ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Глава 7. АВТОМОБИЛЬ ИЛИ ШТАНГЕНЦИРКУЛЬ?Вдавленный перелом свода черепа. Это тот частный случай, когда эксперт может показать свое умение наиболее полно охарактеризовать свойства тупого предмета, причинившего этот перелом. Сопоставляя характер перелома с особенностями повреждений кожных покровов, можно, не отходя от секционного стола (конечно, если речь идет о смертельном случае), определять размеры, форму и рельеф травмирующей поверхности предмета; если же представлены предполагаемые орудия травмы, то исключить или допустить возможность причинения повреждений каждым из представленных предметов по указанным общим признакам. Но что представляется очень важным — работа специалиста не должна ограничиваться этим, первичным этапом экспертного анализа. Исходные суждения должны быть использованы для планирования последующих лабораторных исследований, целью которых должна стать дальнейшая углубленная характеристика повреждающего предмета, включая стремление установить конкретный экземпляр орудия травмы. Иногда приходится слышать: все это надо делать, если следствием поставлены соответствующие вопросы. А если вопросы не поставлены? Если следователь недостаточно опытен? Если «та самая» версия пока не находится в поле его зрения? Может ли пассивность эксперта быть приемлемым оправданием? Ведь хорошо известно, что несвоевременное исследование иногда исключает возможность решения вопроса в последующем; в таких случаях не помогут и опытные эксперты, и совершенное оборудование, поскольку либо не были взяты для дополнительного исследования необходимые объекты, либо эти объекты не сохранены, либо они утрачены в процессе полностью или частично разрушающих лабораторных исследований и т. д. Следовательно, чем более информативны первичные исследования, тем большая ответственность по полноценному и всестороннему планированию дополнительных исследований ложится на эксперта. Иллюстрации приведенных положений и посвящено следующее наблюдение. Около 20 ч 21.10.87 г. пьяные Бородин и Щелчков — учащиеся СГПТУ — учинили драку в своем общежитии, в ходе которой избили несколько человек. Выйдя из общежития, они встретили незнакомого им Карасева — учащегося того же СГПТУ. Видя агрессивное настроение пьяных парней, Карасев предпринял попытку убежать от них. Не догнав Карасева, Бородин и Щелчков остановили попутную машину, угрожая водителю, велели преследовать убегающего. Когда машина поравнялась с Карасевым, они выскочили и принялись его избивать. Били в лицо и по туловищу не только руками, но и ногами. Оставили его, когда Карасев затих, оставшись лежать на проезжей части дороги, рядом с тротуаром. Около 22 ч лежащего Карасева заметили шофер и пассажир проезжавшей мимо автомашины такси. «Наверно, пьяный»,— заметил водитель. «Непохоже, возвратитесь»— ответил пассажир. Машина успела проехать 50—60 м. Но шофер остановил ее, включил заднюю передачу и подъехал к лежащему. Вот как описывают оба положение Карасева на месте его обнаружении; «Парень лежал на проезжей части на животе лицом вниз в полуметре от поребрика левого тротуара, головой в направлении движения автомашины. Тело было вытянуто вдоль поребрика тротуара. Голова непокрыта. Под головой была большая густая лужа свернувшейся крови». Пассажир оказался врачом. Выйдя из машины, он подошел к лежащему: пульса, дыхания, реакции зрачков на свет не обнаружил. Тем не менее вместе с водителем кое-как втащили Карасева на заднее сиденье. Через 10 мин он был доставлен в приемное отделение специализированной больницы (ничего необычного не произошло. Шофер и пассажир выполнили свой общечеловеческий долг. Но впоследствии водитель будет ругать себя за то, что остановился). В больнице пострадавший осмотрен нейрохирургом: состояние крайне тяжелое, арефлексия, реакция на болевое воздействие утрачена, пульс нитевидный, 90 уд/мин, АД 60/0 мм рт. ст.; дыхание самостоятельное, поверхностное — до 36 в 1 мин; зрачки расширены, на свет не реагируют, роговичные рефлексы отсутствуют. В затылочной области обнаружена ушибленная рана, в глубине которой виден оскольчатый перелом кости. Начаты срочно реанимационные мероприятия, пострадавшего стали готовить к операции. Однако в 23 ч 05 мни наступила смерть. Клинический диагноз: открытая черепно-мозговая травма с оскольчатым переломом затылочной кости, ушибом головного мозга тяжелой степени, внутричерепной гематомой, отеком и дислокацией головного мозга. Вскрытие произведено на следующий день. Из заключения судебно-медицинского эксперта: «.Наружное исследование....В затылочпо-теменной области две параллельные, дугообразной формы раны. В левой скуловой области с переходом на левую щеку ссадина неопределенной формы, размерами 7x4,5 см. В правой скуловой области и в области правой брови две ссадины неправильно-овальной формы размерами 1X4 см и 4X3,5 см... На слизистой оболочке правой половины нижней губы рана с неровными краями темно-красного цвета, размерами 2,5X0,6 см. Правые 1-й и 2-й зубы па верхней челюсти отсутствуют, лунки зубов кровоподтечны, темно-красного цвета. В преддверии рта темная жидкая кровь. На правой половине подбородка рана овальной формы с неровными краями размерами 3,5X0,6 см. Концы ее закруглены. Дном раны является неповрежденная нижняя челюсть. В окружности раны осаднение кожи размерами 7x4 см, распространяющееся на переднюю поверхность шеи...
Внутреннее исследование. В мягких тканях головы затылочной и лобной областей два блестящих темно-красного цвета кровоизлияния, толщиной до 0,5 см, размерами соответственно ИХ8 см и 7X9 см. В области затылочной кости1 справа вдав- Рис. 24. Вдавленный перелом правой теменной кости Карасева. Вид со стороны наружной (а) и внутренней (б) костных пластинок. ленный перелом, имеющий веретенообразную форму, размерами 8,3X4,4 см, переходящий в правую теменную кость (рис. 24). В полость черепа вдавлено два фрагмента, имеющих также веретенообразную форму: левый фрагмент размерами 6x3,1 см, правый-—3X1,3 см. Угол, образованный двумя вдавленными фрагментами, примерно 120—130°. Наибольшая глубина проникновения фрагментов в полость черепа—],! см. Другие кости свода и основания черепа целы. Твердая мозговая оболочка цела, не напряжена, бледная. В синусах ее следы жидкой крови темно-красного цвета. Мягкие мозговые оболочки тонкие, блестящие. Под ними, в области левой лобно-височно-теменной доли с переходом на основание головного мозга блестящее темно-красного цвета кровоизлияние, толщиной до 0,3 см, размерами 12ХЮ см. В области правой лобной и переднего полюса правой височной долей головного мозга два участка темно-красного цвета, без повреждения мягких мозговых оболочек на площади соответственно 3X3 см и 5x4 см. В глубине в белом и сером веществе в пределах 0,9—1,2 см множественные темно-красного цвета мелко- и крупноточечные кровоизлияния. Граница серого ого вещества отчетливо различима. В полостях мозговых желудочков кровянистая жидкость. Внутренняя оболочка их летящая, бледно-синюшного цвета. Ядра основания головного мозга хорошо различимы. В дне IV желудочка множественные точечные темно-красные кровоизлияния. Варолиев мост дряблый, уплощен. В глубине его многочисленные темно-красного цвета кровоизлияния, расположенные симметрично, в основном выше сильвиева водопровода. Борозды головного мозга резко сглажены, извилины уплощены. Сосуды основания головного мозга со спавшимися тонкими эластичными стенками». По результатам вскрытия поставлен диагноз: «Открытая тупая травма головы: вдавленный перелом затылочной кости справа; ушиб головного мозга в области правых лобной и височной долей; субарахноидальное кровоизлияние в области левых лобной, височной и теменной долей головного мозга; кровоизлияние в мягкие ткани головы в лобной и затылочной областях; ушибленные раны затылочной области {по клиническим данным); ушибленная рана в области подбородка; множественные ссадины лица; травматическая экстракция правых 1-го и 2-го зубов верхней челюсти с кровоизлияниями в лунки; рана слизистой оболочки нижней губы справа. Отек и дислокация головного мозга; сглаженность борозд и уплощенность извилин головного мозга; уплощение варолиева моста; кровоизлияние 'Варолиев мост и дно IV желудочка. Операции; первичная химическая обработка ран затылочной области, ушивание их (22.10.87 г.)». Представляют интерес выводы, которые сформулировал эксперт. «1. Смерть В. Н. Карасева последовала от отека и дислокации головного мозга, которые развились в результате тупой травмы головы, сопровождавшейся переломами костей черепа, ушибом головного мозга и кровоизлиянием в мягкие мозговые оболочки. 2. При исследовании трупа В. Н. Карасева установлены следующие телесные повреждения: вдавленный перелом затылочной кости справа, ушиб головного мозга в области правой лобной и височной долей, кровоизлияние под мягкие мозговые оболочки в области левых лобной, височной и теменной долей, кровоизлияние в мягкие ткани головы в лобной и затылочной
областях, ушибленная рана подбородка, травматическая экстракция 1-го, 2-го зубов верхней челюсти справа с кровоизлияниями в лунки, раня слизистой оболочки нижней губы справа, множественные ссадины липа, ушибленные раны затылочной области (установлены клинически). 3. Все указанные телесные повреждения носят характер ту 4. Учитывая характер перелома затылочной кисти, считаю, 5. Не исключается возможность причинения указанного повреждения при падении с высоты собственного роста и ударе 6. Маловероятно, что указанные телесные повреждения явились результатом автомобильной травмы (удар, переезд, наезд). 7. Незадолго до смерти В. П. Карасев был трезвым, что 8. При наличии имевшихся телесных повреждений В. Н. Карасев мог непродолжительно короткое время передвигаться». Следователя не удовлетворили эти выводы. Почему? Прежде всего, потому, что почти все выводы (кроме 7) никак не обоснованы. Эксперт лишь сформулировал ряд положений, но ничем их не подтвердил. Уже одно это является основанием для назначения дополнительной или повторной экспертизы. Однако у следователя возникли и некоторые другие недоумения. В пункте 3 эксперт указал, что все (!) обнаруженные у В. Н. Карасева повреждения причинены тупым твердым предметом, т. е. речь идет недвусмысленно о том, что действовал какой-то один тупой предмет (пусть многократно, но один): «кулак, обутая нога и др.» Однако настораживает пункт 4, где отдельно рассматривается перелом затылочной кости' и приводятся свойства причинившего его предмета: «с ограниченной ударяющей поверхностью» или «имеющего грань». Рели все повреждения могли быть причинены «кулаком», «обутой ногой» (см. пункт 3). то их никак нельзя отнести к предметам, «имеющим грань». А если так. то, следовательно, не все. а лишь только часть (пусть даже большая) повреждений могла быть причинена «кулаком», «обутой ногой». 1 Мы оставили контекст эксперта, хотя читателю ясно, что речь идет о переломе правой теменной кости.
И уж совсем ничем не основывается и противоречит предыдущим пункт 6, указывающий на вероятность (хотя и малую) возникновения повреждений в результате автомобильной травмы: удара, переезда, наезда. Согласно общеизвестной современной классификации автомобильной травмы, «удар» и «наезд» являются синонимами при обозначении автомобильной травмы. Уже поэтому их не следовало ставить в один ряд. Но, если допустить возможность получения повреждений при наезде, то он характеризуется определенной фазностью травмы: первичный контакт, забрасывание на капот (при травме легковым автомобилем), падение на грунт и последующее скольжение по его поверхности. Иначе говоря, должна быть определенная совокупность нескольких групп повреждений, которые возникли от ударов и трения. Таких повреждений у Карасева не имелось. И тем более не было никаких повреждений от сдавления его тела (или части тела) вращающимся колесом движущегося автомобиля-—повреждения в таких случаях столь характерны, что механизм их возникновения очевиден, и его установление, как правило, не вызывает затруднений. В связи с этим в пункте 6 смущает прежде всего первое слово «маловероятно». Оно допускает, хотя и с малой вероятностью, возможность возникновения повреждений у Карасева в условиях автотранспортного происшествия, в то время как такую возможность в данном случае можно исключить. Однако этот неосторожный вывод сыграет свою негативную роль в будущем. Знакомясь с выводами эксперта, можно с огорчением констатировать, что он пытался создать видимость глубокого анализа, насытив выводы разного рода предположениями (к сожалению, ничем не обоснованными), и в то же время не стал решать вопросы, которые в этом случае были не только возможными, но и обязательными. Если эксперт пришел к выводу, что травмирующий предмет имел ограниченную ударяющую поверхность, то он обязан был охарактеризовать размеры, форму и рельеф этой поверхности. Но не сделал этого. Была ли у пего такая возможность? Несомненно! Более того, он даже изъял поврежденный свод черепа. Не требовалось никакой специальной аппаратуры (достаточно было простой лупы) для того, чтобы получить дополнительное представление о свойствах травмирующей поверхности предмета. Таких исследований эксперт не провел. Может, несколько «оправдывающей» его бездействие являются существующие ведомственные требования о необходимости (?!) проведения подобных исследований в физико-технических подразделениях Бюро судебно-медицинской экспертизы. На мой взгляд, это один из образчиков формально-бюрократического свойства в учреждениях судебно-медицинской экспертизы. Где принципиальная граница между тем, что может (и, следова- тельно, должен) делать эксперт - танолог1 и что он не должен делать, и что обязан исследовать эксперт физико-техник? Здесь может быть единственный ответ: если для первого ног необходимости применять специальную аппаратуру, то он и должен решать поставленный вопрос, сообразуясь со своими знаниями и умением. Итак, у следователя оказалось достаточно оснований для назначения новой (комиссионной) судебно-медицинской экспертизы. Отвлечемся еще раз. После проведения первичной экспертизы по существующему закону (ст. 81 УПК РСФСР) могут быть проведены два вида экспертизы: дополнительная и повторная. Первая проводится в случае недостаточной ясности или полноты заключения, вторая — при необоснованности заключения эксперта или сомнений в его правильности. Вполне естественно, следователь в своем постановлении должен принести эти конкретные основания для назначения дополнительной или повторной экспертизы, но почему-то он делает это не всегда, предпочитая не предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством термины «комиссионная» пли «комплексная» экспертиза. Не настаивают на уточнении процессуального характера экспертизы ни эксперты, ни руководители экспертных учреждений, поскольку такие основания, как «недостаточная полнота», «необоснованность заключения», «сомнения в его правильности», прямо или косвенно указывают на невысокий профессиональный уровень специалистов, принимавших участие в первичном экспертном исследовании и в определенной степени свидетельствуют о профессиональном неблагополучии в учреждении в целом. Однако эти, личные и ведомственные, воззрения имеют сугубо субъективный характер. При назначении новой экспертизы Они не должны влиять на необходимость четко указывать на характер экспертизы (дополнительная или повторная) и основания для ее назначения. Но продолжим изложение и приведем некоторые положения из заключения комиссии пяти опытных судебно-медицинских экспертов, подписавших экспертное заключение вместе с руководителем экспертного учреждения. Эта экспертиза в данном случае должна рассматриваться как повторная, поскольку выводы первичной экспертизы были необоснованными. Комиссия экспертов построила своп выводы на результатах изучения материалов дела, исследования свода черепа Карасева и дополнительного осмотра места происшествия. Если первые два вида исследования представляются необходимыми, то осмотр проезжей части оживленной улицы спустя 3 мес после происшествия с самого начала представлялся малоперспективным. Да н на деле оказался совершенно неинформативным. Что же нового нашла комиссия экспертов? Никаких новых материалов дела она не изучала: только короткую историю болезни и первичное заключение эксперта. Поэтому новая информация могла быть получена только при изучении свода черепа Карасева. Приведем описание результатов этого исследования: «При осмотре свода черепа обнаружено: в области правой теменной кости, в задневнутреннем квадранте, имеется вдавленный перелом размерами 8X3 см, состоящий из двух отломков, расположенных под углом 45^ друг к другу. Размеры отломков— 7,,5X2,5 см н 4х! см. Между отломками хорошо контурируемая борозда шириной 0,8 см, длиной 9 см, заканчивающаяся «давлениями в переднем углу перелома теменной кости и сзади, переходящая через затылочный шов, на 3 см на затылочную кость. Отломки вдавлены на глубину до 1,5 см, удерживаются па внутренней пластинке теменной кости. На наружном, меньшем по величине, отломке, посредине его, параллельно линии перелома имеется еле заметная бороздка, чуть скощенная внутрь, размером 2X0,1 см> Что следует из этого описания? Прежде всего, комиссия поправила эксперта, правильно уточнив локализацию перелома -правая теменная кость. Во-вторых, комиссия дала общее (макроскопическое) объективное описание перелома. Однако назвать достаточным это описание нельзя — ведь перелом никак не описан со стороны внутренней костной пластинки (а там, как покажут последующие экспертизы, были интересные нарушения целости костной ткани). Пожалуй, этим и ограничились дополнительные сведения, полученные комиссией из пяти экспертов. К сожалению, и на этот раз никакие дополнительные лабораторные исследования не проводились. Не почувствовали необходимость их проведения ни эксперты с большим стажем работы по специальности. ни руководитель учреждения. А ведь одним из основных поводов к назначению повторной экспертизы была необходимость установить свойства повреждающего предмета. При таком характере исследования рассчитывать на решение поставленной задачи не приходилось. Приведем ответ па этот основной вопрос. «Все обнаруженные у Карасева повреждения возникли от воздействия твердого тупого предмета (предметов). Вдавленный перелом свода черепа (задневнутренний край правой теменной кости) причинен тупым твердым предметом, выступающая (следообразующая) часть которого имела толщину около 3—4 мм, длину не менее 8 см. Удар был нанесен с большой силон в направлении сверху вниз, слева направо. В момент нанесения удара нападающий мог находиться спереди, при условии, что Карасев стоял па коленях или находился в положении с туловищем, наклоненным кпереди. Кроне того, удар мог быть нанесен и сзади, в этом случае Карасев мог находиться как в вышеуказанном положении, так и в положении стоя, с выпрямленным туловищем. Повреждения зубов, слизистой оболочки губ являются характерными для повреждений, возникающих от удара кулаком. Другие имеющиеся на лице повреждения могли возникнуть как от ударов кулаками, ногами, обутыми в ботинки и др., так и при неоднократных падениях и ударах о твердые тупые предметы». Читая этот вывод, с удивлением замечаешь, что эксперты дают тот же самый повод для назначения следующей повторной экспертизы —ни одно из положений не аргументировано. И здесь снова уместно заметить, что предварительное следствие настолько привыкло к немотивированным заключениям, что никак не отреагировало на необоснованное заключение, удовлетворившись научными и должностными регалиями экспертов, а также числом специалистов, принявших участие в экспертизе. Что еще должно обратить на себя внимание в этом выводе? Эксперты уточняют размеры следообразующей поверхности предмета — 8X0,3...0,4 см. Но если установлены размеры, значит, они имеют вполне определенные границы. Если же имеются границы, то, помимо размеров, они должны иметь и вполне определенную форму (!). Однако эксперты форму не устанавливают. Хочется обратить внимание и на то, что эксперты имели дело с объемным повреждением (вдавленным переломом). Следовательно, «следообразующая» часть предмета должна быть охарактеризована как трехмерная. Однако этого не было сделано. Эксперты заметили в зоне перелома поверхностные вдавления. Жаль, что описание такой важной детали свелось к формальной (фотографической) констатации. Иначе они отметили бы и форму, и протяженность, и глубину вдавлений. Как мы увидим, это будет иметь значение для характеристики повреждающего предмета. Обвинительное заключение, опирающееся и на результаты комиссионной экспертизы, было направлено в суд. В судебное заседание были вызваны члены экспертной комиссии и судебный медик, производивший первичную экспертизу. Они подтвердили свои заключения, данные в ходе предварительного следствия. Однако ответы экспертов не удовлетворили суд. Если часть повреждений на голове Карасева могла возникнуть от ударов кулаками и ногами, то каким был предмет, причинивший перелом правой теменной кости, оставалось неясным. Эксперты дали его ограниченную характеристику, а следователь не нашел хотя бы предполагаемое орудие травмы. Между тем этот вопрос приобрел в суде решающее значение. На самом деле для квалификации действий Бородина и Щелчкова следовало установить, был ли это случайный пред- мет или заранее взятый ими для применения во время запланированной драки. Так или иначе, но суд вынужден был назначить новую повторную экспертизу с предложением установить предмет, которым причинен перелом свода черепа. Экспертиза была назначена другим экспертам. Так она попала к нам. В сущности, мы получили те же материалы, что и наши коллеги: уголовное дело и свод черепа. К сожалению, кожный лоскут головы с ушибленными ранами не был изъят при первичном исследовании трупа, раны не были сфотографированы, а описание оказалось недостаточно полным. В результате была утрачена важная часть экспертной информации. Более того, именно с кожей вступает в непосредственный первичный контакт повреждающий предмет, оставляет на ней и часть своего материала, и возможные загрязнения со своей поверхности. Последние отражают условия хранения или эксплуатации предмета, что может приблизить судебного медика к «индивидуализации» искомого предмета. Что же представлял собой свод черепа? «Костный препарат является сводом черепа, отделенным обычным анатомическим секционным распилом. Толщина костей черепа на уровне распила: лобная кость — 3—6 мм, височная кость — 2—4 мм, теменная кость — 3—6 мм, затылочная кость — 5—8 мм. При рассматривании черепа на просвет видны множественные очаговые просветления, наиболее выраженные в наружных отделах теменных костей и нижних отделах чешуи лобной кости. Препарат полностью лишен мягких тканей, обезжирен. В задневнутренних отделах правой теменной кости и прилегающих отделах чешуи затылочной кости вдавленный перелом неправильной вытянутой овальной формы, размерами 87Х32Х X 12 мм. Концы перелома заострены. В области обоих концов прямолинейные вдавления, по направлению близкие к длиннику перелома (рис. 25). Длинник перелома приходится под углом около 70" к стреловидному шву. Левая боковая стенка представлена вдавленной внутрь наружной костной пластинкой размерами 77x26 мм. Левый край этой стенки в средней части представляет собой расхождение стреловидного шва, от которого кпереди и кзади к концам перелома идут дугообразные трещины. Расхождение шва достигает 3 мм. У переднего края левая стенка перелома имеет ступенчатый вид из-за 4 параллельных трещин, длиной от 6 до 15 мм, нависающих одна над другой. Соответственно длиннику перелома по левой боковой стенке до заднего его конца проходит поверхностное прямолинейное вдавление, имеющее прерывистый характер и общую протяженность до 36 мм (рис. 26). Наиболее четко вдавление выражено у заднего конца перелома и постепенно сходит «на нет» в средних отделах левой боковой стенки. Максимальная удаленность вдавления от края перелома—14 мм, от дна — 7 мм. Других
Рис. 25- Прямолинейное плавление на дне вдавленного перелома у одного из его концов. дополнительных повреждений на левой боковой стенке не обнаружено. Правый край перелома неровный, имеет неправильный прямоугольный выступ в средних отделах за счет свободно подвижного осколка наружной костной пластинки неправильной вытянутой овальной формы, размерами 49x9 мм. Правая боковая стенка скошена под углом, близким к углу скоса левой боковой стенки. Прямая линия, проведенная от правого края перпендикулярно к левой боковой стенке, в средних отделах перелома имеет длину 8 мм, в передних отделах —9,5.мм, в задних отделах— 8,5 мм. Дно перелома шероховатое и представлено губчатым веществом кости (рис. 27). В средних отделах перелома оно углублено в наибольшей степени, где имеет вид относительно плоской площадки длиной около 34—36 мм, постепенно возвышающейся к углам перелома. Эта особенность формы дна перелома наиболее четко прослеживается по левому краю. Правая стенка перелома имеет неправильную форму с многими выступами и западениями за счет выкрошившегося губчатого вещества. На наружной поверхности подвижного осколка, расположенного у правого края перелома, параллельно и в 5 мм от этого края и в 15 мм от наиболее углубленной точки перелома располагается прямолинейное прерывистое поверхностное вдавление длиной 36 мм, заканчивающееся двумя поверхностными линейными вдавлениями, идущими параллельно и оканчивающи- Рис. 26. Поперечный профиль вдавленного перелома. Рис. 27. Дно перелома, представленное губчатым веществом кости. Рис. 28. Прерывистое вдавление длиной 36 мм па правой стенке осколка мися у левого края осколка (рис. 28}. Эти два плавления расположены под тупым углом {заднее вдавление) и углом, близким к прямому (переднее вдавление), по отношению к первому прямолинейному прерывистому вдавлению. Образующиеся углы располагаются напротив углов, от которых кпереди и кзади начинает возвышаться дно перелома.
Со стороны внутренней поверхности черепа перелом представлен двумя вышестоящими внутрь крупными осколками внутренней костной пластинки, сходящимися под тупым углом. Размеры осколков — 68X24 мм и 62x16 мм. Расстояние между обращенными друг к другу краями осколков — 3 — 7 мм. Внутренние края костных отломков параллельны длиннику ранее описанного вдавленного перелома. Поверхности и края переломов дополнительно осмотрены с помощью лупы и бинокулярного стереомикроскопа МБС-2 при рассеянном, узко направленном косом освещении — других повреждений и особенностей не обнаружено. Глубоковдавленный характер перелома свода черепа, преобладание длины перелома над его шириной и глубиной, соотношение основных размеров перелома, наличие четкой линии по границе дна и левой стенки перелома указывают па то, что этот перелом возник от воздействия твердым предметом с удлиненной ударяющей поверхностью, имеющей узкий поперечник и небольшой выступ в средних отделах ударяющей части. Длина ударяющей поверхности более 87 мм, поперечник не более 9,5 мм, протяженность выступающей части около 34 мм». Описание, сколь точно и подробно оно ни представлено, не обойдется бет пояснительной схемы. На рис. 29 схематически показана ударяющая часть предмета, которым был причинен перелом. Видно, что она имеет вполне определенную объемную форму: вытянутая, узкая, с наличием нескольких сходящихся под углом граней и выступов. Схема была показана следователю. Безусловно, в окружающем мире можно найти не один предмет со сходными групповыми признаками. Но истинный творческий характер расследования заключается в выдвижении версий, опирающихся на достоверно установленные обстоятельства. Одним из таких обстоятельств было то, что учащиеся СГПТУ во время занятий широко пользуются различными инструментами. На запрос следователя администрация СГПТУ сообщила. что в день конфликта учащимся выдавали штангенцир- кули. Проверкой было установлено, что после занятия не все инструменты были возвращены мастеру. Следователь изъял несколько штангенциркулей. Они были однотипны (рис. 30). Конечно, каждый предмет, тем более инструмент, может быть охарактеризован по-разному, в зависимости от поставленной цели. В соответствии с задачей найти предмет, которым был причинен перелом свода черепа Карасева, штангенциркуль был охарактеризован следующим образом. Рис- 30. Один из штангенциркулей, изъятых следователем. Он оказался изготовленным из металла высокой прочности и имеет типовую конструкцию. Его размеры — 309ХЮ5Х7 мм. Толщина отдельных выступающих частей на боковой поверхности штангенциркуля составляет 9 и 10 мм. Хвостовая часть инструмента представляет собой полоску с плоскими гранями, размерами 204x16x3,5 см. Головная часть имеет сложную конструкцию. Внешний контур узкой нижней поверхности головной части имеет в целом глубоковогнутую форму. Поверхность широких боковых поверхностей в целом плоская, лишь в средней ее части имеются углубления: 55X15x2 мм с одной стороны и 39X9X2 мм — с другой стороны. Ширина головной части в разных участках составляет 105, 34, 42, 38 н 43 мм. Верхний контур торца головной части имеет вид плоской трапеции: основание «трапеции» — 105 мм, боковые стороны -36 и 38 мм, верхняя сторона — 34 мм. Углы между основанием н боковыми сторонами составляют 13 и 18°, Толщина торцовой части — 3,7 мм. На расстоянии 13,5 мм от верхней стороны «трапеции» параллельно ей на обеих широких боковых строках в средних отделах головной части имеются прямоугольные выступы шириной но 36 мм и толщиной до 1,5 мм. Выступы смещены по длине один относительно другого на 1,5 мм. Толщина головной части на уровне выступов — 7 мм. По одной из боко- Рис. 31. Сопоставление головки штангенциркуля и вдавленного перелома. вых сторон трапеции в 7 мм от ее острой вершины имеется фигурная выемка размерами 7X3 мм; другая сторона «трапеции» оканчивается пологим скосом, имеющим протяженность 5,5 мм. На поверхности штангенциркуля отштампованы следующие обозначения: «10», «0,05 мм», «4618233» и «ЛИЗ» внутри ромба. Головка штангенциркуля казалась похожей на составленную схему ударяющей части предмета. При сопоставлении головки штангенциркуля и перелома (рис. 31) установлено соответствие формы и размеров перелома форме и размерам торцовой поверхности головной части штангенциркуля по следующим параметрам: длина — более 87 мм (длина торцевой поверхности — 105 мм), поперечник—менее 9,5 мм (толщина головной части штангенциркуля — 3,7—7 мм), наличие выступающей части длиной около 34 мм (протяженность верхней стороны трапециевидной торцевой поверхности — 34 мм). Помимо этого, установлено соответствие взаимного расположения выступов на боковых поверхностях головной части штангенциркуля и углов выступающей части его торцевой поверхности и взаимного расположения углов на дне перелома и углов вдавления на попе |; верхности подвижного осколка перелома. Другие участки контуров н поверхности штангенциркуля отличались от исследуемого перелома по общим признакам (форма н размеры). Проведенное сопоставление, хотя и выявило некоторое сходство, но его не принято считать в достаточной мере доказательным. На самом деле, ведь проводится сопоставление неравно-цепных объектов: «позитива» н «негатива», «объекта» и его «следа». Поэтому в таких случаях требуется изготовить слепок объемного следа и сопоставить его с предполагаемым орудием травмы. Для этого после обработки поверхностей перелома маслянистым раствором его внутренний объем был полностью заполнен специальной пастой с черным наполнителем. После полимеризации пасты она была извлечена в виде единого слепка плотной эластической консистенции (рис. 32). В просвете перелома слепочной массы не осталось. Рельеф поверхности слепка сравнивался с рельефом поверхности перелома. При этом оказалось, что рельеф поверхности слепка объективно отобразил внутреннюю поверхность перелома. Изучение формы и размеров слепка показало их полное соответствие форме н размерам внутреннего объема перелома. Ввиду того, что поверхность дна перелома отобразилась в виде грубо неровной поверхности за счет губчатого костного вещества, оказалось возможным уточнить форму и размеры травмирующей поверхности повреждающего предмета лишь но линии, являющейся границей между дном и левой боковой стенкой перелома, отобразившейся на слепке. Контур этой линии был переведен на кальку. Выступающие участки контура были соединены прямыми линиями. Это удалось сделать тремя прямыми линиями, которые, пересекаясь друг с другом под острыми углами, составили верхнюю и боковые стенки геометрической фигуры — трапеции. Величины углов, образовавшихся в результате пересечения упомянутых прямых линий: одного — от 10,5 до 13°, другого — от 16 до 18°. Всего на 10 отдельных фотоснимках выполнено 10 самостоятельных графических построений. Колебания - значений углов указывали на степень технических погрешностей при выполнении графических построений. Расстояние между углами колебалось от 34 до 35 мм. В дальнейшем проведено сопоставление слепка и головки штангенциркуля. Торцевая поверхность штангенциркуля приложена к той поверхности слепка, которая соответствует левой боковой стенке перелома, отступя на 3—4 мм от края, соответствующего границе между левой боковой стенкой и дном перелома н сориентирована параллельно этому краю. Край торцевой поверхности штангенциркуля и сопоставленный с ним край слепка выведены в плоскость, перпендикулярную оси фо- тообъектнва. Произведена фотосъемка. С полученных негативов изготовлены фотоотпечатки (рис. 33). Произведено 10 самостоятельных графических построений на кальке. Калька прикладывалась к фотоотпечаткам. Калькировались край торцевой поверхности штангенциркуля и сопоставляемый край слепка. Через максимально выступающие участки края слепка проводились прямые линии, строились наружные углы между прямыми линиями торцевого края штангенциркуля и соответствующими линиями слепка; углы между линиями торцевого крал штангенциркуля оказались равными 13 и 18°, соответствующие углы по слепку— 11 —133 и 16—18°. Расстояние между углами на слепке — 34—35 мм, на штангенциркуле — 34 мм "(рис. 34). Таким образом, были установлены совпадения линии контура торцевой части штангенциркуля и линии соответствующего края слепка по общей форме, линейным размерам и близким значениям угловых размеров. Незначительные различия линейных и угловых размеров можно было объяснить следующими обстоятельствами: 1) низкие пластические свойства следовоспринимающего материала, каким являются кости черепа; 2) выкрашивание части губчатого вещества из дна перелома; 3) особенности механизма образования повреждения черепа Можно было подвести следующий итог: 1. При исследовании представленного свода черепа обнаружен вдавленный перелом правой теменной и чешуи затылочной - глубоковдавленный характер обнаруженного перелома; - значительное преобладание длины перелома над его шириной; - соотношение основных размеров перелома (длина, ширина, глубина); — наличие четкой границы между левой боковой стенкой и дном перелома. 2. При сопоставлении характера перелома и объемного Рис. 32 Слепок вдавленного перелома (а—г вид слепка с разных сторон). Рис. 33. Сопоставление слепка вдавленного перелома и головки штангенциркуля. Рнс. 34. Графические построения, демонстрирующие совпадение контура одного из краев слепка и формы края головки штангенциркуля. - соответствие вывода об общих размерах ударяющей поверхности предмета, причинившего перелом, общим размерным параметрам головки штангенциркуля (длина ударяющей поверхности повреждающего предмета более 87 мм — длина торцевой части штангенциркуля 105 мм, ширина ударяющей поверхности повреждающего предмета менее 9,5 мм — ширина торцевой поверхности штангенциркуля 3,7—7 мм);
— соответствие вывода о наличии в средних отделах ударяющей поверхности повреждающего предмета выступа про - соответствие общей трапециевидной формы, линейных и - наличие, размеры и локализация линейного вдавления — соответствие взаимного расположения вершин тупых углов на границе между левой боковой стенкой перелома и его Другими частями и поверхностями штангенциркуля невозможно причинить обнаруженный вдавленный перелом из-за различий по общим признакам (форме и размерам). Таким образом, вдавленный перелом на исследуемом своде черепа причинен либо от удара торцевой поверхностью головной части представленного штангенциркуля, либо от удара предметом, имеющим сходные конструктивные особенности ударяющей поверхности. 3. Скошенность стенок и ориентация длинника вдавленного перелома указывают на то, что в момент удара повреждающий предмет двигался в направлении слева направо и сверху вниз по отношению к вертикально стоящему человеку. При этом длинник ударяющей поверхности повреждающего предмета был ориентирован косо продольно по отношению к средней лилии головы. Не представляется возможным решить вопрос об общем количестве ударов в теменно-затылочную область, поскольку в медицинских документах, имеющихся в материалах дела, имеются неточности и противоречия при описании локализации и количества ран в теменно-затылочной области (в истории болезни описана 1 рана, а в заключении эксперта — 2). Эти, на этот раз обоснованные, выводы и были представлены суду комиссией экспертов. Казалось, можно было поставить точку. Но... Вспомним «маловероятное» допущение в выводах первичной экспертизы о возможности причинения перелома в условиях автотранспортного происшествия. Это оказалось послед- ней зацепкой адвокатов. Что же касается «подозрительного» автомобиля, то, по мнению адвокатов, это была автомашина такси, которой пострадавший был доставлен в больницу (дескать, Карасев был сбит этой автомашиной, а затем ею же и был доставлен в больницу). Версия есть версия. Она детально не проверялась в ходе предварительного следствия. Ее надо было исключить или допустить. А это потребовало новых экспертных усилий. Вначале суд посчитал достаточным осмотреть тот автомобиль. К этому времени минул год после происшествия, автомобиль эксплуатировался, побывал в аварии, ремонтировался, часть деталей была заменена, поэтому следов гипотетического столкновения («наезда на Карасева») не было обнаружено. Тогда решили в принципе поискать какую-либо деталь или фрагмент какой-то штатной детали автомобиля «Волга> (ГАЗ-24), которая напоминала бы предмет, хотя бы отдаленно похожий на головку штангенциркуля. Такой детали также не было обнаружено. Несмотря на это, адвокаты заявили ходатайство и убедили председателя суда в том, что исследование автомобиля носит сугубо криминалистический характер и поэтому решение вопроса о возможности причинения перелома черепа какой-либо деталью автомобиля является компетенцией этих специалистов. Так была назначена криминалистическая экспертиза. Конечно же, назначение экспертизы криминалистам было неправомочно, поскольку основным объектом исследования является череп, т, е. биологический объект. А повреждения на таких объектах исследуют судебные медики. В связи с этим прокурором было заявлено соответствующее ходатайство. Но поскольку решение о необходимости назначения экспертизы было принято и определение судом было вынесено, то экспертиза была все-таки назначена и адресована специалистам физико-технического отдела Республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы. Как часто в практической работе приходится сталкиваться с принципом инстанционности при назначении экспертиз— еще одним проявлением формально-бюрократического подхода к экспертизе. Закон не предусматривает никакой инстанционности при назначении экспертиз. Только уровень теоретических знаний, практический опыт и компетентность, согласно духу закона, должны определять выбор эксперта (или комиссии экспертов), что особенно важно при назначении дополнительных и повторных экспертиз. Но следователи и судьи в подавляющем большинстве случаев идут по примитивному пути: если первичную экспертизу проводил районный эксперт, то повторную надо назначать специалистам областного бюро; если сомневаются в их заключении, то материалы направляют в рес- публиканское бюро и т. д. На практике иногда возникают смехотворные ситуации: сегодня специалист работал межрайонным экспертом, а завтра назначен на должность в областное бюро и автоматически получил право «быть умнее» своих бывших районных коллег. За свою более чем четвертьвековую экспертную деятельность, пройдя многие должности на практической, научной и педагогической судебно-медицинской работе, сталкиваясь с судебными и прокурорско-следственными работниками, в сущности, всех рангов, я редко констатировал то, что экспертиза сразу поручалась бы узким специалистам при условии, что уже не была бы «задействована» соответствующая высокая экспертная инстанция. К сведущим специалистам обычно обращаются тогда, когда исчерпаны возможности на всех инстанционных уровнях. А ведь проходит время — многие месяцы, а иногда и годы. Люди ожидают конца следствия и решения своей судьбы, а среди них бывают и безвинные. Так не гуманнее ли сразу обратиться к экспертам, наилучшим образом разбирающимся в вопросах, кардинально интересующих следствие? Но как это правильно сделать? Меня всегда интересовал вопрос: как, каким способом должен определять свой выбор нужного эксперта следователь? На чем он должен основываться? На мнении руководителя экспертного учреждения, знакомых экспертов, следователей, прокуроров и т. п.? А может быть, следователь должен сделать свой выбор, базируясь на каких-то объективных критериях, характеризующих знания и опыт специалиста, отражающих реальные условия его работы, наличие у него научно-материальной базы, обеспечивающей решение поставленных следствием вопросов? К великому сожалению, такие объективные критерии судом и следствием не исследуются — именно это слово точно выражает смысл данного (необходимого) действия. Поиск этих критериев не является действующей системой. В этом деле на практике больше формализма и субъективных подходов. Так или иначе, а к экспертизе единолично приступил руководящий республиканский физико-техник. С чего он начал свое исследование? Прежде всего, он освободил (?!) осколки от связи с прилежащими костями, затем произвел их произвольное сопоставление между собой и закрепил в таком положении твердым клеевым составом. Иначе говоря, с умыслом или по недомыслию, но он фальсифицировал (!) первоначальный вид перелома. При этом оказалось, что первоначальная форма вдавленного перелома была утрачена. «Вдавленный перелом» приобрел новую углообразную форму. И вот с этим «повреждением» эксперт начал сопоставлять различные выступающие детали автомобиля ГАЗ-24. Форма произвольного «перелома» была весьма простой, поэтому нетрудно было найти какую-то деталь, выступающая часть которой представляла бы собой две поверхности, сходящиеся под углом, приближающимся к прямому. В качестве такой детали эксперт укапал на кнопку ветрового стекла правой передней дверцы автомобиля. В каком же вычурном положении по отношению к движущемуся автомобилю должен был находиться Карасев, с учетом ею роста и локализации остальных повреждений, чтобы получит, имевшийся у него вдавленный перелом правой теменной кости! Даже буйная фантазии не позволяет определить такое положение. Но эксперта не смущает фантастичность этого положения, и он идет дальше (вот один из результатов того, когда эксперт замыкается на исследовании одного объекта, игнорируя всю остальную экспертную информацию). Методом светового профилирования он «находит» несколько поверхностных царапин на поверхности одного ил осколков, которому он придал произвольное положение (именно несколько, не более 3 — 4, не выясняя время и возможные условия их возникновения, демонстрируя сугубо механистический подход к данному исследованию), и обосновывает вывод о том, что перелом причинен именно данной конкретной кнопкой данного конкретною автомобиля ГАЗ-24 (теперь уместно вспомнить сетовании шофера о том, что он зря остановил машину, подобрал избитою Карасева и отвез его в больницу). При детальном изучении заключения физико-техника, помимо фальсификации первичного вида перелома (одного этого достаточно для того, чтобы не принимать во внимание данное экспертное «произведение»), обратили на себя внимание следующие частные обстоятельства: 1) условия, в которых производились сравнительно-микроскопические исследования, не приведены, что весьма затрудняет, если не сказать исключает, объективную оценку результатов исследования; 2) контрольные фотоснимки сравниваемых изображении не представлены, а фотоизображение сопоставляемых следов так размечено «пояснительными» стрелками, что невозможно увидеть действительно ли совпадают частные признаки; 3) фотомонтаж «совпадения» общих признаков (формы и размеров) перелома и повреждающего предмета — кнопки — скорее демонстрирует различие, чем сходство; 4) слепок перелома не изготовлен, а следовательно, не проведено сопоставление повреждающего предмета и объемного отображения на слепке; 5) исследование выполнено настолько небрежно, что, сопоставляя между собой на нескольких приложенных к заключению физико-техника фотоснимках изображение «смоделированного» им перелома с предполагаемым повреждающим предметом, отчетливо видно, что у последнего угол схождения следообразующих поверхностей составляет 90:, а схождение граней перелома — не менее 105"; 6) удивительно, что и учреждении, располагающем современной аппаратурой для сравнительно-трассологическнх ис- следований, не было проведено профилографическое исследование с использованием щупового профилографа с последующей количественной оценкой результатов (не потому ли, что количественный метод способен помочь объективно оценить полученные результаты и доказать наличие действительного, а не мнимого совпадения?). Но это все частные (и далеко не все), мягко говоря, недочеты. Главное решающее опровержение заключения физика-техника — это произвольное видоизменение первоначального характера перелома правой теменной кости. Заметим еще одно примечательное обстоятельство. На предыдущих этапах экспертизы выполнялись с участием нескольких экспертов, т. е. носили комиссионный характер, а в республиканском бюро посчитали достаточным для проведения повторной экспертизы знаний и опыта одного «специалиста». По-видимому, это должно было подчеркнуть непререкаемый авторитет вышестоящей инстанции. По счастью, суд, на заседание которого были вызваны специалисты, участвовавшие в проведении всех предыдущих экспертиз, отверг это заключение. Но пусть читатель не спешит высоко оценивать способности данного суда, сумевшего остановить свой выбор на наиболее достойной и научно обоснованной экспертизе (уж будем служить истине до копна!). Решающей оказалась представленная безвинным шофером... справка, согласно которой следовало, что ручка правой дверцы автомобиля (вместе с «кнопкой») была заменена из-за неисправности на новую за 3 мое до того, как начал свое «исследование» республиканский физико-техник. И все-таки так или иначе Бородин и Щелчков были осуждены. Жаль, что эта история не имела логического продолжения. Л подумалось об этом спустя уже несколько лет, в ноябре 1986 г., когда «Вечерний Ленинград» опубликовал статью «Подделка» об эксперте-криминалисте Красносельского районного управления внутренних дел Ленинграда В. Хоритоненко. Исходя из высоких побуждений и желании оказать «помощь следствию», он фабриковал ложные экспертные заключения, «находя» на вещественных доказательствах отпечатки пальцев людей, которые никакого отношения к преступлению не имели. Вполне естественно, что криминалистическая деятельность В. Хоритоненко была прервана. Но кому же в нашем случае хотел оказать услугу «специалист» из высокой республиканской инстанции? Ответом может быть новый вопрос: а кому такое «заключение эксперта» было более всего выгодно? Очевидный в данной ситуации ответ оставляю за читателем. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|