КАК Я ОСВОБОДИЛАСЬ.

Через несколько недель после этого посетила меня одна монахиня и сказала мне: «Я твоя сестра, верь мне. Уже несколько ночей, как я не могу спать, потому что ты всегда у меня перед очами и мне открыто, что ты не сумасшедшая, как говорят нам, монахиням, но что ты попала в злые руки настоятельницы Иосефины и отца Каленского. Знай, Варвара, что не только ты мучилась в этой подземной тюрьме!» Я рассказала сестре, как поступил со мной отец Каленский. Сестра Мария сказала мне: «То, что они сделали с тобой, ужасно, но ты, бедная моя сестра, живи в надежде, потому что с этого времени я буду стараться всеми силами, чтобы освободить тебя отсюда, даже если мне придётся умереть за это».

«Этого не случится, но я буду терпелива, любезная сестра моя Мария. Как ты добра ко мне!» Когда же она хотела уходить, встревожилось сердце моё, потому что я не слышала доброго слова 21 год. Её взгляд так обрадовал меня, что я просила хотя бы прикоснуться губами к ней. Она не отвечала мне ни слова, слёзы текли по её лицу. Она отступила назад и поцеловала меня в лоб.

Через некоторое время она ушла, и я осталась одна. Много раз я собирала пальцами её поцелуй со лба моего и снова целовала его и вспоминала, как все сёстры поцеловали меня, когда я стала монахиней. Как я плакала, вспоминая это! И тогда я увидела приближающуюся звезду освобождения моего. Много ночей я не спала, думая о том, как я освобожусь. Но я решила возложить всю надежду на бога, веруя, что он поможет мне в этом.

После 10-ти дней вновь пришла ко мне сестра Мария, хотя я уже думала, что её замысел открылся, и её поместили в такую же тюрьму, как моя. Один раз я даже подумала, что она в заговоре с моими мучителями и только обманывала меня, но эти мысли вскоре оставили меня, ибо я имела веру, что Мария, как настоящая любящая сестра, не может быть с нечестивыми в заговоре. На 10-ую ночь после полуночи зашумел замок и я, испугавшись, подумала, что идёт отец Каленский бить меня, но я также подумала, что идёт Мария. Да, это была сестра Мария и я не могла сдержать себя от великой радости, когда услышала тихий любящий голос Марии:

-«Проснулась ли ты, Варвара?» - «да, проснулась! О, милая моя сестра Мария, как сладко слышать твой голос!»

Она принесла мне хорошую еду и сказала: «нет никакой возможности освободить тебя, как только написать письмо городскому судье». – «а почему не написать епископу?» - спросила я. – «О, бедная моя Варвара, ты же знаешь, что это невозможно, притом епископ не пришёл бы сам посмотреть на тебя, а поручил бы настоятельнице Иосефине и она сказала бы ему, что ты также сошла с ума». Тогда я сказала: «делай, как лучше, а я буду умолять бога о его милости ко мне». Я часто молилась, чтобы бог дал успех моей сестре и чтобы её не заподозрили в попытке моего освобождения и не наказали её.

Когда я однажды молилась, пришёл ко мне св. отец Каленский, но я не переставала молиться, и он прервал мою молитву и воскликнул: «Ха, поднимись ты, несчастный зверь! О чём ты молишься? Чтобы освободиться? Я освобожу тебя!» После этого он ударил меня своей палкой так, что я упала на землю, и продолжал бить меня, я же умоляла его не бить меня и обещала быть послушной во всём.

Тогда пришла Иосефина и сказала: «хотела бы я, чтобы эта несчастная уже умерла!» - «да, i сказал Каленский,- а если она не умрёт, то я сам добью её! Она живучая, как дикий кот! Но я дам ей напиться яду и это поможет ей!» Тогда настоятельница спросила: «не приходила ли какая-нибудь монахиня навестить тебя?» когда я услышала эти слова, тысяча мыслей пронеслась в моей голове во мгновение ока, я подумала, что они узнали о сестре Марии, но я собрала мои силы и твёрдо сказала: «почему вы не пришлёте мне хотя бы одну монахиню?» - «я тебя спрашиваю не об этом,- сказала настоятельница,- а о том, не был ли кто здесь, это хочу знать!» Я отвечала: «знаешь хорошо, что нет!» Тогда Каленский сказал: «так ли сурово отвечаешь!?» Он ударил меня несколько раз палкой, и я не могла сдержать крика. Он посмотрел на моё ужасное блюдо, на котором была неочищенная картофелина, и сказал настоятельнице Иосефине: «ну, св. Мать, я не думаю, что нужно давать этой дикой свинье больше еды, это довольно для неё, как вы и сами знаете».

По прошествии некоторого времени пришла сестра Мария и сказала мне, что она послала письмо городскому судье, которое содержало следующие строки: «во имя бога и милосердия я умоляю вас, судья, прийти в Кармелитский монастырь, ибо монахиня Варвара во имя неба и земли просит освободить её от страшной кары, которую она терпит уже 21 год. Когда придёте сюда, то не слушайте настоятельницу, а прямо идите в подвал монастыря.»

Когда судья прочитал это письмо, то послал жандарма в монастырь. Когда же его встретила настоятельница, то она очень испугалась и не могла найти ключ, чтобы отворить мою дверь. Но жандарм узнал, в чём дело и сам попросил ключ, чтобы открыть. Тогда настоятельница сказала: «во имя императора я повелеваю тебе, не открывай!» Тогда жандарм ответил: «во имя императора, я говорю тебе, отвори мне и веди в подвал, где сидит Варвара Убрик!»

Ему дали ключ и он отворил дверь и вошёл в подвал в тюрьме, где была Варвара. Когда же он отворил тюрьму, то не мог ничего видеть, потому что там было темно. Когда принесли светильник, он взглянул и увидел как бы дикого зверя и только несколько секунд мог он смотреть на это животное, которое было когда-то прекрасной девицей, а теперь превратилось в дикого зверя, который стонал в углу тюрьмы. Тогда жандарм воскликнул: «боже небесный! Это самое ужасное существо, какое я видел до сих пор, хотя я уже много видел в своей жизни! Скорее идите и приведите сюда судью и епископа». Когда настоятельница услышала эти слова, она упала на колени и начала умолять, чтобы никого сюда не приводили. Тогда жандарм сказал: «я останусь здесь, пока не придут судья и епископ». Позвали судью и епископа. Когда они вошли в подвал, то не могли дышать от страшного смрада, который шёл из подвала. А Варвара, испугавшись посетителей, ослабела и начала кричать, как прежде: «не бей меня, отец Каленский, не бей, я буду повиноваться тебе! Я скажу, что во всём виновата я».

Увы! Бедное создание, когда-то прекрасная девица, а теперь полуженский зверь, тело её голое обросло с головы до ног длинными волосами и было покрыто червями и гноем, щёки её чуть не касались одна другой, глаза впали, и их не было видно. Она упала на колени перед епископом, но он заплакал и хотел поднять её и говорил с ней ласково. Но она так долго не слышала добрых слов, что испугалась и епископа и побежала от него в угол тюрьмы. Тогда епископ обратился к настоятельнице Иосефине и сказал: «ах ты, нечестивая женщина! Это ли твоя сестринская любовь?! Это ли путь твоей святой жизни, которым ты намереваешься прийти на небо?! Ты не жена, ты не сестра, ты - змея, да и все вы, монахини, такую ли любовь вы показали вашей сестре?!» Когда некоторые монахини начали каяться, епископ запретил и воскликнул: «молчите все вы, молчите! Ибо все вы - нечестивые женщины!»

Когда это происходило в подвале монастыря, тогда отец Каленский, не зная ничего, вошёл в подвал, потому что ему никогда даже и не снилось, что там могут быть судья или епископ. Тогда епископ повелел настоятельнице и Каленскому подойти к нему и сказал им: «я не только отниму у вас ваш духовный сан, но и предам вас гражданской власти. А монастырь ваш сожгу огнём» Если бы народ узнал происшедшее, то непременно спалил бы монастырь без суда. А Варвару отвели к её матери, которая упала в обморок, когда посмотрела на свою когда-то прекрасную дочь, превратившуюся в обросшего волосатого зверя. Варвара прожила ещё несколько весёлых лет под божиим светлым небом, видя ещё раз красоту земли.

ИСПОВЕДЬ.

Ветхий завет, который был дан народу божьему Израилю, говорит почти о всех важных и полезных для людей обрядах, которые помогут народу божьему освящаться, но нигде об исповеди не упоминает ни слова, чтобы мужчины и женщины шли к священнику и в уединённом месте исповедовали свои грехи перед ним. У Израиля народ исповедовал свои грехи не священникам, а Богу, как говорит Давид: «грех мой открыл я тебе и вины моей не утаил. Я сказал: исповедаюсь я в преступлениях моих пред Господом, и ты снял вину греха моего». (Пс. 31:5). Так исповедовался народ израильский перед Господом и Бог прощал грехи, если народ от всего сердца каялся. Господь реально освящал народ свой.

Были и язычники, которые жили вокруг Израиля. Они не знали истинного небесного Бога, однако, чтобы казаться набожными, они также имели собственные религиозные обряды. Эти языческие религиозные постановления начали принимать в Вавилоне, где они устанавливались самими царями Вавилона. (Дан. 3 гл.) Такие религиозные постановления имели своей целью научить народ покорности царской власти. Но когда население в Вавилоне увеличилось, то было нелегко узнать настроения в народе. Поэтому вавилонские жрецы посоветовали царю издать такой закон, чтобы все жители города хотя бы один раз в году приходили к жрецам и исповедовали грехи свои. На этой исповеди жрец мог задавать любые, интересующие его вопросы и народ не должен был противиться этому постановлению. В результате царь узнавал настроения людей и знал, покоряются ли люди его законам, или нет. И если жрец узнавал, что приходивший на исповедь человек во всём покорный и нет на нём вины пред царём, то он провозглашал его невиновным и давал ему разгрешение. А если возникали у кого-нибудь нечестивые мысли, то такого человека держали под стражей гражданские власти. Такой закон об исповеди был очень нужен для спасения людей: если кто не ходил в церковь, то это не считали великим грехом, но кто не шёл к священнику исповедаться хотя бы раз в год, то такого человека считали великим грешником.

Эта хитрая система вавилонской религии так сильно укоренилась, что народ не мог быть свободным и просвещённым. Если кто сказал какое-либо неугодное слово против царя или господствующей религии, такого считали непокорным не царю, а Богу. Поэтому народ боялся своего царя и покорялся всем неправедным делам своих злых царей.

Эта вавилонская религиозная система понравилась и израильским священникам, которые оставили правдивые законы своего Бога и любили господствовать над народом. В конце концов, священники так и сделали, они поработили себе весь народ и господствовали над бедными израильтянами до рождения Иоанна Крестителя и Христа.

Когда Иоанн Креститель начал крестить, то он учил народ праведной жизни, чтобы любить ближнего, как самого себя. Поэтому люди приходили к Иоанну и крестились от него, исповедуя грехи свои (Матф. 3:6).

Как народ исповедовался Иоанну? Исповедовали ли они свои грехи перед ним, как сейчас народ исповедуется перед священником? О, нет! Иоанн не имел нужды, чтобы человек шептал ему на ухо свои грехи. Иоанн знал, кто перед ним. Прежде, чем человек сказал бы ему о своих грехах, как это видно из слов писания: «Увидел же Иоанн множество фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, и сказал им: Порождения ехидины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния» (Матф. 3:7-8).

А современные священники только тогда узнают о грехах человека, когда он сам скажет им о них. Этим они показывают, что они только выигрывают время, подобно тем вавилонским волхвам, что описаны в Дан. 2 гл. Как исповедовались люди Иоанну, когда встречались с ним, лучше всего объясняет нам пример исповеди, какой исповедался Закхей, когда встретился со Христом. Мы видим, что Закхей не шептал Христу свои грехи, а исповедался явно.

Закхей поспешно сошел со смоковницы и принял Иисуса с радостью в дом свой. И встав, сказал Господу: «Господи! Половину имения моего я отдам нищим и если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Луки 19:1- 11).

Вот так исповедовались во времена Христа. Они признавали себя виновными и если грабили бедных, то всё награбленное обратно возвращали бедным и это Бог вменял им в праведность. По где такие священники, которые исповедовали бы народ так, как те? Где те богатые, которые возвращали бы награбленное бедным? Разве богатые перестали грабить бедных? Но этого нигде нет. Поэтому скоро заплачут богатые грабители, если они не перестанут идти вслед за священниками своими и не раскаются в воровстве своём пред Богом и перестанут делать зло беспомощным жителям земли (Исаия 24 гл).

Когда Христос в своём первом пришествии увидел, что весь народ боится говорить правду из-за наказания по тем несправедливым законам, которые установили священники и цари, тогда он начал строго говорить им о правде: «Г оре вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даёте десятину с мяты; аниса и тмина, а оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру, это надлежало делать и того не оставлять (Матф. 23:23).

И о царе господь сказал так, когда он пробовал устрашить Господа: «Пойдите, скажите этой лисице: вот, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра и в третий день кончу» (Луки 13:31- 32).

Этими словами Христос показал, что Ирод хитростью покоряет себе народы. Но Христос не покорялся таким царским и священническим хитросплетениям. Христос покорялся только одному закону божьему, который просвещает, а не порабощает народ. Поэтому Христос предложил закон своему народу, чтобы они исповедовались не перед священниками, но если кто согрешит перед братом своим, то должен просить у него прощения ради Господа, исповедавшись ему в этом. Об исповеди Христос повелевает так: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобой и им одним. Если послушает тебя, то приобрёл ты брата твоего. Если же не послушает, то возьми с собой ещё одного или двух, чтобы устами двух или трёх свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, - скажи церкви (церковь не значит кирпичные стены, ибо такие стены не говорят, а церковь значит собрание народа), а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как мытарь и грешник. Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, и что вы разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Матф. 18:15- 18).

Вот какую заповедь оставил Христос своим, они должны были исповедоваться один перед другим. И когда они прощали один другому, то и Бог прощал им. Первые христиане так и делали, они исповедовались друг перед другом, как пишет Иаков, 5:16, говоря: «П ризнавайтесь друг перед другом в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться».

Так, почти через 1100 лет после рождения Христа священники не смогли утвердить свою исповедь, потому что народ знал, какую бы власть это дало священникам. Но когда епископы и цари задумали взять полную власть над народом, тогда они узнали, что предки их в Вавилоне успели победить народ через постановление исповеди, когда люди должны были приходить к священникам и открывать свои мысли пред ними. Так, они издали закон на лютеранском соборе в 1215 г. По р. Христа, чтобы народ приходил исповедоваться перед священником хотя бы раз в год. С тех пор, как люди стали исповедоваться священникам, они попали в полную зависимость от них и от гражданской власти. Это время называлось «тёмные века». Папа римский, наконец, установил индульгенции - власть прощать грехи, как настоящие, так и те, которые человек сделает впоследствии. Народ платил большие деньги за отпущение грехов. Так продолжается и поныне. Священники за деньги отпускают грехи народу и обманывают народ. Но господь говорит о священниках, которые охотно кормятся грехами народа: «Грехами моего народа кормятся они, и к беззаконию народа моего стремится душа их и что будет с священником, то и с народом, и накажу его по путям его, и воздам ему по делам их.. Блуд, вино и напитки завладели сердцем их» (Осии 4:5- 11).

Да, священники очень любят исповедовать женщин. Они получают удовольствие от того, что узнают, как вела себя в жизни та или иная женщина. Если бы мужья знали, что спрашивают у их жён священники, то никогда бы не позволяли им ходить на исповеди к священнику. Святые отцы также любят исповедовать девиц, они задают им такие вопросы, которые не приходят на ум честной девушке, не одна девица падала в обморок у ног священника, особенно, если священник молодой и красивый.

Подумайте, как выглядит со стороны, когда молодой священник закрывается в комнате наедине с девицей и задаёт ей такие вопросы, от которых она теряет контроль над собой.

Случается, что много молодых девиц бывают больны после исповеди, потому что им даже в голову не приходило то зло, о каком спрашивает у них священник.

Однажды католический священник исповедал одну очень порядочную девицу и спрашивал её о таких вещах, что она потеряла контроль над собой и сомлела. С того времени она так испугалась этих страшных вопросов, которые предложил ей священник, что исхудала и так высохла, что невозможно было на неё смотреть. Когда священник узнал, что она больна и узнал, что он виновен в её болезни, то он пришёл в дом этой девицы и когда посмотрел на неё, то горько заплакал и сказал: «Господи, почему моя церковь установила такие дурные постановления, что мне полагается спрашивать девиц о таких делах, в которых они не только не виновны, но им даже и в мысли не приходило это зло!

Горько плакал священник, но это не помогло, девица продолжала болеть и когда она уже была при смерти, то мать её призвала священника, чтобы он пришёл помолиться над больной. Но девица и слышать не хотела о том, чтобы позвать того самого священника, который её когда-то исповедал. Но всё-таки мать девицы призвала священника. Он пришёл и вошёл в комнату, где лежала больная. И как, она была уже почти мертва, то он с плачем начал молиться, но она собралась с силами и спросила священника: «П равда ли это, что когда Адам и Ева согрешили, то сам Бог сделал им одежды кожаные и одел их, чтобы они не видели наготу один другого?» - «Да»,- отвечал священник,- «Так сказано в св. Писании!» - «Ну а как же можно священнику при исповеди отнимать эту святую божественную одежду скромности и стыдливости у чистых девиц одежду, которую сам бог им дал, чтобы они имели стыдливость и самоуважение и чтобы они не были им и самим себе причиной стыда и греха?»

Когда услышал эти слова священник, то мороз прошёл по телу его, потому что эта девица так прекрасно сравнила слова божии и поняла, что эта одежда означает стыдливость, чтобы женщина не открывала наготы своей перед чужим человеком и не говорила с ним о своих личных проблемах. Тогда священник сказал девице: «О, девица, велика чистота в духе твоём, я ещё никогда не слышал такого прекрасного разъяснения слова Божьего об одежде, которую Бог дал Адаму и Еве».

После небольшого молчания девица снова начала говорить и попросила, чтобы позвали мать. Когда мать пришла, девица сказала священнику: «Два раза я была унижена священником на исповеди. Они отняли у меня на исповеди ту божественную одежду самоуважения и скромности, которую Бог даёт каждой девице. Два раза я упала в преисподнюю перед священником на исповеди. Мой милостивый Отец Небесный дал мне снова мою кожаную одежду скромности, самоуважения и святости, которую священники пробовали отнять у меня на исповеди. Бог никогда не позволит больше ни тебе, ни кому-либо другому отнять у меня эту святую одежду, которую сотворили персты его!»

С этими словами она весело взглянула на небо и умерла. Тогда мать её узнала, что было причиной страшной болезни её дочери. Горько заплакала тогда мать, потому что она вспомнила, что сама заставила свою дочь во второй раз идти к священнику на исповедь.

После этого случая сам священник отказался быть служителем католической церкви. Он понял, в каком заблуждении находится католическая церковь, последовавшая не за евангелием, а за постановлениями вселенских соборов и указаниями языческого императора Константина и его языческих епископов.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: