ПО МАНОВЕНИЮ ВОЛШЕБНОГО ПОСОХА 4 страница

Катрен 9—34 отсылает к испанско-французской войне 1503 года:

Le part soluz mаrу sera mittre,

Retour conflict passera sur la thuille:

Par cinq cens un trahyr sera tiltre,

Narbon & Saulce par coutaux avons d'huille.

Разрывом [акта] о разделе митроносец будет недоволен,

В ответ война пройдет по черепицам.

Пять сотен назовут одного предателем.

Нарбонн и Сальс – масло в счет снабжения провиантом.

В 1503 году было разорвано французско-испанское соглашение о разделе Италии. Арагонский король Фердинанд захватил Неаполь, что ввергло в ярость Жоржа Амбуазского, архиепископа Руана («митроносца») и министра иностранных дел Франции. Людовик XII осадил испанскую крепость Сальс между Нарбонном и Перпиньяном, в краях, где до сих пор строят дома с красными черепицами. Война была проиграна, а французский маршал Рье, командовавший войском в 500 солдат, был обвинен в предательстве. Что касается масла, то оно относилось к важнейшим продовольственным поставкам в армию.

В катрене 9—75 Нострадамус вспоминает историю Южной Франции:

De l'Ambraxie & du pays de Thrace

Peuple par mer mal & secours Gaulois,

Perpetuelle en Provence la trace

Avec vestiges de leur coustume & loix.

Из Амбракии и Фракийской земли

Народ [пришел] морем; несчастье и галльская подмога.

В Провансе [он оставил] неизгладимый след

С пережитками их обычаев и законов.

Амбракия (ныне Арта) – город и крепость в греческом Эпире. Говоря о галлах, автор, возможно, имеет в виду кельтское племя вольков-тектосагов, которое в III веке до нашей эры заселило как центр современной Турции (Галатию), так и юг Франции, где их столицей стала Толоса (нынешняя Тулуза). Возможно, впрочем, иное прочтение катрена – аллюзия на наследие Арабского халифата в провансальской культуре и традициях (музыка, танец, медицина, кухня). Арабы-мусульмане пришли в Европу морем с Востока, где находились Фракия и Эпир; их приход стал для христианского населения несчастьем, от которого избавила лишь галльская (в данном контексте французская) подмога. Как известно, в 732 году майордом франков Карл Мартелл разбил арабов при Пуатье, остановив тем самым их натиск на север.

Катрен 10–17 воскрешает в памяти тени эпохи Людовика XII:

La royne Ergaste voiant sa fine blesme,

Par un regret dans l'estomach encloz,

Crys lamentables seront lors d'Angolesme,

Et au germain mariage fort clos.

Королева-тюремщица увидит свою дочь поблекшей

От скорби, теснящей грудь.

Тогда жалобные крики донесутся из Ангулема,

И брак с германцем [будет] отменен.

По мнению Роже Прево, катрен отсылает нас к жизни королевы Анны Бретонской, супруги Карла VIII, а затем Людовика XII. В 1504 году она просватала свою горбатую и болезненную («поблекшую») дочь Клод за «германца» – будущего императора Карла V. Анна с дочерью бежала в Нант, намереваясь предложить Бургундию и Бретань Габсбургам в качестве приданого невесты. Генеральные штаты в Блуа воспротивились этому союзу, и Клод была выдана за герцога Ангулемского. Мать последнего, Луиза Савойская, свято верила, что ее сын будет царствовать во Франции, несмотря на то, что он не был прямым наследником престола: если бы у Анны родился сын, корона перешла бы к нему. Анна Бретонская страстно желала родить наследника Людовику XII, и каждая ее беременность вызывала «жалобные крики из Ангулема». Однако три мальчика, рожденные Анной, умерли, и герцог Ангулемский взошел на престол под именем Франциска I.

Катрен 10–27 отсылает к печально знаменитому разграблению Рима:

Par le cinquieme & un grand Hercules

Viendront le temple ouvrir de main bellique,

Un Clement, Jule & Ascans recules,

Lespe, clef, aigle, n'eurent onс si grand picque.

Посредством Пятого и великого Геркулеса

[Двери] храмов открыты вооруженной рукой.

Один Климент, Юлии-Аскании отодвинуты.

Меч, ключ, орел никогда не были в такой великой ссоре.

В мае 1527 года армия императора Карла V (орел – символ Священной Римской империи), состоявшая в основном из германских ландскнехтов-протестантов под командованием перебежчика, экс-коннетабля Франции герцога Бурбона («Великого Геркулеса»), захватила Рим и подвергла его жестокому разграблению, сопровождавшемуся насилием над мирными жителями, пытками священнослужителей, осквернением храмов. Римский папа Климент VII фактически попал в плен. Юлии-Аскании – род легендарного Аскания-Юлия, сына Энея, прародителя римлян. Ключи апостола Петра изображены на папском гербе, а меч – на гербе Лондона; возможно, Нострадамус имеет в виду разрыв Генриха VIII Английского с католицизмом, последовавший вскоре после разграбления Рима.

Это разграбление описывается и в катрене 6—98:

Ruyne aux Volsques de peur si fort terribles,

Leur grand cite taincte, faict pestilent:

Piller Sol, Lune & violer leurs temples:

Et les deux fleuves rougir de sang coulant.

Беда вольсков, ужаснейший страх.

Их большой город запятнан чумой.

Разграблены Солнце и Луна, их храмы подвергнутся насилию,

И обе [их] реки покраснеют от текущей крови.

Вольски (не путать с упомянутыми выше кельтоязычными вольками) – древнее италийское племя в Лации, жившее по обе стороны реки Лирис, вплоть до Тирренского моря. «Большой город» – Рим, окруженный некогда землями вольсков. Две реки – Тибр и Лирис (ныне Гарильяно). Луна и Солнце – серебро и золото.

В катрене 10–40 вновь говорится о смерти 16-летнего Эдуарда VI, сына Генриха VIII от Джейн Сеймур, короля Англии в 1547–1553 годах:

Le jeune nay au regne Britannique

Qu'aura le pere mourant recommande,

Iceluy mort lonole donra topique,

Et a son fils le regne demande.

Юнец, рожденный в британском царстве,

Которое ему препоручит умирающий отец, —

Когда тот умрет, – дядя даст снадобье, —

Престол затребован его сыном.

Единственная ошибка (или преднамеренная сюжетная контаминация) заключается в том, что дядя и предполагаемый отравитель Эдуарда в реальной истории были не одним и тем же лицом. Фактическим правителем страны (протектором государства) поначалу был действительно дядя короля – Эдуард Сеймур, герцог Сомерсет. Однако в октябре 1549 года он был смещен герцогом Нортумберлендским, не состоявшим с королем в кровном родстве. Герцог вынудил больного Эдуарда подписать закон о престолонаследии, согласно которому трон переходил к Джейн Грей, племяннице Генриха VIII. Затем Нортумберленд оперативно женил своего сына Гилфорда Дадли на Джейн Грей и после смерти Эдуарда VI потребовал корону. В стране началась смута, в ходе которой народ и дворяне приняли сторону Марии Тюдор, старшей дочери Генриха VIII. Она и получила престол, а Нортумберленд, Дадли и Грей отправились на эшафот.

Ранняя смерть юного короля вызвала подозрения в отравлении, о чем пишет историк Кэроли Эриксон: «В феврале во время пребывания Марии во дворце до нее дошли слухи, что болезнь брата усугубляется с помощью медленно действующего яда… В последние дни, когда лекари сдались, откуда-то появилась знахарка, взявшаяся его вылечить, „если ей предоставят полную свободу действий“. Она дала ему принять что-то мерзкое, отчего его сморщенное тело начало раздуваться, как воздушный шар. Ноги невероятно отекли, а все „жизненные органы оказались смертельно засоренными“. Постепенно пульс начал слабеть, кожа изменила цвет. Говорить он уже не мог, только еле дышал. Агония продолжалась несколько дней, а 6 июня Эдуард умер».[141]

Отношения Франции и Наварры затрагиваются в катрене 10–45:

Lombre du regne de Navarre non vray,

Fera la vie de sort illegitime:

La veu promis incertain de Cambray,

Roy Orleans donra mur legitime.

Призрачная тень Наваррского королевства

Произведет жизнь незаконного свойства.

Ненадежной клятве, принесенной в Камбре,

Король Орлеанский поставит законный заслон.

С 1512 года, когда большая часть Наварры была поглощена Испанией, наваррские короли не оставляли надежды отвоевать свою землю и склоняли союзную им Францию к активным действиям. В 1521 году французы снова пытались освободить Наварру. Что касается «клятвы в Камбре», то речь идет о Камбрейском мире 1529 года, закрепившем неудачу французов в Итальянских войнах. Герцог Орлеанский – титул Генриха Валуа до восшествия на престол в 1547 году.

В катрене 10–84 Нострадамус вспоминает нашумевшее дело Мартена Гера, вернувшегося домой после нескольких лет отсутствия и обнаружившего свою жену живущей с… его двойником. Дело долго рассматривалось парламентом Тулузы; 12 сентября 1560 года самозванец был признан виновным и казнен:

La naturelle a si hault hault non bas

Le tard retour fera marris contens,

Le Recloing ne sera sans debatz

En empliant & perdant tout son temps.

Супруга столь высокого, высокого, не низкого [происхождения]

Позднее возвращение сделает довольных опечаленными.

Судебное ходатайство не обойдется без прений,

Заполняя ими и теряя все свое время.

В катрене 10–92 речь идет о женевском терроре и смерти его вдохновителя Жака Кальвина, последовавшей в мае 1564 года:

Devant le pere 1'enfant sera tue:

Le pere apres entre cordes de jonc,

Genevois peuple sera esvertue,

Gisant le chief au milieu comme un tronc.

Перед отцом будет убит ребенок,

Потом отец в тростниковых веревках.

Женевский люд будет потрясен, —

Вождь лежит посреди него как бревно.

Казнь посредством стягивания грубыми тростниковыми веревками была одной из самых мучительных; во время Религиозных войн ее применяли обе стороны.

В катрене 8—13 Нострадамус переносит в наши дни античный миф о Беллерофонте:

Le croise frere par amour effrenee

Fera par Praytus Bellerophon mourir,

Classe a mil ans la femme forcenee

Beu le breuvage, tous deux apres perir.

Единокровный брат из-за безудержной любви

Вынудит Беллерофонта умереть из-за Прета.

Войско в Милане; женщина в исступлении

Выпьет яд, потом оба погибнут.

По преданию, царский сын Беллерофонт, убив человека, нашел убежище в Арголиде у тиринфского царя Прета. Жена Прета пыталась соблазнить гостя; после того как он отверг ее, обвинила Беллерофонта в покушении на ее честь. Не желая обагрять свои руки кровью гостя, Прет отправил Беллерофонта в Ликию к царю Иобату с письмом, в котором просил убить гостя. Иобат давал юноше разные смертельно опасные поручения: сразиться с чудовищем Химерой, отразить нападение воинственных амазонок. Беллерофонт с честью вышел из всех испытаний, женился на дочери Иобата и унаследовал его царство. Узнав о письме, он вернулся в Арголиду и убил коварную жену Прета.

Роже Прево увязывает катрен с легендой из «Истории Флоренции» Никколо Макиавелли (I, VIII). Лангобардская королева Розамунда (ее власть распространялась и на Милан) вынудила своего любовника Алмахильда убить ее мужа, короля Альбоина. Затем они бежали к византийскому экзарху Равенны Лонгину. Далее Макиавелли пишет: «Лонгин решил, что наступило для него удобное время сделаться с помощью Розамунды и ее золота королем лангобардов и всей Италии. Он поделился этим замыслом с Розамундой и уговорил ее умертвить Алмахильда, а его, Лонгина, взять в мужья. Она согласилась, и вот, когда Алмахильд после бани захотел пить, она поднесла ему заранее приготовленный кубок с отравленным вином. Выпив едва половину кубка, он внезапно ощутил, что ему разрывает внутренности, понял, в чем дело, и принудил Розамунду проглотить остаток яда. Так вскорости оба они умерли, и Лонгин потерял надежду стать королем».

Глава третья

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: