ОСОБЕННОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ 29 страница

Царь считался главой администрации, он назначал своих со­миков, высших должностных лиц и осуществлял контроль их деятельностью⁵⁵. Царь был и верховным судьей, и если но разбирал дела лично, то поручал их назначенным им судьям i шу VIII. 10). Древние авторитеты подробно разрабатывали вопрос о госу-i решенном аппарате, о центральной и местной администрации, нп обязанностях чиновников разных рангов, о их оплате. Специ­ям аное внимание уделялось положению пурохиты. Судя по «Арт-иншастре» и дхармашастрам, он постепенно утрачивал свое м«»|Ш(!Нствующее значение. В «Законах Ману» (VII. 87) он уже иПмчиый чиновник, назначаемый царем, хотя ему еще принадле­жала немалая роль при дворе. Он был советником царя по делам пункта, воспитателем его сыновей, верховным придворным жрецом, атоиншим над другими жрецами, которые совершали домашние нПриды и жертвоприношения для царя. Он же, вероятно, исполнял магические обряды во время стихийных бедствий (Артх. IV. 3) н устраивал гадания по поводу начала и исхода особо важных гопударственных дел.

Вопрос о взаимоотношении царя и придворного жреца — тема, часто обсуждаемая в различных источниках. Она была непосред­ственно связана с более общей и острой проблемой о царской и жреческой власти — фактически об оценке роли кшатрийского и брахманского сословий в политической и общественной жизни. Политическая власть в лице кшатриев старалась не только фак­тически, но и идеологически обосновать свой приоритет, свое первостепенное значение в государстве; столь же ревностно стре­мились утвердить свои права на роль вершителей судеб страны да божественную предопределенность своего статуса брахманы История древней Индии наполнена сложными взаимоотношения ми этих двух соперничавших социальных групп.

В политических доктринах детальнейшим образом была раз работана система налогового обложения. Основным считался, ве роятно, налог с сельского населения в виде шестой доли (шадбха та) урожая зерна⁵⁶. Основанием для налогового обложения счита лась царская защита подданных ", а не верховная собственност^-царя на землю. Царь собирал налоги, осуществляя функци публичной власти. Древние индийцы различали земельную соб­ственность частных лиц, общины и царя (царские земли); и эт нашло отражение в политической доктрине, было зафиксировано, в.частности, в «Артхашастре». Политические авторитеты стара­лись обосновать и возможность увеличения налогов. В некоторых случаях разрежалось, например, взимание четвертой (Ману X. 118) и даже третьей (Артх. V. 2) доли зерна. «Всякое дело зависит от сокровищницы», — отмечается в «Артхашастре» (П. 8). При изложении принципов налоговой политики царю рекоменду­ется быть умеренным: «Как мало-помалу поглощает пищу пиявка, теленок и пчела, так мало-помалу царь должен получать от стра­ны ежегодный налог»⁵⁸. «Не следует подсекать корень свой и других чрезмерной жадностью, ибо подсекающий корень губит себя и других*⁵⁹.

Большое внимание индийские мыслители уделяли разработка внешнеполитической концепции. Главный принцип заключался в захвате чужих территорий и добычи, в усилении своего полити­ческого влияния для получения дани и в защите собственной независимости.

В основе внешнеполитической концепции лежала теория «кру­га государств» (мандала), согласно которой отношения между странами определяются их географическим положением⁶⁰: всякий сосед — обычно враг, сосед соседа — друг, сосед друга — враг и т. д.

Древнеиндийские теоретики насчитывали шесть форм поли­тики: мир (сандхи), война (виграха), поход (яна), выжидание (асана), двойственная политика (двайдха) и поиски помощи (сам-шрая)⁶¹. И сами термины, и их толкования не вызывают сомнения в том, что основным состоянием была война. Мир рассматри­вался только как подготовка к ней. При благоприятных условиях дарю всегда надлежало стремиться к войне: «Весь мир страшится'

всегда готового к войне, поэтому все живые существа следует подчинять именно силой» ⁶². Впрочем, имеется достаточно предпи­саний, предлагающих применять другие формы политики и к войне прибегать только в крайнем случае ⁶³. В рекомендациях теоретиков постоянно перечисляются вероломство, тайные убий­ства и предательство. Особенно примечательна в этом отношении «Артхашастра»: выдвижение на первый план государственного интереса, откровенное признание правомерности любых средств для достижения политических целей вполне оправдывают эпитет, данный современными учеными ее предполагаемому автору Кау-тилье, — «древнеиндийский Макиавелли».

Существовали и моральные правила ведения войны. В дхарма-шастрах упоминается ряд из них, например запрещения исполь­зовать некоторые виды оружия (отравленное), убивать сдающихся, не участвующих в битве (лагерную прислугу) или неспособных сражаться (спящих, безоружных, тяжелораненых и пр.)⁶⁴. Однако на практике эти нормы, конечно, нарушались: древние индийцы хорошо знали смысл весьма циничного правила — сильный всегда прав (Мбх. XII. 132.6-7).

При всей важности внешнеполитических задач, стоявших перед государством, главными считались внутриполитические. «По срав­нению с внешней смутой внутренняя является более опасной», — утверждается в «Артхашастре» (VIII. 2). Царь никому не дове­рял — ни родственникам, ни знати, ни слугам, ни союзникам: «Главная мысль всех трактатов о политике — всеобщее недове­рие» (Мбх. XII. 136.187). Мудрец Парада поучающе вопрошал царя Юдхиштхиру: «Охраняешь ли ты, о царь, прежде всего себя от дворцовых и прочих слуг, их от твоих родственников и друг от друга?» (Мбх. П. 5.58).

Становится попятным, почему во всех сочинениях, посвящен­ных государственному управлению, столь важное место отводится секретной службе: ни одно мероприятие по охране внутренней или внешней безопасности не проводилось без участия шпионов. В источниках подробно разбираются вопросы их вербовки, спе­циальной подготовки и использования.

Заметное место в политической теории занимал вопрос о структуре государства; были разработаны «критерии» идеальной сельской местности (в ней должны были жить «трудолюбивые земледельцы»), правила распределения земельных дарений, учи­тывались многие детали взаимоотношений царской власти с об­щинами, частными собственниками, с ремесленными и торговыми объединениями. Сохранение древних традиций общинной структу­ры нашло отражение и в описании структуры государства: царь выступал даже перед своими советниками и чиновниками как «кормилец», как хозяин своих слуг, а сановники рассматривались как помощники и друзья, получавшие от главы государства со­держание («пищу царя»).

Политические авторитеты большое внимание уделяли экономи­ческой политике: предусматривались разнообразные меры по

борьбе с голодом, стихийными бедствиями и вместе с тем по уве­личению казны за счет выгодных торговых сделок, покупки чуже­земных товаров и т. д. Частью экономической политики считалась строгая регламентация полевых работ, распределения урожая, ремесленной продукции и т. д. Каутилья считал вартту — учение о хозяйстве — годной из основ политики»: он резко полемизиро­вал со своими предшественниками, которые недооценивали важ­ность вартты как части «науки о политике».

Древние политические авторитеты знали о существовании на­ряду с монархиями и немонархических, республиканских объеди­нений, понимали их значительную силу: подробно были разрабо­таны методы ведения борьбы с ними, ибо, согласно Каутилье, они неодолимы из-за своей сплоченности. «Артхашастра» рекомендует царю не только открытые военные столкновения с «республика­ми», но и установление с ними мира, договорных отношений или применение против них тайных средств для подрыва внутреннего единства. «Привлечение на свою сторону объединения является более существенным, чем приобретение войск или союзников».

Существенно, что автор «Артхашастры» — защитник интересов центральной власти — включил в свой трактат и советы лидерам объединений: им следовало сопротивляться политике единовластия царя, быть готовыми к его обманам и интригам, вести в своих странах гибкую внутреннюю политику, согласовывать свои дей­ствия с намерением других членов объединения, т. е. не нару­шать основных принципов структуры «немонархических объеди­нений».

В политических учениях древней Индии специальное внимание уделялось разработке вопросов дипломатии. Каутилья при обосно­вании собственных взглядов остро полемизировал со своими оппо­нентами, излагал их концепции «дипломатической игры». В «Арт-хашастре» подчеркивается важность дипломатического урегули­рования сложных политических и военных вопросов, тщательно разработаны инструкции для послов, очерчены условия их назна­чения. Главным критерием считались деловые качества и способ­ности представителей страны. Показательно, что трактат отразил возникновение принципа дипломатической неприкосновенности. Величайшим грехом считалось убийство посла, даже если он про­исходил из «низкой касты» или совершил недостойный поступок.

Важная черта трактата Каутильи, что, впрочем, было свой­ственно и другим политическим школам, — рассмотрение полити­ческого знания в непосредственной связи с наукой в целом. Автор посвятил специальный раздел («Методика») установлению места политической науки среди других научных дисциплин. Согласно Каутилье, для эффективности изложенной в «Артхашастре» нау­ки необходимо опираться на 32 метода; сюда включалось знание логических приемов и даже четких «правил языка», чтобы точно выразить свои взгляды. Весьма показательно, что главной среди «четырех наук» Каутилья считал философию: он критиковал шко лу Ману, которая включала философию в «науку о ведах», школу

Брихаспати за определенную узость подхода (науками призна­вались только вартта и нити — политика) и школу Ушанаса (нити). Философия, по мнению Каутильи, позволяет при помощи логических доказательств выявлять в учении о государственном управлении верную и неверную политику, дает «умение рассуж­дать, говорить и действовать». Среди трех философских систем, упоминаемых Каутильей, первой названа локаята — школа индий­ских материалистов. Интерес к учению локаяты не был случаен; практицизм и рационализм этого теоретика сближали его взгляды с позицией материалистов.

«Артхашастра», конечно, исключительное явление в истории не только индийской, но и мировой политической мысли древно­сти; по богатству и глубине идей ее можно сравнить с известным трудом Аристотеля — «Политика». Но и другие сочинения, содер­жащие изложение «науки политики», свидетельствуют о значи­тельных достижениях древних индийцев в развитии политических учений.

Письменность возникла в Индии в III тысячелетии до н. э., в эпоху Хараппской цивилизации. К сожалению, она еще оконча­тельно не дешифрована. До эпохи Ашоки (III в. до н. э.) никаких датированных памятников письменности не известно. Из-за от­сутствия промежуточных звеньев нельзя определить ход развития письменности примерно за полторы тысячи лет. Нельзя быть уверенным, что связь между письменностью Хараппы и надпися­ми Ашоки существует; вполне вероятно, что письменность в до­лине Ганга возникла самостоятельно.

Письменность брахми развивалась и совершенствовалась в течение всей древности; в конце ее она состояла из 49 основных знаков ⁶⁵ (не считая нескольких сотен лигатур) и с тех пор сущест­венным изменениям не подвергалась. Только письменность драви­дийских языков отклонилась от своего прототипа очень заметно.

Долгое время письменность на камне, металлических пласти­нах, ткани, бересте, пальмовых листьях применялась только при составлении различной документации — административной и пра­вовой. Произведения художественной и научной литературы (по примеру религиозной) передавались и заучивались изустно.

Расцвет санскритской литературы. Санскрит, по-видимому, никогда не был разговорным языком какого-либо народа. В древ­ности и в средние века он оставался языком науки и литературы, средством общения между образованными людьми разной этни­ческой принадлежности, подобно латыни в средневековой Евро­пе ⁶⁶. Потребность в таком языке стала ощущаться с возникнове­нием крупных государств, и лучше всего для этой цели подходил санскрит, хотя он был языком брахманистского культа и в период успехов буддизма и джайнизма не мог получить всеобщего при­знания. С начавшимся в первые века нашей эры становлением индуизма и упадком буддизма и джайнизма санскрит как офи­циальный и литературный язык приобретал все большее распро­странение не только на Севере, где он зародился, но и на Юге.

Первый крупный эпиграфический документ на санскрите — Джунагадхская надпись Рудрадамана (ок. 150 г. н. э.). Постепенно официальные надписи, дарственные и посвятительные грамоты стали составлять в основном на санскрите. По-видимому, санскрит проник и в государственное делопроизводство. К V-VI вв. о значительно потеснил другие письменные языки; даже буддийска и джайнская литература воспринимают санскрит. Большое значе ние имела письменная фиксация на санскрите «Махабхараты» «Рамаяны» — двух великих индийских эпопей.

«Махабхарату» обычно называют эпической поэмой, но эт только дань привычному словоупотреблению. Сказание о битв на Курукшетре ввиду его исключительной популярности в народ было использовано как своего рода каркас для создания обширно литературной композиции, имевшей целью утвердить основы ин дуистской дхармы, прежде всего ее морально-этических аспектов Редакторы-составители претендовали на создание священного пи сания индуизма, нечто вроде «дхармаведы» ^ет.

В самой «Махабхарате» (I. 1.49.69 и др.) говорится, что е предшествовал сборник, вчетверо меньший по объему, что раньш существовали и еще более краткие. Следовательно, дошедшая д нас редакция (объемом около 100 тыс. двустиший — шлок) п крайней мере на три четверти — более поздняя интерполяция. В текст включались различные предания, сказания, мифы, об* ширные религиозно-философские и правовые трактаты⁶⁸. Не все­гда подобное включение было органичным, вследствие чего «Ма-хабхарата» внешне выглядит как сборник разнородных сочинений. Редакторская работа была, по мнению специалистов, проведена в IV-V вв. н. э. Основное сказание, очевидно, тоже подверглось основательной переработке: были вкраплены новые эпизоды, «под­правлялись» характеристики героев, менялась трактовка извест» ных фактов и т. д. «Рамаяна» носит более целостный характер. Вставных эпизодов в ней гораздо меньше, и включены они в текст более органично. Авторство ее приписывается мудрецу. поэту Вальмики, и возможно, что она (или основная ее часть) действительно была написана одним лицом.

«Махабхарата» и «Рамаяна» до сих пор исключительно попу­лярны в Индии и известны в других странах Азии вплоть до Индонезии и Филиппин ⁶⁹.

Слушание преданий о богах, мифических мудрецах и героях глубокой древности было любимейшим занятием индийцев самых различных общественных слоев. Эти предания о древности в пер­вые века нашей эры были записаны и сведены в особые сборни-ки— пураны. К настоящему времени насчитывается 18 пуран и столько же упапуран (младших пуран). Они весьма различны по характеру, размерам и направленности. Обычно каждая из них посвящена одному из главных богов индуизма — Брахме, Вишну или Шиве, но они не являлись сектантскими.

Составление всех пуран приписывают риши Вьясе и относят к мифической древности. Однако большинство сборников дати-.

руется эпохой средневековья. Даже самые ранние из них («Ваю», «Вишну» и древние части «Матсья-пураны») не могут быть от­несены ко времени раньше IV в. н. э. Общая схема предусматри­вала изложение мифов о начальном возникновении вселенной, о ее периодической гибели и возрождении, родословных богов и риши, истории царей Солнечной и Лунной династий. Но этой схеме вполне следуют только «Вшпну-пурана» и, в меньшей мере, «Матсья-пурана»; остальные придерживаются такого порядка менее строго. Пураны содержат ценнейшие данные о раннем индуизме и мифологии, много сведений о повседневной жизни древних индийцев, развитии литературы и науки, истории дина­стий ⁷⁰.

К поздней древности относится также возникновение литера­турного жанра шастр — трактатов по различным отраслям зна­ния. Шастры являются дальнейшим развитием возникших ранее сутр, которые были созданы в сжатой форме и без разъяснения наставника часто были непонятны. Шастры же были самостоя­тельными трактатами, подробно излагающими различные вопросы, содержащими аргументацию и ссылки на авторитеты. Появление литературы шастр свидетельствовало о развитии науки. Как от­мечалось выше, особый интерес представляет шастра по вопросам государственного управления — «Артхашастра», приписываемая Каутилье, но в дошедшем до нас виде составленная, вероятно, в первые века нашей эры. Тогда же появляются и дхармашастры: «Законы Ману» (около начала нашей эры), «Законы Яджна-валкьи» (II в. н. э.), «Законы Парады» (IV-V вв. н. э.). Известны также шастры по медицине, астрономии, сценическому искусству и др.

Художественные возможности стихотворной речи были оце­нены индийцами в глубокой древности. Гимны, молитвы, заклина­ния, составившие самхиты вед, в своем большинстве имеют рит­мически организованный характер. Эпос также стихотворный. Само по себе это не было исключительной особенностью древне­индийской литературы; подобное явление знакомо и другим стра­нам. Но устная передача «текстов» имела в Индии особое зна­чение: ведийские «тексты» полагалось заучивать непосредственно от учителя: считалось, что записанные мантры теряют свою ма­гическую силу. Поэтому литературные художественные произве­дения не записывались, а передавались изустно и после того, как письменность уже была широко распространена. Даже если текст произведения был прозаическим, автор стремился хотя бы неко­торые места, которые он считал наиболее важными (особенно обобщения назидательного свойства), писать стихами. Нередко целиком стихотворными были религиозно-философские трактаты (например, «Бхагавадгита» в VI или «Мокшадхарма» в XII книге ФМахабхараты»), сборники нравственных предписаний и правовых норм («Законы Ману», «Законы Яджнавалкьи» и «Законы Пара­ды»), трактаты по сценическому искусству, медицине и даже сло-■шри.

Санскрит с его огромным словарным запасом, системой слож­ных слов, дающей возможность безгранично увеличивать и разно­образить запас слов и выражений, с его богатством грамматиче­ских форм предоставлял поэту широкие возможности свободно варьировать различными стихотворными размерами в зависимости от художественной задачи, которую он перед собой ставил.

Наряду с санскритом как межэтническим, литературным и ад­министративным языком в древней Индии существовали пали и другие языки, объединяемые общим наименованием «пракриты». Они имели вполне самостоятельное значение, и на них существо­вала богатая письменная литература: пали был языком буддий­ского канона хинаяны, ардхамагадхи — джайнского канона, маха-раштри — лирической поэзии и т. д.

Древнеиндийское стихосложение преимущественно метрико-силлабическое, т. е. основанное на чередовании долгих и кратких гласных и соблюдении одинакового количества слогов в стихо­творных строках: стихи всегда произносились нараспев, а эпиче­ские — пелись. Стихотворных размеров было множество, но наи­более распространенным был ануштубх. Преимущественно ануш-тубхом написаны эпические поэмы, дхармашастры и др. Он состоит из двух шестнадцатисложных полустиший, каждое с це­зурой посередине. Порядок долгот в нем допускает значительные вариации. В Индии поэтика рано стала предметом изучения. По-видимому, самым ранним из дошедших до нас трактатов по поэтике является «Кавьяланкара* Бхамахи (IV-V вв. н. э.)⁷¹.

Много лирических стихотворений, восходящих к глубокой древ­ности, сохранилось в антологиях на пали, санскрите, махараштри и других языках. Из таких антологий уместно упомянуть о «Тхе-рагатхе» и «Тхеригатхе», «Гахасаттасаи» поэта Халы на маха­раштри, содержащую лирические строфы разных поэтов. Много­численные поэтические антологии на санскрите включают строфы, приписываемые создателю санскритской грамматики Панини, грамматисту Вараручи, философу Дхармакирти и многим другим. Однако немало в них строф и анонимных.

Несмотря на то что от древности до нас дошло большое число поэтических произведений, мы мало знаем об их авторах. Первое художественное произведение, авторство которого можно считать установленным, относится только к I-II вв. н. э.; это жизнеопи­сание Будды — «Буддхачарита» Ашвагхоши. еБуддхачарита» при­надлежит к жанру крупных поэтических произведений, писавших­ся по образцу эпических поэм — махакавья, обычно называемому современными литературоведами «искусственным эпосом»⁷². Круп­нейшим древнеиндийским поэтом являлся Калидаса (IV-V вв. н.э.), который был также и великим драматургом (см. ниже).

Театр и драматургия. Индийский театр уже в начале нашей эры существовал во вполне сформировавшемся виде. Поэтому ои должен был пройти длительное развитие, история которого извест­на, к сожалению, плохо. Индийский театр вырос на индийской почве и вполне самобытен ⁷³. Отрывочные данные исторических

преданий и этнографии позволяют предполагать, что важным ис­точником его генезиса были массовые зрелищные представления во время религиозных праздников в честь некоторых богов (осо­бенно Индры и Шивы); темой представлений были мифы о под­вигах этих богов ⁷⁴. Сами праздники восходили к архаичным обря­дам охотников и земледельцев, сопровождались песнями и пляс­ками- Другим источником можно считать шуточные сценки бы­тового характера, разыгрывавшиеся в перерывах основного празд­ника и имевшие целью позабавить зрителей.

Со временем подобные представления, видоизменившиеся и в значительной мере утратившие религиозный характер, начинают разыгрываться не только во время праздников, но и вне связи с ними — на рыночных площадях, во дворцах царей и знати. При­дворный театр, предназначенный для узкого круга зрителей, а не для массовой аудитории, выработал особые формы театрального искусства, специфический репертуар и значительно удалился от своей основы — народного искусства. Именно об этом театре мы располагаем более подробными сведениями.

Специальные театральные здания (натьяшала) не сохранились, хотя они существовали. Декорации отсутствовали, реквизит был минимальный. Об обстановке, в которой происходило действие, аритель получал представление из реплик и мимики актеров. Древнеиндийскому сценическому искусству был присущ сложный и тщательно разработанный язык жестов, который постигался актерами в течение многих лет обучения и был рассчитан на искушенного зрителя.

Структурно древнеиндийская драма была произведением слож­ным ⁷⁵. Прозаический текст перемежался стихами, особенно лири­ческие монологи героев и моральные сентенции. Частыми были несенные номера и танцевальные сцены. Никаких представлений

0 единстве времени, места и действия не существовало. Могли
изображаться события и происходившие в один и тот же день,
и отдаленные друг от друга многими годами. Действие происхо­
дило то в помещении, то на улице или городской площади, то
п лесу или на небесах. Наряду с основной сюжетной линией
существовали и побочные. Число действующих лиц могло быть
t»n;*личным. Они принадлежали к самым разным слоям; на сцене
могли быть показаны небожители, шуты, цари, рабы, риши, ге-
т«фы, монахи, воины, профессиональные воры, купцы и т. д. Все
вт«давало большие возможности драматургу для выбора сюжета
и ого разработки.

Но существовали и ограничения для творческой фантазии дра­матурга, соответствовавшие выбранному им типу драмы. Этих типов было несколько, но основными были натака и пракарана.

1 [<*рвая отличалась изысканностью и предназначалась в основном
(l.ii)[ придворного театра. Сюжетами ее были известные героические
И'ш любовные истории, заимствованные в основном из эпоса. Ге-
||Ц('м в натаке должен был быть обязательно царь или божество
и человеческом воплощении. Не следовало изображать на сцене

убийства, сражения, а тем более такие нежелательные для избран­ной аудитории события, как мятежи и дворцовые перевороты, Пракарана давала автору большую свободу при выборе героев и событий, близких к реальной жизни. Были и другие типы пьес. Прастхана требовала, чтобы героем или героиней были раб и рабыня. Существовали сатирические пьесы, фарсы. Все это ука­зывает на то, что в древности индийская драматургия отличалась разнообразием жанров, была связана с народным творчеством и носила более демократический характер, чем в средние века, ко­гда индийский театр постигло творческое оскудение, а к XII в. — почти полное исчезновение.

Пьесам полагалось иметь счастливый конец. Действующие лица должны были говорить на разных языках и диалектах — соответственно их положению и образованию. На санскрите объяснялись цари, брахманы, кшатрии. Все женщины и просто­людины пользовались так называемыми драматическими пра-критами. Их насчитывалось семь, и существовал определенный порядок, каким пракритом какой персонаж должен был пользо­ваться: шаурасени был языком женщин высокого общественного положения и мужчин — среднего; Магадхи — языком обществен­ных низов; на махараштри объяснялись стихами те, кто в прозе говорил на шаурасени, и т. д.

Показатель высокого уровня развития театрального искус­ства в древней Индии — специальные теоретические трактаты. До нас дошел один из них — еНатьяшастра» («Трактат о теат­ральном искусстве»), составленный, вероятно, во И-Ш вв. н. э. и приписываемый Бхарате, о котором, кроме его имени, ничего не известно. В этом трактате определяются задачи театрального искусства, принципы выбора и построения сюжета, виды и жан­ры драматических произведений, основные типы персонажей, рассматриваются вопросы стиля и языка. Трактат обобщил боль­шой опыт, накопленный в области сценического искусства и драматургии. К концу периода древности это сочинение счита­лось высокоавторитетным.

Основной целью театра было доставить зрителям эстетиче­ское наслаждение (раса). Для древней индийской драмы в целом нехарактерна открытая постановка острых общественных воп­росов. Редки столкновения характеров, взрывы чувств, бичующая сатира или гневное обличение. Общий тон в сохранившихся пьесах мягкий, приглушенный. Но и при этом в лучших драма­тургических произведениях авторы умели показать правду жиз­ни, сложность ее проявлений и драматическую напряженность ситуаций. Имелись произведения чисто политического и патрио­тического плана (например, пьесы Вишакхадатты «Печать ми­нистра Ракшаса» и «Царица и Чандрагупта»).

Самый ранний из известных нам драматургов — уже упоми­навшийся поэт и философ Ашвагхоша. К сожалению, сохрани­лись только фрагменты некоторых его драм. Особо следует ска­зать о Бхасе (III—IV вв.)⁷⁸. Ему приписывается 13 пьес, но, по-

видимому, только две из них написаны действительно им. В пьесах Бхасы используются различные сюжеты, заимствованные из эпоса и мифологии, искусно разработанные применительно к особенностям театра того времени. В них отразились основные особенности древнеиндийской драматургии, хотя нередки и отступления от установленных правил.

Одной из самых интересных в древнеиндийской драматур­гии является пьеса Шудраки (IV-V вв.) «Глиняная повозка» («Мриччхакатика»), обеспечившая автору почетное место в ис­тории древнеиндийского театра и литературы ^п. В драме рас­сказывается о любви обедневшего брахмана Чарудатты и гете­ры Васантасены, любви, преодолевшей все общественные пре­пятствия, воздвигавшиеся трудными жизненными обстоятельст­вами. Сюжет взят не из мифологии, а из самой жизни, главные серой не боги и цари, а простые люди. Автор проводит мысль, что истинное благородство, честность, преданность и возвышен­ная любовь присущи не только высшим слоям общества, но и в не меньшей мере простым людям. Гуманистическая и демократи­ческая направленность пьесы, относящейся к типу пракарана, явно противостоит благодушному стилю придворной драмы на-така. К тому же в «Глиняной повозке» описываются и такие события, которые другие древнеиндийские драматурги старались избегать: здесь есть и попытка убийства, и свержение царя, и народное волнение. Кем был автор этого замечательного произ-педения — неизвестно, но сама драма дает достаточные основа­ния считать его подлинно народным писателем.

Калидаса. Из всех древнеиндийских писателей Калидаса больше всего известен за пределами Индии. Он заслуженно по­лучил всеобщее признание как один из корифеев мировой ли­тературы ⁷⁸. Издание в 1789 г. У. Джонсом перевода на англий­ский язык его драмы «Шакунтала» и особенно перевод ее на немецкий язык, выполненный Г. Форстером в 1790 г., открыли народам Европы культурные ценности, о существовании которых дотоле они не знали. Это положило начало научному изучению древнеиндийской литературы. В России с «Шакунталой» позна­комились уже в 1791-1792 гг. благодаря переводу первых ее •ттырех актов П. М. Карамзиным.

Творчеству Калидасы посвящено множество исследований, Ни о самом писателе известно крайне мало. Большинство совре­менных ученых склонны полагать, что он жил в IV-V вв. Ка-.пидасе приписывается множество произведений, но в настоящее ирпмя достоверно принадлежащими ему считаются семь: лири-чиские поэмы «Мегхадута» («Облако-вестник») и «Ритусанхара» («Времена года»), три драмы — «Абхиджнянашакунтала» («Уз-мшшая по кольцу Шакунтала»), «Викраморваши» («Мужество Vpuanm») и «Малявикагнимитра» («Малявика и Агнимитра») и дне эпические поэмы — «Рагхуванша» («Род Рагху») и «Кума-|шпамбхава» («Рождение Кумары»). Особенность творчества Ка-тдасы — глубокое проникновение во внутренний мир человека,

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: