ПРИЗРАК ПРИГЛАШАЕТ В ГОСТИ

Наши полные ужаса вопли разнеслись над стройкой. Эхо их еще долго звучало среди деревьев.

Эйприл и Джина цеплялись друг за друга. Обе всхлипывали, по раскрасневшимся лицам бежали слезы. Что-то бормоча себе под нос, Паукан со злостью поддал ногой ком грязи. Делия зажмурилась и обхватила себя руками.

Я схватила Эрика за руку и держалась за нее. У меня было ощущение, что ноги вот-вот подломятся. Я потянула Эрика в сторону. Мы отвернулись от ужасного зрелища — ног Эрика, торчащих из-под тяжелой плиты.

— Сначала убивают. Потом оставляют дурацкую записочку. Совершенное безумие, — проговорил Брендан.

— Мы знаем, кто их пишет, — сказала я. — Мы видели, как они вломились в дом. Но… зачем? За что они убивают нас? Чего им нужно? — Мой голос опять сорвался.

Эрик отступил от меня. Я смотрела, как он побрел к стене дома. Я чувствовала, как приливной волною поднимается во мне паника… все выше и выше… Внезапно стало нечем дышать, словно я тонула.

Я почувствовала чью-то руку на своем плече. Обернувшись, увидела Брендана, встревоженно смотревшего на меня.

— Ты в порядке?

— Нет, — сказала я. — Не в порядке. — Слезы хлынули по моим щекам.

Он не отпускал моего плеча.

— Что будем делать?

Я не могла ответить. Только смотрела на него. Вид у него был совершенно потерянный. Глаза лихорадочно бегали.

— Я должна спросить, в порядке ли ты, — сказала я. — Выглядишь неважно.

И коротко вскрикнула от удивления, когда он обхватил меня руками и крепко обнял. Его щека, прижимающаяся к моей щеке, пылала. Он тут же отпустил меня и отвернулся, будто в смущении. Без единого слова. Я смотрела, как он широким шагом направился к Эрику.

Я потерла лицо. Я все еще чувствовала обжигающий жар его щеки.

Странно.

Такого я точно не ожидала.

Эрик с напряженным лицом повернулся к Брендану, сжимая кулаки.

— Что мы будем делать? — требовательно спросил он. — Есть какой-нибудь план?

Брендан опустил голову.

— Нет у меня никакого плана. Я… я пытаюсь найти способ доставить нас всех домой целыми и невредимыми. Но… — Его голос сорвался.

— Может, обыщем остров? — спросил Эрик. — Вдруг сюда приехал на отдых кто-то еще? Кто-то, кто мог бы помочь нам?

— Кроме нас на острове никого нет, — заявил Брендан. — Это я знаю точно. Кроме нашего здесь только восемь домов. И несколько рыбацких домиков. И ни души.

— Но кто-то мог оставить лодку, — предположил Паукан.

— Все лодки забирают на зиму, — возразил Брендан. — И ни у кого больше нет судна достаточных размеров, чтобы принять на борт нас всех.

— Ну а хоть каноэ… — не сдавался Паукан, ероша рукой курчавые волосы. — Кто-нибудь мог бы добраться до города и привести помощь.

Брендан покачал головой.

— Никто не оставляет свои каноэ на улице.

Кенни приблизился к нему на несколько шагов.

— Мы могли бы взломать сарай или гараж. Ради каноэ.

— Легче сказать, чем сделать, — возразил Брендан. — Чтобы взламывать замки нужны инструменты.

Кенни нахмурился.

— Нужно попробовать хоть что-нибудь. Ты вообще хочешь отсюда выбраться, или нет?

— Я рвусь отсюда не меньше твоего, — сказал Брендан. — А ты думал, я хочу остаться здесь и смотреть, как нас убирают по одному? Я думаю, Кенни. Думаю изо всех сил.

Кенни сделал еще несколько шагов к Брендану, словно бросая ему вызов.

— И до чего же ты додумался, Брендан?

Брендан замялся.

— Я думаю, что нам нужно держаться вместе. Мы должны находиться поближе друг к другу. Глаз ни с кого не спускать.

Кенни захохотал — резким, презрительным смехом.

— Держаться вместе? Это лучшее, что ты смог придумать?

— Успокойся, Кенни, — сказал Морган. — Если ты подерешься с Бренданом, никому от этого лучше не станет.

— Брендан всегда был тряпкой, — проворчал Кенни. — Держаться вместе! Это лучшее, на что способен наш Неустрашимый Лидер. Двое людей мертвы. Кто-то играет с нами в игры. Записочки эти пишет. Кто-то считает, что убивать нас — это… это… забава.

Брендан вздохнул.

— Патти и Керри… они, между прочим, как раз отбились от остальных, — сказал он. — Я лишь говорю, что безопаснее находиться в группе.

— Может, мы могли бы спрятаться в одном из этих домов или хижин на острове, — предложила Эйприл. — Не так ведь трудно взломать чей-то дом, верно? Мы могли бы прятаться там до прибытия нового штурмана.

— А если не будет нового штурмана? — воскликнул Кенни.

Спор продолжался, но я уже не в силах была ничего слушать. Я зажала руками уши. В голове стоял оглушительный гул. Напряжение. Напряжение и паника.

Я больше не могла оставаться здесь ни секунды. Не могла стоять и смотреть на ноги Керри, торчащие из-под бетонной плиты. И на раздавленное тело Керри под ней.

Я начала пятиться от остальных. Преодолевая головокружение, я добралась до входа и вошла в дом. Затворила за собой дверь. Гул в ушах постепенно стихал. Так же как и голоса друзей снаружи.

Сможет ли хоть кто-нибудь из нас уцелеть?

Сможет ли хоть кто-нибудь спастись с этого острова и вернуться домой?

Я пыталась выбросить эти вопросы из головы. Но как я могла?

Я посмотрела в длинный коридор, темный, словно туннель. Я не слышала ничего, кроме затихающего гула в ушах. В горле заныло. Я почувствовала, что задыхаюсь. Нужно попить воды.

Я двинулась вглубь коридора, пытаясь вспомнить, как вернуться в бальный зал. Ноги, казалось, с трудом меня слушаются. Колени отказывались сгибаться. Я буквально заставляла себя идти вперед.

Я помнила слова Брендана о том, что нужно держаться вместе. Но в горле саднило так, что я не могла здраво соображать. Мне необходимо было попить воды.

Мои шаги тихо шуршали в пустынном коридоре. Я постоянно оглядывалась по сторонам, ожидая, что кто-нибудь набросится на меня. В пересохшем горле пульсировала боль.

Я повернула за угол, вглядываясь в чернильно-черную тьму… и остановилась.

Тонкий прямоугольник света лился из комнаты впереди. Дверь была чуть-чуть приоткрыта. Я замерла и прислушивалась. Все тело затрепетало от страха.

В комнате кто-то был.

Я заставила себя бочком-бочком приблизиться к двери. Войдя в луч света, я приоткрыла дверь еще на несколько дюймов. Заглянув внутрь, я разглядела высокие стеллажи с книгами по стенам. Здесь находилась какая-то библиотека или кабинет.

Я вцепилась в край двери. Мне хотелось приоткрыть ее еще больше, чтобы увидеть переднюю часть комнаты. Однако, парализованная страхом, я поскользнулась — и невольно распахнула дверь настежь.

Я ввалилась в комнату — и уставилась на женщину за длинным столом. Мне пришлось сощуриться. Она стояла в серой дымке, словно комната была полна тумана.

Она даже не подняла головы на звук моего неуклюжего вторжения. Я смотрела на ее всклокоченные седые волосы до плеч. У нее были маленькие черные глазки, близко посаженные к длинному, заостренному носу. Одета она была в серую блузу с высоким воротником и длинную серую юбку. Ее лицо, ее кожа — все было того же серого цвета, что и ее одежда.

Она была совершенно лишена цвета. Казалось, я смотрю на черно-белый фотоснимок. Она то проступала отчетливее, то вновь расплывалась перед глазами, когда я смотрела на нее сквозь туман.

Она стояла за столом, опустив голову, и над чем-то трудилась. Я пригляделась к столу — и зажала рукою рот, чтобы не закричать.

Стол был завален частями тел мертвых животных. Я видела головы белок и связку беличьих хвостов. Голову кошки. Кучку мерцающих, круглых глазных яблок. Когти. Лапы. И тельце маленькой черной собачонки с отрубленными ногами.

Я не могла дышать. Не могла остановиться. На дрожащих ногах я сделала шаг к столу. А потом еще один, глядя на ее опущенную голову, на руку, плавно движущуюся взад и вперед.

Как только я приблизилась, туман, казалось, поднялся. И я увидела, над чем она так усердно работала.

Ее блуза была задрана на боку. Я видела длинный, узкий разрез на ее коже, прямо под ребрами. В руке ее поблескивала черная игла, и она накладывала стежок за стежком на отверстие в своем теле, стягивая взрезанную кожу.

Виктория Фиар?

Призрак Виктории Фиар?

Мне не хотелось в это верить. Но это была она. Я смотрела на то, как она зашивала собственное тело.

Мне хотелось кричать. Хотелось обратиться в бегство. Но прежде чем я успела сдвинуться с места, она подняла свое серое лицо, и редеющие седые волосы свесились на впалые щеки.

Она увидела меня. Рот ее растянулся в кривой ухмылке. Она подняла длинную иглу, за которой тянулась длинная черная нить.

— Подойди ближе, голубушка. — Голос ее был сухим словно шелест высохших бурых листьев на осеннем ветру. — Подойди ближе. Боль продлится недолго. Я обещаю.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: