К ПРЕДЫСТОРИИ КОШЕК И СОБАК

Как теория происхождения, так и палеонтология хищников пока что окутаны мраком. Мы знаем только, что самые древние находки относятся к началу третичного периода, указывая тем самым, что хищники, как и большинство млекопитающих, лишь относительно поздно выступили в земной истории.

У Рудольфа Штайнера есть одно действительно точное указание о времени появления хищников. Там говорится: Что касается сородичей льва, то они начали действовать на Земле только во времена Атлантиды,... как если бы они были вытолкнуты на поверхность из глубины Земли".

Итак, мы можем представить себе, что отряд хищников возник в начале древней Атлантиды. Эта большая эпоха геологически примерно соответствует третичному периоду.

В это же время началась консолидация физического тела человека. Появился, сформировавшись, язык, развилась способность памяти. Вероятно, в это время проявились первые следы разделения на два пола между мужским и женским человеческим телом. Развившись до крайних точек этой полярности, выделившись из человеческого развития, появились собаки и кошки.

Не очень легко представить себе, как выглядели тела этих первых хищников. Но мы можем предположить, что они были гораздо ближе к человеческому облику, чем это стало позднее. Может быть, египетские статуи Анубиса и Сахмет гораздо ближе к истине, чем современные представления, созданные на этот счет палеозоологией.

Во всяком случае, мы могли бы предположить, что различные эскизы, возникшие тогда при формировании мужской и женской телесности, стали кошками и собаками. Ибо тигр и пантера, волк и лиса являются вариациями - эскизами - этого окончательного облика мужского и женского тела.

То, что разделение полов сложилось лишь достаточно поздно, вытекает из другого указания Рудольфа Штайнера. Он говорит:

"Двуполое размножение окончательно выявилось в середине атлантического периода. До этого существовала промежуточная ступень". И об этой промежуточной ступени сказано: "... должен был существовать переходный период между единством полов и их разделением, и действительно могло существовать некоторое промежуточное состояние между тем первоначальным размножением, когда оплодотворение происходило от живущих в Земле сил, бывших одновременно оплодотворяющей субстанцией, и другим, двуполым размножением."

В этом описанном здесь промежуточном периоде нужно искать эпоху возникновения хищников. Это время первых четырех подрас Атлантиды, эпох рмоагалов, тлаватлей, тольтеков и туранцев. И мы не слишком ошибемся, если возникновение кошек отнесем к двум первым, а собак – к двум последующим эпохам. Таким образом, в середине атлантического времени сформировались телесно не только мужчина и женщина, но Землю населили также предки львов, тигров, пантер, волков, шакалов и собак.

Во время постепенного погружения атлантического континента обе эти группы, стоявшие особенно близко к человеку, двинулись с ним на восток. На образном языке книги Бытия это описано как принятие их Ноем в Ковчег.

Но во время этого странствия собаки и кошки все более отделялись от человека и дичали. Они становились похожими на современных хищников. Шаг за шагом они оставляли соседство человека и искали вольной независимости.

В это время человек, прежде чем он получил силу, двигаясь по обратному пути с востока на запад, чтобы стать основателем послеатлантических культур, должен был найти внутреннюю самостоятельность. И на этом обратном пути с востока на запад он снова соединился со своими потерянными братьями, псом и кошкой. Во время персидской эпохи, второй послеатлантической культуры, приблизились к человеку собаки, а в египетско-халдейский период к человеку снова подошли домашние кошки. На это также имеется указание в докладе Рудольфа Штайнера. Он описывает силу, с помощью которой иранцы пытались приручить волка.

"Животное, заключенное в волке, которого ты видишь как чувственное существо, опустилось, деградировало. Раньше оно не выказывало своих отрицательных качеств. Но ты, если в тебе самом вырастают благие качества, если ты собираешь свои хорошие качества и духовные силы, можешь приручить животное... Тогда ты можешь сделать из волка ручного зверя, который служит тебе."

Здесь подтверждается наше предположение, что мы должны рассматривать волка как прародителя всех собак; время же их приручения - древнеперсидская эпоха.

А о домашней кошке мы знаем, что она произошла не от европейских диких кошек, но от нубийской буланой кошки. Первые "следы" домашних кошек относятся к египетской культуре. В древней Европе, например в Гальштатскую куль-гуру и свайную культуру, не удается найти скелетов кошек. А в Египте кошки считались священными, после смерти бальзамировались и хоронились на большом кошачьем кладбище, единственном в каждом городе. Об этом рассказывает уже Геродот. Только значительно позже, в первые века нашей эры, кошки появились у греков и римлян и постепенно вытеснили ласку и хорька, которых раньше держали в доме.

Так пес и кошка снова примкнули к человеку. Сын, потерявшийся в странствии с запада на восток - из Атлантиды в Восточную Азию - был заново обретен в Персии. Сбившаяся и одичавшая дочь снова пришла к человеку в Египте. С тех пор оба стали нашими спутниками и в подлинном смысле слова "домашними" животными.

Но отныне они стоят под влиянием человеческого "Я". Некогда, в процессе человеческого развития, они "выпали" из человечества при телесном разделении полов. Тогда они стали свидетелями грехопадения. Сегодня, после того как совершилось явление Христа, кошка и пес подчинились "Я", ставшему действенным в человеке. Пес стал ему служить. Кошка ищет его соседства. Оба живут в тени его бытия.

Как бы пророчество видится в том, что созвездие Овна, управлявшее эпохой Мистерии Голгофы, в Китае и Сиаме представлялось в образе пса, а в Египте в образе кошки. Ибо Овен символизирует ту девственную природу человека, в которой не будет больше никакого разделения полов. Он указывает на то время, когда чувственная природа человека явится преображенной и возвышенной в Агнце как возрожденный андроген. Но тогда снова соединятся с ним кошка и пес, обретя освобождение своей судьбы.

БРАТ КОНЬ

ВВЕДЕНИЕ

Ставшее ныне расхожим представление об эволюции животных и человека тесно связано с понятием "эволюционного дерева". И какой бы род или семейство ни рассматривались, как только встает вопрос о его происхождении, представляют себе некую ветвь, очень давно отделившуюся от более крупной ветви и избравшую собственное развитие. Большие ветви предполагаемого дерева еще и сегодня в основном неизвестны, и если хотят остаться верными самой идее эволюционного дерева, о них приходится говорить гипотетически. Ствол же совершенно теряется в тумане неопределенных представлений.

Таким образам, результатом современной палеонтологии и истории Земли оказывается бесконечное множество веток и веточек, которые, подобно листьям и цветам, изображают живущие и вымершие виды животных. Многие сотни тысяч различных форм известны и описаны. Их можно объединить в различные классы и отряды, из этого возникла величественная и захватывающая систематика зоологии. Но в то мгновение, когда пытаются применить эти конечные результаты к примитивным формам, к простым первоначальным "ветвям" и "сучьям", возникают лишь неопределенные предположения и недоказанные гипотезы. И мы, во всяком случае, убеждены, что в будущем духовнооправданная классификация животных, учитывающая также и их эволюцию, будет возможна лишь на основе идей Лоренца Окена. Этот великий естествоиспытатель однажды следующим образом сформулировал свои взгляды:

"И впоследствии обнаружится, что, например, животное царство - это не что иное, как представление отдельных деятельностей или органов человека, как бы расчлененный человек".

Если действительно принять эту идею и начать проверять ее основательность, то очень скоро обнаружится, что она может помочь, осветив непонятное. Ибо то, что до этого казалось бессмысленным и как бы случайным, станет полным смысла и поэтому понятным.

Вместо эволюционного дерева возникают тогда большие или меньшие группы, круги форм, в которых проявляются сходные формирующие тенденции. Так, например, млекопитающие Австралии, несмотря на то что они развивались совершенно отдельно от других млекопитающих, образовали похожие облики. Рихард Гертвиг пишет об этом следующее:

"В своей теперешней сфере обитания, приспосабливаясь к аналогичным условиям жизни, сумчатые избрали совершенно такое же развитие, как и плацентарные млекопитающие на остальной Земле, так что каждому отряду (хищники, грызуны, насекомоядные, копытные) можно поставить в соответствие какую-то группу."

Ни условия жизни в Австралии не были подобны тем, которые были на остальной Земле, ни сумчатые не должны были "приспосабливаться" к окружающей среде. С самого начала они уже были приспособлены и поэтому могли проявить формы, ставшие сумчатыми хищниками, грызунами и копытными. Эти образующие тенденции, присущие всему кругу форм млекопитающих, проявляются либо в нервной системе и системе органов чувств (грызуны), либо особенно раскрываются в ритмической системе (хищники), либо выступают в системе конечностей и обмена веществ (копытные). Здесь стволом-прообразом является трехчленный человек, и из него подобно ветвям раскрываются эти три отряда млекопитающих.

Вообще нужно перейти к тому, чтобы чаще заменять слово "развить" словом "раскрыть". Это гораздо вернее соответствовало бы самому ходу эволюции, и тогда постепенно освободились бы от представлений, приобретенных из дарвинизма и менделизма. Не существует одного-единственного эволюционного дерева, вдоль основных ветвей которого развивались все животные. Каждая земная эпоха образует свой особый круг форм, в центре которого, как формирующая тенденция, господствует прообраз - "человек".

Все большие круги форм - как, например, рыб, членистоногих, иглокожих, млекопитающих и других - расчленены на некоторое число меньших кругов форм, которые в рамках собственной сферы снова воспроизводят свой прообраз. Поэтому австралийские сумчатые раскрылись таким же образом, как и млекопитающие на остальных континентах - возникли копытные, грызуны, хищники, в каждой группе при раскрытии снова проявлялись подобные тенденции.

Так, с отрядом хищников связана целая группа животных, которые предназначили себя для жизни в воде: тюлени. Подобная же мемаморфоза произошла в отряде копытных - плавающими стали киты и дельфины. Та же самая тенденция проявляется среди грызунов у бобра.

Такие способы раскрытия-развития не имеют ничего общего с приспособлением. Они лишь показывают, что каждый круг форм представляет собой некий замкнутый в себе целостный облик, прислушивающийся в развитии к одним и тем же образующим тенденциям. Тюлени, дельфины, киты и бобры - это живущие в воде члены своего высшего порядка.

Даже птицы посылают часть своей сущностной общности в глубины мирового океана. В Антарктиду - пингвинов, а в Арктику вплоть до прошлого столетия бескрылых гагарок. Из совершенно разных семейств в максимально отдаленных друг от друга точках Земли образовались похожие виды.

Священная зебувидная корова

Животное царство как таковое - это во всех своих формах все снова и снова повторяющийся пример этой воли к раскрытию. За этим стоит всеобъемлющая закономерность; но эта закономерность - сам человек. Он не венец, а сокровеннейшее ядро всего творения.

Это ядро открывается в каждом большом или малом круге форм так, что внутри имеется один особый вид, который с наибольшим совершенством старается как можно ближе подойти к задуманной тут форме. Все остальные виды и роды располагаются, как более или менее хорошие вариации, вокруг этой центральной фигуры. Восприятие прошлого называло такие совершенные формы "царями". Так, льва называют царем зверей, орла - царем птиц. Еще сегодня самых больших и красиво окрашенных пингвинов называют императорскими. А кто усомнится в том, что среди собак ближе всего к прообразу волк?

Правда, мы не можем положиться на эти питаемые ощущениями представления, ибо тогда слишком много симпатий и антипатий затуманит истинный образ явления. Но, несмотря на это, мы должны начать учиться мышлению в новых категориях, чтобы приблизиться к тем формирующим тенденциям, которые деятельны в природе.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: