ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. АФГАНИСТАН. КАНДАГАР. 2 страница

ЯВЛЕНИЕ 4

Утро. Пять часов. Солнце уже встало. Пять офицеров собираются возле большой палатки на выезд для сопровождения колонны. Один из офицеров разбирает и осматривает автомат. Ковалёв умывается из трёх литровой банки, пальцем чистит зубы. Один из них бреется опасной бритвой, вглядываясь в воду, налитую в крыщку от солдатского котелка, вместо зеркала. Другой сидя, собирает командирскую сумку, рядом лежит автомат. На груди блестит офицерский жетон на тонкой верёвке. Все без знаков различий. Катин стоит, рассуждает, проверяет свой автомат, присоединяет к нему магазин с патронами. Один из офицеров ходит в трусах туда-сюда, в руках штаны, ища свои ботинки, рассматривает у всех обувь.

КАТИН: Серёга! Ты ночью от своих земляков пришёл босиком…

Кто этот генерал по должности?

ПОЗНЯКОВ: Да Бог его знает, хоть бы погоны генеральские прицепил. Одет в эксперименталку, нам такое обмундирование не светит.

ЖИВАНОВ: Ты ещё много узнаешь. Здесь тоже разных «героев» хватает. Убедишься, если что у них просишь, так обязательно «бакшиш» надо, подарок – в порядке вещей. Вот вчера два сопровождающих офицера без знаков различий были с генералом. На лице озабоченность. Их страшно волнует, как у нас дела. И как бы это без них мы вообще жили? Наверное, потом там,

в Кабуле, расскажут штабным бабам такое, что те будут писать кипятком…

И отказа героям не будет…

Ну, разве такому молодцу можно не отдаться…

Подходит Катин.

КАТИН: Ну, что, дед?

ЖИВАНОВ: Погоди, Шура, попьём чаю, ты же знаешь, что пока эти колонны соберутся, потом их штабные проинструктируют о том, чего надо

и не надо…

Достаёт из кармана три сухаря.

Подходит солдат с чайником и кружками, ставит на землю.

ПОЗНЯКОВ: Витя, расскажи лучше, как наш Логинов слушал указания. Это мой комиссар – Витя Девятериков, второй раз в Афгане. Из тех, кто входил в 1979. Ну, изобрази, Виталя.

Все молча берут кружки с чаем и ставят рядом с собой, одеваются.

ДЕВЯТЕРИКОВ (изображает): Комбриг молодец, стоит сзади и на лице,

как Фельдмаршал Кутузов на военном совете в Филях – ничего не берёт в голову. Глаза прикрыты: то ли от солнца, то ли от того, что устал слушать всё, что говорят каждый раз. Их потом на операции никого рядом не будет.

ЖИВАНОВ: Зато после всего… как вороны слетятся: то вы не так сделали, это не по боевому уставу, а если где-то хорошо, то оказывается,

что там были все, и все чем-то руководили, чуть ли не вместе ехали…

Награды всегда кому есть получать…

КОВАЛЁВ: Вас послушать, так как у Высоцкого: «Там все места порасхватали, надеяться осталось на авось».

КАТИН: Ну, вчера и «нажарились» на плацу. У меня был тепловой удар, пришлось уколоть поромидол.

ЖИВАНОВ: Теперь задача отряда. Володя, идём вначале к повороту, расставляем БТРы через каждые 7-10 машин. Ты, Головной, идёшь медленно, по обочине ни в коем случае. Пулемёты заряжены, готовы открыть огонь

в любую минуту. Наблюдатели только высовывают головы или автоматы, заряженные трассерами. И так до въезда в город. Там ждём.

Бой за улицы может быть от двух до шести часов. Это как наши уважаемые «друзья-духи» настроены.

Миша Позняков по рации скажет, когда ехать.

По Кандагару идём на предельной скорости. Помни, всё, что впереди

на дороге, должно с неё уйти – это твоя задача: пулемётом или корпусом БТРа.

Два дня назад поставили, с …, автобус специально поперёк. Я его в лепёшку. Хотели колонну расстрелять перед поворотом

на площадь с пушками.

СОЛДАТ: Товарищ капитан, рота к выезду готова. Оружие заряжено. Личный состав на месте. Связь с Центром боевого управления бригады проверена.

Все уходят.

ЖИВАНОВ: Когда уже вы научитесь обращаться с оружием, студенты.

Берёт из рук 1-го офицера АКС, что-то отгибает, щёлкает и перезаряжает его ребром ладони, и как бы, удивляясь, объясняет, как устранить тугой ход переводчика огня АК.

Понял?

1-ый ОФИЦЕР: Сейчас попробую.

Берёт в руки и разряжает свой АКС, снова подсоединяет к нему магазин, затем бьёт ладонью в затворную рукоятку, перезаряжает, ставит на предохранитель, щёлкая переводчиком режима огня, морщится от боли.

Да, б…, кто это придумал?

ЖИЛИН: Духи, они воюют с шести лет, и нам есть, чему у них поучиться… Мы меняемся, а они остаются, и всех видят, кто есть кто…

Это они очень хорошо себе представляют…

Примерно, это было так, «местный житель» изготовился для стрельбы.

Где то, в Афганистане…

ЯВЛЕНИЕ 5

Восемь офицеров стоят в кругу, вдали видна пустыня, горы. Столб со щитом. На щите надпись: «Выезд на обочину – смерть!», мимо них проходят в разных направлениях солдаты, деловито, не обращая внимания, небрежно придерживая руками у бедра автоматы. Офицеры по очереди пьют воду из фляги, передавая по кругу. Офицеры колонны одеты в панамы и в разные полевые формы одежды без офицерских портупей. Сумки для автоматных магазинов надеты на ремни от портупей на боку, у некоторых автоматы на плечах.

КОВАЛЁВ: Что слышно? «Связь»?

1-ый ЛЕЙТЕНАНТ: Бой на «Чёрной площади». «Вертушки» работают

в городе.

КОВАЛЁВ: Артиллерия отработала?

1-ый л-т: Больше часа били в развалинах, только пехота вперёд, духи из «безоткатных и стрелкового» мочат вовсю.

КОВАЛЁВ: Раненые есть?

1-ый л-т: Ещё полчаса назад один лёгкий у Познякова, а сейчас, наверное, кому-то уже п…..ц прилетел.

1-ый ОФИЦЕР колонны: От своих тоже, наверное, бывает..?

ЖИВАНОВ: Бывает… «Вертушки» работают, а по ним духи, попробуй точно попади из неё, когда она идёт на высоте 50-100 метров

и лавирует от огня. Когда они заходят, ищи укрытие надёжнее…

2-ой ОФИЦЕР колонны: Есть надежда, что пройдём без огня?

ЖИВАНОВ: А где гарантия, что сапёры в этой кутерьме всё заметят? После очередной «проводки» колонн и «сопровождения», 2-3 дня все улицы под контролем у духов. Попробуй, найди, где в этот раз мины и фугасы закопали?

3-ий ЛЕЙТЕНАНТ: Главное, скорость и дистанция; они ждут, когда машины соберутся до кучи в любом месте города, вот тогда мало не покажется…

3-ий ОФИЦЕР колонны: Так каждый раз?

ЖИВАНОВ: Бывает, вообще без стрельбы, здесь не угадаешь.

КАТИН: Беспалов долгое время стоял на «Чёрной площади», позывной «Робот 1» при нём мало стреляли, изучил духовскую «кухню».

А сейчас там другой офицер, пока приспособится…

Но если бы только одна «Чёрная», там дальше ещё более «прекрасные» места: отметка 1007, Кокаран и Нагаханский поворот, вот где «свадьбу» могут устроить.

КОВАЛЁВ: А это что за офицер к нам идёт?

ЖИВАНОВ: Это, наверное, из офицеров штаба, а может «особист». Послали проверять готовность к выходу, проехаться до городка ООН перед самым Кандагаром…

Там наши армейские советники стоят, а также из КГБ, МВД и прочий люд…

щас всё услышим…

ЛЕЙТЕНАНТ: Ну, тогда посади его в «КАМАЗ», в нём всё видно, как в телевизоре, кому надо и кому не надо. Смотри в фуражке, автомат и два магазина, хорош гусь…

Подходит офицер одетый строго по форме, в фуражке, в звании майора, ждёт, когда ему все представятся, поправляет портупею.

ЖИВАНОВ (тихо всем): Никак новый комбат у наших соседей. Ну, пусть проедет быстро поймёт, что к чему.

ОФИЦЕР колонны: Начальник колонны капитан Весёлов.

МАЙОР: Новый командир «пустынного» мотострелкового батальона майор Козлов.

ОФИЦЕР колонны: Прошу в мой «КАМАЗ», идёт головным.

МАЙОР: А вы откуда?

ОФИЦЕР колонны: Автобат из Шинданта, обычно ходим на Север. В этот раз «подфартило» к вам на юг. Идём пустыми домой.

МАЙОР: А что, там у вас спокойнее?

ОФИЦЕР колонны: Там другие трудности, но здесь третий раз еду и всё не везёт: то подожгут, то на подрывах 3-4 машины теряем.

КАТИН: Вам приходилось участвовать в прохождении боевой техники на парадах в Союзе?

МАЙОР: Бывало, не в Москве, но в столице союзной Республики Армении, в Ереване.

ЛЕЙТЕНАНТ: Щас, «духи» у нас примут парад на «Черной площади»!

Если «хреново» пройдём, им не понравится, поставят оценку «два» из пары гранатомётов. А если им понравится прохождение, может, и пропустят.

А может, после подрывов, КАМАЗы сразу пойдут в «ремфонд» «духам»,

они «моментом» всё поснимают с подбитых машин после нашего ухода.

МАЙОР: Ну, а вы подбитую технику ремонтируете?

ОФИЦЕР колонны: Какой там после этого ремонт, если сгорит – одна рама с мостами и короб от кабины, а подрыв, так это уже запчасти на колёсах.

КАТИН: Ремонтировать можно после подрывов. Из трёх единиц техники, обычно, одна получается…

МАЙОР: А вы Катин? Вот мне вас и нужно. Сколько и чего неисправно в моём «хозяйстве» в пустыне, в курсе?

КАТИН: Я неделю назад вернулся оттуда. Из 23 БТРов меньше половины на ходу. 3 пушки в вашей приданой артиллерийской батарее требуют ремонта, текут откатники, много стреляют. Стрелковое почти всё требует замены: изношены стволы. 4 танка с повреждениями, простреленные корпуса

и башни, у 2-ух надо менять гусеницы, всё в трещинах от подрывов.

О снабжении скажу отдельно, без свидетелей.

ЖИВАНОВ: Да-с, картинка. О чём в штабах в Союзе думают, ведь докладывают.

2-ой л-т: Так они живут по-мирному в Союзе: если что-то неисправно, из боевого бокса перетащат в ПТО, а здесь снимай

с боевой позиции, оголяй роту.

КОВАЛЁВ: Кажется, дали команду.

СОЛДАТ: Товарищ старший лейтенант, команда «Вперёд!»

(подходит с докладом)

КОВАЛЁВ: По машинам! Заводи!

(кричит)

Все разбегаются по машинам.

ЯВЛЕНИЕ 6

Открытая большая палатка. Ковалёв, раздетый по пояс, сидит на кровати, расстелив на табуретке перед собой карту, на другой табуретке стоит трёхлитровая банка с водой…

Входит Катин и Позняков, обутые в тапочки и кроссовки, на уровне груди висят на тонких шёлковых шнурах, надетых через шею, полукруглые серебристые, из титанового сплава, жетоны с личным номером офицера.

КАТИН: Привет, Владимир!

КОВАЛЁВ: Шура! Слышать тебя столь же радостно, как и видеть. Миша! Привет!

КАТИН: Чем занимаешься?

Подходит и садится напротив.

Ну и жара, Пить хочется жуть, с утра литра по три уже хлебанули.

Катин и Позняков по очереди пьют воду и закуривают вместе.

КОВАЛЁВ: Завтра опять идём на сопровождение. Глаза болят от карты. Не могу взять в толк, почему в тот раз нас пропустили?

КАТИН: Это надо спасибо сказать ребятам Миши. Они поработали на славу.

КОВАЛЁВ: Миша, как вы там справляетесь?

ПОЗНЯКОВ: Как обычно, «заваруха» началась на «Чёрной площади». Вначале по домам и развалинам часа два вокруг «бухали» артиллерией, потом вертушки «духов» «капельками» - «пятисотками» угостили. Танки старшего лейтенанта Гайдулина выходили на свои места

на предельной скорости и с ходу вели огонь.

Моя пехота шла, как всегда, вдоль стен, ну а потом

я пошёл на хитрость. БТРы выскочили из-за крайних домов на полкорпуса вперёд и, поливая развалины из пулемётов, дали возможность пехоте пробежать на свои позиции и спрятаться в укрытие.

А там духи «растяжки» поставили, пришлось закидывать гранатами. Слава Богу, никого не зацепило. Попросил «вертушки» ударить из «эрэсов», повторили заход…

Духи оставили развалины. А потом, в течение того времени пока вы проезжали, мы им просто не давали поднять головы.

Вот только опять эта чёртова яма за площадью с сюрпризом была.

Каждый раз одно и то же…

КОВАЛЁВ: Да-а, сапёрам не сахар с вами работать.

ПОЗНЯКОВ: Если бы только сапёрам… Им вначале работать приходится, но я вперёд пехоты их не пускаю. Вот, моим мальчикам тяжелее

всех танкистов, артиллеристов, лётчиков вместе взятых, особенно, когда надо выходить на места и сниматься в конце. Вот тут-то смотри в оба. Одно слово пе-хо-та…

КАТИН: Миша, а что за «заваруха» была в обед, я по радио слышал?

ПОЗНЯКОВ: А, это возле ГСМ на стыке моей и 5-ой роты около двух часов вышла группа «духов» по винограднику и арыку в развалины возле дороги. Их заметили мои наблюдатели: снайпер Алёксей Сапелкин и пулемётчик Вячеслав Гончаров. Вначале они их прижали пулемётом, а потом

я навёл трассерами туда огонь танков. Хорошо сработали. Алексей «пришил»

кого-то в чёрной афганской одежде, в каске и бронежилете, с белым лицом. Эти, как их там, «Чёрные аисты» или «гуси», что ли, х… их знает, из этих супервоенных парней из Европы. Он слишком близко подлез.

Ну, а потом «духи» навязали бешеную перестрелку около часа,

пока под прикрытием огня не утащили трупы обратно.

КАТИН: И в прошлый раз были эти же ребята, когда ещё Беспалов был, он расказывал.

ПОЗНЯКОВ: Пожалуй, так и есть. Ну, ничего, я для следующего раза приготовлю им что-нибудь другое, «повеселее». Они учились в колледжах

и спеццентрах, а у меня батя – фронтовик. Помню хорошо его рассказы,

и в училище чему-то нас учили, тех, кто хотел…

Чего-нибудь придумаем… и для Европы… с чалмой.

КАТИН: А мы едем и знаем, что от наших «фэйсов» у кого-то уже тошнит.

ПОЗНЯКОВ: Привыкайте, братаны, теперь постоянно быть под прицелом: или своим, или чужим, чувствую, лучше уже не будет.

КОВАЛЁВ: А как вы потом сворачиваетесь? Так же, как входите?

ПОЗНЯКОВ: Не, по-другому. Здесь главное, ловить момент: «духи» караулят всегда, поэтому обычно мы начинаем уходить резко, в готовности открыть огонь. Ну, а если не дают сняться, Беспалов придумал челночный маневр БТРом.

Во время обстрела из гранатомётов БТР выходит на полкорпуса из-за дома, наводчик выпускает по коробке патронов из пулемётов, а водитель, заранее включив заднюю передачу, сдаёт назад.

Как только кончаются патроны в лентах пулемётов, другой БТР делает в этот момент бросок вперёд и так, по очереди прикрывая друг друга, уходят от дома к дому.

Валера молодец, мыслитель, всегда придумает что-нибудь. У него с местными жителями полный контакт. От них он узнал,

что против нас бледнолицие ребята.

КАТИН (с иронией): Он крайне приветлив с ними и всегда при встрече перецелует, обласкает их грязные «хари».

ПОЗНЯКОВ: Да ты сам не лучше, вечно у тебя какие-то свояки

из местных. Вчера на выезде из города смотрю, дух бежит и кричит: «Сане!

Сане!» - друга встретил! А бойцы думают – может, Катин решил продать

что-нибудь из запчастей или бочку масла, договариваются, когда,

за сколько и где. А?

КАТИН: Они всё правильно понимают. А я всегда в курсах,

что почём продают и как там, впереди, чисто или «труба дело…», а иначе

как знать…?

ПОЗНЯКОВ: В этом ты прав, солдаты всё прекрасно понимают. Война – дело живое, «казёнщины» не терпит. Каждый вначале выкручивается,

как умеет, потом уже понимаешь, как надо. Я, когда начал ротой командовать, думал по старинке: всё по уставу, «закручу гайки» и дело пойдёт.

А оказывается, наши военные знания не годятся для этой войны

в горах и пустынях с древними подземными коммуникациями.

Мир быстро меняется, технический прогресс дал современное вооружение

всем сторонам войн и конфликтов.

Здесь положения наших боевых уставов надо применять избирательно,

по обстановке, а это другая, новая тактика ведения боя.

Современная боевая наука – это тактика применения штурмовых груп усиленных мотострелковых, десантных батальонов во взаимодействии

с представителями всех родов войск.

Танки, пушки, вертолёты, сапёры, и прочее…

Нечто подобное я читал в мемуарах маршала Чуйкова о боях в Сталинграде.

Офицеры потом подсказали, да и солдаты за словом в карман не лезут,

что им терпеть, вернёмся завтра из боя или нет?

Через месяц я потребовал полной откровенности, говорю им: я тоже человек

и могу ошибаться. Лучше со мной поругаться, только не чиноподчинение

и рабское молчание. Зато сейчас душа в душу.

Понимают с полуслова, что надо и не надо… тоже…

КОВАЛЁВ: Это может привести к тому, что они «сядут» мне на шею.

ПОЗНЯКОВ: Не бойся, не сядут. Офицерская честь держится

на личном примере, а не на гоноре!

Забота о солдате и бесконечное уважение к его мнению и есть честь!

Так? Научи его всему, как сам умеешь, одень, дай отдохнуть по-человечески, да чтоб сыт был всегда, и он за тебя голову отдаст, не думая.

У нас в роте в госпитале каждый день навещаем своих – я, или комиссар,

или взводный. Пусть даже без ничего, пришёл на часик-другой, всегда есть

о чём поговорить, успокоить, вселить надежду. Да и как забудешь, если душой прикипел к ним?

КОВАЛЁВ: Мужики, я за четыре с половиной года в Союзе

от офицеров слышал только одно: куда солдата не целуй, везде «задница»:

или напьются, или в самоволку, или воровство какое-нибудь, особенно те,

кто прослужил от года до полутора лет.

ПОЗНЯКОВ: Так это в Союзе.

Вот, кто так думает, тому здесь ж…

А уж если есть бардак, так это бардак со смертями и большой кровью…

Ты возьми во внимание маленькую разницу: прослужил и провоевал, да ещё неизвестно за что и ради кого? Кстати, приходи ко мне на утренний осмотр, каждый может показать что-нибудь на своём теле.

Конечно, что бы ими командовать, нужна ещё десятикратная жёсткость,

но это качество приобретаемое, от тебя не уйдёт и это. Ты правильный парень, и скоро сам быстро поймёшь, как и с кем поступать.

Кстати, а как у тебя с инженерной подготовкой?

Мины иностранных армий осваивать приходилось?

КОВАЛЁВ: Разумеется, во время итоговой проверки сдавали правила и меры безопасности при обращении с взрывчатыми веществами, неразорвавшимися снарядами, изучали мины свои и иностранных армий.

Знаю и обучал личный состав, как сделать огневую трубку, как произвести расчёт на время горения бикфордова шнура, на срабатывание детонирующего

и детонацию инициирующего заряда.

ПОЗНЯКОВ: Всё понятно. Тебе необходимо срочно сходить

в сапёрную роту, и пройти курс обучения у старшего лейтенанта Шедуйкиса или у их замполита Игоря Пузанкевича. В сапёрной роте в палатке оборудован учебный класс со всеми боевыми минами, которые встречались в Кандагарской провинции.

Заодно договоришься о проведении практических занятий по подрыву фугасов, мин, особенно противопехотных, пластиковых итальяшек последнего духовского завоза. Вот и проверишь свой личный состав, кто что умеет.

Без этого знания народ положишь и сам долго не проживёшь…

Обязательно изучи, как ведётся карта минных полей, это азбука здесь на заставах. Минных полей очень много и своих и духовских. Они их постоянно перемещают на дорогах возле себя. Зарабатывают с… на смертях. Сами рвутся постоянно дети их без ног от подрывов и всё равно мины закапывают. Заработок и всё.

Короче, ездить будешь аккуратнее…

КОВАЛЁВ: Это я понял, откладывать не буду.

КАТИН: Я как ремонтник езжу везде и у всех бываю, и тебе скажу, 80 процентов потерь боевой техники бригады по причине подрывов

на минах и фугасах. Отвечаю. Это суть местной войны, кто на кого успел поставить…

КОВАЛЁВ: Ребята, а где сейчас может быть Живанов? Солдаты говорили, где то здесь, в бригаде.

КАТИН: Я сегодня слышал от вашего комбата, что он вызван

в Кабул, в штаб армии, в отдел кадров.

ПОЗНЯКОВ: Ну, понятно, уточнить замену и другие вопросы. В Кабуле, в кадрах, просто так ничего не делается…

Не подмажешь – не поедешь…

КАТИН: А купить для жены и детей ему что-нибудь надо? Здесь в городе ничего нет и цены сумасшедшие, а наш магазин внешпосылторга

пустой, как духовской дом после осмотра его «народной» афганской армией…

ПОЗНЯКОВ: Ну, ладно, давай ещё по сигарете и уходим. Завтра сопровождение и всё сначала.

Все поднимаются. Ковалёв сворачивает карту. Заправляются перед выходом, небрежно засунув руки в карманы, выходят. Прощаются.

ЯВЛЕНИЕ 7

Вечер. Ковалёв в полевой форме одежды с надетой офицекой портупеей стоит возле большой палатки, курит. Мимо проходит Катин в расстёгнутой куртке хэбэ от полевой формы одежды офицера, с пакетом в руке.

КОВАЛЁВ: Шура! Привет. Где бывал?

КАТИН: Вчера вернулся с колонной. А Живанов уже вернулся?

Здороваются.

КОВАЛЁВ: Улетел, оставил адрес, очень сокрушался, что не простился, просил написать ему в Союз. Покурим?

КАТИН: Напишем. Давай, что у тебя?

КОВАЛЁВ: «Памир» - что страна родная дала, то и курим.

КАТИН: «Год за три»! Можно подумать, что на складах нет других сигарет. В офицерском пайке имеется «Ява», иногда «Ростов».

КОВАЛЁВ: Письма долго идут?

КАТИН: Когда как, а ты домой, наверное, уже написал жене?

КОВАЛЁВ: А ты, Шура, женат?

КАТИН: Женат, да что-то пишет редковато-херовато. Бойцы говорят: «Мы думали, вы холостой, - узнав про письмо от жены.

КОВАЛЁВ: А дети есть?

КАТИН: Сын родился и умер в 1981-м. Даже имя успели дать Андрей…

КОВАЛЁВ: Да… и что случилось? Заболел или ещё что?

КАТИН (в раздумье): Родился и умер, вот так бывает.

КОВАЛЁВ: А я женился на женщине с ребёнком по имени Таня. Хороша была всегда, не удержался, познакомился, потом просто вместе жили,

А перед Афганом расписались.

КАТИН: Ну, Ты, счастлив?

КОВАЛЁВ: Не знаю, очень скучаю. Это уже восьмое письмо

за 5 дней пишу. Хочу получить от неё ответ до выхода в «зелёнку».

КАТИН: Она у тебя красивая?

КОВАЛЁВ: Очень душевная. Знаешь, есть женщины – войдёт

в дом и становится теплее и светлее.

КАТИН: Знаешь!

КОВАЛЁВ: А твоя? Фотография есть?

Ковалёв достаёт свою фотографию.

У нас было, как сказано у одного японского поэта:

Читает на обороте:

Вдвоём, или своим путём

И как зовут и что потом

Мы не спросили ни о чём

И не клянёмся, что до гроба…

Мы любим, просто любим оба.

КАТИН: А ты, оказывается, сентиментальный вояка!

КОВАЛЁВ: Очень жалею, что не усыновил её сына. Если не вернусь, сын не будет получать пособие, как потерявший кормильца.

КАТИН: В отпуске можешь сделать.

КОВАЛЁВ: Когда ещё это будет, разве что только по ранению или по болезни?

КАТИН: Да-а, вообще-то, мало кто едет в нормальный отпуск…

КОВАЛЁВ (передразнивая): «Вообще-то» я к женщинам более, чем равнодушен. Знаешь, как бывает в кабаке, когда молоденькая проститутка, закинув ногу за ногу, изощряется, убеждённая, что открывает моим глазам искусительные прелести, мне хочется сказать: «Мадам, у вас петля спущена…» А вот со своей женой я испытывал чувство леденящей душу страсти.

КАТИН: Прошло полгода. Мне кажется, что я здесь вечность, столько всякого накручено, а ты про страсти-мордасти.

КОВАЛЁВ (без интереса): Ну, а как женщины здесь есть хоть?

КАТИН: Конечно, есть…, но мы здесь временные для них, сегодня здесь, завтра там. А вот кто в расположении бригады «торчит», тот у них имеет успех.

КОВАЛЁВ: Ну, а познакомиться из любопытства?

КАТИН: Володя, вечером пойдём в гости к моей знакомой, хирургической сестре, ты «непротив»?

КОВАЛЁВ: Как, без ничего, без спиртного?

КАТИН: Я повторяю: к «хирургической»…

Понял?

КОВАЛЁВ: Кажется, понял.

КАТИН: Нет. Ты не понял, Вова. Туда с пустыми руками нельзя.

Это здесь не принято. У меня стоит снарядный ящик с виноградом, возьмём

с собой.

КОВАЛЁВ: Так и «попрём» его на виду?

КАТИН: Дождёмся темноты.

КОВАЛЁВ: А мы не будем потом лишними?

КАТИН: Не должны. Мне там всегда рады, я им свежие музыкальные кассеты привожу из командировок. Но в этом случае, мы озабоченно уйдём, уроним ящик, возле входа.

КОВАЛЁВ: По-моему, это лишнее, а впрочем, есть идея: посадить

в ящик варана.

КАТИН: А где его взять?

КОВАЛЁВ: Сегодня ребята поймали. У кого-то он сейчас в БТРе, размером около полуметра, маленький крокодил, да и только.

КАТИН: Превосходная идея. Мы кладём ящик, якобы

с виноградом, в коридоре, у двери в комнату, а кто-то из этих, кто не по праву

у наших девочек, его из любопытства открывает, затем следует тайфун эмоций, и мы отомщены…

КОВАЛЁВ: Тогда не надо портить виноград, давай туда сразу варана, чутьё не обманывает, сегодня нам не светит…

КАТИН: Иду за ящиком.

КОВАЛЁВ: А я, приволоку варана.

КАТИН: Ты считаешь, виноград не нужен?

КОВАЛЁВ: Шура, чутьё не обманывает, а виноград съедим сами.

КАТИН: Тогда, может, сразу пойдём есть виноград?

КОВАЛЁВ: Нет, распалил, а сам на «попятную», веди знакомиться.

КАТИН: Через полчаса встретимся у моей палатки.

Аэродром «Ариана» и Авиагородок в 12 километров от города Кандагар,

на втором плане расположение 70-й Гв. Омсбр. в 1980-89 годы.

ЯВЛЕНИЕ 8

Вечер. Брезентовая большая палатка капитана Познякова с поднятым пологом.

Горит керосиновая лампа «Летучая мышь». В палатке за длинным столом сидит шесть человек.

Входят Ковалёв и Катин в хэбэ обмундировании без ремней. На толе кружки, банка с водой, сало, хлеб. Открыты две банки консервов. Все раздеты по пояс, с офицерскими жетонами, висящими на уровне груди.

КАТИН: Можно к вам?

ОТВЕТ (Смеются): Мы всё выпили…

КОВАЛЁВ: Добрый вечер.

ПОЗНЯКОВ: Это Володя Ковалёв – командир отряда сопровождения.

Представляет всем.

ОТВЕТ: Уже знаем. Позывной «Орёл».

1-ый ЛЕЙТЕНАНТ: Наш комбат уже шутил по радио, когда он пересекал Чёрную площадь: «Орёл» не пролетал»?

ПОЗНЯКОВ: Ну что, Владимир, завтра сдаёшь должность и на операцию в свою роту?

КОВАЛЁВ: Да, в свою роту, но оставляю «старый» позывной.

КАТИН: Олег, а ты что не весел? Почему не бодрый?

У тебя же фамилия Бодров.

БОДРОВ: Ты представляешь, Шура! Такой вечер сегодня испортили с девочками из медроты.

КАТИН: Как понимать? Ещё можно успеть… Ночь впереди.

БОДРОВ: Пошли мы с Димкой Поповым в гости к девочкам.

У нас с собой было. Сели за стол, они приготовили ужин, а кто-то в коридоре положил возле двери ящик с вараном. Выпили по одной, и тут из соседней комнаты вышли девчонки и решили посмотреть, что в ящике. А там – варан. Он, конечно, выскочил в тёмный коридор и давай там носиться из комнаты

В комнату, а двери ни у кого не закрыты, только занавески. Визг, писк, крики.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: