Две концепциисемантики: узкая и широкая 1 страница

Итак, содержание языковых выражений имеет две ипостаси, вопло­щенные в обыденных словах русского языка смысл и значение. (Подчерк­нем, что речь идет не о соответствующих терминах семантики, которые воплощают разнообразные научные концепции содержания языкового знака, рассматриваемые в разделе 1.2.3). Каждая из этих двух ипостасей

14 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

Глава!. Семантика как лингвистическая дисциплина 15

по справедливости может претендовать на то, чтобы быть предметом семантики.

Надо сказать, что ученые, занимающиеся семантикой, понимают ее предмет по-разному. В. А. Звегинцев, сравнивавший семантику с «владе­тельной принцессой», писал по этому поводу следующее: «...наша прин­цесса обладает волшебным качеством: каждый из поклоняющихся ей видит ее по-иному — в том виде, в каком она представляется ему наибо­лее привлекательной. И каждый из ее паладинов отважно защищает свой образ, стремясь подчинить своему видению и других» [Звегинцев 1976:60]. Но при всех частных различиях в подходах к описанию содержательной стороны языка, множество направлений современной семантики можно свести к двум противостоящим друг другу концепциям, существование которых объективно обусловлено двойственностью предмета семантики. Эти две концепции семантики можно условно назвать узкой и широкой. Узкая концепция семантики делает своим предметом значение единиц языка и построенных из них языковых выражений. При широкой кон­цепции семантики ее предметом, кроме того, является и смысл языковых выражений в конкретных условиях их употребления.

Рассмотрим это различие во взглядах на предмет семантики более подробно. При узкой трактовке семантики на объект исследования на­кладываются существенные ограничения. Стараясь не покидать пределов «чистой» лингвистики, языковеды, стоящие на этой позиции, прин­ципиально отказываются от анализа содержательной стороны речевых произведений в полном ее объеме и интересуются лишь той частью содержания, которая закодирована единицами языка, составляющими данный речевой отрезок. Они исходят при этом из того, что для передачи и понимания такой информации человек использует только свое знание языка и не обращается к знаниям других типов: к сведениям об авторе или адресате сообщения, о деталях конкретной обстановки, в которой употре­бляется данное высказывание, к энциклопедической информации о тех предметах и событиях, о которых идет речь. Такой подход упрощает де­ло, поскольку позволяет оперировать предложениями, изолированными от контекста их употребления. Однако ценой такого упрощения является снижение объяснительной силы теорий, реализующих узкую концепцию семантики. Во-первых, они могут проинтерпретировать только полные и идеально правильные предложения, поскольку интерпретация непол­ных, эллиптичных предложений типа:

(16) Пожалуйста, город!

(17) Когда на Читу подойдет?

требует обращения к ситуации общения и знаниям о мире. Одном* наша повседневная речь полна такого рода высказываний, которые мм прекрасно понимаем, и эта наша семантическая способность должна быть описана и научно объяснена. Оставаясь в рамках узкого подколи к семантике, мы этого сделать не можем. Во-вторых, мы не сможем

объяснить весьма распространенное в речи использование языковых выражений не в прямом, буквальном, а в переносном смысле. Так, мы не сможем объяснить, почему на вопрос типа (18), который, например, учитель адресует ученикам в классе, вполне уместным ответом может быть (19):

(18) А где Вася Иванов?

(19) Он заболел.

Хотя языковое значение вопросительно-относительного местоимения где — это своего рода переменная, областью определения которой явля­ется множество местонахождений, а ответ, который должен указать кон­кретное значение этой переменной, не содержит никакой информации о местонахождении Васи Иванова, этот ответ, вопреки очевидному язы­ковому несоответствию заданному вопросу, рассматривается как вполне корректный. Существует точка зрения, что за объяснение явлений, по­добных тем, что проиллюстрированы примерами (16)—(19), т. е. таких, ко­торые требуют выхода за узкие рамки анализа закодированной исключи­тельно языковыми средствами информации, должна отвечать другая, уже не собственно лингвистическая, а «пограничная» дисциплина, лежащая на стыке лингвистики с психологией, социологией, когитологией и, воз­можно, другими гуманитарными науками — прагматика. Однако такой подход связан с необходимостью проведения четкой демаркационной ли­нии между собственно языковыми и экстралингвистическими знаниями, что в ряде случаев представляется практически трудно осуществимым. Поэтому вместо того, чтобы тратить время и силы на «обустройство» и «укрепление» границ «чистой» лингвистики, лучше отнести к ведению лингвистической семантики всю содержательную сторону единиц языка и состоящих из этих единиц речевых произведений независимо от типа знаний, на которые мы опираемся при ее выражении или понимании.

При этом следует признать, что на первом этапе превращения се­мантики в науку, использующую строгие и точные методы исследования и составляющую интегральную часть общего описания языка, редукцио­низм, т. е. сознательное сужение объекта исследования, был оправдан. Однако с течением времени он должен был быть преодолен, исходя как из внутренних потребностей развития самой науки, так и из требований, которые ставит перед ней общественная практика. Так, когда стала скла­дываться та область прикладных исследований, которая ныне именуется компьютерной или вычислительной лингвистикой, оказалось, что при узкой концепции семантики, ограничивающей ее предмет языковым зна­чением, трудно ожидать успешного решения таких важных прикладных задач, как обеспечение общения пользователя с компьютером на языке, близком к естественному, как автоматизация логического вывода по тек­сту и т. п. Целый ряд исследователей пришли к выводу, что предмет семантики должен трактоваться шире. А. Е. Кибрик сформулировал это требование в качестве одного из постулатов современной лингвистики —

16 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

Глава!. Семантика как лингвистическая дисциплина 17

постулата о границах семантики: «К области семантики (в широком смысле)

относится вся информация, которую имеет в виду говорящий при развер­тывании высказывания и которую необходимо восстановить слушающему для правильной интерпретации этого высказывания» [Кибрик 1992: 25]. Мы в дальнейшем будем исходить именно из такого — широкого — понимания предмета семантики.

Если термином «значение» мы договоримся обозначать любое со­держание, информацию, передаваемую посредством языка, то тогда мы можем согласиться с традиционным определением семантики как раз­дела языкознания, изучающего значение языковых выражений. Однако, как будет видно из дальнейшего (см. 1.2.3), нередко термин «значение» употребляется в более узком смысле. Потому нам и понадобился анализ возможных типов языковой информации, проведенный в разделе 1.1.1, что ограничившись традиционным определением предмета семантики, мы не дали бы ясного представления о его границах.

Заметим, что, как это часто бывает, термином семантика обозначают не только лингвистическую дисциплину, но и ее предмет (объект). (Это типичный пример регулярной многозначности слова, речь о которой пойдет в разделе II. 1.7). Так, можно сказать, например, что «семантику служебных слов невозможно описать без обращения к широкому контек­сту их употребления» или что «семантика интонации начала изучаться сравнительно недавно». Тем не менее, высказывание Семантика изучает семантику выглядит явно нелепо из-за своей неинформативности: в нем не сообщается о предмете речи (семантике) никакой новой информации ('семантика изучает то, что является объектом ее изучения' или, если, угодно, 'наука, которая изучает семантику, изучает семантику'). Это еще один пример того, что для объяснения способности человека отличать се­мантически правильно построенные высказывания от аномальных нужны не только точные знания о значениях слов и правилах их употребления, которые добывает семантика в узком понимании, но и знания о прин­ципах и правилах речевого общения, учет которых обеспечивает только широкая концепция семантики.

1.2. Место семантики в кругу

традиционных лингвистических дисциплин

Как соотносится семантика с фонетикой, морфологией, синтакси­сом и лексикологией — дисциплинами, которыми еще недавно исчерпы­вался курс основ языкознания в высшей школе? Чтобы ответить на этот вопрос, следует понимать, на чем основано выделение указанных дис­циплин. Очевидно, что такой основой служит иерархическое строение языковой системы, состоящей из подсистем, называемых уровнями языки, каждому из которых соответствует определенный тип единиц и праиии их использования.

Картину соотношения языковедческих дисциплин с общепринятым представлением об уровневой организации языковой структуры отражает следующая схема:

Дисциплина

Синтаксис

Лексикология

Морфология

Фонология

Если мы попытаемся вписать семантику в рамки данной схемы, то обнаружим, что нельзя просто достроить ее, добавив к иерархии единиц языка единицы какого-то дополнительного уровня. Ведь все единицы, фигурирующие в нашей схеме, во-первых, имеют материальное вопло­щение, а во-вторых, в совокупности исчерпывают инвентарь единиц, которые образуются в результате членения текста на все более мелкие составляющие. И хотя в лингвистике широко используется понятие «се­мантический уровень», речь при этом идет не об уровнях языка, а совсем о других уровнях — уровнях представления языкового выражения (обычно предложения) в моделях языка, ставящих своей целью формальное опи­сание соответствия между содержанием (смыслом) и формой его выраже­ния в языке, например, в модели «Смысл •£=> Текст» или в генеративной (порождающей) грамматике. Так что для вписывания семантики в нашу схему необходимо было бы превратить последнюю из плоской в объем­ную, добавив новое измерение: ось «форма — содержание». Поскольку такое усложнение схемы вряд ли будет способствовать ее наглядности, мы не станем прибегать к помощи графики.

Объект семантики (в узком смысле) — содержательная сторона зна­чимых единиц языка, т. е. их значение. Поскольку мельчайшей значимой единицей языка признается морфема, то в сферу интересов семантики попадают единицы всех уровней от морфемы и выше, и тем самым се­мантика оказывается тесно связанной с тремя традиционно выделяемыми дисциплинами академического лингвистического цикла: морфологией, лексикологией и синтаксисом. Как периферийное явление в языках мира существует связь некоторых видов значений непосредственно с фоне­мами слова — звукоподражание и звукосимволизм (подробнее см. ниже), и в этой части семантика оказывается связанной также с фонологией.

Единицы разных уровней языка естественно обладают разными ти­пами содержания, и соответственно внутри единой дисциплины семан­тики могут быть выделены такие разделы, как морфемная семантика, лек­сическая семантика, синтаксическая семантика (семантика предложения).

18 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

Глава!. Семантика как лингвистическая дисциплина 19

Разумеется, семантическая проблематика так или иначе затрагива­лась и в рамках традиционных лингвистических дисциплин, поскольку описание языковых средств без учета выражаемого с их помощью зна­чения не только было бы лишено ценности, но и в принципе вряд ли осуществимо (даже дескриптивисты, принципиально отказывавшиеся от изучения значения языковых форм, вынуждены были апеллировать к семантике, поскольку их метод анализа языка опирался на суждения информантов о сходстве значений тех или иных форм). Так, части речи в морфологии обычно определяются со ссылкой на семантические свой­ства слов, составляющих данный класс (ср. традиционное определение имени существительного как части речи, обозначающей предмет (суб­станцию) и выражающей это значение в определенных грамматических категориях). Описание грамматических категорий также включает в себя в качестве обязательного компонента описание общего значения катего­рии и частных значений, выражаемых их формальными показателями — значений падежей, глагольных времен, видов, залогов и т. п. В синтак­сисе описывается общее значение членов предложения и разнообразных синтаксических конструкций, рассматриваются семантические эффекты, которые возникают по причине изменения порядка слов в предложении, дается характеристика значения некоторых разрядов служебных слов, например, союзов, частиц и т. п. Однако и в морфологии, и в син­таксисе в фокусе внимания оказываются прежде всего сами языковые средства и способы, которые язык использует для оформления и выра­жения мысли, а не их содержательная сторона. Наиболее семантически «нагруженной» из традиционных лингвистических дисциплин является лексикология, включающая разделы, посвященные природе лексическо­го значения, семантическим отношениям, связывающим слова в лек­сической подсистеме языка и некоторым другим вопросам лексической семантики, впрочем, далеко не исчерпывающим семантическую пробле­матику, связанную с данным уровнем языка. (Подробнее соотношение лексикологии и лексической семантики рассматривается в разделе II. 1.1.)

Таким образом семантика, даже при узком понимании ее предмета, служит необходимым дополнением к традиционным лингвистическим дисциплинам, поскольку в ее рамках фокус внимания переносится с язы ковых средств и способов, принадлежащих каждому из уровней языки, на выражаемое с их помощью значение, которое становится объек том углубленного изучения. Кроме того, именно на долю семантики выпадает задача синтеза знаний о значениях единиц разных уровнен (например, знаний о значениях слов со знанием о значениях синтаксиче ских и интонационных конструкций), поскольку она должна объясни и. как из значений единиц определенного уровня формируется значение единиц более высокого уровня. Если же исходить из изложенной мы ше (см. 1.1.1) широкой трактовки предмета семантики, то она cumin перед исследователем вопросы, выходящие далеко за рамки компетенции

трех вышеуказанных дисциплин. Например, каким образом говоряще­му удается передать с помощью предложения (а слушающему получить из предложения) гораздо больше информации, чем та, которая закоди­рована в нем с помощью языковых единиц разного уровня и составляет языковое значение предложения? Как человек сооносит употребленное и речи предложение с действительностью? На эти вопросы отвечает се­мантика высказывания. Как из предложений-высказываний формируется смысл целого текста и что он собой представляет? На этот вопрос отвечает семантика текста.

При любой трактовке предмета семантики в ее задачи входит раз­работка собственного концептуального аппарата, т. е. создание системы понятий, в терминах которых могут быть описаны разнообразные аспек­ты значения единиц языка любого уровня, а также внутриуровневые и межуровневые отношения, связывающие эти значения. Для того, что­бы говорить о значении и смысле языковых выражений, семантика должна располагать специальным «языком описания семантики языка», т. е. семантическим метаязыком. Как и всякая самостоятельная научная дисциплина, семантика имеет особые методы исследования своего объек­та — методы семантического анализа, и процедуры проверки правильности получаемых результатов.

1.3. Становление семантики

как самостоятельного раздела языкознания

В качестве самостоятельной научной дисциплины семантика выде­лилась сравнительно недавно, в конце ХГХ в. Автором наименования, закрепившегося за данной областью языкознания, считается Мишель Бреаль, французский ученый, выпустивший в Париже в 1897 г. труд под названием Essai de semantique, где термин «семантика» был впервые введен и научный обиход. В качестве его синонима в трудах русских и немецких ученых конца XIX - начала XX в. использовался термин семасиология, который в настоящее время употребляется как синоним лексической се­мантики. (Кстати, лингвистов, специализирующихся в области семантики, называют семасиологами, а не семантиками.) Оба термина образованы от греческих основ, связанных с идеей «обозначать, означать» (ср. seman-tikos «обозначающий»).

Из этого, конечно, не следует, что изучение значения в науке о языке началось менее, чем сто лет назад. Напротив, в древнейших из извест­ных нам лингвистических традиций ставились и решались вопросы, относящиеся к ведению семантики. Ведь одной из главных причин, за­ставляющих людей обращать внимание на язык, является непонимание собеседника — ситуация, при которой нам не ясно значение обращенно­го к нам устного или письменного высказывания (текста) или какой-то его части. Поэтому в изучении языка толкованию отдельных знаков или

20 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

Глава!. Семантика как лингвистическая дисциплина 21

целых текстов — одному из основных видов деятельности в области семантики — издавна принадлежало важное место. Так, в Китае еще в древности создавались иероглифические словари, содержащие толкова­ние иероглифов. В Европе античные и средневековые филологи составляли глоссы, т. е. толкования непонятных слов в памятниках.

Кроме того, вера древнего человека в магическую силу слова послу­жила основанием для особого интереса к проблеме соответствия между словом и тем, что оно обозначает, заставляла задумываться над тем, как и почему слова становятся обозначениями вещей. В Китае с V в. до н. э. создаются концепции о связи между словом и свойствами того, что оно обозначает; в III в. до н. э. появляются теории «исправления имен», т. е. правильного подбора имени, которое бы соответствовало обозначаемо­му. В европейской научной традиции вопрос об отношении между словами и «вещами», предметами, к которым они относились, был впервые постав­лен древнегреческими философами. Обратив внимание на существование отношения между словами и вещами, которое было названо отношением «именования», они поставили проблему: имеют ли имена, которые мы даем вещам, «природное» или «условное» происхождение. Обсуждению этой проблемы посвящен диалог Платона «Кратил», где сталкиваются два противоположных взгляда на связь звука и значения в слове. Одни участники диалога высказывают точку зрения, что имена определяются природными свойствами предметов (physei) и отражают природу вещи, подобно отражению в зеркале. Другие отстаивают противоположное мне­ние: природной связи между именем и сущностью обозначаемой им вещи не существует, имя дается вещи по установлению людей (thesei). Мнение самого Платона на этот счет остается из диалога не ясным, но, согласно некоторым комментаторам, Платон считал, что главное — не противоположность между происхождением слов естественным путем или посредством соглашения, а наличие глубокой внутренней целенапра­вленности в языке в противовес произволу. Признавая, что вначале между звуками слова и обозначаемым предметом действительно существовали естественные связи, что можно и ныне наблюдать в проявлениях звукопо­дражания и звукового символизма (см. исследование А. М. Газова-Гинзберга «Был ли язык изобразителен в своих истоках?»), он показывал, что в ходе развития языка с образованием из первоначальных слов множества новых слов эти изначальные естественные связи между именем и вещью утра­чивались. Однако слово все же остается связанным с предметом, потому что оно употреблялось многими поколениями, т. е. связь имени и вещи определена общественной традицией. Другой же крупнейший философ Древней Греции Аристотель прямо говорил о произвольности связи между звучанием и значением слова. Проблема, поставленная античными фило­софами, дожила до наших дней. Мы рассмотрим современный подход к ее решению в разделе 1.2.2, когда будем подробно обсуждать характер связи между формой и содержанием языкового знака.

Представление о связи между словами и вещами было уточнено средневековыми философами и грамматистами. Они разграничили саму иещь и «понятие» о вещи, ассоциируемое с формой слова в умах говоря­щих на данном языке. Для обозначения понятийного содержания слова схоласт Иоанн Солсберийский (XII в.) ввел специальный термин — сиг­нификат (significatum), употребляемый и в современной семантике. Эта средневековая концепция двойной отнесенности слова: к выражаемому им понятию (сигнификату) и обозначаемому предмету (денотату, рефе­ренту) без существенных изменений дожила до наших дней. Она лежит и основе многих концепций языкового значения (напр., «семантического треугольника» Ч. Огдена и А. А. Ричардса и других пониманий значения, которые мы будем рассматривать в разделе 1.2.3).

Дальнейшее развитие семантическая проблематика получает в трудах философов и грамматистов эпохи Возрождения. «Компендий» немецкого ученого-теолога Николая Кузанского (1401-1464) можно считать первой попыткой сформулировать общую теорию языка как знаковой системы. Здесь формулируются такие важные семантические положения, как идея о некоем первичном базовом языке, состоящем из таких знаков, которые не нуждаются ни в каком обосновании и толковании, а сами исполь­зуются для объяснения всех прочих понятий. В наше время эта идея получает воплощение в технике компонентного анализа, в разработке «семантических языков» для описания смысла текстов на естественном языке. В том же «Компендии» в зачаточном виде высказывается мысль о комбинировании смысловых компонентов как принципе устройства значения.

В XVII-XVIII вв., в так называемый век Просвещения, учение о зна­чении получает свое дальнейшее развитие. В это время популярной становится идея конструирования искусственного «идеального» языка, понимаемого прежде всего как «язык смыслов». В ряду работ, посвящен­ных этой теме, следует выделить лингвистическое наследие немецкого философа-энциклопедиста Готфрида Вильгельма Лейбница (1646-1716). Помимо того, что он предвосхитил целый ряд идей, которые были как бы заново открыты уже в близкое к нам время (подразделение знаков на иконические и символические, дихотомия смысла и дено­тата, выделение «глубинных падежей»), Лейбниц начал разрабатывать на базе естественного языка искусственный язык, который называл ра­циональным языком, языком универсального исчисления, или языком науки. Этот язык представлялся ему как «алфавит человеческих мыслей», к которому может быть сведено все многообразие понятий. Единица­ми рационального языка — термами — Лейбниц считал такие понятия, как «терм», «существующее», «индивидуум», «я», «этот», «некоторый», «всякий», «красное», «имеющее величину», «мыслящее» и т. п. С помо­щью таких простых термов определялись, или, как принято говорить и лексической семантике, истолковывались сложные. Многие толкова­ния Лейбница вполне удовлетворяют современным критериям строгости

22 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

Глава!. Семантика как лингвистическая дисциплина 23

описания значений слов. Смешанное, например, толкуется как то, части чего неподобны, а подобные есть те, которые могут замещаться друг другом, сохраняя качество, т. е. качество то же самое. Так, толкование понятия зависть у Лейбница оказывается ближе к разложению на семантические элементы, чем дефиниции современных толковых словарей. У Лейбница зависть — неприятное ощущение, возникающее из-за того, что кому-то хорошо — не потому, что это нам вредит, а потому, что это является чужим. Ср. с толкованием соответствующего слова в «Словаре русского языка» в 4-х томах (так называемом МАСе): зависть — чувство доса­ды, раздражения, вызванное превосходством, успехом, благополучием другого.

В этот же период ученые выходят за рамки изучения отношений меж­ду словом и предметом и обращаются к отношению между предложением языка и выражаемой с его помощью мыслью. Появляются универсальные грамматики, основанные на логике того времени. Первой такой грамма­тикой бьша «Грамматика общая и рациональная» (Grammaire gdnerale et raisonnee), созданная учеными-монахами монастыря Пор-Рояль логиком и философом Антуаном Арно (1612-1694) и лингвистом Клодом Лан-сло (1612-1695) и впервые изданная без указания имен авторов в 1660 г. Эта грамматика, как и другие появившиеся позднее логические грамма­тики, показывала, что за многообразием конкретных языков скрываются единые для всех мыслящих существ логические структуры и логические законы. Таким образом, универсальные грамматики XVII-XVIII вв. за­ложили научные основы анализа семантики высказывания любого языка с точки зрения выражаемой им мысли, имеющей определенную логиче­скую форму. Следует отметить, что начиная с XIX в. и до середины XX в. плодотворные лингво-семантические идеи и подходы века Просвещения пребывали в забвении и не влияли на развитие семантических иссле­дований. И только начиная с 60-х гг. XX в., когда семантика заняла центральное положение в кругу лингвистических дисциплин, эти идеи обрели как бы вторую жизнь. Появились даже специальные исследова­ния, целью которых было осмыслить наследие прошлого в свете новых задач, вставших перед семантикой и лингвистикой в целом. Так, Ноам Хомский, глава одного из ведущих направлений современной американ­ской лингвистики, посвятил анализу идей универсальной грамматики книгу «Картезианская лингвистика» [Chomsky 1966]. Анна Вежбицкая, выдающийся польско-австралийский ученый, автор семантической те­ории, суть которой воплощена в построении «языка мысли» (lingua mentalis), подчеркивает преемственность своих взглядов по отношению к конструкторам «рациональных языков». Представление семантической структуры предложения в виде логической формы, записанной на од­ном из логических языков (например, языке исчисления предикатов или языке интенсиональной логики) и построение специальных семантиче­ских языков для описания значений слов стали общим местом многих современных семантических теорий.

В XIX в. произошел решающий поворот в истории языкознания — угиердилась сравнительно-историческая точка зрения на язык, был от­крыт сравнительно-исторический метод, где сравнение является средством, и исторический подход к языку — главным принципом исследования.

I (стественно, в этот период значения слов рассматриваются прежде всего

II аспекте тех изменений, которым они подвергаются в ходе истории.
Немецкий филолог К. Рейзиг в работе по латинскому языку, вышедшей
к 1839 г. [Reisig 1839], писал, что предметом науки, которую он называл
семасиологией, должно стать изучение закономерностей изменения значений
«•лов. И действительно, этот период изучения значения слова был перио­
дом исследования исключительно закономерностей изменения лексиче­
ского значения. Крупный вклад в изучение таких закономерностей внес
немецкий младограмматик Герман Пауль (1846-1921), который в своей
книге «Принципы истории языка», впервые вышедшей в 1880 г., подроб­
но обсуждает тенденции переносов значений слов, давая им в духе времени
психологическое объяснение. Надо сказать, что установленные в то время
юкономерности изменения значений слов по существу не подверглись
сколько-нибудь существенному пересмотру в трудах последующих поко­
лений семасиологов. Представителем сравнительного языкознания был
и Мишель Бреаль, которого мы упоминали выше как автора первого со­
лидного труда, специально посвященного значению слова и как создателя
термина «семантика».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: