Маслова Н.П. – Контакты с иным разумом 7 страница

— Это все мои отпускные! — кричал он вечером. — Аты — чокнутая, ты рисковала своей жизнью непонятно за что. За каких-то

Ныл поздний вечер, и город ужу спал, когда из-под ночных обла- м<«к‘пиво всплыла яркая луна. Проблескивая желтыми боками, она mtynv (ню но раздвоилась — вынырнув из-под нее, в густой темноте начни п ч большой серебристый корабль. Беззвучно продвигаясь в тишине, он проплыл в центр города и завис над нашим маленьким I тиры и домом недалеко от Горного Музея камня. Из днища корабля пы/мнш я сноп яркого света. Распавшись на золотистые полотнища, I тчп окутал дом, словно крыльями. По яркому лучу из НЛО, пробивши *» с крышу дома, медленно и плавно стали поднимать мою спящую фн.трьу. Воздух вокруг закручивался плотными вихрями.

Па лету меня мягко подхватила чья-то большая ладонь и положила на большое искрящееся пятно света посередине, похожее ни (чнх)це. Сверху появился глаз, почти человеческий, и из него, как оОы'ктив из фотоаппарата, выдвинулся вперед большой темный

голубей! Эти бандиты могли выстрелить и попасть тебе в глаз или в голову, и ты на всю жизнь — калека!

Но оказалось, что наши потери на этом не кончились — расплаты деньгами было недостаточно. Вечером сосед, подкатив на машине к дому, привез с собой остальную «братву» — им требовалось «моральное удовлетворение». Пострадавшие хотели получить дополнительные извинения. Меня буквально вытряхнули из квартиры и заставили объясняться — «за что ты, чокнутая баба, повредила новую машину»? Стоя как на бойцовском ринге, грудь на грудь, я понимала, что силы были явно неравные.

— Че мы такого сделали? Подумаешь, грохнули птичку! — наезжали они гурьбой, махая кулаками перед моим носом.

— Зачем вы живете в этом мире, если не цените жизнь? — защищалась я от крутой братвы, стараясь убедить их словом, так как с моей силой в этой ситуации делать было нечего. — Убирайтесь туда, где пахнет трупами! Не нравится «живое» — идите жить на кладбище! — не уступала я.

Тогда, растопырив руки и выкинув «распальцовку», на меня «наехал» арендатор дома, главный среди них:

— Не хочешь извиняться? Тогда я тебе устрою! — пообещал он, цедя сквозь зубы.

—Только тронь меня, тогда уже я тебе устрою— от твоего дома вместе с дурацким тряпьем ничего не останется! — махала я в ответ маленькими кулачками перед его волосатым лицом. Я знала, что его дом под самую крышу был забит товаром, который они реализовывали на базарах и который стоил немалых денег. Потерять товар— значило для него лишиться хороших барышей. Сосед продолжал кричать, не уступал, как не уступала и я. Мы затаили обиду, пообещав «устроить» друг другу месть, но каждый по-своему. Я пугала его больше от собственного страха, от собственной беззащитности, но я предположить не могла, чем все закончится.

На следующий день нашу квартиру обокрали. Вскрыв замок, вынесли цветной японский телевизор, что в 1991 году было большим дефицитом. За телевизор муж грыз меня долго и нудно, как морковку. Но к немалому удивлению моя угроза «отомстить» тоже неожиданно сбылась случилось необъяснимое...

Пыю (ловно Небеса наказали их за расстрелянных птиц и заселенных животных, преподав урок возмездия, ha история имела неожиданное продолжение.

Несколько месяцев спустя, путешествуя по Алтаю, я позна- иомилисьс Жизель и Брайеном из Канады. Рассказ про кочергу нрои шел на канадцев неизгладимое впечатление, как случай ред- чнИшсй дикости и варварского отношения к животным. В Канаде •не ж иное почитается: для бездомных животных строятся специ- нн.нме дома приюта. Многие канадцы по утрам кормят с ладони Ос mi ж они сами приходят к дверям за своей порцией орехов и иг (ишгся людей. Но больше всего их поразил мой поступок — I нчпинный и бесшабашный. Жизель и Брайен изъявили желание in 1(>ынать в Екатеринбурге, чтобы своими глазами посмотреть на in трический дом, колонку с водой и крепкую кочергу.

Они смогли приехать в нашу страну. Мыс мужем гостеприимно показывали им достопримечательности города, водили но и шестным памятникам архитектуры. В Музее камня Горного mu I итута, который находился напротив нашего дома, им предложи пи россыпьдрагоценных камней, но канадцы упорно рвались в ниш старый обветшалый дом — они требовали показать то место, гу колонку, где когда-то происходили «боевые действия». И не успокоились до тех пор, пока воочию не увидели орудие боя.

— «КОЧЕРГА», —торжественно произнесла канадка Жизель, и IHB в руки стоящий у печки тяжелый, металлический прут с за-

I нут мм концом, размером почти в ее рост, — в глазах светилось восхищение.

— «КОЧЕРГА», — так же торжественно произнес ее муж, инличанин Брайен, взяв кочергу в руки. «Ничего себе, какая 1мжслая!»— прочитала я в его глазах. Торжество смешалось, и и ляд изменился, в нем появилось недоумение. Подняв кочср-

IV несколько раз, Брайен посмотрел на меня так, как смотрел мой муж, когда кричал: «Ты просто чокнутая!» «Вот так и бывает— сказал Брайен вслух, — обидишься, скажешь что-нибудь в сердцах, глядишь, а дом — сгорел! А ведь пожарным работы и гик хватает! Хороший у тебя муж — если бы он не защитил тебя, неизвестно, чем бы все закончилось». «Да, Да», — соглашались присутствующие в комнате, поглядывая набольшую кочергу. «Ну

зрачок. Огромный черный кристалл заглянул мне в зрачки, приблизившись так близко, что, казалось, еще мгновенье, и он проткнет хрупкий хрусталик моего глаза. Затем кто-то долго и пристально рассматривал мою фигурку на большой ладони, кажущейся сверху крохотной, и словно размышлял, что же со мной делать.

Известно немало случаев, когда НЛО появлялось над Землей, и порой самым неожиданным образом вмешивались не только в события на предприятиях, в жизнь промышленных и технических структур, но и в частную жизнь людей. Можно ли было предположить, что подобное произойдет на ул. Хохрякова...

Кто мог тогда подумать, что бунтарский поступок, произошедший в доме накануне, вызовет не только особый интерес НЛО но также прямое вмешательство высоких гостей в дальнейшие события. Той ночью из серебристого НЛО выпустили светящийся шлейф и необъяснимой силой поставили в него наш старый кирпичный дом так легко, словно поднимали игрушку. Его словно защитили светом от внешней среды. Затем высветили дом соседа и... закрыли его большой черной решеткой из плотного света. «Сдомом что-то случится?— успела подумать я. «Будет так!» — сказал кто-то. После этого меня, все еще спящую, опустили по яркому лучу обратно вниз, осторожно снимая с большой ладони. Только я исчезла в открытой крыше дома, как яркий свет погас и НЛО быстро взмьию вверх.

...Дом соседа сгорел через несколько дней после конфликта. Вместе с домом сгорело все барахло, весь привозной товар, который хранили в нем арендаторы. Прочный, большой, выложенный из старинного камни и больших прочных бревен, дом выгорел почти дотла и не подлежал восстановлению. После пожара с ним исчезли, как тараканы, нее обитатели, как будто их никогда не

и кочерга! — покачивая головой, Брайен поставил кочергу обратно и угол гак осторожно, как будто сам побывал в экстремальной интуиции. —Теперь о кочерге узнают и в Канаде».

Надо признать, что, конечно, ситуация была опасной. Но Можно ли было поступить по-другому? Вряд ли. От судьбы — не уНи-шь. Проявляя себя в чрезвычайной ситуации, мы проявляем t ной характер. Втот трагический день, когда расстреливали «ивотных, моя душа не боялась какого-либо осуждения или на- м шния за неправильное действие. Я все равно поступила бы так, кик поступила, и ничто не смогло бы остановить меня. Выказывая | м итонский характер и утверждая веру в высшую справедливость, и i IIOBHO заново проходила уроки, которые уже были в моей жизни когда-то. Когда мы растем, то с нами растет и формируется нише новое «Я», наш характер. Личностное «Я» может проявить 1С(1Я только через поступки, через действия. Свершается то, что является не только важным, но и необходимым этапом вформи- Р<шании личностного «Я» человека и спрятаться — невозможно,

I л к как, если прятаться по углам и оставаться в стороне от со- Ы.МИЙ,— никогда не узнать, чего ты стоишь.

Наш дом на улице Хохрякова, охраняемый НЛО, благополучно простоял до 2001 года, пока не началась большая городская стройка, которая смела на своем пути старые, ветхие дома, с тихими старыми двориками. Только где-то до сих пор чранится большая железная кочерга, как свидетельство того, что ИМ сверху видно все и что мелкие пакостники всегда бывают наказаны...

Если мы попробуем спокойно рассмотреть свою прошедшую жизнь до настоящего момента, то увидим, как некоторые вещи и несения как бы вели нас к другим вещам и явлениям. Мы увидим, что часто маленькие, совсем незаметные случайности или наши, обственные действия вели к главным коренным событиям нашей жизни и как бы создавали их. Мы увидим, что эти незначительные события быш, в сущности, поворотными пунктами в нашей жизни. Мы можем проследить самые важные явления нашей жизни до их начала и тогда увидим, как тяже.ше и горькие опыты проитого, укрепляя и усиливая нас, давали нам более широкое и глубокое по-

Глава2

ШИШКИН

Рассказ Надежды

11 л дворе была глубокая ночь. Устав от слез и заснув крепко- никрепко, почти мгновенно, я пробудилась от яркого света, который нестерпимо бил в глаза. Горели все лампы на улице, же фонари. Светились даже деревья. Все источало яркий свет.

II о думала: «Что-то случилось» — такой силы яркости свет пле- I кался в окна. Улица была словно переполнена электричеством.

Ч.к 1.1 показывали 2.30 ночи. В городе ВСЕГДА отключал и свет в

III часов ЗОминут, но сейчас словно забыли сделать это— светло как днем. Может быть, ОН И охраняют меня?— закралось невероятное подозрение — Я дома одна, мололи что может случиться? Им ничего не стоит зарядить светом все фонари около <>о\ш и сифонить ими всю ночь, — находясь в сонной полудреме, н соображала с трудом. — Почему светят фонари? Откуда может нить такой яркий свет?— Но вновь подкралась вязкая сонливость, придавила, и я упала в пустоту, в мягкие подушки, успев похныкать: «Обидели»...

Вдруг в комнате что-то изменилось, еле уловимо... Казалось, все материальное растворилось вокруг, наполнив пустоту упругостью. Я чувствовала, что меня кто-то стал убаюкивать, кик капризного ребенка, затем приласкал, погладил по голове, л потом подхватил и понес вверх.

Космическая лаборатория

Я оказалась в просторном светлом зале с куполообразным потолком, наполненным голубоватым светом. Странные су-

нимание жизни. Мы можем видеть, как те или иные вещи в про- ином, тогда казавшиеся бесполезными, жесткими и ненужными, в действительности случшшсь с нами для того, чтобы поймать эти вещи, — это перспектива лет. Если мы достигнем возможности смотреть на жизнь таким образом и видеть все это, мы и дальше с гораздо более спокойным и философским отношением будем смотреть на горести и неприятные случайности настоящей жизни, понимая, что в конце концов они ведут к благу (Рамачарака).

Кто эта девочка? — вдруг спросил металлический голос.

- Она собрала информацию и помогала «лечить» Шишки- Нй, — ответил санитар, который привел меня в комнату и сейчас,

I ми к,1 приобняв, держал за плечи. Глаз пронзил меня острым минядом, как шпагой, проник в самое сердце, затем проник в мою голову, просмотрел все мои мысли, каким-то образом раз- мсцнуи их на километры, как телетайпную ленту, затем с чем-то I in мсовал и только после этого, сделав у себя отметку, передал информацию обо мне куда-то дальше.

Тогда, в 1991 году, мне еше не известны были такие слова, к,ik «сканер», «компьютер», «база данных». В наше время, когда наступил 2008-й год, технологии шагнули далеко, и эти действия нонмгны, а сложные, специфические термины не вызывают удивления, но тогда, когда компьютерные техники робко вхо- 1н in в наш быт, это было потрясением — Глаз просматривал и «сканировал» мой мозг! Пока происходило «сканирование», я стояла на пороге просторного зала в странном ожидании. Так же молча стояли все, кто был в комнате, и, оцепенев, ждали, что скажет Глаз.

«Пропуститьее!»—сказал чей-то металлический голос сверху. Нее одновременно повернулись в мою сторону. Санитары смо- I |>сли на меня так, словно получили команду — «запомнить», а шкже разрешение на общение со мной. Длилось это какие- то доли секунды. Затем ко мне повернулся Глаз, важный, беспристрастный, и повторил произнесенные слова: «Пропустить ее».

Как только таможня дала «Добро», меня пропустили в комнату, и все снова ожили, зашевелились. С этого момента и передвигалась по комнате свободно, больше никто не проявлял ко мне ни интереса, ни малейшего любопытства.

щества, одетые как санитары, повели меня в операционную, где находился Шишкин Николай Алексеевич. Он лежал на высоком белом столе, вернее сказать, лежала его «оболочка». Верхняя часть туловища была разобрана, как машина во время капремонта, — работали какие-то суставы, коленчатые валы, коробка передач, светились датчики, крутились колесики. Все дышало, двигалось.

Справа от его тела, рядом с грудной клеткой, возвышавшейся над столом, как египетский саркофаг, стоял непонятный овальный предмет, закрепленный на небольшой подставке, как выпуклое зеркальце. В центре овала ярко сверкал, голубой Глаз, по форме похожий на глаз человека. Овал автоматически развернулся, и Глаз в упор посмотрел на меня — он был живой! Он смотрел пронзительно, въедливо, словно сверял информацию обо мне в своей базе данных, чтобы узнать, можно ли допустить меня в операционную к Шишкину. «Без его разрешения меня не пропустят! — неожиданно определила я для себя, как будто уже сталкивалась с ним где-то и процедура была мне знакома, — Он как таможенник на досмотре*.

11. Ю но всей стене, как если нм из них создавали микросхему большого масштаба.

«Что это? Неужели это ткань ноги?! — догадалась я. — Ему, наверное, таким образом детки ногу?»

Так и было — ноги Шишкина на столе были закрыты им кой белой тканью, угады-

и.ишсь только их форма. Мне позволили подойти поближе к столу. Я разглядела санитаров, их пальцы — длинные, плотные, чуть закругленные.

На концах — острые когти, как у птиц. Кожа на пальцах — сине-фиолетовая и сморщенная, как на лапах птиц. Вся группа работала слаженно: санитары вставляли в тело сложную деталь и мгновенно тонкий коготь пальца, как игла, выбирал разорванные ниточки из полотна и делал когтем лазерную сварку. Вспышка — и оплавленная ниточка целая! Они умело манипулировали когтями, что-то доставали, вмиг прокалывали, сшивали, делая микроскопическую лазерную сварку! Затем кропотливо и тщательно укладывали восстановленный участок обратно в ткань. Санитары исправляли поврежденные места ткани буквально пручную. Неторопливо снуя по комнате и безмолвно подменяя друг друга, они вдруг куда-то исчезали и появлялись вновь, как будто бегали за энергетической подзарядкой. Существа не останавливались ни на минуту.

Зрелище — фантастическое! Позднее я осознала, что мы присутствовали одновременно в двух разных измерениях: тело Шишкина, и я в том числе,— находились в одном, а ткань ноги имеете с санитарами — в другом измерении. Кроме этого размер восстанавливаемой ткани был несоизмерим с нашим ростом, а также мне были неведомы происходившие физиологические процессы — ткань восстанавливалась сама собою. Оцснии не

В операционной было «человек» 10—12 санитаров. Вероятно, называть их так — не совсем правильно. Скорее, это были высокотехнологические «биороботы», представители цивилизации, пришедшей на помощь. Часть роботов стояла у левой стены, некоторые были напротив меня, кто-то находился справа. Санитары бесконечно сновали по комнате, их движение не прекращалось. Стоя в ночной рубашке среди странных существ, я таращила глаза, не переставая удивляться. Меня плавно обходили, обтекали, не замечая, но и не задевая.

Природное любопытство свербило во мне. Увиденное мною, наверное, должно было напугать нормального человека, но мне здесь было так хорошо и комфортно, как если бы я попала к добрым друзьям. Страха не было даже тогда, когда я смотрела на большие морды роботов, которые по своей форме напоминали подобие респираторов усовершенствованной модели. Цвет кожи был сине-фиолетовый, очень темный, но страха он не вызывал. Необычные «лица» казались неуклюжими — вытянутый нос, на конце — длинные круглые позолоченные бляшки со сложными клапанами, а сбоку, как вентиляция, крепилась металлическая бляшка с дырочками. Хотелось подойти поближе, рассмотреть, потрогать каждую деталь. Так и не терпелось спросить: «Для чего эти дырочки у вас в носу?*

Глаза на вытянутой морде (очень на нее похожую), или скорее отверстия для глаз, — представляли собой большой круг, в нем — шторки, как диафрагма у фотоаппарата. Что в глубине зрачка — уловить трудно. Несмотря на некоторую неуклюжесть и не типичность формы лица, я не боялась находиться рядом с ними.

Санитары были одеты в белые халаты, белые брюки, которые непонятно чем и где заканчивались. Высокие белые шапочки, сделанные на манер турецких папах, плотно сидели на их головах.

Работая руками как заведенные, санитары, стоя вдоль стен лаборатории, сосредоточенно наклеивали на стены большое искусственное полотно. Вдоль большого полотна и под ним виднелись различные проводки, жилки, кровеносные сосуды, лампочки, батарейки, узелки каких-то соединений, растяну- мой «телевизор» выключили, и экран погас. Ия уже сопела в своей кровати, уткнувшись в мягкую подушку.

За окном забрезжил утренний рассвет.

Космические три дня

Существа сказали «три дня», но космическое время отличает- i и от земного. Можно было только предположить, что операция, которая у нас на земле длится три дня, по их меркам будет продолжаться три часа, а может три месяца. Видимо, я нужна была /ШЯ того, чтобы сделать главное: собрать для них информацию с Николая Алексеевича так, как это делает рентгеновский луч. 11еобходима была как связная и как представительница нашей планеты. Присутствие человека в процессе «космического лечения» просто незаменимо для них — человеческая энергия, живое человеческое тепло, кровь являются неким перерабатывающим катализатором. Атакже я нужна была, чтобы подлечить Шишкина, а после лечения помочь перенести тело Николая Алексеевича обратно на Землю.

За три последующих дня здесь, на Земле, в отделении нейрохирургии, Шишкин чувствовал слабость, разбитость, как под действием наркоза, и даже уснул днем, чего он давно не делал.

У жены после того, как она поприсутствовала в палате, всю ночь болело сердце, ей вызывали врача.

Мне тоже не повезло. В общей сложности я спала полные трое суток. Натретьи сутки смешанного и сложного сна я попыталась сопротивляться, требуя, чтобы мне помогли встать, — кто за меня приготовит еду? Кто почистит мне перышки перед работой? Я брыкалась и пыталась не подчиняться сну, но как только я начинала задавать вопросы, тут же засыпала на ходу.

Они не считали мои потребности важными. Перед НИМИ эти вопросы не стояли — у них не было нестиранного белья, не было понедельников, они не ходили на работу. С большим трудом и поднималась с кровати, но опять падала в сон, каждый раз получая команду: «Спать!»

Силы восстанавливались через сон, но очень, очень медленно. ОНИ запретили есть яичницу—белок трудно переваривается.

только трудоемкость, но и уникальность проводимой операции, я старалась разобраться с соотношением величин: в какой из них находились мы в данный момент —ткань ноги во время действия увеличили в сотни раз, или меня уменьшили во столько же раз?

Возможно, уникальный процесс лечения от землян до времени скрыт, но в ту ночь санитары открыли некую тайну, показали его, чтобы сгладить мою обиду. Мое состояние обиды приводило существ в невероятное замешательство, их «коротило*, трясло от этого. Мои слезы действовали на них как сигнал о пожаре на пожарников. Всовершенной космической системе начался переполох. У существ вызвало неподдельное удивление и недоумение то, что они обидели меня. Наказывая меня, они причинили боль, но для них это было естественным. Почему я нарушила правила «послушания», которых обычно придерживаются «контактирующие* земляне, ОНИ «не понимали». Все это время мне внушали, что я — на особом положении, что я — «Избранница Космоса». Но вместо того, чтобы быть гордой от счастья как «избранница Космоса» и перенести все безропотно, я плакала и вела себя как самый обычный человек.

Для существ подобное поведение человека оказалось нестандартным, обычно земляне были «послушными*. Контактеры, с которыми им приходилось общаться, до этого случая почитали за счастье, когда, по словам некоторых, их «лупил» Космос. Существа не понимали моих слез и проявления эмоций, так как, оказывается, существа вообще лишены эмоций, которыми наделен человек. Эмоциональные земляне на борту — для них большая редкость. Поэтому, чтобы загладить свою вину, ОНИ подарили «обиженному ребенку», то есть мне, «игрушку» — раскрыли и показали тайну: процесс лечения земного человека другой цивилизацией. Но обо всех скрытых «тонкостях» я узнала гораздо позднее. Для того чтобы разобраться в сложных взаимоотношениях с Космосом, потребовалось несколько лет.

— Ну что, ты все еще обижаешься? — спросили меня существа на прощанье.

— Нет. Все невероятно интересно!— искренне призналась я.

— Вот и хорошо, — мягко сказали они, и сразу все исчезло — необычная лаборатория, санитары, Шишкин. Каким-то образом

чужеродное, безвестное, потустороннее. Пространство комнаты, окружавшее меня, вдруг засветилось белым светом, оченьярким, режущим глаза. В воздухе спроецировался большой экран и | права от него проявился седовласый красивый старец с большой '<> илистой белой бородой, в белотканных одеждах.

— Я открою твои возможности, — проговорил он, — тебе дано (iv дет видеть будущее людей, ты сможешь творить чудеса, но при пином условии: ты должна будешь знать свое будущее. — И повернулся к экрану, ожидая.

Через мгновенье на белом полотне стали бы возникать со- |мл гия и люди, только произнеси я «ДА!». Старец, услышав мои сомнения, сдернул тайный покров, и передо мной понеслись многочисленные картинки, действие менялось одно за другим, как в кадрах документальной хроники. Разница была в том, что кадры появлялись словно «по моему желанию» — раскрывались различные ситуации, всевозможные тайны человеческой жизни, стоило о них лишь подумать. Старец дал возможность на мгновенье заглянуть и в свое прошлое и в свое будущее, и жлал. Наверное, если бы это случилось сейчас, в зрелые годы, и не отказалась бы воспользоваться его условием и открыть мне мое будущее, но в том возрасте принять предложение старца я не решилась.

Что значит «знать будущее»— я не понимала тогда — как можно охватить разумом события, которых еще нет? Вызывало недоумение, что с этим предложением старец пришел именно ко мне. Он перепутал меня с кем-то!— решила я спрятаться за своей незрелостью. Комната, где происходил разговор и где кроме меня еще находились люди, была озарена сияющим светом, но никто, кроме меня, не видел старца. Как и свет, бьющий прямо в глаза, — на него совершенно не обращали внимания. Все словно спали. Прожигая взглядом из-под бровей, старец смотрел только на меня, и ждал моего решения. Нет, он ошибается, — думала я, — Здесь столько умных, взрослых людей, при чем тут я? Но как он здесь появился? Откуда пришел?

Как только захотелось узнать, докопаться до каких-то истоков, во мне появился страх, он стал нарастать в глубине сознания. Подступила тошнота. С ним поднималось мое сопротивление

Оказывается, после подобных процедур, связанных с энергетическим истощением организма, — белок смертелен для организма. Ну откуда ОНИ знали это? М не еще только предстояло узнать об этом, а у них уже были ответы на все вопросы.

Существа приоткрыли для меня другую реальность — загадочную, необъяснимую, фантастическую, сказочную, доступную немногим. Реальность, где меня ждали «шишки» и потрясения, неудачи и падения, а также откровения и восторги. Ждала длинная дорога в новый мир, где печка и дрова могли стать далеким и зыбким воспоминанием. Хотелось верить в то, что когда-нибудь утро новых надежд расцветет и для меня, но для этого сначала надо было выспаться, набраться сил и открыть глаза— но я спала. Спала беспробудным сном и не слышала, как ревели под окнами машины, как открывалась дверь и муж уходил по делам и возвращался снова, как старые половицы, не изменяя своим привычкам, скрипели под его ногами. Всю последующую неделю по утрам я поднималась с невероятным трудом и, еле добредая до работы, мгновенно падала в сон, как только выдавалась свободная минута. Я спала крепко, безмятежно, даже не подозревала тогда, как круто переменится моя жизнь после этого события.

Старец

Все открытое до сужденного срока приводит к неисчислимым бедствиям, — говорят мудрецы на Востоке. — Нов царстве жизни каждый должен узнать все благодаря собственным усилиям. Для этого не существует ни специальной школы, ни университета. Все/1енная — вот вечная школа. Нет учителя, потому что каждый должен учиться всему и от всех, день и ночь. Но однажды приходит день, когда вскрываются темницы, где хранятся знания, накопленные опытом воплощенных жизней, и тогда взрывается скважина сознания, разбрасывая в разные стороны наработанный опыт и знания, как самые большие драгоценности.

Мне пришлось вернуться в прошлое, чтобы выяснить причастность к событиям, где замечены были первые проблески странных способностей. Было мне около семнадцати лет, когда произошло странное видение, которое я восприняла как нечто

loro, что «скрыто». Вкус этого уверенного «Я — знаю» покоился нпуфи меня на непостижимой глубине. Стоило захотеть— и вмиг начнется пробуждение сокровенного знания — я знала это. Я вошла бы в то, к чему имею самое прямое отношение, воткнулась Ом н него, как тугая натянутая стрела. И ничто не смогло бы тогда ни сбить меня с пути, ни остановить.

Старец знал об этом и ждал. Страх не отпускал меня, тело сковало оцепенение. Упорное нежелание принять необычные или меня возможности и знания не покидало меня, несмотря на т иероятный соблазн, искушение проникнуть в неведомое.

— Вы не должны ставить мне условия. — повторила я слова, подсказанные кем-то. — Да и зачем мне это? Какое это имеет ко мне отношение?

Старец молчал, он не произнес больше ни слова. Вего глазах ноя вилось сожаление, растерянность — он не ждал такого ответа. Искристый свет в помещении стал блекнуть, меркнуть и вдруг совсем исчез. Исчез и старец. Страх прошел, оставив недоумение и удивление. Больше старец не навещал строптивую собеседницу, и я забыла бы про это видение на несколько лет, если бы не одно п ранное обстоятельство...

Вто время я поступила учиться в автодорожный техникум. В общежитии, где меня поселили, комната была заставлена девчоночьими кроватями, как в казарме. Голова к голове десять человек были утрамбованы впритык, как селедки в бочке, — не протолкнуться. В комнате было многолюдно, как на вокзале. В эту тесноту, кроме того, каждый день приходили еще родственники, друзья, любимые. Одно слово— общежитие.

По натуре я наблюдатель. Наблюдать за этим «аквариумом» было чрезвычайно интересно— девчонки, проживающие со мной, были очень разными и по комплекции, и по характеру. Худые, толстые, темноволосые, фудастые, зубастые, смешливые, злые — каждая из них была, как музейная редкость, которую я изучала. Мне не приходились раньше жить в общаге и сейчас впечатления от увиденного шокировали и сражали меня наповал. Они переполняли меня, не вмещались в запасниках сознания и выплескивались, как вино из бокала. Я завела дневничок, где для каждой девчонки выделила отдельную колонку, и по вечерам

такой неистовой силы, что, казалось, готово было выскочить, вспоров меня изнутри, — оказалось, что я ничего не хотела знать из будущего!

— Вот экран, — говорил старец и смотрел прямо на меня, на- стаи вая, давя взглядом. — Ты должна написать огнем одно слово: «Да!» — и все разом предстанет перед твоими глазами.

— Нет!!! — прокричало сопротивление внутри меня. — Н ЕТ! — И я обросла жутким страхом, как шерстью, словно меня загнали в тупик.

Сознание, пытаясь найти выход, продолжало рассуждать само по себе: — Почему ты должна сказать «Да» и зачем тебе нужно видеть прошлое и будущее? Какое тебе до этого дело?

— Никакого! — кричало сопротивление внутри меня

— Зачем тебе это знать и видеть? — Сознание находило все новые аргументы. — Даже если имеешь ты отношение к каким- то особым знаниям, которые могут открыть тебе. Он не должен тебе ставить никаких условий! Никаких! — И это вдруг успокоило меня — я могла отказаться от того, чего не просила. Радостно вздохнула. Старец, наблюдая за мной, словно слышал этот диалог и терпеливо ждал.

Сопротивление внутри меня вдруг замолчало. Оно испугалось— я все же подошла к черте, которая отсекала меня от прежней жизни. С одной стороны оставалось детство, юность, с другой стороны черты — была какая-то страшная тайна. Тайна, которую я не хотела знать. Для того чтобы принять новое в собственную жизнь, требовалось повзрослеть, мне же было удобно в моем детстве, я не хотела расставаться с ним.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: