В каждой секте есть модель восхождения, поэтому люди становятся беззаветно преданными секте, так как она дала им все

Итак, движение началось в 1979 году. Началось оно ссорой Кипа Маккина с Чарльзом Лукасом. Маккин уехал из Флориды, И ему удалось получить место пастора в небольшой протестантской церквушке в Лексингтоне (пригород Бостона). Там он поселился со своей женой Элен и небольшой группой преданных ему людей (всего 13 человек). В своей новой церкви Маккин, объявив о необходимости беспрекословного подчинения Библии, сразу же начал вводить систему наставничества. Вскоре церковь эту покинуло около половины членов протестантской общины, которая в ней была. Надо иметь в виду, что среди постпротестантских деноминаций США есть и такая, которая называется «Церковь Христа — нечто типа наших баптистов, только более либеральная в жизни и вероучении[843]. Как раз в этой церкви и получил Маккин свой первый приход, отсюда и название его группы, которая, тем не менее, с основной «Церковью Христа» ничего общего не имеет. Кстати сказать, в конце 80-х гг. первоначальная «Церковь Христа» официально отреклась от «Бостонского движения». Разъяренный Маккин ответил, что «традиционщики» просто позавидовали динамизму и росту его группы.

Итак, около половины общины покинуло эту церковь, но благодаря активной прозелитической деятельности самого Маккина, а также его учеников и последователей, эта утрата довольно скоро компенсировалась приростом новых членов. Средний прирост Бостонской церкви за первый год составил тысячу крещений и примерно столько же — за второй. Так началось распространение нового движения — согласно провозглашенному Маккином в 1981 г. плану евангелизации всего населения Земли в течение одного поколения. Вскоре церковь, где Маккин был пастором, оказалась для него мала, и началась практика, которая продолжается по сей день, — аренда стадионов, больших общественных помещений для проведения воскресных богослужений.

Начали создаваться филиалы ЦХ в других городах. «Материнская церковь» (это их термин) в Бостоне образовала 24 «опорные церкви» (тоже их термин) в разных городах Америки и Англии. Эти церкви положили начало другим церквам. И здесь налицо пирамидальная структура: мать-церковь, 24 опорные церкви, каждая из которых в свою очередь основывает свои церкви. И каждая церковь-основательница занимается наставничеством по отношению к своим филиалам-церквам не только на личном, но и на организационном уровне.

Вскоре молодые новообращенные Кипа Маккина почувствовали вкус к такой деятельности, потому что благодаря руководству большими группами людей у них получилась очень неплохая в финансовом отношении жизнь. Например, в Англии каждый из лидеров местной верхушки ЦХ получал, кроме жалованья (которое сравнительно невелико — около 1000 долларов в месяц), еще и около 3 тысяч долларов на представительские расходы, а также бесплатные квартиру, коммунальные услуги и машину. В США член руководящего звена секты получал от 80 до 140 тысяч долларов в год плюс бесплатные жилье и машину[844]. Руководящее звено секты часто использует рядовых членов в качестве бесплатной домашней прислуги[845]. И это при том, что подавляющее число членов секты живет в очень стесненных обстоятельствах, часто отдавая последнее.

Сам Маккин, его жена и их трое детей живут в роскошном доме стоимостью в 400 тысяч долларов в престижном районе Лос-Анджелеса[846], то есть жизнь им обеспечена вполне спокойная и респектабельная, хотя, если сравнить ее с жизнью лидеров других сект (например, Муна или руководителей сайентологов), она окажется несколько поскромнее. Но главное здесь не деньги, а абсолютная власть над членами секты.

Возможности для роста в организационной структуре секты существуют для мужчин, женщины там не особенно продвигаются. Впрочем, там существует женское наставничество, потому что наставник и подопечный должны быть только одного пола. Конечно, нельзя сказать, что все, кто приходит в ЦХ, непременно приходят за властью, но, попадая туда, они оказываются в замкнутой системе, которая дает возможность честолюбивым молодым людям восходить на вершину, тем более что стремление наверх и жесткий дух соперничества в ней только поощряются. И, как в любой замкнутой системе, в любой секте, эта власть (даже и над небольшим количеством людей) носит гораздо более всеобъемлющий характер, чем в любой внешней системе.

В замкнутом пространстве секты люди получают такую власть, такое обожание, такое подчинение им, что это невозможно сравнить ни с чем, что бывает вне секты. В любой подобной замкнутой системе ценностей власть бывает абсолютной. Тут уместно еще раз процитировать изречение Черчилля о том, что власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Так оно и бывает. Попадая в секту, люди видят, что внутри этой системы можно сделать такую потрясающую карьеру, которая никому вовне и не снилась.

Важно, что подавляющее большинство сект работает с молодежью — с людьми, которые пока еще ничего не достигли в жизни. Сектантам важно захватить юношу или девушку именно в начале их пути, чтобы из них можно было «сделать человека». Один из руководителей церкви Муна в России родился в небольшом австрийском городке и в детстве помогал отцу продавать пиво в лавчонке, торгующей съестным. Он попал в секту в ранней молодости и теперь стал «международной величиной», лидером российской «церкви». Не попади он к мунитам, был бы честным торговцем, вел бы размеренную скучную жизнь в австрийской провинции. Но теперь он даже помыслить не может, чтобы туда вернуться. Ему, собственно, некуда возвращаться — он «был никем и стал всем». Лозунг столь же привлекателен, сколь известен.

Когда говорят о психологии жертв сектантства, надо помнить, что в каждой секте есть модель восхождения, благодаря чему люди становятся беззаветно преданными секте (и не только низовые ее члены, но и верхушка), потому что она дала им все, что у них есть. Теперь это уже их профессия — быть «профессиональным сектантом». Ничего другого они делать не умеют и жизни вне этой системы даже в кошмарном сне представить не могут. Это называется — пожизненное рабство.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: