Антону, моему сыну, посвящаю эту книгу. 13 страница

- Может, нам действительно ее отселить? Или оставить в каюте одну, а тех троих переселить? - высказал я свое предположение.

- Так мест же нет, - ответил Александр Николаевич.

Я пригласил старшего помощника капитана, судового доктора и поручил понаблюдать за ней. На очередной "зеленой стоянке" установили особенно пристальное наблюдение. После остановки судна и подачи трапа наша туристка в глубоком раздумье сошла на берег и отправилась на прогулку вдоль берега. Когда она удалилась от судна километра на полтора, вахтенный штурман послал в тот район мотобот. Мотобот обогнал туристку метров на 200 и остановился, якобы сидящие в нем собрались порыбачить на удочку. Она прошла мимо и удалилась еще метров на двести от мотобота. И только-только к отходу теплохода благополучно вернулась на его борт. Вахтенному матросу у трапа она пожаловалась:

- Не принял меня Енисей.

После того, как я получил информацию об этой ее реплике, я дал команду по вахте и боцману:

- Глаз не спускать с ее каюты. Если, не дай Бог, она сиганет за борт, то Енисей примет ее наверняка.

Судовой врач, после беседы с соседями по каюте этой странной туристки, сочла целесообразным пригласить на борт в Туруханске районного психотерапевта - пусть он сделает свое заключение, что делать с ней дальше. Александр Николаевич поддержал такое предложение, и я отправил телеграмму на пристань Туруханск следующего содержания: "Туруханск лр Корольскому Прибытием Туруханск прошу направить борт судна психотерапевта или психоневролога для консультации по вопросу дальнейшего продолжения путешествия туристки Дахновой зпт также возможно получение информации с места ее жительства по адресу (был указан ее домашний адрес) Туруханске полагаем быть 15 08 16 00 местного тчк КС Булава".

На пристани Туруханск нас встречал начальник пристани Иван Александрович Корольский (заочно его звали Корольский-младший, в отличие от Корольского-старшего, который был начальником порта Игарка). Иван Александрович попросил нас, чтобы мы деликатно задержали больную (так ее будем называть дальше) на борту судна, а минут через 20 после ухода с теплохода туристов подъедут врачи. Мы так и сделали. Через некоторое время подъехала "скорая помощь" и два врача. Они предложили на период стоянки судна отвезти больную в поликлинику и заявили, что после ее обследования будут даны рекомендации. Но она категорическим тоном отказалась от всякого обследования, утверждая при этом, что совершенно здорова.

Начальник рейса поднялся ко мне в ходовую рубку и доложил, что больная согласится на обследование только после беседы с капитаном. Я спустился в ее каюту, которая располагалась на главной палубе, рядом с выходом на берег для пассажиров.

- Вы не уйдете без меня? - спросила она.

Я ее заверил, что в любом случае до отхода судна я ее увижу. Здесь же присутствовали врачи. Они вместе с ней, втроем, вышли с теплохода, сели в машину "скорой помощи" и уехали.

Прошло не более пятнадцати минут. Я только поднялся на капитанский мостик, глянул на берег и ужаснулся. Впереди бежала наша больная, за ней - два доктора в белых халатах, и с крутого берега обратно к теплоходу ехала "скорая". Через две минуты туристка, а за нею врачи заскочили на борт судна. После этого больную уже насильно посадили в машину и, забрав ее вещи, уехали. С нашей стороны ее сопровождали начальник рейса и судовой врач. После возвращения они доложили мне, что больную положили в стационар.

Ровно через сутки я запросил начальника пристани Туруханск о состоянии ее здоровья, поинтересовался, установлена ли связь с ее родственниками. Через короткое время получаю ответ: "Ваша туристка совершенно здорова, продолжает круиз на теплоходе "А. Матросов".

На обратном пути из Диксона, когда нам встретился теплоход "А. Матросов", я спросил у капитана Минаева:

- Владимир Петрович, как чувствует себя наша туристка, которую вы взяли в Туруханске?

- Чувствует себя нормально, адекватное поведение. Чего вы ее высадили? Непонятно.

Вот такой произошел казус. Только вот с кем? Непонятно.

5. В ТРЕХ МЕТРАХ ОТ КАТАСТРОФЫ

Столкновение судов является одной из разновидностей тяжелых аварий и сопровождается чаще всего человеческими жертвами. Визуальное и с помощью новейших радионавигационных систем обнаружение встречного судна - задача по обеспечению безопасного плавания необходимая, но не решающая. История знает много катастроф на море и на реке, когда судоводители двух встречных или идущих пересекающимися курсами судов вели наблюдение друг за другом, однако их действия в последний момент успеха не имели.

Два крупных пассажирских океанских лайнера - "Андриа Дориа", итальянской судоходной компании, и "Стокгольм", шведской судоходной компании, - обнаружили друг друга на расстоянии более 50 морских миль. Однако в результате действий в последний момент теплоход "Стокгольм" врезался в теплоход "Андриа Дориа" форштевнем почти под прямым углом к курсу последнего. Теплоход "Андриа Дориа" затонул в течение нескольких минут. Погибло более 400 человек.

Или другой пример - трагедия в Цемесской бухте, когда танкер "Петр Васев" ударил форштевнем в борт круизного судна "Адмирал Нахимов". Погибло 423 человека.

Случай, о котором я хочу рассказать, мог также закончиться страшной трагедией. Это был обычный рейс теплохода "В. Чкалов" из Дудинки до Красноярска с туристами. После отхода из Енисейска, было около 10 часов, прошел скоротечный, но обильный дождь. Вслед за этим вокруг стал клубиться туман. Сначала он сплошным слоем закрыл поверхность реки, затем начал подниматься выше, а после выхода судна из переката Бурмакинские камни был уже настолько плотным, что бакен можно было увидеть визуально лишь завесив его носовой частью теплохода.

На судне четко, с хорошим качеством изображения работал радиолокатор, был включен эхолот в режиме контроля наименьшей глубины, на баке выставлен впередсмотрящий. Рулевой держал курс по гирокомпасу. У радиолокатора постоянно вел наблюдение старший помощник капитана, а второй штурман находился на мостике - вел визуальное и слуховое наблюдение, подавал звуковые сигналы. Средняя машина была среверсирована на задний ход, левая и правая работали средним ходом. Я знал, что, по местным правилам плавания, движение вниз - навстречу нам - на этом участке запрещено.

Ничто не предвещало беды. Прошли Рычковский бык и начали выходить на Белокопытовский перевал. В это время на экране радиолокатора старпом обнаружил движущуюся вниз цель, одновременно впередсмотрящий сообщил, что слышит сигнал судна в движении. Расстояние до него было более двух километров. Мы тотчас остановили двигатели на переднем ходу, среднему дали задний ход.

Даю команду подавать сигналы "стою в тумане" - пусть встречное судно выбирает курс. Попытки второго штурмана связаться с ним по коротковолновой радиостанции "Кама" результатов не дали.

Я уже и сам услышал сигнал движущегося вниз судна. По звуку определил, что это дизель-электроход. Мне было хорошо известно, что все дизель-электроходы идут вниз с детскими лагерями из Атаманово. Наблюдая по радиолокатору за идущим навстречу судном, можно было сделать вывод, что расходиться нам следует левыми бортами. Я посмотрел в сторону кормы - на струю из-под винта: волна от него приближалась примерно к трети длины судна. Это означало, что наш теплоход практически остановился. В этот момент до меня донесся крик старпома:

- Иван Антонович! Встречное судно резко изменило курс влево, пошло на пересечение нашего пути! Предпринять ничто не успели.

Впередсмотрящий тоже закричал:

- Судно слева пересекает наш курс!

Даю команду:

- Все три двигателя на полный назад!

Механики сориентировались мгновенно, двигатели на полную мощность начали работать на задний ход. Из-за небольшой глубины корпус судна начало трясти, от сильной вибрации загремели стаканы, графин. И теплоход заметно начал двигаться назад.

Дизель-электроход пересекал наш курс в пределах 10 - 12 метров от нас. Все его палубы были заполнены детьми, которые не понимали, что происходит, - они кричали, махали руками. Это был дизель-электроход "Лермонтов". Его капитан Николай Александрович Данцер, по всей видимости, только что взбежал на капитанский мостик, галстук его трепыхался на ветру. Мы переложили рули на левый борт, машины пустили враздрай, и нос нашего судна начал круто уходить влево. Корма дизель-электрохода прошла в трех метрах от нашего форштевня.

Я подошел к микрофону и стал звать дизель-электроход. Ответил Николай Александрович:

- Иван Антонович! Я уже два укола принял. При встрече все объясню. Прошу об этом не докладывать.

Много воды утекло с тех пор в Енисее до того, как случай привел нас к воспоминаниям об этой чудом миновавшей беде. Это было в Кызыле. Я, тогда уже заместитель начальника пароходства по кадрам, был там в командировке по вопросам обеспечения безопасности плавания на Енисее выше Кызыла. Накануне в этих местах, в Большом пороге, опрокинулся МБВ и погиб один человек. Когда командировка уже заканчивалась, мы с начальником Кызыльского районного управления, местного подразделения пароходства, Олегом Петровым ужинали в какой-то забегаловке. Вдруг Олег спросил у меня:

- Помните, Иван Антонович, расхождение на Белокопытском перевале?

- Помню, - ответил я, - а что?

- Так на дизель-электроходе "Лермонтов" первым штурманом был я, - сознался Олег Петров. - Николай Александрович Данцер отдыхал, а я принял самостоятельное решение.

- Это было решение авантюриста, ничем не оправданное. В той ситуации, которая сложилась, трагедия была неминуема, но чья-то всесильная рука не дала этому случиться. Для вас это должно послужить уроком на всю оставшуюся жизнь, - с этими словами я встал и, не попрощавшись, ушел в гостиницу.

6. ТРАГЕДИЯ НА РЕЙДЕ

У села Верхнеимбатска, одного из старейших поселений на Енисее, подход к берегу затруднен многочисленными камнями-валунами. И пассажирские суда останавливаются здесь, как правило, на рейде, а пассажиры и багаж доставляются до берега на судовых мотоботах. При длительной стоянке, более одного-двух часов, на теплоход на своих лодках приезжает масса гостей, прошеных и непрошеных, которых обычно интересует ассортимент судовых буфетов.

Судовые рестораны, в системе которых работают буфеты, тоже готовятся к подобным встречам с местным населением: можно сбыть не пользующуюся спросом колбасу, залежалые товары. Иногда от отдельных лиц директору ресторана заранее поступают заявки, которые он с удовлетворением выполняет. У обоих бортов судна и у кормы собирается масса лодок с моторами и без моторов, с пассажирами и без них. Причем спасательные жилеты на таких лодках - это, как правило, редкость.

В один из туристических рейсов на рейде Верхнеимбатска остановился теплоход "В. Чкалов". Поскольку "зеленая стоянка" у острова Долгий не состоялась, по причине моросящего дождя и промозглой погоды, было решено организовать экскурсию туристов по селу - посетить ферму чернобурых лисиц, естественный холодильник-погреб, где хранится боровая дичь, добытая заготовителями по лицензиям. Договорились с агрономом сортоиспытательного участка выращивания овощей, что он прочитает туристам лекцию и устроит для них экскурсию по своим "владениям". Подобную программу ознакомления с Верхнеимбатском мы предлагали туристам всегда, когда погодные условия не позволяли сделать "зеленую стоянку" у острова.

Мы спустили на воду мотоботы и, надевая на каждого туриста спасательный жилет, - тоже своего рода экзотика, - стали вывозить их на берег, где в месте высадки предварительно оборудовали мостки - небольшой причал. На нашем теплоходе был заведен строжайший порядок: на борт никого с берега не принимать, лодкам швартоваться запрещено. Об этом знали и на берегу, и особенно нас не осаждали.

За нами следом подошел пассажирский дизель-электроход "Чехов". Сегодня это судно носит имя одного из капитанов пассажирских судов, рано умершего - не доживши до 50 лет, - "Капитан Родин". На борту этого судна было немного пассажиров, почта и грузобагаж для Верхнеимбатска. "Чехов" бросил якорь недалеко от нас, метрах в ста, и его экипаж приступил к высадке пассажиров и обработке грузов.

На борту теплохода "В. Чкалов" находился капитан-наставник Владимир Михайлович Еломенко, который в это время присутствовал в штурманской рубке. Глядя на лодки, облепившие со всех сторон дизель-электроход, мы говорили с ним о том, что нужно все же ставить вопрос перед путейцами о дноуглублении, чтобы можно было высаживать пассажиров на берегу, а не на рейде.

Прошло более двух часов, обработка "Чехова" приближалась к концу. И вот, судно подало первый отходной сигнал. Лодок у бортов значительно поубавилось. После второго сигнала под кормой судна оставалось несколько лодок. Прозвучал третий сигнал, и на дизель-электроходе начали выбирать якорь. В это время за кормой судна находились две лодки. Одна из них отдала фалинь и отошла. Другая, в которой сидели двое детей и взрослый мужчина, все еще оставалась у кормы слева. На дизель-электроходе дали ход, руль установили в положение "лево", и корма судна начала подминать лодку.

Увидев все это, мы на теплоходе "В. Чкалов" подали пять коротких звуковых сигнала и следом объявили тревогу "человек за бортом!" Спасательную шлюпку спускать не пришлось, поскольку наш мотобот тут же изменил курс к месту трагедии. Услышав сигнал тревоги, на дизель-электроходе "Чехов" машины остановили. Но было поздно: лодку уже затянуло под винты судна, и ударом лопасти винта она была опрокинута вверх дном. На мотобот из воды вытащили мужчину, который в панике кричал:

- Где дети? Их было двое!

На поверхности, кроме опрокинутой лодки, ничего не было видно. Предположение, что дети могли быть под лодкой, подтвердилось. Мальчик, лет одиннадцати, и девочка, лет девяти, очутились в воздушной подушке, образовавшейся под лодкой, и, находясь там, руками удерживались за банку - сиденье лодки. Мужчина оказался директором местной средней школы - Черноус. Наш второй мотобот снял с кормы дизель-электрохода метавшуюся там женщину - мать двух спасенных детей и жену чуть было не погибшего мужа. Наш второй штурман, который управлял мотоботом при спасении несчастных, с прибытием на борт "В. Чкалова" доложил, что мужчина получил тяжелую травму и доставлен в местную больницу. Что касается детей, они физически не пострадали, но были сильно испуганы.

У нас на теплоходе судовым врачом работал опытный хирург из Красноярской краевой больницы, и я срочно отправил его в Верхнеимбатскую больницу для консультаций, которые, возможно, потребуются. По возвращению на борт врач доложил, что травмы получены очень большие, больной находится в полусознательном состоянии, и что необходима квалифицированная медицинская помощь. По аварийной связи через Красноярск была вызвана скорая помощь. Вертолет из Туруханска прилетел часа через полтора.

- Должен обязательно выжить, - выражал надежду наш доктор.

Перед отлетом с врачами скорой помощи, после того, как увидел детей живыми и невредимыми, больной немного успокоился. Вертолет увез его, а через неделю я узнал, что он скончался от заражения крови. Следуя в Красноярск, вертолет задержался в Туруханске - то ли по причине нелетной погоды, то ли из-а отсутствия топлива. Чье-то равнодушие или неспособность принять решение усугубили состояние человека и привели к его трагическому концу.

7. В ПРИБРЕЖНОЙ ТАЙГЕ

Все "зеленые стоянки" туристических судов подбираются с таким расчетом, чтобы теплоход прибывал туда в первой половине дня. В это время наиболее благоприятна погода, меньше комаров и гнуса, не нарушается режим отдыха туристов на борту судна. "Зеленые стоянки", чтобы нравиться туристам, должны отличаться какой-то изюминкой. В бытность моей работы на теплоходе "В. Чкалов" мы обращались к экипажам туристических судов, чтобы каждую такую стоянку закрепить за конкретным теплоходом. Наш экипаж считал своей "зеленую стоянку" у коренного правого берега на траверзе приверха острова Комсинский. Мы ее, как могли, благоустроили: вкопали мертвяки (так называется намертво закрепленное в земле лиственное бревно, каких на берегу великое множество) с укрепленными на них тросами с оганом (петлей), убрали берег от плавника и мусора, сделали волейбольную площадку, выложили из камней и даже покрасили приветствия для туристов. Причем эти приветствия сочинили они сами. Из камней было выложено массивное дупло, в котором туристы прятали послание для своих коллег из следующего рейса. Это происходило в последний момент, когда уже убирали трапы и все туристы на трех палубах наблюдали процедуру отхода.

На этой "зеленой стоянке" лес подходит к самому берегу. Тайга здесь богата кедрачом и шишками, много грибов и ягод. Очень удобное место для рыбалки на удочку. Приверх острова Комсинский отличается ровными песками, простирающимися на огромные площади. Течение здесь слабое, берег отмелый. Словом, все условия для того, чтобы хорошо загорать и купаться.

Рядом расположена деревня Комса, где живут староверы и действует их церквушка, построенная из листвяка еще в прошлом веке. Однажды мне пришлось побывать в ней. Это обыкновенная изба с одной комнатой и сенями. В красном углу убрана по-старинному обычаю: несколько икон, небольшой столик, на котором в раскрытом виде лежит Библия. Внешне она выглядела очень древней - с почерневшими медными застежками и переплетом, с листами, больше похожими на пергамент, нежели на бумагу. Хозяйка этого дома-молельни, она же и настоятельница, почувствовала мое жгучее любопытство посмотреть титульный лист, год издания Библии и строго предупредила:

- Руками трогать ничего не нужно!

Затем она рассказала, что истинная вера в Бога - это их вера, которую они пронесли через века, ничего не утратив. В глухих таежных местах еще сохранились небольшие поселения, которые поддерживают между собою связь. Женятся и выходят замуж только за единоверцев.

Туристы на "зеленой стоянке" с интересом рассматривали наших гостей из деревни Комса: бороды, никогда не знавшие бритвы, головы, подстриженные под горшок, босиком, в легких брезентовых плащах, - они выглядели экзотично и с удовольствием фотографировались. После одной из таких встреч со староверами, и, видимо, под воздействием богатых впечатлений от тайги и дикой природы, двое молодых людей, мужчина и женщина, перед самым отходом теплохода подошли ко мне и спросили:

- Можно нам остаться здесь, а на обратном пути из Диксона вы нас заберете?

Я подумал, что они шутят, и ради шутки ответил им:

- Оставайтесь! - И забыл об этом совершенно.

Прошла примерно неделя, пока мы сходили до Диксона и, следуя вверх, начали проходить мимо этого места глубокой ночью. На нашей "зеленой стоянке" пылал большой костер, вокруг которого плясали мужчина и женщина. От теплохода до берега было примерно километра полтора, и рассматривать эту сцену более пристально не представлялось возможным. К тому же было некогда: на реке начинал клубиться туман, впереди был сложный Сумароковский перекат, и все мое внимание было сосредоточено на подготовке к работе радиолокатора. Третий штурман посмотрел в бинокль на берег и сказал:

- Вот что делает с людьми рыбалка, охота и водка.

Примерно через час, когда вышли уже из переката, меня вдруг как шилом кольнуло. Вызвал вахтенного матроса и отправил его немедленно разбудить начальника рейса Александра Николаевича Колесова. Тот, недовольный, поднялся на мостик со словами:

- Что стряслось?

- У нас все туристы на борту? - спрашиваю его.

- Ну как же, двое остались на зеленой стоянке в Комсе. Он из Красноярского технологического института, она - из Кемерово, - спокойно ответил Александр Иванович. И, немного помолчав, добавил:

- Говорили, что вы им разрешили остаться.

За нами, двумя часами позже, следовал дизель-электроход "Композитор Калинников", где капитаном был Виктор Савельевич Ледневский. Немедленно по радио я связался с ним и попросил взять на борт двух туристов на "зеленой стоянке" у Комсинского острова.

- Мы их подождем в Ворогово, организовав для туристов экскурсию по селу, - сказал я Ледневскому.

Действительно, через три с половиной часа наши таежники были уже в своих каютах на теплоходе "В. Чкалов". И рассказали в общем-то невеселую историю.

Когда теплоход ушел, их счастью не было предела. С собой они взяли маленький топорик, немного продовольствия. Предполагалось, что удочкой они будут добывать рыбу, в лесу собирать грибы. Из кедрового лапника построили курень, соорудили постели - тоже из лапника. На другой день они начали вспоминать, что на теплоходе было лучше, на третий - выяснять, кто из двоих был инициатором этой затеи, а на четвертый день вообще перестали разговаривать друг с другом. Высчитали подход судна с точностью до часа, развели большой костер, чтобы их легко было найти. И когда из-за мыса показался теплоход, весь в огнях, от радости они начали орать во весь голос и плясать вокруг костра - то, что мы с третьим штурманом и видели.

Когда теплоход прошел и гребешки волн в последний раз накатились на берег, нервы у женщины сдали и она, в истерике, вся в слезах, принялась обвинять во всех грехах мужчину: и в том, что он был инициатором всего этого, и что обещал много интересного, и даже в том, что не остановился теплоход. Мужчина отошел в темноту, сел на камень, из головы его, как он потом говорил, не выходила мелодия известной песни: "Не обещайте деве юной любови вечной на земле..." В таком душевном состоянии и забрали их в шлюпку, отправленную с дизель-электрохода "Композитор Калинников".

Для меня эта "зеленая стоянка" запомнилась еще одним происшествием. Однажды в пасмурный день я решил прогуляться по тайге с ружьем. В этом рейсе у меня в гостях был Николай Терентьевич Колпаков, в то время первый секретарь Енисейского горкома КПСС, и я предложил ему поучаствовать в такой прогулке. Взяли у боцмана еще одно ружье и углубились в тайгу. Минут через тридцать вышли на небольшое болотистое место. Решили с двух сторон обойти болото и встретиться на его другом конце. Прошло не менее одного часа моего пути через бурелом густых кустов, когда каждая веточка цепляется за тебя намертво. Подкорректировав свой курс влево, я еще в течение получаса пытался встретиться с Николаем Терентьевичем. Покричал, выстрелил из ружья. В ответ - мертвая тишина.

В общей сложности прошло уже более трех часов стоянки теплохода. До его отхода оставалось немногим более трех часов, и я решил возвращаться. Ориентировочно прикинув по деревьям, где север и где юг, я взял направление на стоянку теплохода. Прошел по этому пути примерно полчаса и начал сомневаться в правильности выбранного направления. Решил забраться на дерево - с намерением, что, возможно, удастся увидеть Енисей. Как бы не так: на какое дерево не влезу - ничего, кроме бесконечной тайги, не видно. Тогда я решил выйти на любой ручей, который рано или поздно выведет меня к Енисею. Через некоторое время услышал издали голоса и, ориентируясь по ним, вышел на группу своих туристов. Увидев меня, они дружно прокричали "ура!" и заявили:

- Теперь-то без нас теплоход никуда не уйдет. Мы заблудились. Выводи нас, капитан.

Не мог же я сказать им, что сам тоже заблудился, и спрашиваю, что они думают по поводу нашего местонахождения. Поговорив с ними о тайге, о пасмурной погоде, о том, как теоретически определить направление, я слегка подкорректировал свой путь, которым следовал ранее, и двинулся впереди туристов, они - за мной. Уверенности у меня прибавилось, я думал: "Все же не один". Еще через час мы наконец-то вышли к Енисею, ниже по течению, на расстоянии около одного километра от теплохода. Вернувшись на борт судна, я устроил разнос вахтенному штурману:

- Стоите, как в рот воды набрали, а в тайге блудят туристы!

Включили на полную громкость музыку и через каждые десять минут стали подавать три продолжительных сигнала спаренным гудком, слышимость которого не менее пяти километров. Проходя мимо, услышал разговор туристов на палубе:

- Вот когда сам поблудил в тайге, начали гудеть.

А Николая Терентьевича все не было. Я уже начал переживать. Были созданы две группы для организации поисков. Группы возглавили настоящие охотники, которые ориентировались в тайге, как у себя на подворье. Определили секторы поисков. И в это время увидели человека, вышедшего к реке у самого ее поворота, километрах в пяти - семи от теплохода. Это был он, мой гость. В отличие от меня, Николай Терентьевич имел охотничьи трофеи - трех рябчиков и одну утку. Его мы подобрали уже на ходу, выслав за ним мотобот.

Думаю, для каждого туриста "зеленая стоянка" памятна чем-то своим. Но самое главное, здесь наши путешественники получают великолепную возможность почувствовать природу в ее, если не первозданном, то, по крайней мере, сохранившемся от промышленного вмешательства, виде. Если учесть, что большинство туристов, как правило, горожане, эта возможность очень многое значит. Была у меня в то время задумка сделать для каждой "зеленой стоянки" свой паспорт, рекламу.

Итогом моей работы капитаном теплохода "В. Чкалов" стало награждение меня орденом "Знак Почета" - за достигнутые успехи в социалистическом соревновании.

ЧАСТЬ II

ФЛОТ НА ВСЮ ЖИЗНЬ

ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ПЕДАГОГИКА.

1.

В середине 80-х годов стала давать сбои система обеспечения командными кадрами плавсостава. Период, когда резерв этих кадров формировался за счет введения на флоте метода совмещения профессий, практически закончился. Енисейское пароходство завершало уже и переход на параллельное совмещение профессий по схемам: капитан-механик, первый-штурман — первый помощник механика и так далее. Необходим был приток новых специалистов.

Кадровая политика в стране строилась таким образом, что предпочтение отдавалось специалистам с высшим и средним техническим образованием. И отныне тех же выпускников школ командного состава (ШКС) назначали только на мелкие суда. Между тем судостроительная промышленность поставляла пароходствам суда на подводных крыльях: “Ракеты”, “Метеоры”, “Восходы”. На воздушных подушках, с комбинированными движительными установками, они по скорости хода не шли ни в какое сравнение с пароходами и теплоходами проектов 10 — 600 лошадиных сил, старыми судами довоенной постройки, как отечественными, так и и полученными по репарации.

Для туристических перевозок появились теплоходы повышенной комфортабельности со сложными системами радионавигационного обеспечения, кондиционирования воздуха. В больших количествах строились грузовые суда, танкеры водоизмещением 5 тысяч тонн типа “Волганефть”, “Волго-Дон”, которые могли выходить в прибрежно-морское плавание.

Флот Енисейского пароходств пополнялся мощными толкачами типа ОТ-2400, предназначенными для толкания большегрузных составов. Они делались с автосцепами, с помощью которых обеспечивалась жесткая учалка судов между собой внутри состава. Практика на Енисее подтвердила очень высокую эффективность подобных составов.

В ситуации пополнения флота самыми современными судами, высокотехнологичным оборудованием требования к командному звену экипажей неизмеримо возросли. К тому же ставилась задача, что на капитанском мостике должен быть не только технически подготовленный профессионал, но и личность высокой морали, с чувством ответственности, глубокой преданности своему делу. Таких специалистов для флота призваны были дать речные училища, которые выпускали техников всех специальностей, и институты инженеров водного транспорта.

Для Енисейского пароходства главной кузницей кадров, как справедливо назвал его Иван Михайлович Назаров, являлось Красноярское речное училище. К тому времени, о котором я говорю, оно уже не справлялось с поставленной перед ним задачей. И дополнительно пароходство принимало на работу молодых специалистов из Ленинградского, Велико-Устюгского, Рыбинского училищ, Казанского речного техникума, Горьковского, Ленинградского и Новосибирского институтов.

Текучесть кадров среди иногородних специалистов была огромная. И руководство Енисейского пароходства было крайне заинтересовано в том, чтобы высокопрофессиональные кадры и в достаточном количестве готовило Красноярское речное училище, куда в подавляющем большинстве поступали местные ребята, выходцы из Красноярского края. Однако поставленная пароходством задача училищем в какой-то степени игнорировалась.

Когда педагогическим коллективом этого учебного заведения руководил Иван Семенович Карякин, а начальником пароходства был Иван Михайлович Назаров, в то время училище так же, как и пароходство, было на подъеме. Введение военной кафедры, а с ней приход кадровых офицеров как командиров рот, курсантская форма на морской манер, переход в новое общежитие — все это способствовало качественной подготовке специалистов.

Но ушел директором судоремонтного завода, а затем начальником управления кадров и учебных заведений Министерства судостроительной промышленности Карякин. На его место заступил Пшенников, человек хорошо владеющий учебным процессом, но как руководитель слабоватый. Однако традиции, заложенные Иваном Семеновичем Карякиным, поначалу еще действовали и благотворно сказывались на учебно-воспитательном процессе. Училище продолжало развиваться, строились мастерские, делалась пристройка учебных классов к общежитию.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: