиз защитил Мец от армии Карла V, позже воевал в Италии, а в 1558 году отнял у англичан Кале. После смерти Генриха II он вместе с братом, кардиналом Лотарингским, фактически взял в свои руки власть во Франции, оттеснив былого фаворита Генриха II коннетабля Анна Монморанси. Нострадамус предполагает, что в доме дю Бура будут найдены некие компрометирующие Монморанси бумаги, которые приведут к тому, что должность коннетабля получит Гиз.

При этом и Монморанси, и Гиз были ярыми католиками; в 1560 году они прекратили вражду и образовали альянс с целью искоренения «гугенотской ереси». Оба этих деятеля погибли на раннем этапе Религиозных войн.

Катрен 8—96 повествует о евреях, бежавших в Османскую империю от преследований инквизиции:

La synagogue sterile sans nul fruit

Sera receu entre les infideles

De Babylon la fille du porsuit

Misere & triste luy trenchera les aisles.

Стерильная, без единого плода, синагога,

Будет принята среди неверных

Вавилона; дщерь гонения,

Нужда и печаль подрежут ей крылья.

Нострадамус сгустил краски; несмотря на то, что жизнь еврейских беженцев на Востоке была, конечно, несладкой, все же турецкие султаны по отношению к ним проводили гораздо более терпимую политику, чем испанские короли. Здесь, как и в других катренах, пророк называет Османское государство Вавилоном.

Катрен 9–9 отсылает к знаменитому нимскому наводнению 1557 года:

Quand lampe ardente de feu inextinguible

Sera trouve au temple des Vestales,

Enfant trouve feu, eau passant par trible:

Perir eau Nymes, Tholose cheoir les halles.

Когда светильник, пылающий неугасимым пламенем,

Будет найден в храме весталок —

Обнаружен усопший ребенок [в] воде, проходящей через решетку;

В воде погибнет Ним, в Тулузе рухнут торговые ряды.

Решетки использовались для фильтрации воды, поступающей в город. Детский труп, найденный в фильтрах водопровода, предвещал стихийное бедствие. Возможно и другое, более оптимистическое прочтение строки: «Огонь найдет ребенок, шедший по воде через решетку».

Наводнение осени 1557 года на юге Франции было необыкновенно сильным. Вода размыла наслоения почвы и обнажила античные постройки; было обнаружено много кладов. В Тулузе действительно рухнули торговые ряды, а Ним на время превратился в озеро с торчащими из воды верхушками крыш. О находке каких-либо светильников во время этого наводнения, однако, ничего не известно. По преданиям, «неугасимые» светильники (их еще называли «философскими лампами») горели в античных храмах; возможно, это были примитивные масляные или нефтяные лампы, горевшие намного дольше факелов. О том же наводнении (или о потопе 5 декабря 1536 года) идет речь в катрене 9—37:

Pont & molins en Decembre versez,

En si haut lieu montera la Garonne:

Murs, edifices, Tholose renversez,

Qu'on ne scaura son lieu autant matronne.

В декабре рухнут мост и мельницы,

Так высоко поднимется Гаронна;

Стены, здания [в] Тулузе опрокинуты так,

Что ни одна замужняя дама не узнает свой дом.

О Нимском наводнении повествует и катрен 10—6:

Sardon Nemans si hault desborderont,

Qu'on cuidera Deucalion renaistre,

Dans le collosse la plus part fuyront,

Vesta sepulchre feu estaint apparoistre.

Гардон в Немаузе так высоко поднимется над берегами,

Что решат, будто вновь родился Девкалион.

Большая часть убежит в колизей.

Появится гробница Весты с угасшим огнем.

Немауз – римское название города Нима, через который протекает река Гардон (Гаронна). Девкалион – легендарный царь Фессалии, сын Прометея, по воле Зевса спасшийся со своей женой в ковчеге, построенном по указаниям отца, и ставший основателем нового человеческого рода. Нострадамус использует его имя как метафору вселенского потопа.

В катрене 9—20 несколько поколений комментаторов безосновательно видели описание ареста революционерами Людовика XVI в Варенне 22 июня 1791 года:

De nuict viendra par la forest de Reines,

Deux pars vaultorte Heme la pierre blanche,

Le moine noir en gris dedans Varennes

Esleu cap. cause tempeste feu, sang tranche.

Ночью прибудет Реннским лесом,

С двух сторон – [через] Воторт, Эрне [и] Пьер-Бланш —

Черный монах в сером в Варенне,

Избранный кап[итаном], – причина бури, огня, крови, резни.

Населенные пункты Воторт, Эрне (Эрве), Пьер-Бланш, Варенн, а также Реннский лес (лес близ городка Реннан-Гренуй) расположены в округе Майенн и почти в том же порядке перечислены в «Путеводителе по дорогам Франции»

Шарля Этьена. Роже Прево считает, что в этом катрене описывается карательная экспедиция Антуана дю Плесси, бенедиктинского монаха-расстриги, в 1562 году назначенного капитаном королевской пехоты и летом посланного в Мен для усмирения гугенотов. Резня протестантов произошла именно в местах, перечисленных Нострадамусом, а вот королевская карета в 1791 году двигалась к совсем другому Варенну (во Франции городов с таким названием несколько).

Катрен 9—23 повествует о несчастном случае в королевском семействе:

Puisnay jouant au fresch dessouz la tonne,

Le hault du toict du milieu sur la teste,

Le pere roy au temple saint Solonne,

Sacrifiant sacrera fum de feste.

Младший играет на воздухе под беседкой.

Верхушка середины крыши [падает ему] на голову.

Король-отец в храме Святой Соленны,

Принося жертву, воскурит праздничный дым.

Храм Святой Соленны (Сен-Соленн) – кафедральный собор города Блуа. В феврале 1546 года во время предпасхального паломничества Франциска I в Солонь к югу от Блуа, в замке Ла-Рош-Гюйон при невыясненных до конца обстоятельствах погиб Франциск де Бурбон, герцог Энгиенский (на него из окна замка упал тяжелый кованый сундук). Расследование было прекращено королем Франциском, а происшествие объявлено несчастным случаем. Возможно, к гибели молодого герцога был причастен дофин Анри, будущий Генрих II – незадолго до гибели Франциска Бурбона они повздорили и даже подрались. Таким образом, и это «пророчество» при ближайшем рассмотрении относится к уже случившемуся событию, подробности которого, правда, были неизвестны большинству современников Нострадамуса.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: