Коммуникативная функция (искусство как общение)

Искусство — средство художественного общения, и его родство с языком неоднократно подчеркивалось в исто­рии эстетики (Лессинг, Гердер, Потебня, Кроче, М. Бензв). На коммуникативности искусства основывается его совре­менное семиотическое рассмотрение как знаковой систе­мы. Как любая знаковая система, искусство имеет свой исторически и национально обусловленный код, свои ус­ловности. Общение между народами и освоение культуры прошлого делают эти коды и условности общедоступны­ми, вводят их в арсенал художественной культуры чело­вечества. Восприятие произведения происходит по зако­нам общения, другими словами, это коммуникация с об­ратной связью. Навстречу опыту художника, зафиксиро­ванному в произведении, реципиент бросает свой опыт, осовременивающий, проявляющий и даже обогащающий смысл произведения. Художественное общение позволяет людям обмениваться мыслями, дает возможность челове­ку приобщаться к опыту, далеко отстоящему от него исто­рически и географически. Тем самым искусство повы­шает духовный потенциал и общность человечества.

Искусство объединяет людей. Когда в древности два разноязычных племени заключали перемирие, они устра­ивали танец, своим ритмом сплачивавший их. Когда по­литики в конце XVIII в. разделили Италию на мелкие графства и княжества, искусство роднило и соединяло не­аполитанцев, римлян, ломбардцев и помогало им ощущать себя единой нацией. Столь же велико было значение еди­ного искусства для раздираемой междоусобицами Древ­ней Руси. А в XVIII—XIX вв. объединяющую силу поэзии остро почувствовали в своей жизни немцы. В современ­ном мире искусство прокладывает пути к взаимопони­манию народов, оно — инструмент мирного сосущество­вания и сотрудничества. Коммуникативная функция ис­кусства в той или иной степени дублирует возможности СМИ.

8-2

8*

2.6. Информационная функция (искусство как сообщение)

Искусство несет информацию, оно — специфический канал связи, служащий обобществлению индивидуально­го опыта отношений и личному присвоению общественно­го опыта.

Еще Аристотель подчеркивал вероятностный характер информации, содержащейся в художественном произве­дении. Он считал, что искусство изображает то, что могло бы произойти (= вероятное). Основатель кибернетики Норберт Винер утверждал, что сообщение о вероятном в информативном отношении ценнее сообщения о действи­тельно произошедшем.

Информация, переданная на языке танца, живописи, архитектуры, скульптуры, прикладного и декоративного искусства, легче усваивается другими народами, чем сло­весная. Она не нуждается в переводе. Информативные возможности искусства широки, так как его язык и поня­тен, и выразителен, и гибок. Художественная информация всегда оригинальна, эмоционально наполнена, парадоксаль­на, эстетически богата, ее язык аллегоричен, аллюзионен и эстетически насыщен, более чем естественный, разговор­ный язык. Информационная функция искусства в той или иной степени дублирует возможности журналистики.

2.7. Воспитательная функция (искусство как ка­тарсис)

Искусство формирует строй чувств и мыслей людей. Воспитательное воздействие других форм общественного сознания носит частный характер: мораль формирует нрав­ственные нормы, политика — политические взгляды, фи­лософия — мировоззрение, наука готовит из человека спе­циалиста. Искусство же, если не побояться тавтологии, готовит из человека человека (воздействует комплексно на ум и сердце; и нет такого уголка человеческого духа, который оно не могло бы затронуть своим влиянием). Искусство формирует целостную личность.

Пифагорейцы говорили, что искусство очищает чело­века. Аристотель разработал и ввел в эстетику категорию

катарсиса (очищение посредством «подобных аффек­тов» — чувств). Показывая героев, прошедших через тяж­кие испытания, искусство заставляет людей сопереживать им и этим как бы очищает внутренний мир зрителей и читателей. Эти положения Аристотель развил на матери­але воздействия на зрителя трагического произведения. Вероятно, в утраченных частях «Поэтики» была разрабо­тана проблема и комического катарсиса. Это предположе­ние согласуется с научной традицией трактовки катарси­са как общеэстетической категории, отражающей воспи­тательную функцию искусства. Последняя (по мнению финского социолога Грина, польского эстетика Б. Дземи-дока, антропологов — англичанина Гаррисона и амери­канца Уоллеса) — важнейший аспект общественного зна­чения художественного творчества, аспект воздействия искусства на личность.

Воздействие искусства ничего общего не имеет с ди­дактическим нравоучительством и идет через эстетичес­кий идеал, который проявляется и в положительных, и в отрицательных образах.

Искусство, как и наука, «сокращает нам опыты быст­ротекущей жизни» (Пушкин). Художественное произве­дение позволяет пережить многие чужие жизни как свою и обогатиться опытом других людей, присвоить его, сде­лать его элементом своей личности. Жизненный опыт человека ограничен исторически (рамками определенной эпохи) и лично (рамками деятельности этого человека). Искусство передает опыт отношения к миру, расширяя его исторические и личные рамки. Читатель и зритель, вос­принимая произведение, обретают определенную часть исторически многообразного опыта человечества; они по­лучают художественно организованный и отобранный, обоб­щенный и концентрированный, осмысленный и оценен­ный художником опыт. Это позволяет человеку быстрее и качественнее вырабатывать собственные установки и ценностные реакции по отношению к типологическим жизненным обстоятельствам. Двухчасовой фильм о про­блемах сегодняшней жизни — это своего рода эссенция, которая, растворяясь в нашем повседневном реальном опыте, повышает его социальную насыщенность.

8-4

Воспитательная функциях искусства в той или иной степени дублирует возможности педагогики, морали и по­литики.

2.8. Внушающая функция (искусство как сугге­стия)

Искусство — внушение определенного строя мыслей и чувств, почти гипнотическое воздействие на подсозна­ние и на всю человеческую психику. Часто произведение буквально завораживает. Суггестия (внушающее воздей­ствие) была присуща уже первобытному искусству. Авст­ралийские племена в ночь перед битвой вызывали в себе прилив мужества песнями и танцами. Древнегреческое предание повествует: спартанцы, обессиленные долгой вой­ной, обратились за помощью к афинянам, те в насмешку послали вместо подкрепления хромого и хилого музыканта Тиртея. Однако оказалось, что это и была самая действен­ная помощь: Тиртей своими песнями поднял боевой дух спартанцев, и они победили врагов.

Осмысляя опыт художественной культуры Индии, ин­дийский исследователь К. К. Панди утверждает, что в ис­кусстве всегда доминирует внушение. Главное воздействие фольклорных заговоров, заклинаний, плачей — внушение. Готическая храмовая архитектура внушает зрителю священный трепет перед божественным величием.

Внушающая роль искусства отчетливо проявляется в маршах, призванных вселять бодрость в шагающие колон­ны бойцов. В «час мужества» (Ахматова) в жизни народа внушающая функция искусства обретает особо важную роль. Так было в период Великой Отечественной войны. Один из первых зарубежных исполнителей Седьмой сим­фонии Шостаковича, Кусевицкий, заметил: «Со времен Бетховена еще не было композитора, который мог бы с такой силой внушения разговаривать с массами». Уста­новка на внушающее воздействие присуща и лирике это­го периода. Таково, например, популярное стихотворение Симонова «Жди меня»:

Жди меня, и я вернусь, Только очень жди.

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест

Писем не придет,

Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.

В двенадцати строках восемь раз повторяется как зак­линание слово «жди». Все смысловое значение этого по­втора, вся его внушающая магия формулируются в фина­ле стихотворения:

Не понять не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня.

(Симонов. 1979. С. 158).

Здесь выражена поэтическая мысль, важная для мил­лионов разлученных войной людей. Солдаты посылали эти стихи домой или носили их у сердца в кармане гимнас­терки. Когда эту же мысль Симонов выразил в киносце­нарии, то получилось посредственное произведение: в нем звучала та же актуальная тема, но была утрачена магия внушения.

Помню, как Эренбург в беседе со студентами Литера­турного института в начале 1945 г. высказал мнение, что сущность поэзии — в заклинании. Это, конечно, сужение возможностей поэзии. Однако это характерное заблужде­ние, продиктованное точным ощущением тенденции раз­вития в военной поэзии. Она стремилась к немедленному действенному вмешательству в духовную жизнь и потому опиралась на выработанные вековым художественным опытом народа фольклорные формы, такие, как наказы, обеты, видения, сны, разговоры с мертвыми, обращения к рекам, городам. Лексика заклинаний, обетов, благослове­ний, анахронизмы обрядовых оборотов речи звучат в во­енных стихах Тычины, Долматовского, Исаковского, Сур-

кова. Так в стиле выражался, народный, отечественный характера войны против захватчиков.

Внушение — функция искусства, близкая к воспита­тельной, но не совпадающая с ней: воспитание — дли­тельный процесс, внушение — одномоментный. Суггестив­ная функция в напряженные периоды истории играет боль­шую, иногда даже ведущую роль в общей системе функ­ции искусства. Суггестивная функция искусства в той или иной степени дублирует возможности гипнотического воз­действия на человека.

Литература:

Аполлинер Г. Стихи. М., 1967; Гегель. Эстетика: В 4 т. М., 1969. Т. 2; Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 10 т. М., 1958. Т. 10; Манн Т. Собр. соч.: В 10 т. М., 1960. Т. 5; Симонов К. Собр. соч.: В 3 т. М., 1979. Т. 1; Чаадаев П. Я. Философические письма. Казань, 1906.

3. СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ИСКУССТВА

3.1. Эстетическая функция (искусство как фор­мирование творческого духа и ценностных ориен­тации)

До сих пор шла речь о функциях искусства, которые «дублировали» художественными средствами то, что по-своему делают другие сферы человеческой деятельности (наука, философия, мораль, футурология, педагогика, СМИ, гипноз). Сейчас речь пойдет о совершенно специфических, присущих только искусству функциях — эстетической и гедонистической.

Еще в древности было осознано значение эстетичес­кой функции искусства. Индийский поэт Калидаса (при­близительно V в.) выделял четыре цели искусства: 1) вы­зывать восхищение богов; 2) создавать образы окружаю­щего мира и человека; 3) доставлять высокое удовольствие с помощью эстетических чувств (рас): комизма, любви, со­страдания, страха, ужаса; 4) служить источником наслаж-

дения, радости, счастья и красоты. Индийский ученый В. Бахадур считает: цель искусства — вдохновлять, очи­щать и облагораживать человека, делать его прекрасным (Bahadur. 1956. Р. 17).

Эстетическая функция — ничем не заменимая спе­цифическая способность искусства. Эта функция прояв­ляется в трех планах.

1) Искусство формирует художественные вкусы, спо­
собности и потребности человека. Перед художественно
цивилизованным сознанием мир предстает как эстети­
чески значимый в каждом своем проявлении. Сама при­
рода выступает в глазах поэта как эстетическая ценность,
вселенная обретает поэтичность, становится театральной
сценой, галереей, художественным творением поп finita
(незаконченным). Искусство дарит людям ощущение эс­
тетического богатства мира.

2) Искусство ценностно ориентирует человека в мире
(строит ценностное сознание, учит видеть жизнь сквозь
призму образности). Без ценностных ориентации челове­
ку еще хуже, чем без зрения: нет возможности понять,
как относиться к чему-либо, нельзя выстроить иерархию
явлений окружающего мира и определить приоритеты
деятельности.

3) Искусство пробуждает творческий дух личности,
желание и умение творить по законам красоты. Искус­
ство пробуждает в человеке художника. Речь идет вовсе
не о пробуждении пристрастия к художественной самоде­
ятельности, а о деятельности человека, сообразованной с
внутренней мерой каждого предмета, то есть об освоении
мира по законам красоты. Изготовляя даже чисто утили­
тарные предметы (стол, люстру, автомобиль), человек забо­
тится и о пользе, и об удобстве, и о красоте. По законам
красоты создается все, что производит человек. И ему не­
обходимо чувство прекрасного. Эйнштейн отмечал значе­
ние искусства для духовной жизни, да и для процесса на­
учного творчества: «Мне лично ощущение высшего счас­
тья дают произведения искусства. В них я черпаю такое
духовное блаженство, как ни в какой другой области...
Если вы спросите, кто вызывает сейчас во мне наиболь­
ший интерес, то я отвечу: Достоевский!.. Достоевский дает

мне больше, чем любой научный мыслитель, больше, чем Гаусс!» (цит. по: Мошковский. 1922. С. 162). Пробуждать в человеке творца, желающего и умеющего творить по за­конам красоты, — эта цель искусства будет возрастать с развитием общества.

Эстетическая функция искусства (первая сущностная функция) обеспечивает социализацию личности, форми­рует ее творческую активность. Эстетическая функция искусства пронизывает все другие функции искусства и приводит их в соответствие с природой художественного творчества.

3.2. Гедонистическая функция (искусство как на­слаждение)

Искусство доставляет людям наслаждение и создает глаз, способный наслаждаться красотой красок и форм, ухо, улавливающее гармонию звуков. Гедонистическая функ­ция (вторая сущностная функция), как и эстетическая, пронизывает все другие функции искусства. Еще древние греки отмечали особый, духовный характер эстетического наслаждения и отличали его от плотских удовольствий.

Источники наслаждения художественным произведе­нием: 1) художник свободно (= мастерски) владеет жиз­ненным материалом и средствами его художественного освоения; искусство — сфера свободы, мастерского владе­ния эстетическим богатством мира; свобода (= мастер­ство) вызывает восхищение и доставляет наслаждение;

2) художник соотносит все осваиваемые явления с эсте­
тическим идеалом, раскрывая их эстетическую ценность;

3) в произведении гармонично единство совершенной ху­
дожественной формы и содержания, художественное твор­
чество доставляет людям радость постижения художе­
ственной правды и красоты; 4) художественная реальность
упорядочена и построена по законам красоты; 5) реципи­
ент испытывает приобщенность к порывам вдохновения,
к творчеству поэта (радость сотворчества); 6) в художе­
ственном творчестве есть игровой аспект (искусство мо­
делирует деятельность человека в игровой форме); игра
же свободных сил — еще одно проявление свободы в ис­
кусстве, доставляющее необычайную радость. «Настрое-

I

_ние игры есть отрешенность и воодушевление — священ­ное или просто праздничное, смотря по тому, является ли игра просвещением или забавой. Само действие сопро­вождается чувствами подъема и напряжения и несет с собой радость и разрядку. Сфере игры принадлежат все способы поэтического формообразования: метрическое и ритмичес­кое подразделение произносимой или поющейся речи, точ­ное использование рифмы и ассонанса, маскировка смыс­ла, искусное построение фразы. И тот, кто вслед за Полем Валери называет поэзию игрой, игрой, в которой играют словами и речью, — не прибегает к метафоре, а схватыва­ет глубочайший смысл самого слова «поэзия» (Хейзинга.

1991. С. 80).

Гедонистическая функция (искусство как наслажде­ние) _ специфическая, ничего не дублирующая функция искусства, освещающая своим светом все другие функ­ции и приводящая их в согласие с природой художествен­ного творчества.

3.3. Компенсаторная функция (искусство как утешение — особая самостоятельная форма гедони­стической функции)

Французский эстетик М. Дюфрен полагает, что искус­ство обладает утешительно-компенсаторной функцией и призвано иллюзорно восстановить гармонию в сфере духа, утраченную в реальной жизни. А французский социолог Э. Морен считает, что, воспринимая художественное про­изведение, люди разряжают внутреннее напряжение, по­рожденное обыденным бытием, и компенсируют монотон­ность повседневности.

Компенсаторная функция искусства имеет три основ­ных аспекта: 1) отвлекающий (гедонистически-игровой и гедонистически-развлекательный); 2) утешающий; 3) соб­ственно компенсаторный (способствующий духовной гар­монии человека). Жизнь современного человека полна конфликтных ситуаций, напряжения, перегрузок, неосуще­ствившихся надежд, огорчений. Искусство утешает, уво­дит в мир грез и своей гармонией влияет на внутреннюю гармонию личности, способствуя сохранению и восстанов­лению психического равновесия. Создавая в безумном,

безумном, безумном, безумном мире внутреннюю гармо­нию человеку, искусство помогает ему удержаться на краю жизненной пропасти и дает возможность жить дальше. Своей красотой оно компенсирует жизненные потери лю­дей, скрашивает серые будни или несчастливое бытие. Функции искусства исторически подвижны: в античнос­ти трагическое «очищает» человека (преобразующая фун­кция), в Средние века трагическое не очищает, а утешает человека (компенсаторная функция: люди более достой­ные тебя претерпевают беды более горькие, чем те, что выпали на твою долю).

Компенсаторная функция искусства, выделенная эсте­тиками XX в. в самостоятельную, во многом проявляет себя как особая форма гедонистической функции. Гедо­нистическая и компенсаторная функции искусства опи­раются на идею самоценного значения личности. Искус­ство доставляет человеку бескорыстную радость эстети­ческого наслаждения, заботится о гармонии внутреннего мира человека. А ведь именно самоценная личность в ко­нечном счете и является наиболее социально действен­ной. Другими словами, самоценность личности — суще­ственная сторона ее глубокой социализации, фактор ее твор­ческой активности. Забота искусства о внутренней гармо­нии человека, о получении им высокого духовного наслаж­дения, оборачивается глубокой социализацией личности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: