ЭСТЕТИКА ПОСТМОДЕРНА 23 страница

Быть может, наиболее существенным философским отличием постмодернизма является переход с позиций классического антропоцентрического гуманизма на плат­форму современного универсального гуманизма, чье эко­логическое измерение обнимает все живое — человече­ство, природу, космос, Вселенную. В сочетании с отказом от европоцентризма и этноцентризма, переносом интере­са на проблематику, специфичную для эстетики стран Во­стока, Полинезии и Океании, отчасти Африки и Латинской Америки, такой подход свидетельствует о плодотворности антииерархических идей культурного релятивизма, утвер­ждающих многообразие, самобытность и равноценность всех граней творческого потенциала человечества. Тема религиозного, культурного, экологического экуменизма сопряжена с неклассической постановкой проблем гума­низма, нравственности, свободы. Признаки становления новой философской антропологии сопряжены с поисками выхода из кризиса ценностей и легитимности.

Онтологические, эпистемологические, аксиологичес­кие инновации эстетики постмодернизма подтверждают заключение о ее неклассичности. Свидетельствуя о внут­реннем состоянии современной культуры как саморазви­вающейся системы, ориентированной на органичный син­тез жизнеспособных эстетических ценностей прошлого и художественных инноваций, постмодернистская метисная “софт”-эстетика, иноэстетика отличается антидогматиче­ским духом сомнения, творческой свободы. Многомерность позволяет ей выполнять роль посредника не только между культурами разных эпох и народов, но и между ху-

[333]

дожественной, гуманитарной и научно-технической сфера­ми. Лирическое отношение к природе и человеку как ее части, концептуальное сближение между эстетикой и эко­логией позволяют нащупать те точки роста, которые от­крывают новые перспективы междисциплинарных исследо­ваний. Децентрализация эстетических поисков, внимание к явлениям художестенной жизни, традиционно считав­шимся периферийными, стимулируют расширение поня­тийного аппарата, адаптирующегося к современному пони­манию эстетики как философии культуры и искусства.

Вместе с тем вторичность, эклектизм, внутренняя про­тиворечивость и непоследовательность, спорность, а по­рой и неприемлемость ряда положений постмодернистской эстетики стимулируют размышления о дальнейших путях ее развития. Дискуссионные концепции М. Эпштейна о постмодернизме как закономерной эстетической фазе развития русской литературы, завершающей очередной цикл движения от социального к моральному, религиозно­му, эстетическому и сулящей новый взрыв социальности в начале приближающегося нового цикла, или В. Курицына об энергетической культуре будущего, рождающейся из контекстуальной духовной энергии постмодерна как худо­жественной формы материализации энергии природы и космоса, не исчерпывают собой возможных путей эстети­ческих исканий.

Ставшая эмблематичной для теории и практики пост­модернизма ситуация ожидания, таившая в самой своей неопределенности серьезный эстетический потенциал, расширяющий культурное измерение человеческой жиз­ни, разрешилась принципиально новыми постпостмодер­нистскими тенденциями. Постпостмодернизм во многом дистанцировался от постмодернистского спора с класси­ческой эстетикой, предложив инновационное видение эс­тетического поля в целом — его фактуры, концептуализа­ции, восприятия. “Большой виртуальный поворот” открыл перед нонклассикой новые горизонты, актуализировал эв­ристические подходы к исследованиям эстетического и художественного.

[334]

Основным признаком постмодернистской и постпост­модернистской ситуации является конец классической атмосферы конфликта.1 Для философии постмодернизма характерен антифундаментализм, переход к новой много­мерной парадигме мышления на основе принципа допол­нительности, художественно тонкого видения. Концепции нового поколения, являющиеся альтернативой как логи­ческому фундаментализму, так и классическому плюра­лизму, преобразуют эстетику во множество эстетик, отли­чающихся разномерностью, полифундаментальностью, то­лерантностью.

Такой методологический подход применим и при срав­нительном анализе многообразных национальных эстетик постмодернизма как равноправных, автономных, самоцен­ных участников постмодернистского полилога. Их зару­бежные и отечественные модели объединяет принцип со­здания “третьей реальности”. Рождение артефакта из артефакта ведет к возникновению своего рода художе­ственной теории относительности. Акцент в 90-е годы пе­реносится на технические эксперименты с компьютерами, виртуальной реальностью. В то же время русский постмо­дерн не теряет связей с политикой, создавая лишь иллю­зию свободы от иллюзий.

Эти во многом различные типы эстетических моделей дают пересекающиеся художественные результаты, взаи­модополнительный эстетический эффект, являясь фраг­ментами постмодернистской мозаичной культуры. Риск­нем сравнить западный и отечественный постмодерн с ман­сардой и подвалом, чьи различия очевидны, несмотря на функциональную близость. А быть может, это лебеди, представляющие себя слонами (и наоборот), о которых грезил когда-то Сальвадор Дали...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: