Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ОСОБЕННОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ 32 страница




Индия и Средняя Азия. С эпохи глубокой древности тесные историко-культурные контакты связывали Индию и Среднюю Азию — эти два самобытных очага культуры Востока.

Материалы археологии показывают, что уже для эпохи палео­лита характерна определенная типологическая близость между культурами Южного Таджикистана и соанской культурой Се-mtpo-Западного Индостана. Особенно интересный материал был получен в результате исследований В. А. Ранова в горных райо­нах Таджикистана 28.

В неолитическую эпоху многие территории Средней Азии и (!оверной Индии входили в широкую область распространения близких друг другу земледельческих культур, где проходили входные процессы общественного развития, приведшие к возник­новению городских цивилизаций, а позднее и государств. Срав­нительное изучение неолитических культур Средней Азии и Ин­дии дает возможность более детально представить истоки земле­дельческих цивилизаций юга Средней Азии и Северной Индии,


в частности проследить этапы вызревания предхараппских и ха-раппских поселении29.

В результате новых исследований российских археологов в Алтын-депе, в Южной Туркмении (недалеко от Ашхабада), было установлено наличие контактов между городами долины Инда и поселениями эпохи бронзы Южной Туркмении — кон­тактов, относившихся к периоду расцвета хараппской цивилиза­ции 30. Некоторые предметы находят параллели в культуре Ха-раппы — изделия из металла, слоновой кости, сегментированные бусы из фаянса, керамика. Следует отметить как привозные вещи из Индии, так и предметы, которые несут на себе явные следы индийского влияния.

Особый интерес представляет открытие в Алтын-депе прото­индийской печати с двумя знаками. В. М. Массой обратил вни­мание на тот факт, что на печати отсутствуют изображения жи вотных и нанесены только пиктограммы. Это, по его мнению позволяет сделать предположение, что кто-то из жителей Алтын депе умел читать этот «текст». В. М. Массой склоняется к вы воду, что древнее население юга Средней Азии было дравидо язычным (протодравиды)31.

Раскопки российских археологов в Средней Азии дали новы я весьма важный материал для решения такой остродискуссион ной проблемы, как арийская. По мнению Б. А. Литвинского " А. М. Мандельштама, с материальной культурой арийских (или даже индоарийских) племен могут быть сопоставлены находки из могильников Южного Таджикистана ш. При этом они указали на близость открытого в могильниках инвентаря с предметами, используемыми в погребальной практике ведийских племен, от­раженной в «Ригведе». Это предположение заслуживает особого внимания в свете новых открытий в Пакистане (в Свате). Ми териал из пакистанских могильников имеет много общего с среднеазиатским.

В качестве специального периода в истории среднеазиатск индийских связей следует выделить период Ахеменидской де жавы и похода Александра Македонского.

Во II в. до н. э., когда сакские (шаки) и другие племе двинулись через Памир в Северную Индию, они принесли с бой многие элементы и традиции среднеазиатской культуры, Можно указать, например, на находки особых железных меч в Таксиле, которые, как полагают ученые, восходят к племен Средней Азии, и бронзовых дисковидных зеркал, которые бм распространены в Средней Азии. С сакскими племенами, возм но, связано и широкое распространение в Северной Индии ко ницы и конского снаряжения.

Наибольшего размаха связи Средней Азии с Индией достигли в Кушанскую эпоху, в период создания Кушанской империи, когда многие территории Средней Азии и значительная ч;н п. Северной Индии вошли в состав одного государства34. Суд л пи надписям Кушанской эпохи, жители Средней Азии, поселивши- i.


в Индии, приняли буддизм и даже занимали государственные должности.

В начальный период существования Кушанского государства Средняя Азия во взаимоотношениях с Индией играла ведущую роль. Индийское влияние ощущалось гораздо меньше, и лишь позднее, в связи с распространением буддизма, воздействие куль­турных традиций Индии стало весьма значительным. Это видно при изучении памятников искусства Кушанской Бактрии.

Раскопки Г. А. Пугаченковой (скульптура Халчаянского двор­ца) дали чрезвычайно интересный материал для сравнения с художественными традициями Матхуры 35. Так, одежда и голов­ные уборы халчаянского правителя, его вельмож и воинов имеют аналогии в матхурской скульптуре — факт, свидетельствующий о среднеазиатском влиянии на Кушанскую Индию. Одеяние хал-чаянских персонажей может быть сравнимо с одеждой Каниш-ки (известная статуя из Матхуры) и изображениями на ганд-харских рельефах первых веков нашей эры.

Важные свидетельства о развитии бактрийского искусства и гшоху Кушан и характере влияния на него индийской культуры Пыли получены при раскопках Дальверзин-тепе на юге Узбеки­стана 36. Недалеко от городской стены было раскопано небольшое Ауддийское святилище (размером 10x11 м). Здесь сохранились остатки ступы, которая была украшена многочисленными скуль­птурами. Археологи выделяют в святилище два основных поме­щения — кумирню и «зал царей». Буддийское святилище было построено, очевидно, в начале нашей эры. Об этом говорят най­денные монеты Кадфиза I и Кадфиза II. Пышно был оформлен «нпл царей» — скульптурная композиция состояла из фигур Нудды, фигур монахов, знатных мужчин (вероятно, членов цар­ского рода), их жен и сановников.

При раскопках Дальверзин-тепе был обнаружен еще целый (шд предметов, имеющих явно индийские параллели и даже при­шитых из Индии. Таковы, например, гребень из слоновой кости о изображениями (на одной стороне — знатная дама и ее слу-иашка, на другой — супружеская пара, едущая на слоне, и де­вушка, показывающая им путь), шахматные фигурки из слоно-мий кости (зебу и слон), золотые браслеты, аналоги которым обнаружены в слоях Таксилы I в. н. э., гадательная кость явно индийского происхождения 37. Находка шахматных фигур (в Ин­дии эта игра была известна под названием «чатуранга») гово­рит об очень раннем знакомстве жителей Средней Азии с этой индийской игрой (с древними традициями Индии связано изоб-рлжение зебу в качестве одной из фигур для игры)38. Следует упомянуть и об оттиске печати, сделанном на одном из кирпичей: пнпбражение Будды, сидящего на лотосе. Очевидно, эта печать принадлежала одному из местных мастеров, последователю учения Нудды.

Однако самым значительным в Дальверзин-тепе явилось от­крытие клада золотых предметов, относящихся ко второй поло-


вине I в. н. э. В кувшин были вложены различные золотые украшения (обручи, серьги, бляхи), имеющие аналоги в искусстве Гандхары, но главная ценность — золотые слитки с надписями на кхароштхи39. Всего открыто 11 надписей — десять на золотых брусках и одна на золотой пластинке. Надписи сделаны ни пракрите гандхари, который был распространен в северозападных областях Индии, входивших в империю Кушан. Эти надписи отличны от остальных, в большинстве своем посвятительных, и содержат сведения о весе бруска, имени владельца и т. д. В тексте есть упоминание и о шраманах, которым, очевидно, первоначально и принадлежало золото.

Несмотря на краткую информацию, которую дают надписи из Дальверзин-тепе, значение их весьма велико: они дополняют материалы не только о связях древней Бактрии с Индией, на и о жизни буддийских общин в Средней Азии. В результат» открытий в Дальверзин-тепе наука обогатилась новыми и весьма ценными сведениями, раскрывающими характер связей Сред­ней Азии с Индией, пути и формы обмена культурными до­стижениями.

Следующий этап, связанный со значительно большим влия­нием индо-буддийских традиций, хорошо прослеживается по ма­териалам раскопок в Кара-тепе (экспедиция под руководством Б. Я. Ставиского)40. Открытие буддийского монастыря в Кара-тепе (недалеко от Термеза) — яркое свидетельство распростра­нения буддизма в Средней Азии. (Термез, как показывают нумизматические находки, существовал еще в Ш-П вв. до н. э,, но особого развития достиг в эпоху Кушан.) Архитектура этого пещерного буддийского комплекса, находки ряда предметов (крышек в виде лотоса, зонтиков-чхатр и др.), надписи на сосу­дах и стенах говорят о явном влиянии индийских традиций. В частности, для Средней Азии пещерные комплексы нехарак­терны, но они типичны для древней Индии. При раскопках выявлено несколько пещерных помещений, часть которых пргд ставляла собой небольшие пещерные храмы, состоявшие и i замкнутых святилищ, окруженных со всех сторон обходными коридорами.

Можно проследить процесс творческого освоения местным населением индийских традиций. Это показывает, например, пла­нировка помещений (строительство обходных коридоров, что ха­рактерно для местных строительных канонов), но особенно материалы эпиграфики. Последователи буддизма в Бактрии hi просто переводили с санскрита и пракрита буддийские тексты, но и по-своему их трактовали. Разрабатывались местные вари­анты индийских шрифтов. Особо следует отметить открытие би­лингвы — на брахми и Кушанском письме. Большая близость надписей Кара-тепе с некоторыми индийскими эпиграфическими памятниками указывает на проникновение письменной традиции непосредственно из Индии. Надписи (как правило, весьма фра г ментарные) выполнены письмом брахми и кхароштхи.


Судя по пракритским надписям, пракрит подвергся влиянию санскрита — процесс, который был характерен и для Кушанских надписей Индии. Некоторые надписи явно указывают на влияние местного бактрийского языка, который проникал в различные сферы культуры. Исследуя надписи из Кара-тепе, венгерский ученый Я. Харматта и российские исследователи В. В. Вертогра-цо»а и М. И. Воробьева-Десятовская пришли к выводу, что в Кара-тепе в Кушанскую эпоху находились последователи буд-цийских школ сарвастивада и махасангхика 41.

Недалеко от Кара-тепе Л. И. Альбаум открыл другой, не менее интересный буддийский комплекс — Фаяз-тепе *2. Были Iни;копаны храм со ступой, примыкающая к нему монастырская чисть и хозяйственные помещения. Нумизматические находки | н том числе монеты Канишки, Хувишки и Васудэвы) позволяют датировать памятник 1-Ш вв. н. э. При раскопках помещений «и стенах были открыты росписи, преимущественно буддийского к принтера (изображения Будды и донаторов). Обнаружены и i ниняно-алебастровые скульптуры. Однако наибольший интерес представляет скульптурная композиция — Будда, сидящий под петиями дерева, а по обеим сторонам от него — монахи. Работа чмполнена очень тщательно и по манере напоминает лучшие произведения гандхарского искусства.

Польшей научной удачей явилось открытие в Фаяз-тепе прак-иитеких надписей (их исследованием занимается М. И. Воробьева-Чееятовская), выполненных письмом кхароштхи. Обычно они цдержат имена буддийских донаторов и части священных «буд-(иГн:ких формул». В ряде надписей встречается указание на 'иколу махасангхиков, что согласуется с данными из Кара-тепе. буддизм сохранял свое значение в Средней Азии и в период теле Кушан. Об этом известно не только из письменных ис-■ ччииков, но прежде всего благодаря открытиям археологов. Инибольший интерес представляют раскопки в Таджикистане на Аджина-тепе.

Лджина-тепе — это небольшой холм размером 100x50 м. \i\vr.b археологи под руководством Б. А, Литвинского открыли \'ддийский монастырь, скульптуру и живопись 43. Судя по мно-|>ч меленным монетам (их более 300), монастырь функционировал VII — начале VIII в. н. э. (об этом свидетельствует и надпись п Прахми из Аджина-тепе, датируемая VII—VIII вв. н. э.; к "жнлению, текст сохранился плохо, но буддийский характер |> очевиден). Это был единый ансамбль построек жилого и куль-iiimro характера. Монастырь в Аджина-тепе состоял, как это арактерно для буддийских монастырей, из двух частей — хра-■инпй и монастырской. Самая впечатляющая деталь храма — i рпмная статуя Будды (около 12 м), пребывающего в нирване. размерах статуи красноречиво говорят, например, следующие ■ифры: ладонь Будды — 132 см, ступни — от 165 до 190 см, рнп.цы ног — до 46 см.

Монастырь был построен в соответствии с общебуддийской


I

традицией, которая лучше всего прослеживается по памятника Индии. Влияние индийского буддийского искусства совершен» очевидно. Однако тохаристанские мастера не слепо следовали общепринятым канонам. Именно раскопки на Аджина-тепе поки зали, насколько стойкими были местные традиции и наскольки своеобразными были архитектурные и художественные школы древнего Тохаристана. Местные ваятели и живописцы, строители и архитекторы использовали уже сложившиеся в Средней Азии традиции и навыки, умело сочетая их с культурными нормами соседних стран, прежде всего Индии и Афганистана44.

Подлинное сокровище Аджина-тепе — глиняная скульптуры, Здесь также прослеживается влияние индийского искусства ни ряду с местными бактрийско-тохаристанскими чертами. Помимо сильного влияния гандхарских традиций заметно воздействие гуптского искусства: это проявляется и в одежде, и в передач^ причесок Будды. При раскопках последних лет была открыта скульптурная композиция, в которой запечатлелось предание о том, как царевич Сиддхартха, прежде чем покинуть «мир», прощался со своим конем Кантакой.

Из археологических открытий, пожалуй, самое интересное -письменные памятники: буддийские санскритские рукописи пи письме брахми. На холме Занг-тепе (в 30 км от Термеза) были раскопана укрепленная усадьба VII в. н. э. и обнаружены фрагменты двенадцати санскритских буддийских рукописей ни бересте. Палеографически они близки к гильгитским рукописям литературы «Праджняпарамиты» и датируются примерно VII VIII вв. н. э. Чтение фрагментов, написанных на различны! вариантах брахми, показало, что они представляют собой часп буддийского канонического сочинения («Виная-питака»). В ни: рассказывается, например, о собрании общины, о подаяниях о совершении монахом недобродетельного поступка и т. д.

Большой научный интерес представляет санскритская бу дийская рукопись, найденная недалеко от руин древнего город; Мерва (Туркмения). Рукопись была обнаружена в сосуде, в ко| тором находились также сасанидские монеты V в. н. э. и каме ные статуэтки Будды. Она насчитывает более 150 листов; те к о нанесен на пальмовые листья, причем на некоторых сохранилао пагинация. Примерная датировка этого памятника— V-VI и н. э. Изучение текста показало, что рукопись включает несколы буддийских сочинений, в том числе ряд сутр и правила винац| Это была своего рода «сводка» различных буддийских тексто|| предназначенная для чтения буддистами-мирянами, фолькло ные мотивы соседствуют с выдержками из канона. В текс упоминается и писец, который принадлежал к сарвастивадиннт Это свидетельство весьма существенно для определения характи буддизма в Средней Азии. Наряду с данными дальневосточны текстов и археологическими материалами она позволяет опред§ ленно говорить о значительном влиянии в Средней Азии школ, сарвастивада.


Для изучения индийско-среднеазиатских культурных связей, особенно в эпоху раннего средневековья, большой научный ин­терес представляют раскопки в Пенджикенте, Варахше и Аф-расиабе.

Восточный Туркестан и Индия. Природные условия Восточ­ного Туркестана в древности были менее суровы, чем в настоя­щее время: пустыня Такламакан была меньше, Тарим, Хотан и другие реки, стекающие с Тянь-Шаня и Куньлуня, полно­водней. Но и тогда земледелие сосредоточивалось в оазисах и население страны было сравнительно немногочисленным. Оно состояло из разных этнических групп, преимущественно индо­европейского происхождения. Индоевропейский субстрат сложил­ся из переселившихся еще во II тысячелетии до н. э. тохаро-язычных племен и пришедших позже ираноязычных племен, условно называемых хотано-саки. Кроме того, на территории Иосточного Туркестана проживали большие группы согдийцев и других выходцев из Средней Азии, а также индийцы. Большую роль в истории региона играли хунну и другие кочевые племена.

Области Восточного Туркестана приобрели особое значение, когда был установлен Великий шелковый путь из Китая в Сред­нюю Азию, Парфию и далее к странам Средиземноморья. По-гтепенно здесь возникла целая серия городов-государств, на мест­ной основе складывалось развитое общество, наблюдался подъем культуры.

В конце II в. до н. э. китайский император Бу-ди делает попытки завоевать Восточный Туркестан. В ханьскую эпоху и позже страна в течение некоторого времени подпадала под власть Китая, появилось и китайское население; распространялись ки-гнйская письменность и некоторые элементы китайской куль­туры. Однако несравненно более важным и глубоким было вли-иние среднеазиатской и индийской цивилизаций, которые оказа-«к решающее воздействие на формирование специфической культуры Восточного Туркестана I тысячелетия н. э.45.

Индийское влияние в Восточном Туркестане обусловливалось ««сколькими факторами. В юго-восточной части, в районе Нийя-Лоулани, образовалась большая колония индийцев. Найдены многочисленные документы на кхароштхи, которые позволяют представить жизнь местного населения, занимавшегося ремес-юм, сельским хозяйством, торговлей. Здесь было много буддий-чеих монастырей, развивалась индийская культура.

Постоянный приток индийских торговцев, буддийских пропо-'и»дпиков и монахов, ремесленников, художников и т. д., привоз пответствующих товаров, ремесленных, литературных и худо-шттвенных произведений — все это увеличивало масштабы ин-шйского влияния46.

Религиозные буддийские сооружения восходили к индийским фптотипам, хотя и не являлись их простыми копиями. «Посред­ником» между Восточным Туркестаном и Индией была Средняя иия. Кроме того, в Восточном Туркестане эти нововведения


получали местную переработку. В результате возникли, например своеобразные виды башенных ступ, послужившие одним h.i источников последующего развития такого важнейшего типа кп тайской архитектуры, как пагода. Индийская струя в восточно туркестанском искусстве также была очень сильна.

Язык многих обнаруженных здесь документов — санскрит или один из пракритов; письменность брахми использовалась неко. торыми местными языками; многие жители носили индийски* имена; служебная терминология нередко была индийской. Най-дены древнеиндийские литературные произведения на индийских языках и в переводах на местные (некоторые из них не обнару жены на территории самой Индии). Огромную ценность пред ставляют фрагменты некоторых произведений санскритской, буд дийской литературы, ранее известные только в китайских и тибетских переводах 47, а также драматических произведений, принадлежавших, в частности, Ашвагхоше.

Кроме археологических данных мы имеем свидетельства си временников. Так, Фа Сянь говорил об одном из княжеств, ни ходившихся на востоке Синьцзяня: «Миряне и шраманы этой страны следуют религии Индии, только некоторые делают ти тщательней, а другие небрежней. При продвижении на запад нги минуемые страны подобны в этом отношении, только люди т личаются по языку. Однако те, которые считают себя ученикпми Будды, используют индийские книги и индийский язык*4".

Особенно заметно проявилось индийское влияние в Хотаип Согласно китайским источникам, местная династия даже носили индийские имена и выводила свое происхождение от Ашоки '* Расположенный здесь буддийский монастырь Гомативихара счи тался в древности важнейшим центром буддийской учености В нем, по утверждению Фа Сяня, проживало одновременно дн 3 тыс. монахов 50. Другим важным центром индийского влиянии был г. Кучи (совр. Куча). Сюань Цзан насчитал в нем 100 ми< настырей и 5 тыс. монахов51. Исключительно важные археолог" ческие находки были сделаны также в Турфане.

Огромный вклад в изучение индийской культуры Восточип Туркестана внесли отечественные ученые, прежде всего С. Ф. Оп денбург S2.

 

Индия и Китай. Вследствие отдаленности друг от друга:in двух стран и трудностей сообщения между ними они долго tn.i< мало связаны между собой. Имеются сведения о существовали торговых путей между Индией и Китаем во II в. до н. э. Иич ная с I в. н. э. торговля постепенно росла. По суше она вопи главным образом через Синьцзян (Великий шелковый путь). '' через Бирму и Сычуань был более трудным и, видимо, ' не приобрел столь же существенного значения. По меь вершенствования судов и возникновения индийских тор| колоний в Индонезии и на Индокитайском полуострове ра лась морская торговля. Путешествие Фа Сяня морем из I' в Китай происходило в 414 г. по хорошо известному и о<


If

ному маршруту с о-ва Ланки в Кантон. Основными товарами, шедшими из Китая в Индию, были шелк и шелковые ткани. И обратном направлении везли хлопчатобумажные ткани, пря­ности, благовония, драгоценные камни, жемчуг. На товары обеих стран был устойчивый спрос.

Второй век нашей эры ознаменовал собой начало китайской экспансии на запад. В связи с этим в обеих странах росло стрем­ление установить политические контакты. Растущая торговля i чкже подталкивала к сближению. Однако до тех пор, пока '< верная Индия входила в состав Кушанской империи, непо-• родственные связи были затруднены из-за враждебных отно­шений между Кушанами и Китаем. А затем условия для них ■ глли малоподходящими вследствие политического хаоса и хо­зяйственной разрухи, воцарившихся в Китае с развалом империи Хинь (конец II — начало III в.) и дававших о себе знать и в последующее время. В периоды стабильности дипломатическая активность усиливалась. Так, в Северовэйском государстве с се­редины V в. менее чем за 70 лет побывало восемь посольств ни североиндийских государств. Лучшее знакомство друг с дру­гом индийского и китайского народов привело к сближению между ними и в культурной области. Но Китай заимствовал Польше, чем давал. Важным обстоятельством, определившим та­кой характер культурных взаимоотношений, было распростране­нно в Китае буддизма53.

По китайским преданиям, первое появление в Китае индиЙ-IIк.их буддистов-миссионеров относится к концу III в. до н. э. Имлее достоверным можно считать предание о прибытии в Ча-нднь в VI в. н. э. по приглашению китайского императора Минь-ли двух монахов — Дхармаратны и Кашьяпы Матанги. Тогда же, как утверждается, был основан в Чанани первый буддийский «пластырь. «В действительности, — пишет крупнейший знаток той проблемы Э. Цюрхер, — остается неизвестным, когда именно буддизм проник в Китай. Он должен был медленно инфильтри-цоинть с северо-запада, через две ветви континентального шел-ишюго пути... к Северо-Китайской долине, где в эпоху Млад­ших Хань располагалась столица — город Лоян. Эта инфильтра-"|и| должна была иметь место между первой половиной I в. и. э.... и серединой I в. н. э., когда существование буддизма - рвые засвидетельствовано в синхронных источниках»54. По ■ пию И. В. де Йонга, древнейшее свидетельство о проникнове-II в Китай буддизма датируется 65 г. н. э.55. Несмотря на поддержку государства, буддизм долго не имел >бого успеха. Прочные корни он начал пускать только с сере-> и III в. В начале VI в. буддийские монастыри в Китае 1итывались десятками тысяч, а монахов и монахинь, согласно 'мйским данным, было будто бы свыше 2 млн.56. Из Индии:ito время группами и в одиночку прибывали в Китай уче-монахи. Китайские источники сохранили имена наиболее iil'iрславившихся из них. Но буддисты направлялись в Китай и


из «буддийских» обласгей Средней и Центральной Азии. Одно­временно росло число китайских паломников, прибывавших в Ин­дию — «Священную землю* буддистов — для совершенствования: в буддийском знании, для получения рукописей канонических сочинений и просто для поклонения святым местам. Некоторый из паломников — Фа Сянь, Сюань Цзан, И Цзин — оставили описания своих путешествий, являющиеся важными источниками по истории Индии в древности и в раннее средневековье.

Прибывшим в Китай и местным буддистам требовалось боль* шое количество религиозной литературы, и должны были быть. люди, способные читать ее в подлинниках на санскрите, пали и других языках и переводить на китайский. Существовала и устная традиция передачи текстов; возможно, что многие буд­дийские сочинения переходили из уст учителя к ученикам. Так, согласно традиции, кашмирский монах Сангхадэва по памяти перевел на китайский язык значительное по объему буддийской произведение. Для переводов составлялись целые группы, вари­анты переводов обсуждались, выбиралась необходимая термино­логия. Специальные люди были заняты переписыванием текстом, Это способствовало усвоению китайской интеллигенцией индий­ской терминологии и фразеологии, философских понятий, лите­ратурных жанров и т. д. Пробуждался интерес и к индийский науке: переводились научные трактаты по математике, астроно­мии и медицине, ко дворам правителей и знати приглашались индийские астрономы и врачи. При строительстве буддийски к храмов и монастырей заимствовался опыт индийского зодчестип, в частности в сооружении пещерных храмов. Первые предметы культового назначения в буддизме были по происхождению ин­дийскими или создавались мастерами, приглашенными из Ин­дии. Даже когда основными исполнителями стали китайски» мастера, они в течение многих веков следовали традициям индии ского искусства в живописи, скульптуре и художественны ремеслах. Приобрела распространение индийская музыка.

Индия и Шри Ланка. С глубочайшей древности очень тг. ными были контакты Индии с Шри Ланкой . Это определяли > целым рядом обстоятельств: и географической близостью, и ногенетическими связями, и общностью многих историко-к; турных феноменов. Этой проблеме посвящено большое чи> работ58, хотя многие кардинальные вопросы остаются до ■ пор не разработанными. По справедливому замечанию X. f херта, усилия ученых были сосредоточены на изучении чи< ы фактологических аспектов взаимоотношений двух стран, область. исследований ограничивалась вопросами: «Откуда прибыло мм селение Ланки?», «когда и каким образом ланкийская тради ция заимствовала определенные элементы индийской культуры''-. «каков был вклад ланкийцев в развитие южноиндийской куц туры в целом?»59. Однако в результате многолетних исследои.< ний накоплено значительное число конкретных данных о и--литических и культурных взаимоотношениях обеих стран it




иыявлены основные причины, определившие сходство и различие и развитии Индии и Шри Ланки. Ученые приступили к типо­логическому сопоставлению двух культур.

В самых разных областях (материальная культура, религия, формы социальной организации, искусство) прослеживается од­нотипность ряда существенных элементов индийской и ланкий-ской цивилизаций. Это объясняется не только прочными связями днух стран, но и существованием общего культурного субстрата, нозникшего в глубочайшей древности. По своему происхождению остров является частью Деканского плато; пролив, отделяющий «го от материка, сравнительно мелок, ряд выступающих из воды островов (Адамов мост) делал возможным проникновение на Ланку отдельных групп людей из Южной Индии уже в эпоху палеолита60. Типологически близки неолитические культуры Южной Индии и Шри Ланки. Наукой установлено, что пример-пи в середине I тысячелетия до н. э. на острове появились нндоарийские по языку племена. Вопрос о том, с какой областью I ^ииерной Индии (западной или восточной) они были связаны, истро дискутируется в научной литературе, но генетическая иязь сингальского населения с этими «выходцами из Индии» ми подлежит сомнению. Показательно, что и историческая тра­диция острова сохранила воспоминание о появлении на Ланке индийских колонистов («Махавамса»)61. Эти две хотя и разные чо иремени, но весьма ранние основы (местная, связанная с Южной додравидийской Индией, возможно, веддоидная и индо-i|Mi искал, североиндийская) во многом определили этническую историю острова и характер взаимоотношений с северным со-цдом. Значительное воздействие на ланкийскую культуру ока-mm> также проникшее на остров (и постоянно пополнявшееся) Фииидоязычное население из Южной Индии. В ланкийской тра-шции сложилось различное отношение к этим двум зонам Индии, ■тминным с разными этнокультурными феноменами (неодина-

 

ч.... лм было и отношение индийской традиции к Ланке, ее жите-

iiiM и культуре).

Начиная со II в. до н. э. Ланка стала подвергаться вторже-■шим из южноиндийского государства Чолов. Часто северные Фпнинции острова бывали заняты правителями из Южной Ин­ин; сингальское правление сохранялось в южной провинции — 1'охнне. Это способствовало развитию культурной неоднородности mi жду северными и южными провинциями Ланки.

Вторжения привели к формированию в среде сингалов про-ишпюставления своей культуры южноиндийской. Оно выража-"II., в частности, в создании определенной иерархии культур-11к феноменов: приоритет отдавался североиндийскому, который ■ иременем стал восприниматься сингалами как отличительный 1'и:шак «подлинной» сингальской культуры. В то же время in пространение южноиндийских культурных феноменов вос-пипималось как своего рода угроза самобытности сингальской улктуры и нередко встречало препятствия. Индуизм проник


на Ланку в иной форме, чем в Южной Индии; как потенциал». нал опасность рассматривалась только его южноиндийская ши* ваитская форма. В индуистском пантеоне на Ланке Шива хотя и встречается, но не играет значительной роли; главный бо ланкийских индуистов — Вишну. Факт ограниченного воспр тия южноиндийского культурного влияния можно наблюда в частности, по процессу ассимиляции южноиндийских культур' традиций, которые приносили с собой различные этнические социальные группы населения, мигрировавшие с юга Индии, Например, в некоторых мифах боги южноиндийского происхож дения мигрируют на Ланку, но местные божества пытаются им в этом помешать, и лишь после преодоления препятствий индий > ским богам отводится подчиненное место в общей иерархии chiii гальского пантеона62.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных