ЛАРИСА БАРЫКИНА, музыкальный критик

Я не представляю город Москву, хоть и бываю здесь регулярно. Мы страна чудовищной централизации. И у нас очень часто все главные вопросы сводятся к тому, что происходит в Москве и чуть-чуть в Петербурге. Это очень жаль. В этом смысле мы очень сильно отличаемся от Латвии, где можно иметь один оперный театр, одного просвещенного режиссера, который же является интендантом, и они будут понимать, что такое современная опера, потому что это, прежде всего, современная опера латвийских композиторов. И это правильно.

Что делать нам, когда у нас более-менее продвинутые люди уезжают на запад? Что делается в России передать словами невозможно. Мы говорим о современной опере и современном искусстве, а для большинства российских оперных театров не разведены понятия – что же такое современный оперный театр. Он находится – сейчас скажу страшные слова – в сфере досуга, в сфере развлечения. О том, что это искусство, которое призвано если не отвечать на какие-то важные вопросы современности, то, по крайней мере, их ставить, никто из директоров даже не думает.

Это усугубляется тем, что за последние лет 20 смена директората произошла в сторону тех самых «бухгалтеров» и «менеджеров», которым совершено все равно, чем руководит – оперным театром, стадионом, рынком. И действительно остро стоит вопрос недоверия к экспертному сообществу, о котором сказала Юлия Бедерова.

Но я хочу сказать о том, что было сделано, но что сегодня не прозвучало. Потому что ответ на вопрос «что делать?» кроме того, как вспахивать поле вокруг себя, насколько позволяют возможности. Потому мы действительно живем в обществе «неконтролируемой алеаторики» - Леонид Аркадьевич, большое спасибо за это определение. И в России по-другому быть не может и никогда не будет.

На самом деле и Союз театральных деятелей в своей прежней конфигурации мог что-то предложить. В Сочи регулярно проходил семинар менеджеров и композиторов, результатом которого стали постановки опер многих современных композиторов. Мы сегодня его не упомянули, хотя опыт такой был.

Мы огорчаемся, что Кехман из-за того, что имя главного героя оперы «Жизнь с идиотом» напоминает сами знаете кого, не взял эту оперу. Но на «Золотой Маске» «Жизнь с идиотом» в постановке Новосибирского театра получила «Маску». Кобекин поставил множество современных опер по всей стране.

Кроме того существует понятие современной оперы, связанной с этничностью. Например, опера «Кахым-туря» из Уфы или «Любовь поэта» Резеды Ахияровой из Казани – это тоже современная опера. И зрителям еще надо доказать, почему они должны слушать не Резеду Ахиярову, а кого-то из наших современных авторов, живущих ныне в Берлине или еще где-то. Потому что не существует единого слоя публики, единых стандартов. Поэтому не может быть единых рецептов «что делать?»

Что касается «Золотой Маски», то я работаю экспертом 16 лет с перерывами, но совсем недавно в рамках этой премии появилась номинация «композитор». Она появилась именно потому, что было наконец понято, что если эту, пожалуй, самую незащищенную творческую профессию не поддержать, вряд ли что осуществится.

Рецепт не единый, но он простой: вспахивать поле, заниматься просветительской деятельностью. Вы не представляете, с чем приходится иметь дело в российской оперной провинции. Строятся дворцы – Астрахань, Саранск и т.д. Но люди, которые это делают и получают в распоряжение эти объекты, воспринимают их как объекты недвижимости, на которых можно заработать. Поэтому их больше волнуют вопросы кассы и зрителя. Наша задача – профессионального сообщества – сделать так, чтобы вопросы художественные, вопросы формирования человека и того, что современная опера может и должна играть в этом процессе колоссальную роль, стали основополагающими.

ВАРВАРА ТУРОВА

У меня одно наблюдение: несколько лет назад на сайте OpenSpace появилось исполненное трагизма письмо композиторов про то, как им тяжело живется. Что помимо того, что у них нет денег ни у кого, им еще негде, например, репетировать. Я написала всем им ответ: «Дорогие композиторы, пожалуйста, делайте в «Мастерской» что хотите и мы даже попробуем найти деньги, но уж репетировать вы можете всегда». Но прошли годы, прежде чем я с ними лично со всеми познакомилась и мы начали что-то делать вместе. В связи с этим у меня небольшое отступление. Мы все ходим, например, в Большой театр и дружно возмущаемся тому, как публика не готова ни к чему даже к вполне, казалось бы, сдержанным и классическим спектаклям без всяких «голых теток». Мы думаем, почему они не готовы, почему они такие жлобы. А сейчас последние несколько месяцев я думаю, что может быть это и не плохо, может быть он такой и должен быть этот театр. Я не понимаю, дорогие композиторы, почему вам так обязательно нужно ломиться именно туда. Полно прекрасных площадок, разного размера, с разными возможностями, которые готовы на все, которым все страшно интересно. Почему нужно обязательно доказать что-то именно этим способом? Мне кажется, это очень максималистский, поэтому абсолютно неконструктивный путь: «Мы не хотим делать маленький спектакль на «Винзаводе», мы хотим сразу в Большой театр, чтобы кто-то туда за нас позвал людей, которые еще поймут, потому им за нас кто-то что-то объяснит:.

Я хотела бы вернуться к словам Леонида Аркадьевича, которые из всего того, что сегодня прозвучало, для меня были самым главными по поводу того, что хорошо бы всем немного умерить собственное «эго» и вместе что-то делать. Я считаю, что это касается абсолютно всех. Не только отношений режиссера и дирижера – самый классический конфликт, - но и театра, публики, композитора. И мне кажется, что вопрос «что делать с этой ситуацией» вообще не имеет права на существование, потому что есть несколько разных ситуаций.

Вопрос Василию Бархатову про его проект: что заставляет тебя думать, что это получится? Кто-то будет контролировать всех этих прекрасных молодых участников проекта?

ВАСИЛИЙ БАРХАТОВ

Я же не могу, как Госприемка, вмешиваться в процесс. Это люди, которым я доверяю. Мне кажется, что у меня есть определенный театральный вкус. Он, конечно, субъективный. Я выбирал этих режиссеров. Они еще ничего не сделали. У меня нет возможности посмотреть их спектакли.

ВАРВАРА ТУРОВА

Мне кажется, что в этой ситуации скорее менеджер должен быть опытный.

ВАСИЛИЙ БАРХАТОВ

В руках молодых менеджеров, работающих в проекте, не так много инструментов. Они не являются решающим звеном. Все равно проектом с театральной точки зрения руководят другие люди.

Что касается первого вопроса. Никто особо никуда и не «ломился». И в оперных театрах это должно происходить. Если мы говорим, что оперные театры – это исторические музеи, то тогда да, современная опера живет где-то еще. Но все-таки это театр. Значит и там это должно происходить. И в Большом театре, и в «Мастерской» должна быть одинаково интересная жизнь.

СЕРГЕЙ НЕВСКИЙ

Варе: наше сотрудничество и было результатом твоего ответа на письмо. Между «Письмом композиторов» и нашим фестивалем в «Мастерской» прошло ровно два года.

Абсолютно нормально, что композитор хочет работать и на специально созданной площадке, и в традиционном пространстве. Это входит в композицию.

АЛЕКСАНДР ПРАСЛОВ, руководитель студенческого музыкального театра «Созвучие»

К вопросу о том, «что делать». Встречи, посвященные современной опере проводятся довольно регулярно и, как правило, сводятся к обсуждению того, как провести спектакль от пера композитора на театральные подмостки. Но, тем не менее, они доходят до театра и появляются новые спектакли.

Нам пора перейти на новый уровень. Проблема второго спектакля у нас не поднимается. Да, выпускается очень хороший спектакль. Композитор вкладывает все силы, чтобы довести его до сцены, директор вкладывает деньги, проект состоялся, критики написали рецензии – все замечательно и все про него забыли и делаем следующий проект.

Мне кажется, если мы раскрутим несколько названий – их не должно быть много – но если они встанут в ряд с «джентльменским списком» классических опер, то зритель не будет бояться слова «современная опера». Может это будет фестиваль вновь поставленных спектаклей, которые на новом уровне прозвучали. Тогда это как-то приблизит нас к народу.

МАРИЯ РЕВЯКИНА

Я хочу поблагодарить всех участников сегодняшней дискуссии. Мне кажется, очень важно, что мы собрались здесь. Это действительно нужно для развития музыкального театра. В свою очередь хочу сказать, что «Золотая Маска», как институт, который что-то может делать в этом отношении, будет продолжать это делать.

Проблема менеджмента – это не только проблема музыкального театра. Это также проблема в драматическом театре. И даже Школа-студия МХАТ не выпускает театральных менеджеров в том объеме, в котором они нужны. Более того, к сожалению, ребята не получают те навыки, которые нужны. Или не хотят работать в этой сфере, уходят в рекламу, например.

Мы не первый год проводим образовательную программу. И радует то, что количество менеджеров среднего звена и молодых директоров, которые приезжают со всей России, возрастает. И мы пытаемся по возможности давать им те темы, которые помогут им в практической деятельности. Это касается и финансирования, и получения грантов, и правовых вопросы, и рекламы. И нам бы хотелось, пользуясь сегодняшней дискуссией, призвать вас к тому, что мы и дальше готовы коррелировать эту историю в отношении музыкального театра. Потому что специфика здесь иная. Не знаю, поможет Школа театрального лидера, которая сейчас работает в ЦИМе, получатся ли там лидеры, получатся ли там менеджеры.

И нужно действительно каждому что-то делать на своем месте. Я призываю вас не останавливаться и идти дальше. Если мы не будем сами инициировать проекты и фестивали, такие проекты как «ОперГруппа», государство нам не поможет. Государственное регулирование недостаточное: нет до сих пор жестких контрактов между директором театра и государством. Вы прекрасно знаете, что человек садится в кресло директора и сидит там до выноса тела. И, естественно, в его окружении нет квалифицированных специалистов.

Спасибо вам и давайте вместе работать.

АНДРЕЙС ЖАГАРС

Здесь прозвучали слова «государственный заказ». Это напоминает нам советское время. Я не хочу советовать, но мне кажется, ваша страна не бедствует, пока есть нефть, и у некоторых спектаклей бюджеты выше, чем в театрах Германии. Я думаю, что вам нужно пробить вместе.

По схеме работы «Золотой Маски»: ест экспертный совет, который в течение года очень серьезно работает и отсматривает спектакли, затем долгая работа жюри. Можно же пробить какие-то деньги и создать подобный государственный экспертный совет. И какой-то принцип распределения средств в течение года. У нас в кино есть определенная борьба. Потому что там выделяется определенная сумма в год, которая распределяется экспертным советом, что максимально исключает возможность принятия решения «по знакомству» или иного лоббирования. Эта работа с Министерством культуры. У вас есть контакты, связи и вас объединяет общность интересов. В России тоже в бюджете культуры ежегодно выделяется определенная сумма для создания современной музыки.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: