ШОКОЛАДНУЮ КОНФЕТУ? 7 страница

Тщательный допрос соседей н постоянных посетителей Лупер позволил среди множества потенциально причастных лиц выявить 65-летнего А. В. Чванова, незадолго до происшедшего события освободившегося из места заключения, где он отбывал 12-летний срок ля изнасилование с убийством.

На предметах, изъятых с места происшествия, отпечатков пальцев не обнаружено. Никаких новых в этом отношении дан­ных не дал и повторный осмотр места происшествия. Были вы­явлены лишь дополнительные следы тщательной уборки ком­наты, туалета, ванной п кухни.

Изъятые с места происшествия огрызки яблок н конфеты, а также гипсовые слепки зубов Иванова были направлены в на­учно-исследовательскую криминалистическую лабораторию для решения следующих вопросов: если на представленных яблоках и конфетах имеются следы зубов человека, то не оставлены ли они Чвановым?

Яблоки оказались полусгнившими, деформированными, пер­вичное состояние следов на их поверхности было существенно нарушено. По этой причине решить вопрос о происхождении по­вреждений на них не представлялось возможным. Основное вни­мание криминалист сосредоточил на выявлении и изучении сле­дов на конфетах.

Из заключения эксперта-криминалиста: «...Конфеты шоко­ладные, с коричневой внешней оболочкой и светло-коричневой внутренней начинкой. Оболочка и начинка твердые, непластичные. Обе конфеты в поперечном своем сечении трапециевидной формы. Первая конфета имеет длину, ширину и высоту соот­ветственно 30, 23 и 1,5 мм, а вторая — 35, 23 н 1,5 мм. Первая конфета откушена с обоих ее концов, а другая только с одного конца.

Образованная откусом торцевая поверхность па одном конце первой конфеты неровная, с наличием выступов и углуб­лений. У нижнего края на этой поверхности имеются два па­раллельно расположенных желобообразных следа зубов с четко выраженными контурами их очертания на этом крае.

Образованная откусом торцевая поверхность на другом конце первой конфеты тоже неровная, с наличием трех парал­лельных желобообразных следов с четко выраженными конту­рами у основания конфеты.

Образованная откусом торцевая поверхность на одном конце второй конфеты неровная, с наличием на ней двух желобооб­разных следов с четко выраженными очертаниями их контуров у нижнего края.

Торцевые поверхности, образованные откусами концов обеих конфет, сформировались частично под действием зубов, а ча­стично в результате последующего отлома начинки.

На поверхности следов зубов отсутствуют какие-либо ха­рактерные продольные параллельные трассы от режущих кро­мок зубов.

Контуры следов зубов наиболее четко отобразились у осно­вания конфет. Однако они частично нарушены вследствие вы­сыхания конфет и вызванной им деформацией краев откуса.

Гипсовые слепки зубов верхней челюсти (два слепка) и нижней челюсти (один слепок) А. В. Иванова отображают на­личие, форму, размеры и особенности расположения имеющихся у него зубов: 13 — в верхней челюсти (6 справа и 7 слева) и 14 — в нижней челюсти (по 7 с каждой стороны).

Зубы обеих челюстей характеризуются по размеру как сред­ние и располагаются в один ряд но плавно изгибающейся дуго­образной линии, без перекосов и каких-либо других выражен­ных аномалий; каждый зуб располагается вплотную с сосед­ними зубами, без сметных интервалов между ними.

Сравнительное исследование следов зубов на конфетах с представленными гипсовыми слепками производилось путем непосредственного их сопоставления. При этом было установ­лено следующее частичное совпадение контуров следов зубов на конфетах и особенностей расположения зубов на гипсовых слепках:

- следов зубов на одном конце конфеты №1 — с правым
центральным и правым боковым резцом нижней челюсти;

- следов зубов на другом конце конфеты № 1 — с правым
боковым резцом, правым клыком и правым малым коренным
зубом верхней челюсти;

- следов зубов па одном конце конфеты № 2—с левым
центральным н левым боковым резцами верхней челюсти.

Перечисленные совпадения усматриваются лишь в общих очертаниях контуров, обусловленных положением зубов н их размерами, т. е. общими признаками. Поэтому установленные совпадения дают основание для вывода лишь в предположи­тельной форме о том, что указанные следы откуса на концах представленных конфет могли быть оставлены зубами А. В. Ива­нова».

Если вчитаться в это заключение, в нем легко обнаружить немало огрехов. Вот лишь некоторые из них:

1) эксперт априорно рассматривает следы на конфетах как
следы зубов человека, полагая, вероятно, раз это кондитерское изделие, предназначенное для человека, то поэтому любые
следы на этом продукте может оставить человек и только
своими зубами;

2) эксперт не пришел к однозначному выводу о принадлежности зубов Иванову; такая формулировка допускает возможность происхождения следов зубов от другого человека, например от Лупер, но, как это очевидно, здесь кроется существенная ошибка — ведь слепки зубов Лупер не представлялись и, следовательно, не исследовались; иначе говоря, происхождение следов зубов на конфетах от Лупер не исключается;

3) эксперт нашел частичное совпадение следов на конфетах
со слепками зубов Чванова; здесь два спорных положения: по-
первых, прежде всего нарушено общепринятое правило о необ-

ходимости сопоставления адекватных объектов — либо следов со следами, либо слепка со следов с зубами пли слепками зубов; это правило не было соблюдено — сопоставлялись следы от зу­бов и слепки зубов. Второе спорное положение в неопределен­ности самого вывода о частичном (!?) совпадении — что же ча­стично «совпадает»? В чем именно «частичность совпадения»? Иначе говоря, что совпадает, а что различается и почему? На эти вопросы ответа в заключении эксперта нет;

4) эксперт не определил (и не пытался определить), зубами какой челюсти (верхней или нижней) оставлены следы зубов на конфетах; во всяком случае, методической ошибкой является формулировка суждения о возникновении следов от дей­ствия конкретных зубов до решения вопроса о возможности их возникновения действия зубов верхней или нижней челюстей;

5) эксперт не воспользовался своим процессуальным правом и не заявил ходатайства о непосредственном осмотре зубов
подозреваемого; проведи он такой осмотр — наверняка увидел
бы, что у Чванова зубов нет —у него протезы и на нижней и
на верхней челюстях.

Почему же этого не произошло? Думается, такая мысль н не могла прийти в Iолову криминалисту — ведь живой человек не является объектом криминалистической экспертизы. Осмотр живого человека требует специальной подготовки, знаний и на­выков. Это, несомненно, действие врачебное, судебно-медицин­ское. Криминалист формально подошел к поставленной задаче: дали объекты, поставили вопросы, он ответил. В результате все исследование приобрело выраженный механистический харак­тер. В таких, далеко не единичных, ситуациях удивляет и позиция следователя, и позиция криминалиста. Ведь оба имеют юриди­ческое образование, имеют представление о судебной медицине и криминалистике, об объектах их исследования и преде­лах компетенции представителей этих, двух специальностей. Последствия пренебрежения прописными истинами приве­дены.

Но, к сожалению, следователь не стал оценивать заключение с этих позиций. Его лишь не удовлетворяла вероятная, а не категоричная форма суждения эксперта. И он поручает прове­дение экспертизы более «смелым» экспертам, и снова—крими­налистам.

Так состоялась новая, на этот раз комиссионная кримина­листическая экспертиза. Поставлены те же вопросы.

Эксперты не применили каких-либо новых, в сравнении с первичной экспертизой, методов. Исследовали те же объекты. Но что же дополнительное они выявили?

Из заключения комиссии экспертов-криминалистов: «...Кон­фета № 1 имеет следы откусов с двух торцевых концов. Кон-

фета под № 2 откушена только с одного торцевого конца. Торце­вой конец первой конфеты со следами откуса неровный, с нали­чием валиков и бороздок разной степени выраженности. У ниж­него края конфеты на той же торцевой поверхности имеются два параллельно расположенных корытообразных профиля следа зубов с четко выраженными выпуклыми и вогнутыми кон­турами и очертаниями. Ширина этого следа—6,2 мм. Рядом расположенный след такой же архитектоники, имеет ширину 5,3 мм. Неровная поверхность на другом торцевом конце кон­феты имеет аналогичные следы, но менее четко выраженные. Торцевая поверхность второй конфеты неровная (на одном конце), выступообразная, с характерным расположением па­раллельно идущих широких бороздок и узких валиков. Ши­рина этих следов соответственно равна 6,2 мм и 5,3 мм. Оцени­вая форму, размеры, характерный рельеф следов, представля­ется возможным сделать вывод о том, что на двух конфетах в зоне торцевых частей имеются следы, которые оставлены зу­бами человека. Эти следы зубов пригодны для идентификации личности человека, оставившего эти следы в процессе откусывания частей конфет».

Принципиально новым (это нашли эксперты) были валики и бороздки на поверхности следов от зубов. Такие следы оста­ются, например, от поверхностей режущих краев резцов и от­крывают возможность идентификации личности. Однако эта существенная и важная находка должна быть документиро­вана, причем документирована с помощью фотоснимка. Но та­кого снимка в заключении не оказалось, а это сводит на нет приведенное описание «трасс». Почему же эксперты не сделали фотоснимок? Есть некоторые основания сомневаться в том, ви­дели ли эксперты эти «трассы» вообще. Но к этому мы возвра­тимся позднее.

Есть еще одно принципиальное замечание методического характера. Эксперты обязаны были изначально решить вопрос: сохранились ли следы зубов на конфетах в том виде, в котором их изучал эксперт, проводивший первичную экспертизу? Иначе говоря, во всех таких случаях необходимо убедиться — первич­ный ли след, первичный ли объект представлен и исследуется при повторной экспертизе. Этого не было сделано. Более того, фотоснимки конфет, приложенные к заключению комиссии экс­пертов, выполнялись в других ракурсах, поэтому впоследствии оказалось невозможным установить, когда же изменилась кон­фигурация следов зубов — до проведения второй экспертизы, в процессе ее проведения или после нее. Можно не сомне­ваться, что перечисленные вопросы практически никогда не ускользают от внимания адвокатов. Это, безусловно, осложняет позицию эксперта в суде и подчас делает невозможной защиту своего заключения.

Комиссия исследовала гипсовые модели «зубов верхней и нижней челюсти Иванова». Описание моделей было достаточно подробное. Но оно мало стоило, если иметь в виду предыдущие рассуждения.

Ключевым моментом второй экспертизы стало сравнитель­ное исследование. Приведем его текст.

«...С целью обнаружения совпадений или различий в общих и индивидуальных признаках строения зубного аппарата Чванова и исследуемых следов повреждений от зубов на торцевых концах двух исследуемых шоколадных конфет проводилось сравнительное исследование методами сопоставления и непо­средственного совмещения.

Путем сопоставления следов зубов на конфетах с моделями зубов Чванова было установлено совпадение в форме, размерах и характерных особенностях расположения деталей передних верхних зубов Чванова, а именно совпадение во взаиморасполо­жении деталей двух центральных резцов верхней челюсти Чва­нова и объемных следов на конфетах.

Результаты проведенных исследований с учетом анатоми­ческой картины на следовоспринимающих объектах, какими яв­ляются торцевые концы шоколадных конфет, служат основа­нием для вывода о том, что следы-повреждения на торцевых концах двух исследуемых конфет, изъятых на месте проис­шествия, оставлены центральными резцами верхней челюсти А. В. Чванова».

Очевидно, что экспертами, во-первых, вновь сопоставляются не подлежащие сопоставлению объекты: слепки (модели) зубов и следы зубов. Во-вторых, авторы экспертизы сообщают, что проводили «сравнительное исследование по методам сопоставления и непосредственного совмещения». Однако в тексте заключения речь идет только о сопоставлении, и вывод о про­исхождении следов на конфетах от зубов Чванова тоже дела­ется только на основании результатов сопоставления. В-третьих, эксперты не определяли степень устойчивости (повторяемости) отображения формы и размеров следов от конкретных зубов. В-четвертых, манипулируя только со слепками, закрепленными в окклюдаторе, эксперты были лишены возможности имитиро­вать прикус человека по всех трех измерениях. В-пятых, полу­чая следы от действия зубных слепков, эксперты были лишены тех индивидуальных особенностей прикуса, которые свойственны человеку. В-шестых, эксперты дали категорический положитель­ный идентифицирующий вывод на основании только групповых признаков (форма, размеры и взаимное расположение зубов), а не индивидуально неповторимого комплекса признаков лич­ности, включая и частные признаки. В-седьмых, читатель пом­нит о том, что эксперты описали «трассы» на поверхности сле­дов зубов (т. е. частные индивидуализирующие признаки),

однако их не исследовали. Вновь возникает вопрос: были ли «трассы»?

Как бы там ни было, суд получил заключение с категориче­ским выводом о том, что следы зубов на шоколадных конфетах оставлены Ивановым. Городским судом Чванов был осужден к 12 годам лишения свободы. Однако уже через месяц судебная коллегия Верховного суда РСФСР отменила приговор и воз­вратила дело в прокуратуру для дополнительного расследова­ния. В своем определении судебная коллегия указала, что к про­ведению экспертизы по следам зубов не привлекались судебные медики, я предложила провести экспертизу с их участием. Ко­нечно же, это было очевидно с самого начала, по... не станем повторяться о сферах интересов судебной медицины и крими­налистики. Обратимся к третьей экспертизе.

Экспертизу выполнили судебно-медицинские эксперты и сто­матологи.

Конфета № 1 размерами 34x24X16 мм. Ее основание шеро­ховатое, с множественными поверхностными углублениями круглой и продолговатой формы, размерами от 0,5X0,5 мм до 9X2 мм. Боковые поверхности имеют такой же характер рель­ефа. Основание и боковые поверхности испачканы светло-корич­невыми тонкими наслоениями. Верхняя поверхность имеет гладко-волнистый вид и светло-коричневые наслоения на не­больших единичных участках.

Одна торцевая поверхность, имеющая площадь 22x14 мм, неровно-бугристая, со скошенным рельефом. Верхний край этой торцевой поверхности неровный, закругленный, с двумя поверх­ностными углублениями. Углубления имеют вид неправильных дуг, начинающихся от внешних концов края и сходящихся к его середине. Дуги у внешних концов края и в местах их схождения закруглены и не имеют четких закопченных очертаний. Прямая линия, соединяющая концы каждой из этих дуг, равна 7 мм. По нижнему краю также определяются две дуги. Прямая ли­ния, соединяющая концы каждой из этих дуг, равна 6 мм. От нижнего края к середине торцевой поверхности, начинаясь от описанных дуг, отходят два поверхностных углубления желобо­ватой формы. Очертания этих желобоватых углублений нечетки, прослеживаются на протяжении 5 мм от нижнего края, дно их не имеет какого-либо рельефного рисунка, в том числе у каких-либо продольных «трасс». Желобоватые углубления переходят в выступ, имеющий неровную сглаженную бугристую поверх­ность. Верхний край этого выступа подходит непосредственно к верхнему краю торцевой поверхности. Боковые края описы­ваемой торцевой поверхности неровные, сглаженные, с дефек­тами шоколадной оболочки конфеты.

Вторая торцевая поверхность конфеты имеет площадь 20Х Х16 мм. Верхний край этой торцевой поверхности неровный,

местами сглаженный, закругленный; его контур не содержит участков, которые приближались бы к какой-то правильной гео­метрической форме. Нижний край неровный и имеет 3 дугооб­разных углубления. Длина прямых линий, соединяющих концы дуг, равна соответственно 6, 6 и 4 мм. Последние два размера можно измерить только приблизительно, так как концы дуг соединяются друг с другом плавно, без резкого и четкого пере­хода. Боковые края торцевой поверхности неровные. Один из боковых краев выступает в виде неправильной выпуклой дуги по отношению к остальной поверхности торца на 2,5 мм. Вто­рой боковой край образует шоколадная оболочка конфеты, за­вернутая и плотно спаянная с торцевой поверхностью. Завер­нутая часть оболочки имеет неправильную прямоугольную форму и размеры 13X7 мм. Рельеф торцевой поверхности не­ровный: на относительно сглаженной поверхности выступают 4 узких валика, боковые стенки которых образуют с остальной поверхностью торца углы, приближающиеся к прямым. Высота валиков — 0,5—1 мм. Два валика имеют изогнуто-прямолиней­ную форму и располагаются параллельно боковым краям торца. Один из этих валиков имеет длину 4,5 мм и располага­ется в 2 мм от бокового края торца, второй имеет длину 9 мм и располагается в 6 мм от того же бокового края, У верхнего и нижнего концов этих валиков проходят третий и четвертый косопоперечные валики, имеющие правильную форму и размеры соответственно 5, 3 и б мм. Косопоперечные валики прерывают воображаемые прямые линии, которые можно было бы прове­сти от нижнего края торца к верхнему от концов трех дуг, отмеченных по нижнему краю.

Других особенностей рельефа этой торцевой поверхности не выявлено.

Конфета № 2 размерами 36x22X16 мм. Одна торцован часть конфеты повреждена. Рельеф этой поверхности неровный и по общей форме представляет собой две закругленные пло­щадки, сходящиеся под тупым углом друг с другом в 5 мм от верхнего и 11 мм от нижнего края торца. Нижний край торца расположен косопоперечно по отношению к продольной оси конфеты и представлен тремя неправильными дугами разме­рами 4, 7 и 8 мм. От этих дуг кверху торцевая поверхность относительно равномерно скошена на протяжении 11 мм. На этом участке торцевой поверхности каких-либо особенностей рельефа не отмечается. Верхний край торцевой поверхности неровный и не имеет каких-либо участков, которые приближа­лись бы по форме к какой-либо правильной геометрической фигуре. Отходящий от верхнего края участок торцевой поверх­ности неровный. Участок имеет площадь 16x5 мм. На его по­верхности отмечаются по 2 парных углубления неправильной продолговатой формы, длинник которых расположен парал-

лельно верхней поверхности конфеты. Углубления имеют раз­меры около 6X0,5X0,5 мм. Точные размеры не могут быть по­лучены из-за наличия неровностей по краям углублений и сглаженности краев углублений на отдельных "участках. Боковые края торцевой поверхности неровные. Общая их форма в виде тупого угла, вершина которого расположена в 6 мм от верх­него края торца. Верхняя сторона угла более пологая, ниж­няя—более отвесная. Характер остальных поверхностей кон­феты соответствует характеру неповрежденных поверхностей конфеты № I.

Обе конфеты дополнительно рассматривались с помощью лупы, бинокулярного стереомикроскопа МБС-2 при рассеянном, направленном, прямом и скользящем освещении — на их по­верхности не выявлено других особенностей, в том числе па­раллельных «трасс».

Как показал осмотр, повреждения на конфетах образованы зубами человека. Об этом свидетельствовали: наличие дуго­образных повреждений по краям поврежденных торцевых по­верхностей конфет, степень кривизны и относительно небольшие размеры этих дугообразных повреждений, расположение их на противоположных краях одной торцевой поверхности, одинако­вая ориентация выпуклых частей дугообразных повреждений на одной торцевой поверхности, желобоватая форма, неболь­шие размеры и параллельная ориентация углублений на по­врежденных торцевых поверхностях конфет. Расположение ду­гообразных повреждений на противостоящих краях широких поверхностей конфет, ориентация длинников желобоватых уг­лублений параллельно узким стенкам конфет указывали на то, что откус проводился от широких поверхностей конфет к их середине.

Принимая во внимание большую протяженность и пологость дуг по верхним краям поврежденных торцевых поверхностей, можно было считать, что здесь действовали зубы верхней че­люсти.

Обращено внимание и на то, что следы от противостоящих зубов имели разную протяженность. Это свидетельствовало о неравномерном давлении противостоящих челюстей на кон­фету при откусывании. Это обычно встречается в тех случаях, когда человек, откусывающий конфету, щадит зубы одной из челюстей, например в связи с заболеванием зубов одной из че­люстей либо в связи с наличием зубного протеза на одной из челюстей при собственных здоровых зубах на противоположной челюсти. Следовательно, если считать, что зубы верхней челю­сти при откусывании конфет располагались по верхнему краю, то можно было предположить, что либо они были больны, либо на верхней челюсти был протез при сохранении противостоя­щих собственных зубов на нижней челюсти.

Так или иначе, но возникла необходимость судебно-стоматологического обследования Чванова.

Осмотр произведен в следственном изоляторе. Установлено, что на верхней челюсти имеется съемный протез из 12 зубов и одного крючка, закрепленного на 6-м верхнем правом зубе. На нижней челюсти — съемный протез из 9 зубов, закрепленный на четырех резцах и правом нижнем клыке. На 2-м. 3-м ниж­них правых и 1-м, 2-м нижних левых зубах коронки из белого металла.

В ходе осмотра произведено фотографирование сомкнутых и разомкнутых зубных рядов при широко раздвинутых губах (рис. 13).

Рис. 13. Фотоснимок зубов и зубных протезов Чванова при разомкнутых

губах.

Чванову было предложено откусить несколько шоколадных конфет. Он выполнил это. При осмотре конфет оказалось, что следы от нижних зубов имели большую протяженность, чем от верхних: Чванов щадил свою верхнюю вставную челюсть (рис. 14).

Теперь, когда допускалась возможность происхождения по­вреждений на конфетах от зубов Чванова, стало необходимым конкретизировать это суждение. Для этого следовало вначале убедиться в сохранении первичной картины повреждений, для чего было проведено исследование фотоснимков из первого за­ключения (фотоснимки из второго заключения были низкого ка­чества и по этой причине не могли быть использованы для ука­занных целей).

«...На первой группе фотоснимков из первичного заключе­ния изображена поврежденная торцевая поверхность конфет. Рисунок рельефа поврежденной торцевой поверхности имеет четкие очертания. На одном фотоснимке на торцевой поверхно-

Рис. И. Следы на конфетах, оставленные Чвановым. Эксперимент.

сти вблизи нижнего края заметны два желобообразных углуб­ления шириной до 5 мм и протяженностью до 4 мм. На другом фотоснимке четко отобразились три желобоватых углубления шириной до 4 мм и длиной 10, 8 и 3 мм, расположенные ближе к верхнему краю торцевой поверхности. Других особенностей рельефа поврежденной торцевой поверхности на фотоснимках не установлено.

На второй группе фотоснимков изображены крап поврежден­ной торцевой поверхности конфет. На двух фотоснимках по краю видны два дугообразных углубления, на третьем фото­снимке— три таких углубления. На фотоснимке края отобра­зившихся дуг преимущественно гладкие, с мелкими углубле­ниями.

Каких-либо параллельных «трасс» на всех фотоснимках не отображено».

Если сопоставить эту картину с состоянием конфет к мо­менту третьей экспертизы, то можно заметить явную разницу в некоторых деталях. Существенна ли она? Для этого надо вы­полнить фотоснимки конфет в ракурсах и масштабах, соответ­ствующих их изображениям на фотоснимках в первичной экс­пертизе. На рис. 15 и 16 обе серии фотоизображений. Здесь уже наглядно видна разница в форме и размерах дугообразных по­вреждений — основного идентификационно значимого матери­ала. Разница выразилась в дополнительных расслоениях на­чинки, отслойке начинки от оболочки, сужении и сглаживании выступающих элементов рельефа, появлении дополнительных уг­лублений и наслоений на краях и поверхностях повреждений. Для доказательства факта существенного нарушения первона­чального вида следов края соответствующих дугообразных по-

84

Рис. 15. Одноракурсныс и одномасштабные изображения торцевых поверх­ностей шоколадных конфет, обнаруженные на месте гибели Л упер.

а, б, в —фотоснимки, выполненные при первичной экспертизе; г, д, е - вид тех же конфет при второй экспертизе.

вреждений были переведены на кальку и попарно сопоставлены (рис. 17), Вывод очевиден: первичные следы существенно изме­нились и непригодны для идентификации.

Что же дала третья экспертиза? На первый взгляд, совсем немного: 1) повреждения на конфетах оставлены зубами

Рис. 16. Одноракурсные и одномасштабные изображения следов зубов по краям торцевых поверхности конфет.

А, б, в — фотоснимки, выполненные при первичной экспертизе; г, д, е — вал тек же

конфет при второй экспертизе.

Рис. 17. Изменение контура следов зубов по краям торцевых поверхностей

шоколадных конфет в промежутке между первичной экспертизой (слева) и

второй экспертизой (справа) (схема).

человека; 2) повреждения возникли в результате откусывания; 3) откусывание произведено в направлении от широких сторон к середине конфеты; 4) при откусывании зубы нижней челюсти располагались со стороны основания конфеты, а верхней че­люсти — соответственно с противоположной (верхней) поверх­ности конфеты; 5) давление зубами верхней челюсти при от­кусывании было менее сильным; одним из возможных объяснений этого факта может быть наличие на верхней челюсти протеза при сохранении противостоящих здоровых собственных зубов на нижней челюсти (что соответствует состоянию зубного аппарата Чванова); 6) первоначальный вид следов зубов на конфетах существенно изменился, что исключает возможность отождествления человека, оставившего эти следы. Заключение с такими выводами (естественно, сопровождавшимися соответ­ствующей, приведенной ранее фотодокументацией) было направ­лено следователю.

Это заключение, не опровергая, дополняло выводы первич­ной экспертизы. Вспомним, что эта экспертиза допускала воз­можность происхождения повреждений на конфетах от зубов Чванова. Но, как уже говорилось, такая формулировка не ис­ключала происхождение этих следов от другого человека, в ча­стности от Лупер. Поэтому, посоветовавшись с судебными медиками, следователь поставил дополнительную задачу: поль­зуясь фотоснимками следов зубов, зафиксированных в первич­ной экспертизе, исключить или допустить возможность проис­хождения повреждений на конфетах от зубов Лупер.

Вопрос был решен просто. Труп Лупер вскрывал судебно-медицинский эксперт. Он подробно описал состояние зубов. У Лупер сохранялось всего 5 зубов: на верхней челюсти левый малый коренной, на нижней челюсти правые центральный резец, клык и второй большой коренной и левый малый коренной зубы. Иначе говоря, у Лупер не было зубов-антагонистов и не было двух рядом расположенных зубов. Это абсолютно исключало возможность происхождения повреждений на конфетах от зу­бов Лупер.

Что же особенного в этом деле: в первичной экспертизе дано предположительное заключение о субъекте, оставившем следы, во второй — необъективное категорическое суждение, третья экс­пертиза поправила это положение. Но одна особенность не позволяет пройти мимо второй экспертизы.

Сравнивая между собой фотоснимки, па которых сопостав­лены следы зубов и их снимки при первой (рис. 18, а) и второй экспертизе (рис. 18,6), можно прийти к выводу, что эксперты действовали далеко не однозначно.

В первой экспертизе эксперт так приблизил гипсовый слепок к краю конфеты, где были дугообразные повреждения, что слепки некоторых зубов повторили форму и кривизну дугооб-

!

(

Рис. 18. Сопоставление слепка зубов и следов по краю конфеты

разных повреждений. Совпадение общих признаков позволило эксперту прийти к вероятному заключению

Как же проводили сопоставление эксперты, проводившие вторую экспертизу? Вот ради этого и стоило привести этот случай Вглядитесь в рис 18 б. Черная - это шоколадная конфет с места происшествия, а над ней нависает (!) белый слепок зу­бов Чванова и перекрывает (!!) изображение конфеты Отсюда мнимое «абсолютное совпадение». Даже неспециалисту ясно что это либо абсолютное невежество, либо умышленная фальсифи­кация. В первом экспертов не заподозришь - оба с достаточно большим экспертным опытом. Значит, остается второе Но если второе, значит, уголовное преступление и уголовное наказание Но... оба эксперта трудятся до сих пор на ниве криминали­стики. Почему? Ответ на этот вопрос оставим юристам. А Фе­мида в этом случае смолчала.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: