ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ. 4 страница

ничего не понимаю?

КАТИН: Не специально, под свое настроение, называется

«С тех пор, как я тебя люблю».

ТАМАРА: У меня аналогичное настроение, но я уже ничего менять

не хочу в своей жизни.

КАТИН: То есть, я для тебя обуза?

ТАМАРА: Я этого не говорила. Тебе не надо было приезжать,

ты же видишь, я тебе не рада.

КАТИН: Что случилось, Тамара? Я тебе больше не нужен?

ТАМАРА: Объясняю. Когда ты был здоров, мне был нужен.

А теперь пусть с тобой живет тот, кто покалечил тебя

после Афганистана. Ты, Шура, неудачник.

КАТИН: Но я же был честен с тобой, как ты можешь мне

это говорить?

ТАМАРА: Я тебя ждала три года. Я тебя ждала после Афгана два года. Перетерпела, Бог знает, что без мужа: и унижения, и издевательства, вплоть до открытых циничных предложений переспать в обмен на услугу, за справки, которые я тебе достала восемнадцать штук, для твоего перевода.

И когда я столько всего пережила, получить в награду инвалида, за которым надо ухаживать всю оставшуюся жизнь? У меня отец инвалид, и мне вот так хватило.

Ненавижу больницу, этот запах. Боже мой, почему я такая несчастная? Отец, потом муж…

КАТИН: Прости меня, если что не так.

Встает, начинает собирать какие-то вещи на диване.

ТАМАРА: А теперь получи мужа-инвалида, искалечили тебя, суки,

а ты там, как барашек, ничего сделать не мог, даже перевестись, а еще «афганец». Тюхтяй ты, неудачник.

Проклятая страна. Два человека целых два года не могут сойтись вместе. Где, в каком общественном строе это было? Ты же, Шура – раб, бесправен, и меня хотел сделать рабыней с вашей, этой армией.

Будь она проклята с ее законами.

Плачет.

Ну, что мне теперь делать? Не хочу с тобой жить понял?! Не хочу! Хватит с меня.

Сволочи, негодяи, ну, что ты молчишь или ты дурак?

Ты и не понял, что тебя там гробили твои командиры.

Они тебя съели.

Теперь я знаю, что офицеры «жрут» друг друга, как фаланги в банке.

КАТИН: Успокойся, я сейчас уйду.

ТАМАРА: Куда? На дворе три часа ночи. Куда ты пойдешь?

Город ты так и не знаешь, хотя считаешь его своим.

КАТИН: Все, ухожу.

Встает.

Тамара не пускает, берет за рукав, ведет обратно, сажает на диван.

ТАМАРА: Побудь дома, утром пойдешь.

КАТИН: Мне здесь не выносимо.

ТАМАРА: Мне с тобой не выносимо. Я переживаю.

КАТИН: Тогда я никуда не уйду до 4-го января.

ТАМАРА: Ну, это уже слишком.

КАТИН: С тебя не убудет. В деньги на еду.

ТАМАРА: Я не принимаю подачек, надо было присылать раньше,

а не по телефону болтать, сколько раз я тебе говорила об этом и просила денег.

КАТИН: Я не буду мешать тебе, мне 4-го января надо явиться

в штаб округа по поводу перевода, и в тот же день я уеду.

ТАМАРА: Тебя переводят или нет?

КАТИН: Не знаю.

КАТИН: Сегодня предновогодняя ночь, у меня есть шампанское. Ты будешь?

ТАМАРА: Не откажусь.

КАТИН: Я предлагаю выпить за твое здоровье.

ТАМАРА: Лучше за твое.

Катин достает бутылку, бесшумно открывает, наливает в стаканы на столе.

КАТИН: С наступающим Новым годом!

ТАМАРА: И с новым счастьем…

КАТИН: Если бы меня спросили, как бы я поступил в нашей ситуации, начнись все с начала, я бы ответил, не задумываясь – точно так же.

ТАМАРА: И вновь бы обрек меня на три годы лишений. Нет уж,

я бы второй раз на это не пошла. Это ошибка, роковая ошибка в моей жизни – встреча с тобой.

КАТИН: Но мы же любили друг друга. Скажу тебе, что я тебя сейчас люблю еще сильнее.

ТАМАРА: И напрасно. Меня не за что любить. Надо было любить меня поменьше, относиться ко мне лучше.

КАТИН:

Полученным вполне довольный

Отвечу в оправданье,

Любовь – подарок добровольный,

А лесть – благодеяние.

О, боже, что я несу?..

Напрасно ты так, даже если мы никогда не будем вместе.

ТАМАРА: Шура, мы никогда не будем вместе. Если бы я знала,

что офицеры так беспомощны в своей судьбе, я к тебе никогда не подошла

и близко. Ты три года меня обманывал, что приедешь. Тогда ты был здоровый

и сильный, а сейчас? Посмотри на себя. Это жестоко, да.

Но еще более жестоко предлагать это.

Надо было тебе уходить из армии, пока был здоровый и приезжать.

КАТИН: Ты говоришь невыносимые слова. Замолчи, пожалуйста. Живи, как знаешь. Я уеду и прощай.

ТАМАРА: Шура, уезжай, а? Ну, хватит экспериментов.

Мне все это надоело. Я уже не могу.

КАТИН: Все, прости меня за приезд, я пошел спать в маленькую комнату.

ТАМАРА: То, что ты со мною сделал, это ужасно. Ничего не осталось: ни машины, ни мужа. С первым мужем у меня были бы уже дети.

А сейчас ни кола, ни двора.

КАТИН: Я в этом не виноват. У меня был сын и умер не по моей вине. Этот упрек не по адресу. В этом ты виновата в прошлой жизни.

ТАМАРА: Не тебе судить. Знал бы, как я жила.

КАТИН: Знаю, хорошо. Вполне счастлива. Я помню, как ты мне писала в Афган.

ТАМАРА: Проклятый Афганистан. Не было бы его, не надо было бы

и тебя. Приехал, и я в тебя влюбилась, в дурака.

КАТИН: Я пошел спать. Спокойной ночи.

ТАМАРА: Ложись со мной. Только меня не трогай.

Зазвонил телефон. Тамара снимает трубку. Катин поднимается, выходит в дверь

и закрывает за собой.

ТАМАРА: Манечка, милая, хорошая девочка, здравствуй!

Приехал. Поговорили по душам. Ну, что я могу сказать.

Все пока идет по плану. Мне приехать?

Я боюсь его здесь оставлять одного с отцом.

Они сейчас на кухне уже третий час разговаривают.

Раньше? Нет, он с ним общался мало.

А сейчас, не знаю. Вот сидят и говорят.

О чем? Отец рассказывает о войне, о театрах и судьбе актеров.

Шура тоже.

Мне, конечно, неприятно, но что поделаешь, я и не предполагала, что они так дружны.

Сидят, отец его не отпускает.

Завелись там, о чем-то спорят, смеются. Вот послушай.

Подносит трубку к двери, приоткрывает ее.

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Шура, я тебе говорю, что ты теперь у меня в гостях, а не у нее, если хочешь, пошла она к черту, если б не была моей дочерью.

КАТИН: Вы любите ее и сердиты за то, что она никак не может устроить свою жизнь. Я сейчас ей не пара.

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Я, Шура, воевал командиром взвода разведки

стрелкового батальона. Помню, под Брестом, лежали за камнем, а по нему бьет пулемет, нас прижали к земле. Немецкая тактика: положить на землю, а потом накрыть артиллерией или авиацией.

Ждем, я думаю, сейчас прилетят мины, и кричу своему напарнику:

«Перебежка в развалины, давай, пошел».

Я не стал ждать и бегу.

Пули между ног взбивают фонтанчики. В развалинах опомнился, а его нет. Смотрю туда, а там уже взрывы от мин.

В жизни, Шура, главное рассчитать свои силы и вовремя сделать перебежку, иначе забьют.

Это я тебе насчет отпуска, то, что ты не успел.

КАТИН: Спасибо, папа Коля, за науку.

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Да ты зови меня просто, Николай. Сейчас выпьем еще, Шура. Мы с тобой так и не посидели никогда по-хорошему.

То Тамарка не дает, то ты спешишь куда-то.

Ну, как вы там, в Афгане, пулеметом дрова пилили, небось, тоже?

КАТИН: Было и такое, папа Коля.

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Ты лучше больше слушай меня, Шура.

Я скоро умру, поэтому послушай старого.

Знаешь такого актера Миронова? Так вот, это мой ученик был когда-то, я его очень любил.

КАТИН: Вам, наверное, много пришлось «поколесить»?

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Шура, не то слово. Тамарка еще маленькая была, и я брал ее с собой на гастроли. В Минске бывал часто.

Зайди к моему другу, вот адрес.

Скажи, Коля еще жив, здоров и передает привет.

КАТИН: Обязательно. Жаль, раньше у меня не было времени

с вами посидеть, поговорить. Всегда мечтал быть рядом.

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Ты меня на «ты» Ты мой зять.

КАТИН: Вот потому-то и на «вы», что зять.

Младший, значит должнен уважать.

Тамара кладет трубку. Входит в дверь. Слышен голос.

ТАМАРА: Я вас прошу больше не курить и лечь спать.

С тобой, папа, мы договорились, почему ты не спишь? Уже пять часов утра.

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Сейчас, Тамара, сейчас мы еще немножечко, давно я его не видел.

Тамара берет трубку, продолжает.

ТАМАРА: Завтра я постараюсь их разобщить.

Этого мне как раз не хватало.

Сейчас, когда я уже решила рвать все окончательно.

Ленка звонила. Мы с ней говорили по-английски.

Шура все равно ничего не понимает или делает вид непонимающего,

даже если и понимает.

Как Никита? Прекрасно.

Завтра его увижу, а вечером домой.

Надо показать видимость благополучия отношений, а то отец волнуется.

Да, всё уже у нас.

Какие могут быть отношения после его болезни.

Ты что, Барсик, это же облучение…

Я ему сказала все.

Почему он до сих пор дома?

Барсик, ну куда ему идти в чужом городе?

Пусть посидит до утра, а там ему виднее.

А я и не думаю. Ты живешь без мужа и ничего.

И я проживу.

Красотуля ты моя, как твой Юрочка? Звонил?

Это очень хорошо.

Все мы, бабы, очень любим подарки. Да прости нас Господь.

До встречи завтра. Целую, Барсик.

Тишина, громко капает вода из крана, как удары сердца. Опять тишина.

ЯВЛЕНИЕ - ЭПИЛОГ

Две кровати. Катин лежит в больничной одежде, поверх одеяла. На второй кровати лежит пожилой человек в больничном костюме, лица не видно. Те же предметы, что и в начальном явлении.

КАТИН: Вот и вся история. Осталось развестись и всё...

Как будто жизнь прошла мимо, ни семьи, ни жены.

ПОЖИЛОЙ: Тебе тридцать два года. Не надо так. Это еще не предел

и не самый худший случай, если вспомнить твоих друзей.

КАТИН: Простая судьба офицера.

Меня постоянно мучает вопрос:

был ли я честен в этой истории?

Иногда думается, лучше было бы остаться там, где-нибудь…

Это были жестокие, но в чём то прекрасные дни.

Вокруг были друзья и слова о любви и дружбе, о чести, о долге.

Где они сейчас?

ПОЖИЛОЙ: Забудь о ней, и «Афганистаны» тебе уже не нужны.

Ничего, поправишься.

КАТИН: Как забыть?.. Это же пуля в голове, не вытащить…

Как вы на гражданке? Армия живёт по своим законам.

ПОЖИЛОЙ: Прожил просто: война, женился, дети, театр, кино, теперь внуки. Не жалею. Но тоже так и не разобрался, как всё происходит.

А ты как думаешь поступать, если уволят?

КАТИН: Ещё не думал. Мне кажется, в любом случае, надо стремиться быть в мире с самим собой. Так труднее и легче одновременно.

ПОЖИЛОЙ: Мой совет – надо искать хорошего человека.

Самый лучший вариант для жизни – это жена-друг.

Помнишь роман Даниэль Дефо «Робинзон Крузо»? О том, как человек один на острове выжил, с дикарями-людоедами разобрался? Так вот, Дефо был разведчик и вписал свой код восприятия в мысль романа: всё в наших руках, отчаяние - это путь к гибели, а труд - способ обрести надежду. А в жизни надо быть дипломатом. Мало уметь за себя постоять, нужно всегда думать и учиться, быть в уважении

к чужому знанию…

К слову сказать, Даниэль Дефо был основатель легальной английской разведки с 1703 по 1719 год и за 100 лет до германского генерала Клаузевица понял, что война - это всего лишь продолжение политики другими средствами, и за 150 лет до Карла Маркса осознал, что политика - это надстройка над экономическим базисом. Одним из создателей организации масонов в 1717 году, как эффективнейшего инструмента тайной войны, был именно главный английский разведчик Даниэль Дефо!

КАТИН: Я служил до войны в Афганистане в разведывательном батальоне. У нас это была настольная книга. Соглашусь с тобой.

Труд организует и мобилизует человека.

Только вот, друзья тоже предают.

Кстати, тот самый капитан Лёша окончил академию и сейчас в Москве.

Как Борис Друбецкой в «Войне и мире».

ПОЖИЛОЙ: Да, они не князья и не Друбецкие, твои начальники,

а дикари-людоеды и ты должен с ними вести себя соответственно, иначе съедят.

Каннибализм – штука серьёзная, космическая политика, война людских организмов за выживание, так сказать…

Сейчас, уже ты Робинзон Крузо.

Начальство без морали, системы вечных человечьих ценностей, подобно туземцам с бусами, деньгами и связями. Это нравственный закон всей истории человечества. «Осетровым», тобишь бесхребетным, ни война, ни Чернобыль,

всё нипочём…

КАТИН: Я пребывал в иллюзиях в отношении диких нравов людей нашего времени. Оказывается, всё прошлое рода человеческого живёт в его настоящем сознании и на равных требует право на жизнь.

ПОЖИЛОЙ: Благородным человека делают исключительно личные убеждения и деяния. Образование и деньги сами по себе никогда никого

не превращали в героя-спасителя со Святыми мыслями.

«Война и мир» написан Толстым для всех времён…

Император Наполеон привёл в Россию Великую армию образованных дикарей

с идеей убивать и грабить. После поражения в войне, в отступлении, ели конину

и человечину. Десятки тысяч повозок были загружены награбленным имуществом. Космические законы беспощадны: выжила ничтожно малая часть Великой армии.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: