Маршал, деятель правого крыла 14 страница

По своему территориальному размаху федеративная программа значительно превосходила предлагаемую национал-демократами инкорпоративную программу, которая предусматривала непосредственное присоединение к Польскому государству восточных зз — мель, примерно до границы второго раздела*.

*В 1772–1795 гг. территория Польши была разделена между Прус—

сией, Австрией и Россией (3 раздела Польши: 1-й — в 1772 г., 2-й — в

1793 г., 3-й, окончательный раздел — в 1795 г., после которого Польша прекратила свое с уществ о в ание как независимое государство). После

Венского конгресса 1815 г. к Пруссии окончательно отошло историче—

ское ядро Польского государства — В е л и к о п о л ып а (П о з н а н ь щ н н а),

большая часть Куявии (район Быдгощк — Торуня — Иновроцлава) и

Гданьское Поморье. Австрии досталась южная часть M а л о п о л ып и (Краковшина и Жешовшина), которая вместе с Львовгциной и другими отошедшими к Австрии западноукраинскими землями стала тогда называть—

ли Речи Посполитои, как украинские, белорусские и литовские, так и

собственно польские (Королевство Польское). В 1918 г. Советская

Россия провозгласила право Польши на государственную самостоятельность. В августе В.И.Лениным был подписан акт, которым были расторгнуты все договоры о разделе Польши. (Приммерев.)

Обе эти программные концепции были отражением основного вопроса, который волновал польское общество: какой быть территории возрождающегося государства? Вполне естественно, что, когда Польша обрела независимость, польский народ воспринял это как акт исторической справедливости, полагая, что Польское государство должно возродиться в тех же границах, в каких оно существовало до разделов. Но в 1918 году со времени первого раздела прошло почти 130 лет, другими словами, целая эпоха, за которую многое изменилось, особенно на восточных землях бъв — шей Речи Посполитой, заселенных преимущественно непольским населением. Происходящие там процессы общественного, этнического, культурного развития привели к росту национального самосознания литовцев, украинцев, в меньшей степени белорусов и к формированию их как национальных субъектов. Подгвержце — нием тому были политические события на этих землях в 1917–1918 годах, в результате чего там были созданы самостоятельные национально-демократические государственные организмы. В ноябре 1917 года была провозглашена Украинская Народная Республика со столицей в Киеве, в феврале следующего года — Литовское государство, избравшее свой столицей Вильно, мазг^ цем позже было объявлено об образовании Белорусской Народной Республики со столицей в Минске, а в ноябре — Запад — но-Украинской Народной Республики, признавшей своей столицей Львов. Это были разные по характеру республики, и все они стремились к независимости как от России, так и от Польши. Но обстановка здесь была шаткой и неустойчивой. Под влиянием революционных настроений и продолжающейся в России рис — данской войны вышеперечисленные государственные организмы оказались нестабильными, подвергаясь действию как центробзж — ных, так и центростремительных сил и процессов; беспорядочно сменяли друг друга контрреволюционные, буржуазные, социалистические и советские правительства. На Украине, например, в конце 1918 года было четыре центра власти: контрреволюционный (П.Скоропадский), социалистический в виде так называемого Директората (В.Винниченко), правительство Западно-Украинской Народной Республики (Е.Петрусевич), советское правитель — ство (М.Скрыпиик). После вступления Красной Армии в Литву и Белоруссию в феврале 1919 года там было объявлено об объединении Литовской и Белорусской Советских Республик в одну Литовско-Белорусскую Советскую Республику.

Выводы, вытекающие из этих процессов, с трудом восприни-^ мались большей частью польской общественности. Но передовые представители польской политической жизни понимали, что в такой обстановке Польша в границах до 1772 года возродиться не может — отсюда и упомянутые две программы — федеративная и инкорпоративная.

Парижская мирная конференция не решила вопроса о восточной границе Польши. Ее определение западные державы постам вили в зависимость от развития событий в России, а также от шагов польского правительства. В этот период французские политики опасались конфликта между Польшей, с одной стороны, и Украиной и Россией — с другой, что могло осложнить отнопв-^ ния Франции с восточными соседями Польши. Поэтому они старались воспрепятствовать принятию каких-либо территориальных решений в пользу Польши за счет будущей антибольшевистской России, Литвы или Украины. Несмотря на продолжающуюся с середины февраля 1918 года интервенцию, а затем и блокаду Советской России, французские политики, однако, не исключали возможность сохранения Советской власти в этой стране. Они предполагали, что „в случае, если Россия останется анархической страной, все будет говорить в пользу максимального расширения Польши«. Отношение Франции к русскому вопросу представил в своей парламентской речи в ноябре 1918 года министр иностранных дел Стефан Пишон. „Целью Франции на востоке, — заявил он, — является борьба против Республики Советов и создание России единой, сильной и мощной«. Польша должна быть „...одним из прочных звеньев санитарного кордона вокруг России, больной и заразной«.

Такая постановка вопроса, в свою очередь, позволила главе Польского государства Юзефу Пилсудскому соответствующим образом подойти к проблеме восточной границы Польши, иначе говоря, развязала руки для осуществления польской федеративной программы на восточных окраинах. Уже в ноябре 1918 года представители Польши начали переговоры с командованием кр — майского „Обероста«(то есть с германским командованием в России) о гарантиях безопасной эвакуации германских войск с востока и замене их польскими частями. Соответствующее соглашение было подписано 5 февраля 1919 года. Таким образом, сложились благоприятные условия для распространения польского правления на северо-восточные территории, но впоследствии это

мошо привести к возникновению конфликта с упомянутой Литовско-Белорусской Советской Республикой. Ранее, 1 ноября

1918 года, вспыхнули украинско-польские бои во Львове. Вях — ледствии бои вышли за пределы города и охватили почти всю Восточную Галицию, перерастая в вооруженный конфликт межпу Польшей и только что провозглашенной Западно-Украинской Народной Республикой, стремящейся к государственной независимости.

Первые столкновения польских войск с частями Красной Ат — мии произошли в январе 1919 года под Вильно, а спустя несколько месяцев польские части, сражающиеся на Волыни с силами еще одного упомянутого украинского государства — Украинской Народной Республики, также вступили в бой с частями Красной Армии. Эти события положили начало трагическому по своим последствиям польско-советскому конфликту, который в 1920 году перерос в открытую войну. А пока на линии Варшава — Москва предпринимались важные дипломатические демарши.

Правительство Советской России декларировало польскому правительству свои мирные намерения, но в то же время поддерживало революционные движения в Белоруссии и Литве, которые стремились установить там советские республики и претендовали на часть приграничных территорий, на которые заявляло свои права также и польское правительство. 11 ноября 1918 года „Монитор Польски«№ 245 сообщил, что советское правительство предложило правительству Польши назначить Юлиана Мархлевского дипломатическим представителем России в Польше, а 28 ноября нарком иностранных дел Георгий Чичерин в ноте польскому министру иностранных дел Леону Василевскому повторил это предложение. Свою просьбу об ответе он сопровождал предложением прислать в Москву дипломатического представителя Польши.

Установление нормальных дипломатических отношений межпу двумя государствами и ликвидация спорных вопросов были гред — мегом дипломатической переписки, продолжавшейся до весны

1919 года, когда она была прервана началом военных действий. Польская сторона протестовала против ареста персонала польского представительства в Москве (бывшая миссия Регентского совета), а также против опечатаний его помещений и архива. Начало переговоров об обмене дипломатическими представителя—

ми она ставила в зависимость от положительного для польской стороны урегулирования этого эпизода.

Выяснению этого вопроса было посвящено несколько нот Чичерина Василевскому. Суть дела состояла в том, что советское правительство не признавало Регентский совет представителем польского народа, так как этот совет был создан Германией и полностью от нее зависел. Как объяснял Чичерин, отнюдь не советские власти ликвидировали миссию Регентского совета; это сделал польский Комитет изгнанных (представляющий польское население в России), который посчитал, что миссия плохо заботится об интересах этого населения. При этом делалась ссылка на дезавуирование Регентского совета польским правительством, созданным в Люблине Игнацим Дашиньским. Тем более, заявлял Чичерин, ни один член миссии не был арестован, и все они выедут о Польшу, как только Германия, оккупирующая восточные области, даст согласие на их проезд.

Советское правительство не возражало также против желания польского правительства оставить в Москве в качестве уполномоченных тех лиц из состава миссии, которые будут наделены такими полномочиями.

Казалось, что с этого момента дело нормализации отношений между двумя государствами пойдет на лад. Этого, однако, не произошло: эти отношения осложнились территориальным аиром, который привел к вооруженному конфликту.

Первой дипломатической ласточкой этого конфликта, вскоре переросшего в широкомасштабные боевые действия, была нота польского министерства иностранных дел советскому Народному комиссариату иностранных дел от 22 декабря 1918 года, содержащая протест польского правительства против продвижения советских войск в направлении польской границы. Ответ советского правительства последовал незамедлительно. Уже на овпу — юший день было направлено заверение, что Польше не грозит никакая опасность со стороны России, что ее войска находятся далеко от польских границ, что их разделяет территория Литвы и Украины, что в настоящий момент Польша и Россия не имеют общей границы. Это была ловкая риторика, если учесть, что правительство Анджея Морачевского публично отказалось от всех аннексий, провозгласив стремление „возродить Литовское государство в его давних исторических границах«и призвав поляков, проживающих в Восточной Галиции и на Украине, „к

мирному решению спорных вопросов с украинским народом, вплоть до их окончательного урегулирования компетентными представителями обоих народов«.

Территориальный конфликт у восточных границ Польши быстро назревал. Его характерной чертой было то, что формально война не была объявлена ни одной из сторон и что в течение всего времени боевых действий происходил обмен дипломатическими нотами; не прекращались неофициальные переговоры представителей обеих сторон с целью достижения соглашения.

Пространная нота Василевского Чичерину, направленная в конце декабря 1918 года, была выдержана в остром тоне. Она содержала протест против вступления советских войск в Литву и Белоруссию и установления там советской администрации. ,Уи — тывая, что часть этих территорий является бесспорно польской, — отмечалось в ноте, — такие действия затрагивают жизненные интересы польского народа«. Советская сторона обвинялась также в том, что использует поляков для создания воинских частей, носящих название польских городов и предназначенных для распространения социальной революции на занятых территориях. В ноте такие действия характеризовались как агрессивные и высказывалось предупреждение о решительных мерах польского правительства. В контексте этих событий польское правительство отказывалось от установления непосредственных дипломатических отношений; наоборот, оно намеревалось силой оружия защищать территории, населенные поляками, от „вторжения войск правительства Советской России«.

Первый обмен телеграммами между Варшавой и Москвой свидетельствовал о том, что атмосфера во взаимоотношениях все больше накалялась.

Искрой, которая воспламенила отношения между Москвой и Варшавой, было убийство польской полицией в начале января 1919 года членов советской делегации Красного Креста, возвращавшейся из Польши в Россию. Нота Чичерина польскому правительству была острой. В ней отмечался факт зверского убийства польскими должностными лицами, членов делегации Красного Креста — организации, пользующейся во всех странах особыми гарантиями и иммунитетом. Нота клеймила „контрреволюционное правительство, находящееся в это время у власти в Польше«. Советское правительство требовало немедленно провести расследование и строго наказать непосредственных и косвен—

пых виновников этого убийства, а кроме того, извещало о применении ответных мер в виде ареста членов польского грел — ставительства в России (сотрудников бывшей миссии Регентского совета и комиссии по вопросам военнопленных) и объявляло их заложниками.

Требования советского правительства частично были выполнены: в ноте от 7 февраля новый министр иностранных дел Игнаты Падеревский сообщил Чичерину об аресте всех подозреваемых в этом преступлении; кроме того, польские власти обязались готностью выяснить все обстоятельства убийства. В ноте содержалось также предложение предпринять предварительные шаги на пути нормализации двусторонних отношений, а именно предложение направить в Москву специального представителя польского правительства в лице Александра Венцковского для непосредственного „обсуждения с советским правительством поставленных им вопросов, быстрое разрешение которых отвечает интересам обоих государств«.

Польское предложение встретило положительный отклик в Москве. Советское правительство выразило согласие принять польского представителя и начать с ним переговоры, особенно по территориальным проблемам, обратив, однако, внимание на то, что окончательное решение этих вопросов находится в компетенции Литовской и Белорусской республик как непосредственных соседей Польши. Советское правительство намеревается вылупить здесь только в роли посредника.

Польский народ ничего не знал об этом обмене нотами, продолжавшемся с 26 ноября 1918 года. О последующих нотах советского правительства польская пресса не сообщала. Молчанием были покрыты ноты Чичерина от 28 ноября, 12, 15, 23 и 24 декабря 1918 года, а также от 7 и 8 января и 10 февраля 1919 года. Со временем сведения об этой переписке стали просачиваться в Польшу из иностранной прессы.

По мере своего нарастания вооруженный конфликт между Польшей и Советской Россией все больше превращался в составную часть конфликта, назревающего между государствами Антанты и Россией — бывшим членом этой группировки.

Одним из первых документов, отражающих связь между Польшей и Антантой на почве отношения к Советской России, была докладная записка начальника польского Генерального штаба генерала Станислава Шептицкого главе государства Юзефу

Пилсуцскому от 10 января 1919 года. Автор записки, докладывая о задачах польской армии на границе с Украиной, Белоруссией, Литвой, Германией и Чехией, самой опасной считал обстановку в Белоруссии и Литве в связи с выдвижением туда „значительных большевистских сил«и занятием ими Вильно. В этих обстоятельствах Шептицкий полагал естественной военную помощь Антанты (речь шла главным образом о поставках боевой техники, вооружения и боеприпасов). В то же время он отмечал недоверчивое отношение Антанты к Польше: „Она глуха ко всем нашим просьбам и предложениям и считает нынешнее правительство рассадником большевизма«. Такое мнение о тогдашнем польском правительстве (Моравского) формировал и поддерживал среди стран Антанты руководимый национал-демократами парижский Национальный комитет Польши (КНП).

Обстановка начала меняться с созданием правительства И.Падеревского.

Государства коалиции установили с Польшей официальные отношения и начали оказывать ей военную помощь. В середине февраля 1919 года в Варшаву прибыла миссия стран Антанты, в задачу которой входило определение экономических и военных потребностей Польши. А в апреле в Польшу приехала союзническая военная миссия во главе с французским генералом Полем Генрисом, который одновременно был назначен представителем главного командования союзнических войск при верховном главнокомандующем польских войск. В свою очередь, в Париж выехала польская военная миссия во главе с генералом Яном Роздовским. В то же время в Польшу начали прибывать части армии генерала Юзефа Галлера, которые в количестве более 60 тысяч-человек были влиты в состав польской армии.

Зимой и ранней весной 1919 года в Польше шла подготовка к наступлению, целью которого было отбросить Красную Армию как можно дальше на восток и начать осуществление польского федеративного плана. В апреле советское правительство предприняло ряд дипломатических шагов для противодействия польскому наступлению. Первым шагом в этом направлении было письмо Чичерина представителю польского правительства Александру Венцковскому, находившемуся в Москве с марта 1919 года. В середине апреля правительство Советской Украины при посредничестве правительства Советской России также обратилось к Венцковскому с предложением решить вопросы польско-украин—

ской границы мирным путем. Обе стороны должны следовать принципу „организованного волеизъявления трудящихся спорных территорий«, говорилось в письме Чичерина.

Очередная советская нота выражала пессимизм в отношении возможности заключения польско-советского соглашения в связи с поступающей в Россию информацией о польских военных приготовлениях. 21 апреля польские войска заняли Вильно, а 25 апреля советское правительство объявило этот акт агрессией против Литовской Советской Республики и возложило на польское правительство „ответственность за невозможность достижения соглашения между нашими правительствами«. Советское гра — вительство выражало готовность к переговорам при условии, что будут немедленно прекращены все вооруженные акции против советских республик. Телеграмма такого содержания спустя наделю была направлена в Варшаву. В такой обстановке представитель польского правительства покинул Москву. Отношения между Польшей и советскими республиками вступили в фазу еще более острого конфликта. Кроме Вильно польские части вскоре заняли Барановичи и Новогрудок, а летом — Минск и террито-^ рии по рекам Двина, Березина, Птичь, Уборть и Горынь.

Вопросом политических и военных мероприятий на востоке занялся сейм Речи Посполитой. Сначала, в первых числах апреля, шло обсуждение в комиссии сейма по иностранным делам. Исходным пунктом было подтверждение принципа ненасильственной реализации решений Парижской мирной конференции по территориальным проблемам и „неприсоединение силой к Польше la — ких-либо земель вопреки воле их населения...«; целью польской военной акции должна быть единственно „защита от иностранного нападения«. Это, однако, не означало отказа от стремления к восстановлению „исторической Польши«как на западе, так и на востоке. Что касается восточных границ, то комиссия сейма предложила программу добровольного союза литовцев, белорусов и украинцев.

3 и 4 апреля в сейме состоялись генеральные дебаты по вопросам польской внешней политики. Они сводились главным образом к обсуждению проблемы восточных окраин. Большинством голосов сейм одобрил позицию комиссии по иностранным делам и в соответствии с этим принял три резолюции. Первая из них касалась Восточной Галиции и предписывала правительству и верховному главному командованию сохранить всю Галицию в

пределах польского государства; с другой же стороны, она указывала на необходимость признать автономию украинской части населения, „но без нарушения единства польского государства«. Во второй резолюции сейм призвал правительство и верховное главное командование „приложить все силы к скорейшему освобождению от большевистского нашествия и к прочному объединению с Речью Посполитой северо-восточных районов Польши с их столицей в Вильно«. И, наконец, в третьей резолюции, подтвердив право поляков, литовцев и белорусов самим определять свою судьбу, сейм не признал „выражением такого самоопределения ни Литовско-Белорусскую Советскую Республику, наш — дящуюся в зависимости от Российского государства, ни созданные с согласия германских оккупационных властей и без участия трудящихся масс правительства Литовской и Белорусской репу — блик«.

В середине 1919 года русские контрреволюционные армии одерживали успехи в борьбе с Советской Россией. Армия ив — рала Антона Деникина готовилась к наступлению на Москву. Все это вынудило польское правительство приостановить военные действия на востоке, опасаясь, что в противном случае они облегчат установление в России режима царских генералов, враждебно настроенных к возрождению независимого польского кху — дарства и особенно к включению в его состав восточных земель. По этой же причине польское правительство приняло советское предложение о переговорах, которые и начались в июле 1919 года в Беловеже, а осенью продолжились в Микашевичах в Полесье. В этот период в Варшаве не исключали возможность заключения мира с Россией. МИД посчитало опасным слишком далекое выдвижение польских частей на восток. По мнению польских дипломатических кругов, наиболее оптимальным рубежом была линия р.Збруч — Ровно — Минск. Тем не менее начатый польско-советский диалог не перерос в мирные переговоры.

Предпринятое польской армией в июле — августе наступление с целью овладеть вышеупомянутым рубежом вызвало перерыв в польско-советских переговорах. Эта операция позволила польской стороне занять большие территории и привела к стабилизации польско-советского фронта по линии Динебург — Полоцк — Бобруйск — р.Птичь — Каменец-Подольский.

Сравнительно легкий успех воодушевил польских военных на продолжение боевых действий, что нашло поддержку и у главы

государства и верховного главнокомандующего — Пилсудского, ибо, по его мнению, это вело к достижению двух главных целей: укреплению безопасности страны и созданию двух независимых, но связанных с Польшей государств — Белорусского со столицей в Минске и Украинского со столицей в Киеве. Затем, поставив Россию перед такого рода свершившимся фактом, можно было бы в будущих мирных переговорах с ней выдвинуть требование, по которому нормализация всего комплекса отношений в Восточной Европе может произойти лишь на основе федерации всех государств, соседствующих с Россией с запада: Польши, Финляндии, Эстонии, Латвии, Белоруссии, Украины, а также Румынии. Польша, как самая крупная и самая сильная среди них, имела бы шансы занять главенствующую позицию в такой федерации. По мнению Пилсудского и его сторонников, создание подобной „федерализованной коалиции«привело бы к ослаблению бывшей Российской империи и оттеснению ее границ от Польши, что явилось бы лучшей гарантией безопасности возрожденного Польского гос^дарства также и в более отдаленном будущем.

В октябре возобновились польско-советские переговоры в Микашевичах. Непосредственной причиной, по которой польская сторона вновь пошла на переговоры, была ее обеспокоенность успехами армии Деникина в борьбе с Красной Армией, занятие им Курска и Орла по пути на Москву. По оценкам Пилсудского, поддержка Деникина не отвечала интересам Польши. Подобное мнение высказал Юлиану Мархлевскому уполномоченный главы Польского государства на переговорах в Микашевичах капитан Игнацы Бёрнер, отметив, что „помощь Деникину в его борьбе с большевиками не может служить интересам Польского государства«.

Второй причиной, по которой были приостановлены боевые действия на польском фронте, была недостаточная подготовленность армии к ведению более серьезных военных операций. Решение о прекращении боевых действий носило с польской стороны временный характер, подтверждением чему служит отказ от переговоров в Микашевичах в декабре 1919 года после разгрома Деникина частями Красной Армии.

Польша не была заинтересована в успехах Деникина даже в его борьбе с большевистской Россией. Лучшим тому свидетель — ством являются дневники самого Деникина, изданные в Париже в 1937 году под многозначительным названием „Кто спас Совет—

скую власть от гибели«, где отмечается, что осенью 1919 года значительная часть советских войск была снята с польского фронта и переброшена на фронт борьбы с Деникиным. Но на рубеже 1919–1920 годов появились новые элементы в обстанов — ке на востоке Европы. Франция, правда, не изменила своему стремлению уничтожить советские большевистские правительства, но в ее военно-политических кругах вызревала новая концепция борьбы с Советской Россией. Ее смысл состоял в повышении заинтересованности Франции Польшей, ее военно-политическим потенциалом, той ролью, которую в новых условиях она должна играть на востоке Европы. Продолжающийся польско-советский вооруженный конфликт, а также возникший после поражения Деникина новый антисоветский фронт в Крыму (генерал Петр Врангель) были, по мнению французских правительственных и военных кругов, очередным шансом, который следовало использовать.

Что касается Великобритании, то здесь в отношении к Советской России произошли более радикальные изменения. В августе британский военный министр Уинстон Черчилль объявил в палате общин о выводе английских войск из северной России. Это вызвало недовольство как Франции, так и польского правительства. Последнее выразило свое негодование в ноте британскому представителю в Варшаве П.Уиндхэму, подчеркнув, что польский генеральный штаб рассчитывал на сотрудничество с союзническими войсками в Мурманске и Архангельске, так как опасается переброски большевистских войск на польский фронт; нота предупреждала об опасных последствиях этого факта для всей Европы. В такой обстановке, перед лицом зимней кампании против Советской России, польское правительство потребовало от Франции и Англии увеличения помощи в виде поставок военного снаряжения и продовольствия.

Тем временем в отношениях межпу Польшей и Советской Россией назревал перелом. Начало 1920 года должно было внести ясность, будут ли эти отношения развиваться в направлении мира или войны. Возможности мирного урегулирования конфликта намечались достаточно отчетливо. Этому способствовали два обстоятельства: нарастание контрреволюции в России, сплачивающейся за Доном вокруг непрерывно пополняющего свои силы Деникина, а также все более явная склонность советского правительства к урегулированию отношений с Польшей мирным путем.

Оба этих обстоятельства были тесно взаимосвязаны. Но и с польской стороны появились факторы, действующие в направлении мирного решения конфликта. Прежде всего это были все более ощутимые внутренние трудности, усугубленные послевоенным кризисом разрушенной экономики, а также нарастающими общественными волнениями.

Опасность со стороны царского генерала Деникина, угрожающую суверенитету и границам Польши на востоке, Пилсудский намеревался устранить путем заключения временного перемирия с Советской Россией. Это было вынужденное, половинчатое рагв — ние, составляющее одну из неизвестных. Вторая неизвестная — это развитие внутренней обстановки в стране. И, наконец, третьей неизвестной было направление дальнейшей внешней политики большевистского правительства в России, то есть будет ли оно продолжать линию на поддержку революции в Западной Европе, а конкретно в Германии, или же ограничится защитой своей территории и поддержанием мирных отношений со своими соседями.

Казалось, что ситуация проясняется, а чаша весов склоняется в сторону мира в Восточной Европе, когда 22 декабря 1919 года советское правительство направило премьер-министру Леопольду Скульскому ноту с предложением заключить мирный договор и немедленно приступить к переговорам на эту тему. Так как польское правительство оставило эту ноту без ответа, 28 января 1920 года Совет Народных Комиссаров выступил с обращением к польскому правительству и польскому народу, а 2 февраля Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет обратился с воззванием к польскому народу. Обе декларации подтверждали признание независимости Польского государства, а в обращении советского правительства содержалось, кроме того, обязательство не переходить русской и украинской революционными армиями существующей линии фронта.

Дальнейшее развитие событий в значительной степени зависело от помощи союзников в виде поставок военного снаряжения. Пилсудский придавал большое значение этой форме помощи, обусловливая ею всю последующую стратегию на востоке и на севере, которая представлялась ему в вице альтернативы: либо военная помощь и продолжение войны с Россией, либо мир.

Тем не менее подготовка к мирным переговорам с Россией все-таки велась, о чем говорит составленный в общем виде в

МИД уже в первой декаде февраля 1920 года перечень предварительных условий. Они предусматривали, что: 1) Советская Россия признает независимость всех национальных государств, которые образовались на территории бывшей Российской империи и которые создали свои независимые правительства; 2) Советская Россия объявит недействительными все последствия разделов, начиная с 1772 года; 3) советское правительство воздержится от пропаганды своих социальных и политических теорий за пределами своих границ; 4) советское правительство выведет свои войска с «территории Польской Речи Посполитой в границах до первого раздела 1772 года«; 5) эти территории будут заняты польскими войсками и отданы под польское управление, которое будет временно осуществляться при участии четырех государств, два из которых будут приглашены Россией, а два — Польшей, вплоть до решения вопроса этих территорий в соответствии с принципом самоопределения; 6) Советская Россия выплатит Польше компенсацию за уничтожение и реквизицию польского имущества во время отхода русской армии с польских земель в 1914–1915 годах, а также за разрушения, совершенные советскими войсками в ходе нынешних боевых действий, и за ущерб, причиненный польским гражданам в связи с революцией в России; Польше должны быть возвращены все вывезенные архивы, библиотеки, произведения искусства; 7) советское правительство должно обеспечить польским гражданам возможность заключения торговых сделок на территории, находящейся под его управлением.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: