Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава 1. ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ 11 страница




 

Однако самоё возражение адвоката содержало заблуждения и противоречия, которые никак не могут способствовать правозащите.

 

Адвокат в своём возражении выдвинул тезис о том, что суд признал постановление обвинительного органа незаконным и необоснованным, хотя суд всего лишь повелел обвинительному органу исправить допущенные нарушения. Уверовав в истинность своего тезиса, адвокат делает из него вывод, что суд восстановил положение, существовавшее до вынесения обвинительным органом своего постановления о переносе расследования в место Z.

 

Адвокат в возражении сообщает суду, что его подзащитный был переведён в место Z. при отсутствии законных оснований и процессуальной необходимости. Таким образом, адвокат говорит не только о законных основаниях, что только и входит в предмет его профессиональной деятельности, но и о целесообразности для обвинительного органа принятия того или иного решения. Затронув тему целесообразности, адвокат высказывает догадку, зачем обвинительному органу понадобилось переводить обвиняемого, а следом за ним и предварительное расследование в место Z., и сам объясняет эту догадку. Адвокат высказал мысль, что обвинительному органу не хватило фантазии подобрать подходящие для обоснования аргументы. Получается, что жалоба адвоката была вызвана всего лишь отсутствием у обвинительного органа фантазии, а решение суда направлено на стимулирование обвинительного органа проявить фантазию.

 

Адвокат заверял суд, что в месте Z. нет никаких условий, обеспечивающих, как уверяет обвинительный орган, “полноту и объективность” расследования, поскольку в этом месте отсутствуют доказательства, подлежащие собиранию по расследуемому делу. Значит, адвокат знает, в каком месте есть условия, обеспечивающие полноту и объективность расследования, и в каком месте находятся доказательства, которые надо собрать по этому делу. Адвокат всё это знает, хотя и заявляет, что его доверитель никогда и нигде преступлений не совершал. Однако если обвиняемый никаких преступлений не совершал, то доказательств совершения несовершённых преступлений нет нигде на всей земле, а не только в месте Z. Доказывание, что преступление совершено не было, будет доказыванием через отрицание. Что есть нарушение правил доказывания, так как оно бесконечно. Всё, что ни возьми, то и доказывает отсутствие чего-то другого.

 

Далее адвокат в возражении настаивает, что именно в месте N. находятся доказательства, сбор которых необходим для надлежащего выполнения адвокатом своего профессионального долга, так как адвокат успел убедиться, что многих доказательств в материалах уголовного дела нет. И адвокат вынужден заниматься сбором доказательств в месте N., а потом ехать в место Z. Адвокат посетовал суду, что если судебный процесс будет проходить в месте Z., то по формальным признакам такой процесс не будет ни равноправным, ни состязательным. Хотя бы по той причине, что сторона защиты будет лишена возможности представить необходимые доказательства, в частности, обеспечить явку свидетелей и специалистов. Также адвокат в возражениях сообщил суду и, следовательно, обвинительному органу, что до завершения предварительного расследования он намерен заявить целый ряд ходатайств, в частности, о допросе свидетелей, о проведении очных ставок и других следственных действий, которые, по мнению адвоката, легко будет провести в месте N. и крайне затруднительно в месте Z.

 

Доводы адвоката порочны. Ибо оказывается, адвокат постиг замысел обвинительного органа, адвокат понял и поверил в то, что обвинительный орган собрал такие доказательства, которые полностью изобличают в совершении преступлений доверителя адвоката. По изложенной мысли адвоката, тезис обвинения доказан. Но теперь адвокат в месте N. соберёт свои доказательства и докажет, что его подзащитный преступлений не совершал. И антитезис защиты тоже будет доказан. Таким образом, перед судом предстанут два доказанных взаимоисключающих утверждения. Суду останется только выбрать из них тот, который ближе его “внутреннему убеждению”. Почему бы суду не выбрать тезис обвинения, ведь адвокат сам считает, что он уже “доказан”? Любой выбор будет правильным, а приговор законным, хотя бы по той причине, что уже каждое из противоположных утверждений “логически” доказано. А это абсурд. И этот абсурд заложен в самих доводах адвоката.

 

Незаконность решения и его необоснованность не одно и то же. Непредставление обоснования не означает, что тезис нельзя доказать. Отсутствие обоснования тезиса не означает его ложности.

 

Кассационная инстанция отказалась удовлетворить представление обвинительного органа и подтвердила, что обвинительному органу надо “устранить допущенные нарушения”. Но обвинительный орган стоял на своём и не хотел ничего “устранять”, и несколько раз подавал жалобы в порядке надзора, прося отменить решение суда первой инстанции, который обязал его хоть что-то написать в обоснование места Z. Суд остался непреклонен перед обвинительным органом и открыто указывал обвинительному органу, чтобы тот “устранил допущенные недостатки”. Никто не признал постановление обвинительного органа о месте Z. незаконным. Предварительное расследование осталось в месте Z.

 

Адвокат искренне продолжал считать, что постановление о месте Z. признано судом незаконным. Однако эта же искренность не помешала адвокату продолжить принимать участие в процессуальных действиях в месте Z. Хотя, казалось бы, исходя из логики адвоката, если место Z. является незаконным для процессуальных действий, так и не надо принимать участия в незаконных действиях. Иначе “незаконные” процессуальные действия приобретают видимость “законных”. Если место Z. стало опять для адвоката законным, то почему обвинительный орган вдруг должен считать его незаконным? Получается, что сам адвокат придаёт легитимность произвольным действиям обвинительного органа. Более того, порочная жалоба уже сама по себе придала легитимность месту Z., так как процессуальные решения обвинительного органа теперь оказались освящены судебным актом, прошли проверку на судебную состязательность.

 

Обжалование места Z. в таком случае не более чем создание видимости адвокатской активности. Длительность судебных разбирательств о месте Z. была обусловлена лишь неожиданной бюрократической неповоротливостью обвинительного органа, его капризностью.

 

Адвокат во всех случаях не должен впадать в подобный фельетонизм. Адвокат, ссылаясь на судебный акт о месте N., призывал обвинительный орган перевести предварительное расследование из места Z. в место N. А поскольку обвинительный орган не внимал увещеваниям адвоката, то адвокат подал обвинительному органу заявление, чтобы обвинительный орган возбудил уголовное дело против обвинителей из обвинительного органа за неисполнение судебного акта о месте Z. Обвинительный орган уголовное дело не возбудил, но и не устранил недостатки своего постановления, о чём ему наказал суд из места N.

 

Добавление. О мнимой подсудности.

Предварительное следствие. Обвинительный орган обратился в районный суд за решением о продлении срока содержания обвиняемого под стражей. Причины содержать под стражей стандартные: давление на свидетелей и так далее.

В начале судебного заседания адвокат заявил ходатайство о переносе рассмотрения дела в другой районный суд, которому, как считал адвокат, подсудно уголовное дело.

Это ходатайство было заявлено, несмотря на то, что адвокат считал, что не было самого события преступления, в совершении которого обвиняется его подзащитный. Если не было события преступления, то его не было нигде. Это мнимое преступление. Следовательно, решение о рассмотрении уголовного дела любым судом будет неправильным, а суждение о подсудности этого дела какому-то одному суду будет ложным. Потому что приводимые для определения подсудности доводы будут мнимыми. Таким образом, адвокат, вопреки своему утверждению об отсутствии события преступления высказывающий суждение о подсудности уголовного дела, создаёт видимость (притворность) законности при производ стве уголовного дела и способствует обвинительному органу и суду в пренебрежении правом.

Обвиняемый также заявил, что он считает, что дело должен рассматривать другой суд.

Если обвиняемый не совершал преступления и не знает процессуальных правил подсудности, то высказанное им желание основано на эстетическом чувстве, а не на доводах разума. Подобные высказывания создают иллюзию активного пользования обвиняемым своими правами.

 

Глава 3. Запутывание и усложнение как посягательства против юстиции

 

§ 1. Прокурорский фельетонизм

 

В “Российской газете” от 28 января 2004 года (№13 (3390)) было опубликовано интервью с прокурором. В подзаголовке интервью пояснено, что он раскрывает подробности “дела олигарха”.

 

Это интервью содержит утверждения (тезисы), которые не могут подтверждаться никакими доказательствами, или, напротив, если следовать правилам формальной логики и здравому смыслу, доказано нечто иное, отличное от выдвинутого тезиса, то есть происходит подмена тезиса.

 

Тезис первый: «убийство как бы чистый криминал».

 

Утверждение: в так называемом “деле Йукоса” есть несколько составляющих – чисто криминальная (дело Q.) и экономическая (дело Y. и других); в этом деле нет политической составляющей.

 

Далее поясняется, что убийство к делу коммерческой организации “Йукос”, к его экономической части отношения не имеет, и добавлено: “Это как бы чистый криминал”.

 

Если “убийство” – это преступление, то есть такое нарушение правовых норм, за которое установлено наказание (санкция за правонарушение), и описывается (содержится) это наказание в Уголовном кодексе России, то собственно указанный Кодекс не предусматривает деления преступлений на “чистый криминал”, “простой криминал”, “грязный криминал” и так далее. Наверное, любое правонарушение, наказание (санкция) за которое содержится в Уголовном кодексе России, является преступлением. Кража или мошенничество как преступления нисколько не “грязнее” убийства. Или грабеж и разбой по системным элементам образуют “экономическую составляющую”, а не “криминальную”?

 

Можно было бы, конечно, заявленный тезис пропустить, если бы за попыткой придать образность высказываемой мысли не стояли судьбы людей, их жизнь, горе и слезы. Сначала скороговорочные интервью, потом свальные уголовные дела, в которых уже не разобрать ни правых, ни виноватых. Что и подтверждает следующий тезис.

 

Тезис второй: создавать видимость деятельности по реализации товара и уходить от уплаты налогов.

В интервью утверждается, что в розыске находятся директора подставных предприятий, при помощи которых происходило уклонение от уплаты налогов; и они как бы создавали видимость деятельности по реализации товара и уходили от уплаты налогов.

 

Юридической оценке такое деяние, как создание видимости по реализации товара, не поддаётся. Товар либо реализуется (продается, меняется и т.п.), либо не реализуется. Либо сделки по поводу реализации товара совершались, либо не совершались. Либо такие сделки были действительны, либо недействительны. Никакой “видимости” быть не может. Или это не относится к праву. Если таковое не относится к праву, то и правовой оценке деяния людей подлежать не могут. Соответственно, эти люди не должны подвергаться юридическим санкциям.

 

Также от “видимости” не создаются доходы, которые подлежат налогообложению.

 

Кроме того, в праве нет такого понятия, как “подставное предприятие”. Либо предприятие, то есть коммерческая организация, образовано и зарегистрировано как юридическое лицо (юридическая фикция), либо такой организации нет. Если коммерческой организации нет, а есть “ничто”, то “ничто” в гражданском обороте не участвует. “Ничто” никуда подставить нельзя.

 

§ 2. Запрет знакомиться с делом как отсутствие правосудия

 

Судебный процесс – это спор о юридических сомнениях. Сам спор есть преодоление сомнений путём суждений, доводов. Чтобы судить, нужны аргументы при доказывании. Иначе говоря, нужны знания об аргументах. Если знаний нет, то доказывания не может быть. Остаются эмоции, эстетические чувства. Если одна сторона в споре лишена знаний о предмете спора, то налицо неравенство сторон. Без знания нет понимания.

 

В судебном процессе (споре) отсутствие знаний у подсудимого об обвинении лишает его самой возможности приводить доводы в своё оправдание. Лишение обвиняемого знаний об обвинении есть лишение его самого права на защиту.

 

Справка. Из статьи 217 “Ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела” Уголовно-процессуального кодекса России (в редакции 2003 года).

Часть 3. Обвиняемый и его защитник не могут ограничиваться во времени, необходимом им для ознакомления с материалами уголовного дела. Если содержащийся под стражей обвиняемый и его защитник явно затягивают время ознакомления с материалами уголовного дела, то на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьёй 125 настоящего Кодекса, устанавливается определённый срок для ознакомления с материалами уголовного дела. В случае, если обвиняемый и его защитник без уважительных причин не ознакомились с материалами уголовного дела в установленный судом срок, следователь вправе принять решение об окончании производства данного процессуального действия, о чем выносит соответствующее постановление и делает отметку в протоколе ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела.

 

Лишают обвиняемого возможности знакомиться с материалами уголовного дела под предлогом так называемого “затягивания” обвиняемым ознакомления. По окончании предварительного расследования обвиняемому предоставляют материалы уголовного дела для ознакомления. По прошествии некоторого времени обвинительный орган вдруг начинает считать, что обвиняемый слишком медленно знакомится с материалами дела, то есть затягивает ознакомление. Обвинительный орган обращается в суд с ходатайством об установлении обвиняемому определённого срока, в течение которого обвиняемый только и может полностью ознакомиться со всеми материалами дела. Если обвиняемый в этот срок не успеет ознакомиться с материалами, то ознакомление заканчивается и уголовное дело передаётся в суд. Однако в “деле Йукоса” был случай, когда следователь по собственному произволу без всякого решения суда запретил обвиняемому знакомиться с материалами уголовного дела, конечно, по причине “затягивания”, и утвержденное прокурором уголовное дело было направлено в суд. Суд принял его к производству, не усмотрев никаких нарушений.

 

Затягивание ознакомления есть не что иное, как фактический отказ от знакомства с делом при отсутствии причин и условий для такого отказа. Когда обвиняемому созданы все условия для чтения материалов, то есть они ему предоставляются, выделяется место и время для чтения материалов в освещённом и тёплом помещении, обвиняемого не морят голодом, а сам обвиняемый обладает обычными для человека физиологическими возможностями для ознакомления, он видит и слышит, он вменяем, способен понимать прочитываемое. Если эти условия не соблюдены, например, если обвиняемого заставляют отказываться от обеда или требуют проявления сверхчеловеческих усилий, то обвиняемого фактически лишают права на защиту.

 

Обвинительный орган представляет суду, то есть на спор между стороной обвинения и стороной защиты, тезис о затягивании. Сторона защиты может опровергать этот тезис, то есть доказывать антитезис – обвиняемый желает знать материалы уголовного дела и знакомится с ними на пределе физиологических возможностей. Если адвокат обвиняемого предлагает суду установить такой срок для ознакомления, который недостаточен человеку среднего психофизического развития для ознакомления, то адвокат содействует обвинительному органу и суду в нарушении прав обвиняемого.

 

Демонстрация запрета первая. Обвинительный орган выдвинул тезис об умышленном затягивании ознакомления с материалами уголовного дела обвиняемых Икс и Эл.

 

В качестве аргументов этого тезиса приводятся данные:

1. Уголовное дело в отношении Эл было проведено с 20 июня по 20 августа. За два месяца. Прошло пять месяцев. Дело составляет 146 томов. Он ознакомился только с 39 томами.

2. Икс читает по сто страниц в день. Дело составляет более 200 томов. Такими темпами процесс ознакомления с делом может затянуться на годы.

 

Приведённые аргументы, напротив, опровергают выдвинутый тезис об умышленном затягивании ознакомления обвиняемых с материалами дела. Они доказывают иной тезис (антитезис): обвиняемые быстро знакомятся с материалами дела, не пользуются предоставленными им правами для защиты в возможной мере, всячески стремятся предстать перед судом скорым, справедливым и открытым.

 

Касательно аргументов. За два месяца, то есть за шестьдесят дней (30х2), обвинительный орган собрал материалы о преступлениях и сгруппировал эти материалы в 146 (ста сорока шести) томах уголовного дела. Если предположить, что в каждом томе двести листов (минимальное количество), то общее количество листов будет равняться минимум 29200 (двадцати девяти тысячам двумстам) (200 х 146).

 

Таким образом, руководитель следственной группы должен был прочитывать за каждый день предварительного следствия (предположим, он лично работал без выходных все шестьдесят дней) по 487 листов (29200: 60).

 

Не можем же мы допустить и мысли, что руководитель следственной группы не ознакомился со всеми доказательствами совершения обвиняемым преступления. Ведь следователь уверен, что именно обвиняемый совершил вменяемые ему деяния, и следователь собрал именно необходимый минимум доказательств вины обвиняемого. У нас же повсеместно в правосознании присутствует презумпция добросовестности обвинительного органа.

 

Четыреста восемьдесят семь листов в день. Чтобы прочитывать такое количество текста нужно поистине обладать выдающимися способностями. Предположим, что только таких и назначают руководителями следственных групп. Но если согласиться, что руководитель обладал выдающими способностями по быстрочтению, то тогда нужно согласиться с тем, что остальные следователи (члены следственной группы) всех материалов дела, то есть доказательств, не знают, а верят другим следователям просто так, на слово. Без всяких доказательств. И каждый следователь просто верит, что обвиняемый виновен. Без всяких доказательств. Ибо прочитать 487 листов в день каждому следователю не позволяют ни обычные человеческие способности, ни, собственно, организация следственного труда.

 

Согласимся с тем, что руководитель следственной группы обладает выдающимися читательскими способностями и способен прочитать 487 листов в день. Но тогда у него не останется времени для организации расследования, руководства расследованием. Но предположение о выдающихся способностях руководителя следственной группы будет тут же опровергнуто, стоит только найти подтверждения тому, что этот руководитель в течение этих двух месяцев имел еженедельные выходные и при этом не читал дело. Ибо тогда скорость чтения надо увеличить неимоверно, что выходит за рамки всяких физиологических способностей человека.

 

Предварительное следствие закончено. По окончании ознакомления обвиняемого с материалами дела должно быть составлено обвинительное заключение, которое подлежит утверждению прокурором.

 

Если мы допустили, что все материалы дела знает, в силу своих выдающихся способностей, только руководитель следственной группы, то только он и может единолично составить обвинительное заключение. Ведь другие следователи не успели за два месяца ознакомиться со всеми материалами дела. Обвинительное заключение по делу, состоящему из 146 томов, будет излагаться, минимум, на двухстах листах. Пусть на ста листах. В части 5 статьи 215 Уголовно-процессуального кодекса России (в редакции 2003 года) указан срок, в течение которого следователь должен составить обвинительное заключение и направить материалы уголовного дела прокурору. По истечении 5 суток со дня объявления об окончании следственных действий либо со дня окончания ознакомления с материалами уголовного дела участников уголовного судопроизводства. Опять пренебрежем реальными физиологиче скими возможностями человеческого организма и допустим, что руководитель следственной группы, обладая выдающими способностями, всё-таки составил обвинительное заключение за пять суток. Получается, что руководитель следственной группы составлял обвинительное заключение в период ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела.

 

Далее Уголовно-процессуальный кодекс России, то есть законодатель, требует от прокурора или проявить сверхчеловеческие интеллектуальные способности, или пренебречь исполнением служебного долга. Ибо, согласно требованиям части 1 статьи 221 Уголовно-процессуального кодекса России, прокурор рассматривает поступившее от следователя уголовное дело с обвинительным заключением и в течение 5 суток (в редакции Федерального закона от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ 10 суток) принимает по нему решение (утвердить обвинительное заключение, прекратить уголовное дело и др.).

 

Прокурор за пять суток, что равно ста двадцати часам, должен рассмотреть всё уголовное дело, то есть все 146 томов и ещё один том обвинительного заключения. За каждые сутки он должен прочитывать по 29 (двадцать девять) томов. Более чем по одному тому в час. Но такими возможностями не обладает ни один человек на Земле. Это общеизвестный факт, который не нуждается в доказательстве. А иначе такой сверхчеловек должен не утверждать обвинительные заключения, а руководить страной, быть лидером нации, возглавить всё человечество.

 

Приведённое всего лишь доказывает иной тезис, что прокурор, которому представили 146 томов с обвинительным заключением, уголовное дело не прочитает, доказательства обвинения не проверит и не оценит. И если он обвинительное заключение утвердит и направит уголовное дело в суд, то обвинит человека без вины, без доказательств, веруя другим следователям, которые тоже только внутренне убеждены в виновности обвиняемого, без всяких доказательств.

 

А если бы прокурор не пренебрегал своим служебным долгом, который касательно любого прокурора неотделим от гражданского долга, то он бы знакомился со 146 томами уголовного дела в течение нескольких месяцев, а то и лет. Ведь все должны исходить только из того, что дело содержит исключительно необходимую и достаточную совокупность доказательств.

 

А что же обвиняемые?

 

От обвиняемых обвинительный орган требует как минимум таких же выдающихся способностей, какими обладает руководитель следственной группы. По крайней мере, в части быстрочтения. Но если обвинительный орган располагает возможностями подбора выдающихся людей для следственной работы, то в качестве обвиняемых привлекаются не по признаку способности человека к быстрому чтению материалов уголовного дела. Иначе сама по себе обнаружившаяся способность к быстрочтению была бы необходимым признаком любого преступления.

 

Итак, обвиняемый Эл за пять месяцев ознакомился только с 39 томами из 146. За один месяц знакомился с восемью томами. За неделю с двумя томами. В двух томах 400 (200 Х 2) листов. За день знакомился с 67 листами (400:6). А вот дело Икс составляет более 200 томов. И читает он по сто страниц в день. Вероятно, Икс обладает большими способностями к чтению, чем Эл. Но оба обвиняемых Икс и Эл проявляют обычные способности и заинтересованность в ознакомлении с материалами дела.

 

Дело не только в способности к быстрочтению. Надо ведь ещё осмыслить, что написано. А написанное есть не что иное, как доказывание вины в совершении преступлений. В совершении преступлений и обвиняются Икс и Эл. Всё написанное надо проанализировать, дать ему, по крайней мере, логическую оценку. Ибо обвинительный орган вложенными листами в тома дела доказывает тезис о преступлении. Но Икс и Эл с этим не согласны. Им надо дать свои письменные возражения. Известно, что любое возражение (опровержение), как правило, обширнее опровергаемого. А глупость и безграмотность, если конечно, они содержатся в томах уголовного дела, что нельзя допускать адвокату как логический аргумент в споре, вообще невозможно опровергнуть никакими логическими доводами (доказательствами). Но читать все листы дела надо, и обдумывать прочитанное надо. Надо также формировать позицию защиты.

 

Чтение, анализ и осмысление каждый день ста листов текста есть подтверждение того, что человек выполняет работу на пределе своих возможностей. Что может быть сравнимо, при определённых условиях, с пыткой.

 

Обратный расчёт ознакомления Икс с материалами дела показывает, что ознакомление с делом должно быть завершено в течение семнадцати месяцев: за два дня он знакомится с одним томом дела, за неделю – с тремя, за месяц – с двенадцатью.

 

Установление для Икс предельного срока на ознакомление с материалами дела есть не что иное, как лишение его права и самой возможности узнать, в чём он обвиняется, чем эти обвинения подтверждаются (доказываются), выразить своё отношение к обвинению и представляемым обвинительным органом доводам и представить в свою защиту доказательства.

 

Получается, что обвинительный орган хочет, чтобы обвиняемые (так же, как сами следователи и прокурор) не знакомились со 146 и 200 томами уголовных дел, а просто поверили своим обвинителям, что именно обвиняемые Икс и Эл совершили вменяемые им преступные деяния, доказательства чему содержатся в этих томах; и суд бы не исследовал материалы уголовного дела и тоже поверил обвинительному органу, что обвиняемые Икс и Эл виновны, и осудил бы их, руководствуясь верой и “внутренним убеждением”, без доказательств. Ведь если никто не знаком с доказательствами, то их и нет. Есть только вера и эстетическое ощущение. На этом стоит наш уголовный процесс?

 

Демонстрация запрета вторая. Обеспечение права на защиту обвиняемого, фактическая реализация этого права вменяется в обязанность обвинительному органу и суду, а не адвокату. Запрет знакомиться обвиняемому с материалами уголовного дела в форме установления определённого срока для ознакомления, противоречащего физиологическим возможностям человека, есть неисполнение обвинительным органом и судом возложенной на них публичной обязанности.

 

Обвинительный орган обратился в суд с ходатайством об установлении обвиняемому Икс предельного срока для ознакомления с материалами уголовного дела.

 

Адвокат обвиняемого Икс представил свои доводы против ходатайства обвинительного органа. Адвокат выдвинул тезис, что это ходатайство есть стремление обвинительного органа лишить обвиняемого Икс права на защиту (ст. 16 УПК России).

 

Право на защиту обвиняемого есть пользование всеми правами, предоставленными ему процессуальным законом.

 

В частности, обвиняемый вправе (ч. 4 ст. 47 УПК России):

- знать, в чём он обвиняется, и возражать против обвинения;

- представлять доказательства;

- знакомиться со всеми материалами уголовного дела и выписывать из материалов уголовного дела любые сведения и в любом объёме;

- снимать копии с материалов уголовного дела;

- участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела;

- пользоваться помощью защитника;

- заявлять ходатайства, в том числе по окончании ознакомления с материалами уголовного дела (ч. 4 ст. 217 УПК России).

 

И обеспечение права на защиту обвиняемого возлагается на органы следствия и суд. Это право обвиняемый может осуществлять лично либо с помощью защитника (ч.1 ст. 16 УПК России).

 

Однако руководитель следственной группы в нарушение этой своей процессуальной обязанности пытается своим ходатайством лишить указанных прав обвиняемого Икс по средством установления предельного срока ознакомления его с материалами уголовного дела, состоящими из 161 тома или 41 660 (сорока одной тысячи шестисот шестидесяти) листов.

 

Ограничение во времени ознакомления с материалами уголовного дела есть фактическое лишение обвиняемого Икс в возможности изучить и осмыслить все документы (доказательства), которые собрала сторона обвинения. Незнание материалов уголовного дела фактически делают бессмысленными права обвиняемого и его защитников. Потому что без знания материалов уголовного дела нельзя воспользоваться своими правами.

 

Обвинительный орган заявляет, что обвиняемый Икс явно затягивает время ознакомления с материалами уголовного дела. Такое заявление является надуманным, не соответствует объективной действительности и разумной оценке материа лов уголовного дела, содержащих массу бухгалтерских документов, аудиторских отчётов, финансово-экономических экспертиз. Кроме того, некоторые документы изложены на иностранном языке без обозначения, где находится их перевод на русский язык или встречаются документы, изложенные на неизвестном языке – текст написан частично кириллицей, частично латиницей.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных