Устойчивые (навязчивые) эмоции

У людей, оказывается, бывают устойчивые эмоции.

Гарри всегда пребывает в тоне злости. Бывают периоды, когда его тон повышается, но что бы ни случилось в окружающем его мире, его реакцией является злость. Диктор, читающий новости, всегда проявляет одну и ту же модель поведения. Служащий фирмы при первых же признаках того, что ему будет трудно справиться с работой, проявляет эмоцию горя. Это — примеры УСТОЙЧИВЫХ эмоций.

Устойчивые эмоции — это тот уровень эмоциональной реакции, на котором со временем человек воспринимает то, что связано с выживанием: комфорт, деньги, восхищение, согла­сие и т.д., который становится моделью его поведения.

Поскольку устойчивые эмоции не изменяются в разных ситуациях, они могут рассматри­ваться как нечто нерациональное. Устойчивые эмоции — это не что иное, как необычное “решение”, которое принимает человек в нежелательных для себя обстоятельствах.

Если ребенок постоянно слышит: “Не делай это”, перед тем как его движение принуди­тельно останавливается, он, в конечном счете, войдет в тот эмоциональный тон, который у него ассоциируется с этими словами. И это будет его стандартной реакцией. Остановка его движения ассоциируется в его сознании со словами, голосами, манерами людей из его окружения, и когда он видит или слышит это, он реагирует в определенном эмоциональ­ном тоне. Это является защитным механизмом, который он использует для того, чтобы избежать остановки своего движения.

Если управляющий в офисе имеет низкий эмоциональный тон, одного звука его голоса достаточно, чтобы служащие расстроились и замолчали. Всплеск злости в общественном месте может стать причиной того, чтобы люди оказались в тоне страха! Их собственный прошлый опыт столкновения со злостью диктует им запрограммированную реакцию на ее проявления, когда бы это ни произошло.

Давайте рассмотрим еще один пример того, как проявляются устойчивые эмоции. Вернем­ся к нашему юному другу Питеру.

Прошло три недели после инцидента с няней. Мы снова видим, что он играет в песочни­це. Ему кажется, что он что-то слышит. “Что бы это могло быть?” — думает он, и его тон поднимается до бодрости. Он снова слышит колокольчик и бежит на улицу убедиться в том, что это действительно то, что он думает. “Да, это мороженое!”.

В энтузиазме он бежит через газон, по ступенькам, и вот он уже в доме. Он знает, что няня сидит на кухне и разговаривает по телефону. Он мчится через гостиную, перепрыги­вает через стулья в столовой и медленно подходит к кухонной двери.

Замедленное движение — это его реакция на недавнее столкновение с няней. В тот раз она остановила его движение, и он испытал тогда облегчение только после того, как проявил эмоцию умилостивления.

Поэтому он, опустив голову и шаркая ногами, подходит и говорит (мягко потянув ее за рукав): “Сюзан? Сюзан? Сюзан?! СЮЗАН!!!”. С каждым разом он все более настойчиво повторяет ее имя, но бормочет его в тоне неискреннего умилостивления. Это продолжает­ся до тех пор, пока она не говорит: “Подожди минуточку, Элис. Питер что-то хочет мне сказать”. Она поворачивается к Питеру, видит, что его движения медленные и поэтому переносимы для нее, и с большой симпатией спрашивает: “Что, дорогой?”.

Он отвечает тихо, мило и скромно: “Сюзан, на нашей улице стоит тележка с мороженым, и если ты дашь мне доллар, я буду весь день хорошо себя вести”.

“Конечно, дорогой”. Она дает Питеру доллар. Она понимает и ценит его тон умилостивления и тем самым преподает ему урок, усвоенный ею еще в юности: хочешь чего-нибудь добиться — умилостивляй.

Теперь маленький Питер знает, что делать. Большую часть времени он находится в тоне энтузиазма, но интуитивно он чувствует, что скорость движения имеет что-то общее с мороженым.

В дальнейшем, в особенно напряженный период своей жизни он снова использует этот прием, и чем лучше это работает, тем чаще он его использует. Чем больше необходимого для выживания он может получить таким образом, тем более “запрограммированной” становится его реакция. В стрессовых ситуациях она самопроизвольно проявляется в виде определенной манеры себя вести. И в результате, конечно, тон умилостивления становится его устойчивой навязчивой эмоцией!

Когда мы говорим о том, что в случае с Питером тон умилостивления работает, это озна­чает всего лишь то, что он помогает Питеру избежать ситуаций, когда он может быть остановлен. Ирония судьбы состоит в том, что он сам останавливает себя при этом, без всякой помощи извне!

И это может стать трагедией, если то движение, которое впоследствии он может расценить как чью-то попытку остановить его, на самом деле будет обычным движением, которое необходимо для выполнения работы, дающей средства к существованию. И если такая ассоциация у него возникнет, это будет означать, что его устойчивая эмоция будет “рабо­тать” таким образом, что его будут увольнять с работы. Все! Ни одного движения больше!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: