Глава 1. ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ 12 страница

Материалы уголовного дела состоят из 161 тома, содержащих 41 660 листов, не считая их оборотов. Для ознакомления с таким количеством листов необходимо минимум 416 дней. Поскольку человек нормального интеллектуального (умственного) развития и с устойчивой психикой способен осмысленно прочитывать в день не более ста листов. Ибо прочитанное надо обдумать, сделать из него необходимые выписки и составить проекты ходатайств, которые можно представить по окончании полного ознакомления с материалами дела.

Ко дню судебного заседания обвинительным органом предоставлялись обвиняемому для ознакомления материалы дела 50 дней. За это время обвиняемый Икс ознакомился с 45 томами или 11 327 (одиннадцатью тысячами тримястами двадцатью семью) листами, то есть за указанный период обвиняемый Икс знакомился в день с 226 (двумястами двадцатью шестью) листами.

Приведённый расчёт опровергает выдвинутый обвинительным органом тезис об умышленном затягивании ознакомления обвиняемых с материалами дела.

Скорость ознакомления обвиняемого Икс с материалами дела лишь подтверждает, что он совершает такое ознакомление на пределе своих физических и психических возможностей. Ибо к моменту рассмотрения ходатайства обвинительного органа в суде другие участники процесса ознакомились с немного меньшим, чем обвиняемый Икс, количеством томов дела, а именно: адвокат Н. – с 43 томами, адвокат П. – с 37 томами, адвокат М. – с 42 томами, адвокат Ш. – с 44 томами, обвиняемый по этому же делу Эр. – с 44 томами. И только обвиняемый по делу Эс. подписал, что он ознакомился со всеми томами материалов дела.

Однако факт подтверждения обвиняемым Эс., что он ознакомился со всеми материалами уголовного дела за 50 дней, может быть свидетельством или того, что он был вынужден отказаться от собственного права на защиту, или того, что он обладает исключительными человеческими способностями. Ибо осмысленно прочитывать в день по 833 (восемьсот тридцать три) листа может только человек с выдающимися способностями, минимум, способностями в быстрочтении. По крайней мере, его адвокат такими способностями не обладает.

Не исключено, что члены следственной группы обладают выдающимися способностями в быстрочтении. Однако требовать от всех обвиняемых и адвокатов таких же выдающихся способностей, какими обладает, возможно, руководитель следственной группы, не разумно. А именно из принципа разумности исходит процессуальный закон.

Никакой человек не может вдумчиво знакомиться в сутки с более чем ста листами текста, содержащего обвинение против него в совершении любого преступления. А если обвиняемый не считает себя виновным в инкриминируемом преступлении, то такое чтение вызывает тяжелые душевные переживания, снижаю щие способность логического осмысления прочитываемого.

Установление же для обвиняемого Икс предельного срока на ознакомление с материалами дела будет не что иное, как лишение его права и самой возможности узнать, в чём он обвиняется, чем эти обвинения подтверждаются (доказываются), выразить своё отношение к обвинению и представляемым стороной обвинения доказательствам и представить в свою защиту доказательства, заявить по окончании ознакомления с материалами дела ходатайства (ч. 4 ст. 217 УПК России). При таких ограничениях всё будет походить в будущем на процесс без права на защиту, потому что вина для обвинительного органа и суда безусловна.

Получается, что обвинительный орган стремится к тому, чтобы обвиняемый Икс и его адвокаты не знакомились со 161 томом уголовного дела, а просто поверили обвинительному органу, что именно обвиняемые совершили вменяемые им преступные деяния, без всякого доказывания и понимания, в чём они обвиняются.

Обвиняемый Икс обвиняется в тяжком и особо тяжком преступлении, и каждый лист уголовного дела должен содержать необходимые сведения для такого обвинения. Ведь никто не должен допускать, что в материалах уголовного дела есть хоть какие-то материалы, не относящиеся к обвинению. Поэтому обвиняемый Икс и его адвокаты вынуждены самым тщательным образом знакомиться со всеми материалами уголовного дела.

Дополнительно было указано, что сторона защиты ежедневно копирует материалы уголовного дела с помощью копировального аппарата в здании обвинительного органа. Ко дню рассмотрения дела в суде было произведено копирование около семидесяти томов. И как показал опыт, копировать в день возможно не более четырёх томов. А это сугубо механическое действие технического агрегата, которому нужен перерыв для остывания, замены или пополнения расходных материалов и технической профилактики. Такому аппарату даже не надо мыслить и анализировать, как человеку. При этом руководитель обвинительной группы требует от обвиняемого и его адвокатов чтения материалов уголовного дела быстрее, чем способен технический агрегат их фотографировать.

На этом изложение доводов адвокатов заканчивается.

Первый раз судом было отказано обвинительному органу установить предельный срок для ознакомления обвиняемому Икс с материалами уголовного дела. Через месяц обвинитель ный орган повторно обратился в суд с ходатайством об установле нии такого срока. Суд вторично отказал обвинительному органу. Ещё через месяц обвинительный орган в третий раз ходатай ствует перед судом установить обвиняемому предельный срок для ознакомления с материалами уголовного дела. И суд удовлетворяет настойчивую просьбу обвинительного органа. Поскольку третье ходатайство, дословно повторяющее предыдущие два, и удовлетворившее его судебное решение не вытекают из логики, из доказательства, то, следовательно, они есть результат эстетического ощущения, то есть чувственного суждения.

Ко дню рассмотрения судом третьего ходатайства обвинительного органа обвиняемый Икс ознакомился со 101 томом или 25 219 листами. С момента окончания предварительного следствия материалы дела для ознакомления предоставлялись 85 дней. Таким образом, за указанный период обвиняемый Икс знакомился в день с 296 листами. Однако указанную скорость ознакомления надо сравнить со скоростью на день рассмотрения судом второго ходатайства обвинительного органа. Простые расчёты показывают, что обвиняемый Икс ознакомился с 71 томом или 17 750 листами за 60 дней, которые предоставлялись для ознакомления. Таким образом, за тот период обвиняемый Икс знакомился в день с 295 листами.

Таким образом, средняя скорость ознакомления обвиняемого Икс с материалами уголовного дела фактически одина ковая – 296 листов в день. То есть никаких замедлений не произошло, но обвинительный орган вдруг посчитал, что обвиняемый Икс стал явно затягивать ознакомление с материалами дела именно в последний месяц.

Но расчёты за последний месяц как раз доказывают ложность заявления обвинительного органа. Обвиняемый Икс за последние 24 дня расписался в графике ознакомления за 29 томов (с 72 по 101 тома). Эти 29 томов содержат 7 333 листа. Таким образом, обвиняемый Икс удостоверил своей подписью, что он в день знакомился с 305 листами.

Адвокаты и другой обвиняемый по делу ознакомились на день судебного рассмотрения третьего ходатайства даже с меньшим объёмом материалов уголовного дела, чем обвиняемый Икс. Только третий обвиняемый удостоверил своей подписью, что он способен прочитывать по 833 листа в день.

Особо следует указать на процессуальный, доказательственный аспект третьего ходатайства обвинительного органа. С процессуальной точки зрения, в [третьем] судебном процессе надо рассматривать или исследовать ознакомление с материалами уголовного дела обвиняемого Икс только за период, исчисляемый с момента предыдущего [второго] вынесения судом постановления по аналогичному ходатайству обвинительного органа.

Дело в том, что вначале судом было рассмотрено [первое] Ходатайство об установлении определённого срока ознакомления обвиняемого Икс и его защитников с материалами уголовного дела и исследован период ознакомления с момента окончания предварительного расследования на день рассмотрения судом [первого] ходатайства. Суд не нашёл, что обвиняемый Икс и его адвокаты в этот период “явно затягивают ознакомление с материалами уголовного дела”, о чем вынес постановление.

Потом суд рассмотрел [второе] Ходатайство обвинительного органа, исследовал период ознакомления с момента вынесения судом [первого] постановления об отказе в удовлетворении [первого] Ходатайства и также не нашёл, что обвиняемый Икс и его адвокаты в этот [второй] период “явно затягивают ознакомление с материалами уголовного дела”, о чем вынес постановление.

При этом во [втором] Постановлении суд указал касательно [первого] Постановления суда, что “оснований для повторного анализа доводов, которым судом дана оценка, и они признаны неосновательными, не имеется, поскольку суд первой инстанции не вправе входить в оценку обстоятельств, которые были ранее предметом судебного разбирательства суда первой инстанции и по которым имеется вступившее в законную силу судебное решение”.

Суд в [третьем] постановлении, которым удовлетворено [третье] ходатайство обвинительного органа, посчитал достаточным для установления предельного срока ознакомления написать следующие доводы:

(1) обвиняемый Эс., которому инкриминируется совершение аналогичных преступлений, что и обвиняемому Икс, уже завершил ознакомление с материалами уголовного дела;

(2) принять во внимание необходимость реализации назначения уголовного судопроизводства (статья 6 УПК России), обеспечения прав и охраняемых законом интересов иных участников судопроизводства, в том числе и потерпевших, а также их право на доступ к правосудию;

(3) обеспечение права обвиняемого на защиту, частью которого и является возможность ознакомиться с материалами уголовного дела, не может быть достигнуто путём ущемления прав других участников уголовного судопроизводства, в частности, потерпевших;

(4) с целью реализации прав на защиту других участников уголовного судопроизводства, закон (часть 3 статьи 217 УПК России) не препятствует суду установить обвиняемому и его защитникам определённый срок для ознакомления с материалами уголовного дела;

(5) установление определённого срока ознакомления обвиняемого Икс и его защитников с материалами уголовного дела не нарушает его права на ознакомление с материалами уголовного дела и реализацию его права на защиту;

(6) ходатайство обвинительного органа об установлении срока ознакомления обвиняемого Икс и его защитников с материалами уголовного дела законное и обоснованное.

[Третьим] Постановлением суд фактически вменил в обязанность обвиняемому Икс прочитывать 856 листов день. Это даже больше того количества, за которое расписался обвиняемый Эс. (833 листа в день). Ибо оставшиеся 55 томов (161 – 106) содержат 15 422 листа (41 660 – 26 238), а суд оставил реальных для ознакомления 18 дней (15 422: 18 = 856). Таким образом, установленное [третьим] Постановлением обязательное для обвиняемого Икс быстрочтение выходит за пределы всяких психофизиологических человеческих способностей и разумности. Этот судебный акт вышел за пределы разумности. Фактически этот судебный акт запретил знать обвиняемому Икс материалы уголовного дела, знать, в чём он обвиняется, реализовать своё право на защиту навсегда. Что и подтвердилось в судебном процессе по обвинению Икс и других, когда уголовное дело было передано обвинительным органом в суд.

Как выяснилось на судебном процессе, обвиняемый Эс., который вместе с адвокатом заверил обвинительный орган на предварительном следствии, что он способен знакомиться с 833 листами материалов уголовного дела в день, не понимал ни смысла предъявленного ему обвинения, ни значения оглашаемых в судебных заседаниях документов.

Примечание. Если суд прервал ознакомление обвиняемого с материалами уголовного дела на любом месте, то считается, что обвиняемый вообще не знаком ни с какими материалами уголовного дела. Материалы уголовного дела – это не борщ, о вкусе которого можно судить, отведав пару ложек. Дело надо проглотить всё, без остатка. Тогда можно его понять. Если что-то не узнано в уголовном деле, тогда вообще нет знакомства с ним. Пресечение ознакомления есть фактический запрет на знакомство с материалами дела, запрет на знание об обвинении, поскольку суть обвинения в доказывании, и запрет заявлять ходатайства по материалам дела.

Аналогия. О нормах вычитки.

Если обратиться к нормативам на корректорскую работу, то выяснится, что корректор должен отрабатывать (вычитывать) за рабочий день от двух до пяти авторских листов в зависимости от вида корректорской работы и сложности текста. Принято считать, что один авторский лист содержит 40 000 знаков, а одна страница 1 800 знаков с пробелами. Совершив простое арифметическое действие, узнаем, что один авторский лист приблизительно равен двадцати двум страницам машинописного текста. Получается, что во всех случаях норма выработки в день у корректора не может быть более 110 листов. А у редактора норма труда и того меньше. Осталось только выяснить, к какой категории сложности для обвиняемого относятся тексты из материалов уголовного дела.

§ 3. Нормирование труда и правосудие

Судебный процесс, включая предварительное расследование, нужно рассматривать как труд. Труд есть целесообразная деятельность человека. Судебный процесс для каждого его участника есть целесообразная деятельность. Труд в судебном процессе – это целесообразная деятельность, осуществляемая при помощи умственных способностей. Труд в судебном процессе – общественно необходимый труд. Судебный процесс как труд, прежде всего, выражается в обмене информацией (предмет труда) между участниками этого процесса. Информация собирается, анализируется, группируется, уточняется, представляется в форме суждений и умозаключений другим участникам процесса, которые изучают представленную им информацию, высказывают свои суждения о ней и так далее. Результат работы участников судебного процесса с информацией выражается в виде обобщающего информационного решения - конечного судебного акта.

Труд в судебном процессе в широком смысле (отрасль труда, отрасль управления, отрасль экономики как система легитимного насилия) должен стать предметом изучения экономики труда. Главная цель такого изучения – также преодоление судейского произвола.

Всякий труд, в том числе так называемый “творческий”, в той или иной степени подлежит нормированию. Без экономических показателей (норм, нормативов) нельзя управлять ни разумно, ни централизованно. Иначе целесообразность труда превращается в хаос, в абсурд. Нормирование труда – основа, начало планирования и управления. Задача нормирования труда – определение необходимых временных затрат на выполнение заданной по количеству и качеству (изготовление единицы продукции) работы человеком со средними психофизическими (квалификационными) характеристиками. Такие выявленные временные затраты служат базой для установления норм труда. Затраты труда, будучи необходимыми, находятся в причинной связи с эффективным использованием психофизических возможностей человека в условиях соблюдения правильных (здоровых) режимов труда и отдыха. В процессе нормирования труда выявляются и устраняются избыточные трудовые действия. Например, загромождение материалов уголовного дела множеством избыточных и/или ненужных документов, создание видимости процессуальной активности следователем или прокурором. Сверхнормативная, неэффективная, законовредная деятельность следователя влечёт сверхнормативные временные затраты у прокурора, адвоката и судьи. Во всех случаях сверхнормативная деятельность участников судебного процесса наносит вред правосудию, интересам жизни людей.

Нормирование труда охватывает понятия нормы времени и нормы выработки. Норма времени – это затрата рабочего времени на выполнение единицы работы (производство единицы продукции), а норма выработки – количество работы, которое должно быть выполнено за единицу времени исполнителем соответствующей квалификации в определённых организационно-технических условиях.

Проще всего нормы выработки установить для работ (труда) с большой повторяемостью в течение дня. В уголовном процессе к таким работам, в частности, относится ознакомление обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца и ответчика, а также их адвокатов с материалами уголовного дела. Нормой выработки будет определяться количество листов материалов уголовного дела, с которыми должен ознакомиться определённый участник процесса в течение установленного времени в день. Нормируе мые элементы стандартные: организационное и техническое обеспечение, время на отдых и естественные надобности, время неустранимых перерывов, обусловленных особенностями уголовного процесса. Сейчас нормы выработки при ознакомлении, например, обвиняемого с материалами уголовного дела устанавливаются каждым отдельным судьёй по собственному произволу, не имеющему никакого разумного объяснения.

Аналогию ознакомления с материалами уголовного дела, как целесообразного труда, можно найти в труде редакторов и корректоров (вычитчиков) издательств. Нормы выработки для этих профессий установлены. Причём установлены таким образом, чтобы результат их труда соответствовал ожидаемому качеству, то есть чтобы обработанная ими рукопись соответствовала грамматическим и стилистическим правилам. Руководитель редакционно-издательского подразделения должен следить, чтобы установленные нормы выработки исполнителями не превышались, поскольку такое превышение неминуемо влечёт ухудшение качества работы, то есть рукопись будет опубликована с ошибками. Кроме того, норма выработки направлена на сбережение психического и физического здоровья исполнителя, будь то редактор или корректор (вычитчик). Нормы выработки для этих профессий устанавливались на пределе психических и физических человеческих возможностей. Поинтересуйтесь у работников этих профессий. Хотя редактор и корректор (вычитчик) при работе над рукописью выполняют обычную для них трудовую функцию, они не находятся, как, например, обвиняемый, в состоянии чрезвычайной ситуации.

Функция вычитчика заключается в смысловом чтении, чтобы он мог осмыслить синтаксическую, фактическую или иную ошибку, сформулировать и записать замечание редактору (автору) по стилю или смыслу, уяснить непонятное при чтении место. Вычитка – последнее чтение рукописи перед набором с целью устранить или предупредить разного рода ошибки (грамматические, редакционно-технические, стили стические, фактические, логические и другие) (Справочная книга корректора и редактора. Москва, Издательство “Книга”, 1974. С. 11.). Задача редакционной корректуры – проверить содержание и форму произведения по существу.

Разве обвиняемый, потерпевший, гражданский истец и адвокат должны безмысленно читать материалы уголовного дела? Разве они не должны проверить содержание этих материалов по существу и выявить разного рода ошибки, фактические и логические? Порой и грамматическая ошибка влечёт искажение смысла.

Получается, что нормативы для участников ознакомления с материалами уголовного дела не должны существенно отличаться от норм выработки, установленных для редакторов и корректоров (вычитчиков) издательств.

К нормированию процессуального труда можно, например, отнести правило, установленное в части 1 статьи 221 Уголовно- процессуального кодекса России. Так, согласно этому правилу в редакции Федерального закона от 5 июня 2007 года № 87-ФЗ, прокурор рассматривает поступившее от следователя уголовное дело с обвинительным заключением и в течение 10 суток принимает одно из предусмотренных этой статьёй решений. В силу редакции Федерального закона от 18 декабря 2001 года № 174-ФЗ той же статьи, прокурор был обязан принять аналогичное решение в течение пяти суток. Статьёй 214 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, принятого Верховным Советом РСФСР 27 октября 1960 года, было установлено, что прокурор обязан рассмотреть поступившее дело и принять решение по нему в срок не более пяти суток. Однако на каких антропологических и организационно-технических исследованиях базировалась норма «пять» и «десять» суток? Почему вдруг норма для принятия решения прокурором по уголовному делу была увеличена вдвое? Или в начале третьего тысячелетия в два раза понизились психические, физические и умственные способности у прокуроров? Или причина в реконструкции прокуратуры Федеральным законом от 5 июня 2007 года № 87-ФЗ, когда предварительное следствие, как наиболее действенная форма надзора за законностью, было изъято у прокуроров?

Допустим, что до реконструкции прокуратуры прокурор мог контролировать предварительное следствие, направлять ход расследования и поэтому обладал всей полнотой информации о следствии, и поэтому ему могло бы хватить и пяти суток для принятия решения по уголовному делу. Увеличение же указанной нормы времени в два раза можно обосновать следующим предположением. Поскольку после реконструкции прокуратуры прокурор удалён от ведения предварительного следствия и фактически во время его проведения не имеет возможности знакомиться с материалами уголовного дела, то по получении уголовного дела с обвинительным заключением (для него незнакомого) ему нужно больше времени для знакомства с материалами уголовного дела. Однако дополнительных пяти суток не может хватить никакому человеку, чтобы освоить уголовное дело, состоящее из десятков и сотен томов. Или прокурор должен возвратить необъятное уголовное дело в следственный орган для его форматирования таким образом, чтобы прокурор, обладающий обычными для юриста интеллектуальными возможностями, мог познать его в течение отведённого ему процессуальным законом срока. Такое действие прокурора всего лишь будет соответствовать принципу процессуальной экономии.

Примечание. Конечно, любой обыденный юрист без всяких умственных напряжений тут же воскликнет, что в судебном процессе нельзя нормировать никакой труд, потому что это сделать нельзя никогда. На это можно ответить аналогией из истории пореформенной царской России. Как-то один праздно живший литературный герой – помещик – на вопрос, пересчитал ли он деревья при продаже берёзовой рощи, удивлённо спросил, а как можно пересчитать деревья в лесу? Но нашёлся человек, который может и деревья в лесу пересчитать.

Глава 4. Учебник логики как незримая часть законодательства в “деле Йукоса”

§ 1. О судебных доказательствах

Сам судебный процесс не учебник логики, но система процесса, его формы служат соблюдению логических форм. Судебный процесс обеспечивает применение логических форм, если их знают и хотят применять. Судебный процесс позволяет проверить соблюдение или нарушение логических форм: когда, кто и где их нарушил.

Посмотрим с помощью собственных логических способностей, как абсурд преодолевается в судебном процессе, то есть на способность применения правил формальной логики. Для профессиональных участников судебного процесса ос тались сущие пустяки, – пользоваться учебником формальной логики.

Цель судебного процесса достигается доказыванием.

Доказывание есть установление предмета доказывания, то есть тех фактов (обстоятельств), которые надо установить, признать, что они были или не были в действительности; представление сведений, подтверждающих или опровергающих наличие обстоятельств, то есть представление доказательств (демонстрация доказательств); вывод, решение о споре. Всё доказывание не выходит за пределы формальной логики. Иначе говоря, доказывание делится на три части: (1) что нужно доказать, (2) на основании чего доказывается и (3) как доказывается. Процессуальные законы именно такую триаду строго соблюдают.

За пределы логики выходят эмоции, но так называемое внутреннее убеждение должно подчиняться логике, поскольку внутреннее убеждение имеет целью преодолеть абсурд. Внутреннее убеждение – это не каприз, не отрицание логики, это собственно акт наглядности логики. Внутреннее убеждение должно быть свободно, то есть находиться в пределах, допускаемых правилами логики. В отличие от свободного, “независимое” внутреннее убеждение есть произвол, отрицание всяких правил, в том числе и своего убеждения. Человек, поступающий независимо, отрицает всякие убеждения, то есть это человек, не имеющий и собственных убеждений. Поэтому выражение “независимое внутреннее убеждение” относится к категории остроумно-глупых.

Примечание. Честь и достоинство как вытекающие из правил морали категории служат для преодоления абсурда. В этом смысле честь и достоинство подчиняются логике.

Прежде всего нужно установить то, что подлежит доказыванию (доказательству). Обычно это называют предметом доказывания или предметом доказательства. Представленное в суд притязание лица к другому лицу, который с этим притязанием не согласен, и будет предметом доказывания. С точки зрения логики, притязание есть тезис, то есть суждение, истинность или ложность которого нуждается в обосновании.

Например, предметом судебного доказывания будет выдвинутый обвинительным органом тезис: гражданин Икс присвоил вверенное ему имущество, что есть нарушение правоохраняемых жизненных интересов другого лица. Гражданин Икс с истинностью этого тезиса не согласен. Истинность или ложность тезиса предстоит установить.

Самоё такое логическое установление есть рассуждение. Рассуждение – это переход одних суждений в другие, то есть когда одно суждение порождает другое. Суждение есть мысль, обозначающая отношение вещи к другой вещи. Однако суждение может быть истинным или ложным в зависимости от того, имело ли в действительности место отношение между вещами, выраженное в суждении. Ведь суждение всего лишь мысль о вещах. Следовательно, чтобы проверить истинность суждения, предварительно нужно установить наличие вещей и отношения между ними, то есть нужно упорядочить вещи (явления).

Рассуждение, то есть переход одних суждений в другие, завершается умозаключением, суть которого состоит в выведении нового знания из известных знаний. Поэтому логиче ский вывод об истинности или ложности тезиса на основании свободного внутреннего убеждения и есть умозаключение, а не произвол дурной воли. Поэтому истинность решения по внутреннему убеждению легко проверяется по правилам логики.

Цель умозаключения – доказать истину или опровергнуть ложь. Таким образом, самоё умозаключение есть доказатель ство. Отсюда из доказательства обязательно следует истинное суждение, если истинны посылки умозаключения.

Истинность тезиса обосновывается суждениями, которые называются аргументами. Логическая связь между тезисом (суждением Т) и аргументом (суждением А) осуществляется посредством умозаключения, которое называется демонстрацией доказательства. Иначе говоря, тезис будет истинным, если логически верно продемонстрирована его связь с аргументами. При этом обязательным условием должна быть истинность аргументов. Что также подлежит доказыванию.

Показать, что из аргументов следует тезис, и есть демон страция доказательства, доказывание, или представление доказательств.

Доказать – значит подтвердить действительность или недействительность события, указанного в тезисе. Доказывание есть следование за тезисом посредством упорядочивания вещей (действий, событий), суждений и умозаключений. Исследование доказательства и есть прослеживание его связи (отношений) с другими доказательствами как истинными сведениями.

Таким образом, в предмет доказывания входит упорядочивание вещей (явлений), которые являются терминами (логические подлежащие и логические сказуемые) аргументов как суждений. Круг вещей и явлений, подлежащих упорядочиванию, которые необходимы для доказательства истинности или ложности тезиса, может быть разной величины. Круг фактов, подлежащих доказыванию, необходимых и достаточных для доказательства тезиса (совокупность доказательства), и будет охватывать предмет доказывания. Факт есть верный вывод суждения из истинных аргументов.

Вся история теории судебных доказательств имеет целью борьбу с судейским произволом. Судьи вообще жизни народа не знают, её не понимают и относятся к ней безразлично.

“Дело Йукоса” показало примитивный подход адвокатов к доказыванию в судебном процессе и грубое упрощение адвокатами понятия судебного доказательства. Адвокаты, вопреки их публичному предназначению, не выступили против искажения сущности судебного доказывания в защиту теории судебных доказательств.

Часто употребляется в судах фраза: “Факты нужно доказать с помощью судебных доказательств”. Смысл фразы “доказать с помощью доказательств” тот же самый, как если бы люди говорили “помаслить маслом”, “послюнявить слюной”, “обводнить водой”, “посмотреть глазами”, “понюхать носом”, “подумать головой” (возможно, последний пример неудачный). Поэтому “доказать доказательствами” выражение остроумно-глупое. Это выражение вредное и опасное. Оно затушёвывает, заслоняет логику, работу мысли по доказыванию. Из буквального понимания этой фразы вытекает, что нужно представить в суд нечто (набор слов, то есть рассказов или ответов на вопросы, мнений о чём-либо, вещи, документы), назвать это нечто доказательствами, и тогда тезис обвинения (требования) будет доказан; судье достаточно будет перечислить в приговоре это нечто под названием доказательства, и приговор будет обоснованным. Кому не знакома такая ситуация?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: