О когнитивном статусе ментальных пространств

Во избежание недоразумений Фоконье в своих работах неод- нократно подчеркивал, что ментальные пространства не являют- ся отражением действительности или какого-либо из возможных миров. Ментальные пространства воплощают в себе образ того, как мы думаем и говорим о тех или иных вещах, но при этом не заключают в себе никакой информации о самих этих вещах. С особой очевидностью это проявляется в метафорах: независимо от наших познаний в физике нам удобно в повседневной жизни говорить (возможно, что и думать тоже): Солнце встает, садится, движется по небосклону и т. д. 1 [там же: 152].

Когнитивную природу ментальных пространств акцентирует и Дж. Лакофф. Отмечая аспекты внешнего сходства концепции Фоконье с теорией возможных миров и ситуативной семантикой, он указывает, что в своей основе эти подходы кардинально раз- личны. Ментальные пространства не имеют онтологического статуса вне человеческого мозга, поэтому в принципе невозмож- ны в объективистских теориях значения, напрямую связывающих язык и действительность. Зато они могут быть полезны при по- строении семантической теории, основанной на принципах эм- пирического реализма [Lakoff 1987: 282].

1 Можно также вспомнить противоречащее современной научной картине мира, но сохраняющееся в обиходно-бытовом сознании представление о неделимости атома (до мельчайшего атома, атомизм восприятия, атомистичекая концепция) [Телия 1988: 175].

Высокий объяснительный потенциал теории ментальных про- странств отмечался многими исследователями. Так, И. Свитсер [Sweetser 1990] было высказано пожелание по ее применению не только к проблемам референции, но и к описанию полисемии, не ограничиваясь при этом уже основательно разработанной в когнитивной лингвистике темой метафорических переносов. Сборник статей [Fauconnier, Sweetser 1996] еще более расширил представления о возможных приложениях концепции Фоконье. Сам автор не ставил своей целью разрешить сложные фило- софские проблемы, связанные с вопросами референции и истины. Основную свою заслугу он видит в том, что благодаря анализу самого разнообразного языкового материала (пресуппозиций, предложений с ирреальным условием, придаточных предложений, вводимых союзом when и пр.) ему удалось пересмотреть старые проблемы, отвергнуть прежние способы их постановки и заменить

их новыми [Fauconnier 1994: 152–159].

Высоко оценивая теорию Фоконье, Дж. Динсмор видит ее значение «в том, что в ней выявляется роль когнитивных факторов, прежде всего принципов организации знания и процедурных стратегий семантической интерпретации, в той области, которую часто неточно называют „логикой“ естественного языка» [Динсмор 1995: 358]. И далее: «...почти нет работ (книга Джонсон-Лэрда [Johnson-Laird 1983] является заметным исключением), в которых признается важность этих факторов для семантической интер- претации структур более низкого уровня, таких как кванторы и модальности. В соответствии с этим данные проблемы исследу- ются главным образом на основе семантических идей формальной логики и безотносительно к самому процессу познания, так что язык рассматривается как чисто формальная система. Работа Фоконье, так же как и работа Джонсон-Лэрда, радикальным об- разом отходит от этой традиции. При этом следует отметить, что Фоконье дает более простое и убедительное объяснение этих про- блем» [там же].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: