Форсирование Немана и Ш ары

Дальнейшее наступление нашей основной северной группировки развивалось безостановочно и с постоянным успехом. В районе Жормуны — Лида противнику было нанесено серьезное поражение и захвачено большое число пленных и артиллерии. 16-я армия и Мозырская группа точно так же успешно развивали свои действия. 18 июля фронтовым командованием была поставлена дальнейшая задача. 4-й армии было приказано 21 июля форсировать р.Неман в районе южнее Гродно; 15-й армии приказано форсировать р.Неман 22 июля. 3-й армии — форсировать главными силами р.Неман в рай—

оне устья Шары; 16-й армии — форсировать р.Шару в районе к северу от Слонима. Разграничительными линиями назначались: между 4-й и 15-й армиями Скид ель — На дура, между 15-й и 3-й армиями ст. Мосты — Рось, между 3-й и 16-й армиями — прежняя.

Между тем польское командование со своей стороны точно так же организовало новую операцию. Имея намерение во что бы то ни стало удержаться на линии р.Немана и Шары, оно намеревалось сосредоточить ударную группу в 6 пехотных дивизий в районе Гродно для удара во фланг нашей главной армейской группировке. Для этой цели из района Лиды двигались на Гродно 5, 8, 10-я пехотные дивизии, а сосредоточенные в Белостоке 9-я и 17-я пехотные дивизии и три уланских полка двигались через м.Кузницы на Гродно с запада. Вторая Литовско-Белорусская дивизия уже находилась в этом районе.

Стремительные действия 3-го конного корпуса разбили все польские планы. Еще 19 числа с налету была занята крепость Гродно. Литовско-Белорусские части были потрепаны и в беспорядке отброшены на западный берег р.Немана. Части 15-й кав. дивизии заняли м.Кузницы, а 10-я кав. дивизия заняла м.Скидель, ожидая подхода пехотных сил 4-й армии. Тем временем польская пехотная масса, придя к расположению наших кав. дивизий, перешла в решительное наступление и успешно начала теснить эти части. В то время как на западном берегу р.Немана 15-я кав. дивизия была потеснена в крепость и закрепилась на берегу, 10-я кав. дивизия вела упорный бой с развернувшимися дивизиями белополяков на подступах к Гродно со стороны г.Лида. Тем временем пехотная масса 4-й армии дебушировала из Гродненской пущи и обрушилась на тылы и фланги наступающих польских дивизий. Они были смяты, раздавлены и в полном беспорядке отброшены к югу, на ст.Мосты. По дороге они были перехвачены подходившими частями 15-й армии, окончательно разбиты и деморализованы и отброшены на западный берег р.Немана. Так неудачно кончилась для поляков намеченная ими контрударная группировка. Наши войска продолжали решительное на—

ступление и на всем фронте, после ряда боев форсирован ли реку Неман. 16-я армия, по форсировании р.Шары, на подступах к Волковыску встретила сильное контрнаступление польских частей. Это наступление было смято, причем поляки потеряли большое количество пленных и орудий. На всем фронте наступление наше продолжало развиваться.

После известия о взятии Гродно Главнокомандующим были даны директивы о занятии Западным фрон — том Варшавы к 12 августа.

Вопрос о том — нужно было или не нужно останавливаться на этнографической польской границе — явля — ется точно так же одной из любимейших полемических тем. Большая часть наших писателей указывают на то, что на этом рубеже было бы выгодней нам остановиться, сорганизовать свои тылы, направить связь и достроить железные дороги, влить в части пополнения, которые в количестве 60 000 человек уже находились в эшелонах и следовали за наступавшими войсками, и после этого подремонтированными, окрепшими мы могли бы начать новое наступление для окончательного уничтожения польской армии.

Такое предположение, конечно, очень соблазнитель^ но. Куда приятнее наступать, когда железные дороги исправны, когда связь работает без перебоев, когда войска пополнены до положенного им по штату и когда противник вместе с тем разложен и деморализован. Но так ли на самом деле складывалась обстановка? Непрерывность нашего преследования вконец деморализовала польские войска. По свидетельству французских и польских офицеров, войсковые части потеряли всякую боевую устойчивость. Польские тылы кишели дезертирами. Никакой надежды на спасение не оставалось. Все бежали назад, не выдерживали ни малейшего серьезного боя. И эта неустойчивость царила не только в войсковых частях, но и в среде высшего командного польского состава.

Осталось бы это положение, при котором мы, даже численно слабейшие, все-таки оказывались сильнее противника в том случае, если бы мы оставались на границе

3–322

Польши? Конечно, нет. Если для нас эта остановка дала бы возможность провести пополнение, укрепить свои тылы, привести в порядок весь организм наступающих армий, то, конечно, для поляков в этом смысле было гораздо больше возможностей. Не надо забывать, что на карту ставилось существование капиталистического мира не только Польши, но и всей Европы. Бесконечные транспорта и эшелоны с амуницией и вооружением следовали на помощь польской армии из Франции и Анг^ лии. Забастовки и активные противодействия германских рабочих в Данциге и на железных дорогах силою подавлялись французскими и английскими войсками, которые принимали на себя заботы о разгрузке и погрузке необходимого снаряжения. Польский капитал напрягал все свои силы, развивая бешеную агитацию против большевистского наступления. Ксёндзы служили ему в полной мере и призывали польское население к национальной самообороне. Формирование буржуазных добровольческих частей проходило очень успешно. И если бы только мы дали полякам спокойно провести эту работу, то через две-три недели, потребные нам для устройства наших дел, мы встретили бы против себя значительно сильнейшие, чем наши, армии и должны были бы снова ставить на карту наше стратегическое будущее. При том потрясении, которому подверглась польская армия, мы имели право и должны были продолжать наше наступление. Задача была трудная, смелая, сложная, но задачами робкими не решаются мировые вопросы.

X

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: